Краткий биографический очерк

Жизненный путь Н.В. Гоголя изучен достаточно хорошо[8], сохранено большинство писем писателя, воспоминаний современников. Краткое обобщение известных данных о писатели с акцентом на творческом пути и значении литературы в системе ценностей Гоголя необходимо для полноты понимания анализируемых в данной работе произведений сборника «Вечера на хуторе близ Диканьки» и повести «Вий». Изучаемые произведений следует относить к раннему периоду творчества, поскольку «Вечера на хуторе близ Диканьки» были написаны в 1831-1832 годах, а «Вий» - в 1835 году.

Н.В. Гоголь родился в 1809 году в многодетной семье помещичьей семье среднего достатка. Семья Н.В. Гоголя (при рождении Яновского) жила в Великих Сорочинцах Миргородского уезда Полтавской губернии. Будущий писатель с самого детства был знаком с особенностями украинского, в том числе и крестьянского. Следует считать, что именно детские впечатления и воспоминания о жизни в деревне сыграли большую роль при создании произведений Н.В. Гоголя, пропитанных колоритом малороссийской жизни, его традициям, обычаями и поверьями.

На будущий творческий путь Н.В. Гоголя большое влияние оказали родители: отец, Василий Афанасьевич, актер, замечательный рассказчик и весельчак; влиянию матери, Марии Ивановны, приписывают задатки религиозности, впоследствии овладевшей всем существом Гоголя, а также и недостатки воспитания: мать окружала его настоящим обожанием, и это могло быть одним из источников его самомнения, которое, с другой стороны, рано порождалось инстинктивным сознанием таившегося в нем гениального потенциала. Достаточно рано писатель начал интересоваться религией, историей и этнографией. Все интересы Н.В. Гоголя отражались в произведениях с чрезвычайной тщательностью, «живые» подробности при создании повестей Н.В.Гоголь черпал из переписки с родными. Тесное соприкосновение религиозных сюжетов всегда тесно переплетаются в повестях писателя с фольклорными, создают некое единое онтологическое поле, которое в сочетании с фантазией автора создает непередаваемое очарование произведений.

Н.В. Гоголь учился в Полтавском уездном училище, а позже поступил в Нежинскую гимназию высших наук. Будущий писатель не преуспевал в учении, однако он с вдохновением играл на скрипке, занимался живописью, играл в спектаклях, исполняя комические роли. Уже в гимназии Н.В. Гоголь пробует себя на литературном поприще и создает первые произведения. В это время он еще не представляет себя писателем и прочит себе юридическую карьеру, однако профессор Н. Г. Белоусов, читавший курс естественного права, замечает у Гоголя талант к писательству и вдохновляет на дальнейшую литературную деятельность. В это время в гимназии усиливаются вольнолюбивые настроения, которыми проникается и Гоголь, он вступает в товарищеский кружок, где нашлись люди, разделявшие с Гоголем литературные интересы (Высоцкий, А. С. Данилевский, Н. Прокопович, Н. Кукольник). Молодые люди вместе выписывали журналы, а также затеяли свой рукописный журнал, в котором Гоголь впервые пробует себя в качестве литератора.

Окончив гимназию в 1828 году, Гоголь, испытывая денежные затруднения, делает первые, более серьезные литературные пробы: появляется стихотворение «Италия», а позже публикуется поэма «Ганц Кюхельгартен». Произведение не нашло успеха у читателя и вызвало негативные отзывы критиков. Такая реакция читателей вызвала депрессивное состояние у писателя, он на время оставил литературную стезю и поступил на службу в департамент государственного хозяйства и публичных зданий Министерства внутренних дел.

Государственная служба вызывает у молодого человека разочарование, поскольку он изнутри узнает устройство чиновничьего аппарата и основополагающие принципы его функционирования. Опыт государственного служения не прошел для писателя зря: в созданных позднее произведениях система управления подвергается критике и всегда описывается саркастически. Именно знание работы чиновничьего аппарата позволило Гоголю в будущем выделять наиболее характерное, обнажать пороки общества и оценивать их.

