Дом, семья, Россия

Родному дому и семье посвящено обыкновенно только несколько строк. Современные дети не знают домашнего уюта, плохо помнят дом и до обидного мало знают Россию. У малышей (до 2-3-го класса) все это что-то бесконечно далекое, потерянное, полузабытое. Начнем с приготовишек.

Этому веселому, вечно замазанному чернилами народу предложили украсить свои сочинения рисунками. В двух классах «наш дом» нарисовал один ученик. Большинство предпочло пароход (10 рисунков), остальные изобразили пальмы, осла, парусную шхуну, город Пильзен, войну, двух немцев, железную дорогу и т. п. О родном угле они повествуют кратко:

— У нас было много ягодов.

— Дома я рвал цветы, сколько хотел.

— Когда я был дома, всегда была война

— Я помню еще наш дивный сад в Крыму

— Дома был голод..

— Плохо было у нас дома

— Как было ни хорошо,- все мало ели.

Резюме очень часто такое: Раньше жили хорошо, а потом плохо. Один из семилетних мальчуганов ухитрился сделать совершенное открытие:

— Когда я родился, мне было 5 лет.

Первый класс много основательнее. Вот что пишет 12-летняя девочка:

— Перед моими глазами опять возникает давно затерявшаяся в памяти картина. Мы на даче. Старенький дом с большим садом. В саду худенькая семилетняя девочка, с длинными косами и серыми узкими глазами. Это я. Это было давно, но я уже и тогда не помнила, когда папа ушел со своим полком на германскую войну.

Такие воспоминания - исключение. Чаще пишут так:

— Не очень хорошо помню я свою Родину.

— Из России я помню только красивое озеро Байкал, сразу под ним был обрыв <...>

В третьем и четвертом классах помнят больше:

— Я своего детства не забуду.

— Я люблю чудный город Киев. Я там ловил плотву, собирал землянику и катался на коньках, с мамой ходил в Лавру.

— Я помню русское Рождество.

— Мы не знали, что делать от счастья, такие хорошие были подарки.

У другого такое странное сопоставление:

— Я ничего не помню, помню только, что стеклянная крыша на вокзале в городе Львове похожа на Одессу.

Рядом тетради их же друзей, но воспоминания совсем иного тона:

— Я помню нашу уютную квартирку на Петроградской стороне. Я маленькая девочка, в длинной, ночной рубашке - лежу в своей кровати. Мне не хочется спать. Я слышу храпение моей старушки няни. Мне представляется в ночной тишине, что я одна в огромном мире, где нет родной человеческой души. Мне делается страшно, но смотря на прелестные, глубокие глаза Божией Матери, - страх понемногу уходит. Мне кажется, что Лик Пресвятой Девы движется и живет. Она смотрит на меня с лаской и любовью, и я незаметно засыпаю.

— Дома я все время просил об облегчении нашей участи.

— В России люди ходили худые и просили хлеба.

— У нас дома по три дня ничего не ели.

— В России хлеб полагается детям только за обедом по маленькому ломтику.

— На базаре нам ничего не продавали, а говорили: чего перед смертью вам откармливаться

— Я помню себя только со дня смерти папы, тогда я стала впервые всматриваться в окружающее.

— Дома все у нас голодали, и мы стали собираться перебираться.

— Первое большое событие у меня дома - объявление войны германцами.

— Дома мы жили целый месяц, просыпаясь с мыслью, что будет с нами завтра.

— Я хорошо себя помню на коленях у покойной мамы.

И чем старше дети, тем все мрачнее воспоминания:

— Видя мамины страдания, даже маленькие мои братишки переставали плакать и говорили: мама, мы не хотим есть, это мы так.

— Бедная старушка Москва, сколько ужасов пережили мы на твоих когда-то тихих переулках.

— Не видел я в эти годы ни ласки, ни привета и жил совсем, совсем один.

— Видел я 18 переворотов, эх, если бы помнилось только хорошее.

— Для меня самое лучшее было бы зачеркнуть совсем эти годы и никогда о них не вспоминать.

— Сколько обезображенных трупов я видел в России, даже лошади боялись.

— Мы привыкли тогда к выстрелам и начинали бояться тишины.

— Как бы хотелось, чтобы пережитое в России было только сном.

— Иногда кажется мне, что тихой и мирной жизни в России никогда не было.

И в заключение такое жуткое по краткости резюме девочки 6-го класса:

— Я видела войну, чуму, голод.

Ее подруга пишет так:

— Боже. Как ужасно, что дана такая тема. Приходится рыться в том, что я так старалась забыть. Эти годы убили во мне всю беспечность, всю жизнерадостность. Помню, как, сидя всю ночь напролет за работой, я мечтала о визе как о чем-то невероятном и сказочном,

Один из 5-классников заканчивает свои воспоминания вопросом:

— За что все хотели нас убить в России?

Конечно, могучее дыхание русской культуры еще живо и в этих молодых головах. Русская школа даст им знания родной истории, литературы и языка. Но и теперь уже встречаются крупные неожиданности:

— Я русский язык забыл почти совершенно.

— Я по-итальянски говорю теперь гораздо лучше, чем по-русски.

— Я по-португальски пишу очень хорошо, а по-русски у меня одни ошибки.

— Приехав домой из английской школы, я даже с матерью могла объясняться только по-французски.

— Мне очень трудно сейчас писать по-русски.

Правда, все это фразы из воспоминаний, недавно поступивших, иногда даже с острова Явы. Старые гимназисты свой язык знают, русские книги любят по-прежнему, но настоящая, живая Россия им также недоступна и непонятна. Проведенные на Родине годы заволакиваются туманом, уступая место иным впечатлениям, которые в таком изобилии, охапками, им бросает чужая жизнь.