В 1833 году Н.В. Гоголь принял решение посвятить себя научной и педагогической работе. Вскоре он был назначен адъюнкт-профессором по кафедре всеобщей истории при Санкт-Петербургском университете. В это время он начинает изучать различные научные труды по истории Украины. Тщательное, доскональное исследование истории Малороссии позволяет Гоголю начать работу над повестью «Тарас Бульба».

В 1835 году Н.В.Гоголь оставил университет и полностью отдался литературному творчеству. В том же году появился сборник повестей «Миргород», куда вошли «Старосветские помещики», «Тарас Бульба», «Вий» и другие, а также сборник «Арабески». В это же время писатель пробует себя и в качестве драматурга: он создает «Ревизора», и вскоре зрители видят премьеру спектакля.

В 1836 году Гоголь уехал за границу, поселившись сначала в Швейцарии, затем в Париже, продолжал работу над «Мертвыми душами», начатую в России. В 1839 году Гоголь вернулся в Россию и представил на суд друзей главы из «Мертвых душ», чем вызывал восторженные отзывы. Так, А.С. Пушкин, вдохновивший писателя на создание поэмы, произнес известные слова: «Боже, как грустна наша Россия», которые, наверное, как нельзя лучше отражает пафос художественного мира произведения. Позже поэма начинает подвергаться критике, которая всегда чрезвычайно тяжело переносилась Н.В. Гоголем, его обвиняют в несерьезности, клевете и фарсе. Писатель вновь отправляется за границу, где начинает работу над вторым томом «Мертвых душ».

Работа проходила сложно, с трудностями, писатель постоянно испытывал большие эмоциональные переживания. После трехлетней работы у Гоголя начали проявляться признаки душевного кризиса, после этого начинаются консультации с врачами, а далее - длительное лечение, заграничные поездки. Течение заболевания ухудшается. Во время одного из острых приступов в 1845 году Гоголь сжигает рукопись второго тома поэмы. Позже в «Четырех письмах к разным лицам по поводу «Мертвых душ» писатель объяснил свой порыв следующим образом: «Нет, бывает время, когда нельзя иначе устремить общество или даже всё поколенье к прекрасному, пока не покажешь всю глубину его настоящей мерзости; бывает время, что даже вовсе не следует говорить о высоком и прекрасном, не показавши тут же ясно, как день, путей и дорог к нему для всякого. Последнее обстоятельство было мало и слабо развито во втором томе Мертвых душ, а оно должно было быть едва ли не главное; а потому он и сожжен»[10].

Гоголь продолжил работу над вторым томом поэмы, но испытывая трудности, затрачивая колоссальные духовные силы, не чувствует вдохновения и постоянно отвлекается на другие произведения: составляет предисловие ко второму изданию поэмы «К читателю от сочинителя» и пишет «Развязку Ревизора», а также работает над публицистическим сборником «Выбранные места из переписки с друзьями», опубликованный в 1847 году. Именно это произведение вызывает большой поток резкой критики, которая принимается чрезвычайно остро и еще в большой степени усугубляет кризис писателя.

В 1850 году Н.В. Гоголь возвращается в Россию окончательно и пытается устроить свою семейную жизнь, предложив руку и сердце А.М. Виельгорской, однако получает отказ. Болезнь продолжает прогрессировать, и в момент одного из острых приступов Гоголь уничтожает чистовой вариант второго тома поэмы «Мертвые души», из которой сохранились лишь пять глав. Через несколько дней писатель скончался.

Служение искусству стало для Гоголя жизненным предназначением, стремление все тщательно прорабатывать, искать во всем характерные детали и мастерски их описывать определяло достаточно продолжительную работу над каждым произведением. «И хотя мысли мои, моё имя, мои труды будут принадлежать России, но сам я, но бренный состав мой будет удалён от неё»[11], - именно так определял значение своего творчества Н.В. Гоголь, в этом видел он и главное предназначение писателя. Каждый из нас заключен в телесную оболочку, которая рано или поздно превратиться в прах и тлен, но истинный художник может обеспечить себе бессмертие, творя и создавая произведения для народа и о народе.

Творческий путь писателя, несмотря на разнообразие созданных им произведений, представляется единым целым описанием жизни во всем ее разнообразии, как указала в монографии Л.В. Щеглова: «Гоголь всю жизнь пишет одну книгу, и это - книга его жизни, которая настолько неотделима от творческого процесса, что продукты этого творчества не приобретают законченного смысла и полной самостоятельности, пока книга не завершена, пока жизнь как творческий процесс не закончена»[12]. Творческое развитие писателя было быстрым и стремительным, однако, к сожалению, период его литературной деятельности продолжался недолго.

Таким образом, мы проследили жизненный путь Н.В.Гоголя, неотделимый от пути творческого, трудного и противоречивого, наполненного поисками и раздумьями, противоречивыми и идеями и парадоксами человеческого восприятия и сознания.

§2. Значение фольклорных элементов в повестях Н.В. Гоголя «Вечера на хуторе близ Диканьки» и «Вий»

Известно, что фольклорные произведения отражают культурно-бытовые особенности народной среды, в которой он создавался. По мнению известных исследователей[13], фольклор отображает различные стадии развития общества, представления, верования и так далее через особую призму восприятия. Некоторые фольклорные сюжеты, мотивы и образы могут быть не понятны современному человеку, поскольку изменяется мировоззрение, мироощущение, языковая картина мира. Фольклор не стремится точно зафиксировать историческую и социально-культурную действительность, поэтому те или иные элементы могут подвергаться значительной трансформации, что затрудняет их идентификацию.

Фольклор и литература тесно связаны, что неоднократно указывалось различными исследователям. Эта связь характеризуется взаимным влиянием: как возможно влияние фольклора на литературу, так и имеет место воздействие литературы на фольклор (например, бытование авторских песен, которые воспринимаются как народные: «Дубинушка», «Хас-Булат удалой» и тому подобные).

Следует заметить, что переход фольклорных элементов в литературные произведения сопровождается трансформацией, что и позволяет народному искусству приобретать характер авторского, дополняясь различными элементами, оценками и умозаключениями. «Изучение переосмыслений - не всегда легкая задача, так как изменения могут доходить до неузнаваемости, и раскрытие первоначальных форм возможно бывает только при наличии очень большого сравнительного материала по разным народам и ступеням их развития»[14], - справедливо замечает В.Я. Пропп.

Большой вклад в изучение отражения социально-культурной жизни в произведениях фольклора внес А.Н. Веселовский, который подробно изучал различные категории и элементы фольклора, став основоположником исторической поэтики. Этот раздел науки ставит перед собой цель стадиально изучить фольклор, понимая под «стадией» степень культуры, определяемую по совокупности признаков материальной, социальной и духовной культуры. Любой народ проходит в своем развитии несколько стадий, именно поэтому фольклор как отражение социально-бытовой и культурной действительности является «полистадиальной» единицей. Любая стадия развития находит свое отражение в фольклоре, занимая ту или иную нишу.

Для исследования такого рода необходимо обладать большим объемом информации о традициях, обычаях и верованиях народов, однако такие сведения не всегда зафиксированы. А.Н. Веселовский в монографии[15] подробно рассматривает связь фольклора и мифа, обычая, верования, обосновывая их генетическую связь, находя этому многочисленные подтверждения при сопоставлении многообразных фольклорных элементов с известными традициями различных народов. В исследовании А.Н. Веселовского также подробно рассматриваются характерные особенности социально-культурной жизни того или иного народа и их отражение в произведениях фольклора. При всех отличиях культуры, а значит и фольклора, одного народа от другого совершенно четко прослеживается их схожесть. Следует полагать, что литература имеет в своем расположении фольклорные элементы различных народов, а также произведения, созданные на различных ступенях развития.

Как отмечал В. Я. Пропп, при изучении и корректной интерпретации фольклорных элементов в литературе чрезвычайно важно оперировать всеми доступными этнографическими данными: «Привлечение этнографических материалов важно, однако, не только для генетического изучения в узком смысле слова, но и для изучения первоначального развития, ибо от форм материальной и социальной жизни зависит не только происхождение жанров, сюжетов и мотивов, но и их дальнейшая жизнь и изменяемость»[16]. Обычаи, традиционные песни, танцы, а также всевозможная атрибутика «карнавального начала», безусловно, относится к области этнографического знания.

Следует указать, что «карнавальное начало», семиотическая теория карнавала, изложенная М.М. Бахтиным[17], а также подробно рассмотренная Ю.В. Манном[18] относительно поэтики Н.В. Гоголя, представляется достаточно важной категорией для изучения фольклорных традиций в исследуемых произведениях. Данная категория воплощает в себе особый тип народной смеховой культуры, оказывавшей сильное влияние на художественную литературу. Анализируя различные элементы поэтики Н.В. Гоголя, следует предположить, что именно проявление карнавального начала объединяет рассматриваемые нами повести цикла «Вечера на хуторе близ Диканьки» и произведение «Вий».

Ю. В. Манн справедливо отмечает, что в романтических произведениях Н.В.Гоголя (к которым относятся и исследуемые в данной работе произведения) читатель чрезвычайно часто сталкивается с нарушением всевозможных правил; «от правил социальных, а также моральных и этических. Это установка персонажей, но она совпадает с установкой выбранного момента времени (ярмарки, гулянья в майскую или предрождественскую ночь), в которое отменяется принятый тип людских связей, возникает новый мир отношений - мир, отступающий от социальных и моральных (мы пока говорим только о них) правил»[19]. Таким образом, следует сделать вывод, что нарушение всех принятых норм, отраженных в повестях, является проявлением карнавального начала, и должно интерпретироваться именно ситуативно. В таких отступлениях, следует полагать, и проявляются фольклорные традиции.

Хронотоп карнавальности был определен М.М. Бахтиным, как: «веселое место» и «веселое врем»[20], то есть необычность места и времени является неотъемлемым условием проявления карнавального начала. Следует отметить, что в анализируемых произведениях данное условие для нарушения правил соблюдается всегда. Примером «веселого места» может служить, например, ярмарка, где вся масса людей соединяется в карнавальном буйстве, или Петербург, где все кажется столь необычным для простого кузнеца. «Веселое время» - это ночь накануне Рождества, время каникул («Вий»), любой праздник, как календарный, так и внекалендарный.

Следует также отметить, что не раз исследователями отмечался амбивалентный характер отражаемой Н.В. Гоголем смеховой культуры: смех всегда сопровождает слезы, веселье – страх (или ужас), рождение (торжество жизни в любом проявлении) – смерть и так далее. Таким образом, необходимо сделать вывод, что художественный мир Н.В. Гоголя чрезвычайно многообразен и противоречив, в нем много необычного и фантастического, что не мешает всему этому взаимодействовать с достаточно точными социально-бытовыми деталями.

Фольклорные традиции, отраженные в повестях, вошедших в цикл «Вечера на хуторе близ Диканьки» и повести «Вий», основываются на реально существовавших обрядах, обычаях и верованиях. Традиции фольклора основываются на проявлениях карнавального начала, которое имеет место в необычном хронотопе («веселое место» и «веселое время»), что позволяет героям произведений нарушать принятые нормы морали, установленные правила, а также выходить за рамки возможного, пересекая некую черту и попадая в фантастический мир.

§3. Источники фольклорных элементов в сборнике «Вечера на хуторе близ Диканьки» и повести «Вий»

Анализируемые в данном исследовании произведения Н. В. Гоголя «Вечера на хуторе близ Диканьки» и «Вий», как уже указывалось, относятся к раннему периоду творчества. Сборник «Вечера на хуторе близ Диканьки» был опубликован в 1831-1832 годах в двух томах, повесть «Вий» вошла в сборник «Миргород», увидевший свет в 1835 году. Создавая второй сборник, Н.В.Гоголь предваряет его подзаголовком «Повести, служащие продолжением «Вечеров на хуторе близ Диканьки», то есть, связь двух сборников была сразу же обозначена автором. Следует полагать, что наиболее близка к сборнику «Вечера на хуторе близ Диканьки» именно повесть «Вий», поскольку в этом произведении не только изображается мистическое и сказочное, но и тщательно изображаются социально-бытовые элементы жизни различных социальных слоев Малороссии. Таким образом, рассматриваемые произведения могут быть объединены не только спецификой изображения колорита украинской жизни, общей идеей, которая заключалась в изображении красоты, простой и естественной свободной жизни естественного человека, никем и ничем не угнетаемого, но и особенностью использования фольклорного материала при создании фантастического мира гоголевских произведений.

В первой трети XIX века, после окончания Отечественной войны 1812 года, резко возрастает интерес к истории народа, а также к фольклору: публикуются сборники русских народных песен, пословиц, поговорок, фольклорные произведения изучаются и комментируются. Литература активно использует народные мотивы, сюжеты, образы и стилистические особенности. Живой интерес к истории страны и ее богатому творческому наследию во многом объяснялся возрождением духовного самосознания народа.

Ю.М.Лотман определяет духовные искания русской литературы обозначенного нами периода, как «идеи личности и народности»[21], следует отметить, что в это время именно проблема разделения личности и народа (той среды, из которой вышел и человек и разрыв с которой вызывает столь сильные переживания, поскольку преодолеть эту пропасть представляется невозможным). Народ понимается как природное, естественное начало, свободное и прекрасное, личность – как развившийся элемент, потерявший сакральную связь с природой. В произведениях искусства акцентируется мысль о противоречии двух человеческих начал: личного устремления и его природной основы. С этого момента человек целиком и полностью противостоит миру, а поиск способов восстановления духовной гармонии становится главной целью литературных исканий.

Следует заметить, что исследовательский интерес вызывал и фольклор Малороссии; например, Н.А. Цертелов «Опыт собрания старинных малороссийских песен» (1819), М.А.Максимович сборники «Малороссийские песни» (1827) и «Украинские народные песни» (1834) и так далее.

Всеобщий интерес к народной культуре, в частности малороссийской (в переписке писатель несколько раз указывал на петербургскую моду «на все малороссийское»[22]), не мог не оказать влияния на творчество и ценностные ориентации Н.В. Гоголя, который в начале 1830-х годов примкнул к кружку Пушкина и полностью проникся искреннее любовью к «жемчужинам народной мудрости». Именно потому в качестве основного материала для создания своих первых сборников Гоголь выбирает именно фольклор Малороссии.

Как уже указывалось ранее, Гоголь в переписке с родными настоятельно просил присылать ему предания, сказки, колядки, описания обрядов и костюмов сельских жителей и так далее, однако изучение писем показывает, что предоставленные писателю адресатами данные не являлись единственным источником сведений. Также значительную роль при формировании и определении нравственных позиций Н.В. Гоголя в начале его творческого пути сыграла переписка с друзьями, в которой литератор запрашивал материалы «о типах русской жизни».

Необходимо предположить, что Н.В. Гоголь, являясь уроженцем Малороссии, мог самостоятельно изучать традиции и обычаи Украины, совершая многочисленные поездки на свою историческую родину. Однако, как свидетельствуют современники писателя[23], Н.В. Гоголь в поездках не занималась этнографическими исследованиями в принятом понимании; его страстью и предметом живого интереса были малороссийские песни. Именно этот материал писатель собирал и анализировал, считал истинным сосредоточением народной мудрости.

При анализе источников фольклорных элементов в ранних произведениях Н.В.Гоголя нельзя не учитывать, что, будучи с детства погруженным в атмосферу малороссийского быта, писатель не мог не любить свою родину и ее народ, свято чтить традиции. Многое было усвоено им от матери, которая привила не только любовь к народному творчеству, но и глубокую религиозность, эти два противоречивых начала органически переплетались, художественно интерпретируясь художником.

Принимая во внимание характер фантастического в сборнике «Вечера на хуторе близ Диканьки» и повести «Вий», следует отметить, что достаточно большое влияние на формирование художественного мира произведений оказали воспоминания о детском фольклоре, в частности таком жанре, как «страшная история» («страшилка»), поскольку страх перед описанными мистическими событиями обнажает всю сущность ужаса и трепета, а сюжеты сродни произведениям этого жанра детского фольклора. Необходимо полагать, что воспоминания о рассказываемых в детстве историях особенно ярко отразились в анализируемых в данном исследовании произведениях.

Еще одним возможным источником знаний о фольклоре Малороссии могли стать собственные научные изыскания Н.В. Гоголя. Однако, при анализе переписки того времени можно заметить, что несмотря на неоднократно указываемый Гоголем интерес к истории и этнографии[24], область его научных исследований определялась достаточно обильным материалом, назвать который исторически точным не представляется возможным: во многих изученных им произведениях содержатся необширные сведения об истории народу Украины, в других – много неточностей и субъективных оценок. Так, в примечаниях к собранию сочинений Н.В. Гоголя[25] утверждается, что при написании повестей «Миргорода» писатель использовал такие работы, как «История о казаках запорожских» С.И. Мышецкого, «Описание Украины» Г.Л. Боплана, рукописные списки летописей Самовидца и Г.И. Грабянки. В одном из писем Срезневскому сам Гоголь упоминает об известных ему в списках работах А.Ф. Шафонского («Черниговского наместничества топографическое описание, с кратким географическим и историческим описанием Малыя России»), А.И. Ригельмана («Летописное повествование о Малой России и о ее народе и козаках вообще»), Н.Н. Бантыш-Каменского («История Малой России со времен присоединения оной к Российскому государству при царе Алексее Михайловиче, с кратким обозрением первобытного состояния сего края»), а также «Историю руссов или Малой России»[26]. Из этого следует сделать вывод, что изучая историю и этнографию в начале 1830-х годов, то есть, в период создания сборника «Вечера на хуторе близ Диканьки» и повести «Вий», Гоголь не мог изобразить достоверную историческую действительность во всех деталях, основываясь лишь на изучении научных трудов. Следует считать, что именно поэтому в анализируемых в данном исследовании произведениях столь много мистического: то что было неизвестно автору органично и чутко дополнялось его фантазией, а мастерство слова позволило создать уникальный художественный мир, который завораживает читателей всех возрастов, поскольку затрагивает потаенные струны человеческой души. То есть, Гоголь использует весь знакомый ему жизненный и литературный материал не только для создания «этнографического колорита», но и для изображения «духа народа», того, что составляет народность как таковую.

Таким образом, следует сделать вывод: источниками фольклорных элементов в сборнике «Вечера на хуторе близ Диканьки» и повести «Вий», относящимися к раннему периоду творчества Н.В. Гоголя, стали сведения, полученные писателем из различных эмпирических и теоретических изысканий. Сила художественного слова позволила Н.В. Гоголю органически скомпилировать все имеющиеся сведения, дополнить их собственными впечатлениями, воспоминаниями, знаниями, представлениями, подчинив единой идее и создав художественную реальность, зримую и ощутимую.

Фольклорные элементы стали основными составляющими анализируемых в данном исследовании произведений. Н.В. Гоголь, изображая типичных представителей русского народа, смог показать красоту их души и естественность начал, неисчерпаемую любовь к свободе и наивную простоту. В художественном мире «Вечеров на хуторе близ Диканьки» и в повести «Вий» героев всегда окружает некая мистическая темная сила, которая постоянно испытывает человеческую волю, соблазняя, будто змий из евангельской притчи о потери Рая. Погруженность в народное мышление позволяет Гоголю слиться с народом, до минимума сократить дистанцию между человеком и природой, затронув основополагающие аспекты бытия.

Глава 2. Традиции фольклора в сборнике «Вечера на хуторе близ Диканьки» и повести «Вий»

§1. Изображение народной жизни в произведениях, вошедших в сборник «Вечера на хуторе близ Диканьки», и повести «Вий»

Обладая обширным, разнообразным материалом, Н.В. Гоголь мастерски изображает в анализируемых нами произведениях обряды и жизненный уклад различных слоев общества Малороссии, наполняя их пафосом и ярким колоритом. Автор заставляет читателя проникнуться поэзией народной жизни, ощутить господство жизни как таковой.

Народный язык – сфера бытования фольклора, он определяет его особенности и наполняет произведения художественной выразительностью. Рудый Панько, который увлекательно рассказывает о всевозможных приключениях односельчан, использует все богатство меткой, юмористической, народной речи. Передав функции рассказчика представителю народа, Гоголь сблизил литературу с жизнью, тем самым, узаконив право литературы писать о народе его же языком, в духе его образности. Поэтому стилевая палитра «Вечеров на хуторе близ Диканьки» широка и многообразна: здесь и разговорно-бытовая, с комическими оттенками речь украинских крестьян, и фольклорно-песенные интонации, и, наконец, романтически сказочный, приподнятый стиль в описании «страшных» историй, отразивших поэзию народных поверий, легенд, сказаний.

Во втором сборнике «Миргород» Гоголь расстался с образом простодушного рассказчика Рудого Панька и выступил перед читателями как художник, уже и острее ставящий важные вопросы жизни, смело скрывающий социальные противоречия современности. Именно в этом сборнике появилась типичная черта гоголевского творчества – аналитически-пророческая. Однако в повести «Вий» также следует отметить стилевую компиляцию: разговоры бурсаков сменяются бойким говором рыночных торговцев, своеобразие разговоров сотника сочетается немногословностью нечистой силы. Безусловно, нельзя отрицать романтической направленности повести, главной идеей которой является вечное сражение человека с собственной судьбой.

Таким образом, стилевая компиляция обусловила особый склад гоголевской речи, лишенной книжной стандартности и в то же время обогащенной элементами живого народного языка, обусловленного тематикой произведения.

Изображение жизнелюбия народа, его высоких нравственных достоинств определяет общую тему сборника «Вечера на хуторе близ Диканьки», в повести «Вий» символически изображена история падения отдельной личности, переступившую недозволенную черту, за которой скрывается сверхъестественное, однако пафос бесконечности жизни определяет одну из идей произведения: несмотря на то, что Хома Брут сломлен нечистой силой, жизнь продолжает идти своим чередом.

Основное внимание автора сосредоточено на поэтической стороне жизни крестьян. Так, в «Вечерах на хуторе близ Диканьки» Гоголь описывает ярмарку, зимние и летние празднества, гуляния, забавы «парубков» и «яснооких красавиц». Через эти редкие, но яркие моменты народного, крестьянского быта Гоголь широко и вдохновенно раскрывает положительные качества естественных людей: ум, трудолюбие, искренность в отношениях, склонность к юмору и удальству.

С особой симпатией и веселостью автор описывает молодежь: например, в повести «Ночь перед рождеством» кузнец Вакула готов сделать все для счастья Оксаны. Когда девушка захотела иметь такие же башмачки, как и у царицы, Вакула седлает самого черта, едет в Петербург и добывает их для своей возлюбленной. Через шутливо – фантастический эпизод раскрыта сила любви молодого кузнеца, его отвага, способность к самопожертвованию. Удаль, смелость, красота присущи Грицько («Сорочинская ярмарка»), Левко («Майская ночь, или Утопленница») и другим персонажам «Вечеров на хуторе близ Диканьки». Левко подбивает своих друзей «побесить…голову», местного старосту, который причинил немало неприятностей жителям села. Мотив казацкой вольности проходит почти через все повести сборника, определяя тем самым характер авторской оценки действующих лиц. Стремление к независимости, чувство собственного достоинства – вот что делает молодых парубков и горделивых «дивчин» столь привлекательными, сильными и жизнерадостными. В повести «Вий» быт и речь трех бурсаков, богослова Халявы, философа Хомы Брута и ритора Тиберия Горобца, описаны смело и ярко, озорство и беззаботность молодой «удалецкой» жизни вызывает у читателя улыбку и сближает героев повести с беззаботными детьми, готовыми «напокостить» в любое время.

Определяя свободолюбивый характер героев, автор противопоставляет их тусклому и безобразному миру «существователей», представителей помещичьей среды, деревенских богатеев, например повесть «Вечеров на хуторе близ Диканьки» «Иван Федорович Шпонька и его тетушка», резко оттеняющая своим сатирическим изображением духовную пустоту помещичьей среды. Необходимо отметить, что в «Вечерах на хуторе близ Диканьки» образ Украины раскрывается писателем в чудесных поэтически насыщенных пейзажах и как, говорилось ранее, в изображении народных характеров, в передаче национального духа народа, его юмора, храбрости, лихого веселья. В «Вечерах на хуторе близ Диканьки» Н.В. Гоголь изобразил смелых и благородных людей, таких как: кузнец Вакула, Левко, Данила Бурульбаш, которым присущи высокие душевные порывы, широта натуры, верность своему долгу, цельность и искренность чувства. Прекрасны и героини его повестей – Оксана, Пидорка, Галя, Параска, в которых поэтически ярко запечатлены черты девушек, роднящие их с женскими образами лирических народных песен. Этим прекрасным людям, воплощающим то лучшее, что заключено в народе, противостоят такие персонажи, как Хивря, Солоха, Чуб, голова Макогоненко, кулак Корж, - корыстные и жестокие. Хома Брут и прекрасная панночка также могут быть отнесены ко второй группе персонажей. В «Вии» можно отметить целый ряд черт, характеризующих главного героя как недостаточно развитого в духовном плане человека: несерьезность, рассеянность в молитве (при постоянном в то же время поминании нечистой силы), душевная и физическая леность, невосприимчивость героя к очистительному воздействию выпадающих на его долю испытаний; праздное любопытство, упование на собственные силы, суеверие вместо веры, стремление к сытости и покою, блуд, пьянство, уныние и отчаяние.

Особо следует отметить образ Панька, который служит не только целям композиционной связи отдельных повестей, но и отражает основной характер целостной народной жизни украинского народа. Среда господ, знатных людей для Рудого Панька чуждый мир: «…я говорю, что нашему брату, хуторянину, высунуть нос из своего захолустья в большой свет – батюшки мои! – Это все равно, как случается, иногда зайдешь в покои великого пана: все обступят тебя и пойдут дурачить…Куда, куда, зачем? пошел, мужик, пошел!..»[27] Рудый Панько, будучи представителем крестьянства, не питает почтительности к знати; с откровенной иронией он говорит о ее пустой чванливости. Сравнивая светские развлечения и народные гуляния, он подчеркивает красочность народного быта, чувства простых людей: «На балы если вы едете, то именно для того, чтобы повертеть ногами и позевать в руку; а у нас соберется толпа девушек совсем не для балу, с веретеном, с гребнями; и сначала будто и делом займутся: веретена шумят, льются песни, и каждая не подымит и глаз в сторону; но только нагрянут в хату парубки с скрыпачем – подымится крик, затеется шаль, пойдут танцы и заведутся такие шутки и рассказать нельзя»[28]. Таким образом, описание танца, выражающего народные чувства, ощущение свободы и шири занимает не последнее место в жизни народа; в танце, как и в песне, отражается его душа. И не случайно, что герои повести в минуту душевного подъема в своих радостных порывах целиком отдаются самозабвенной пляске, отдавая свое тело во власть природного инстинкта, например, в «Сорочинской ярмарке» или в «Заколдованном месте». Танцу и песне, а значит силе народного искусства, в анализируемых произведения подчиняются все герои вне зависимости от социального положения или возраста. Интересно заметить, что Хома Брут, находясь в удрученном состоянии после тяжелых ночей в церкви, употребив некоторое количество сивухи, пускается в пляс: «философ, вдруг поднявшись на ноги, закричал: «Музыкантов! непременно музыкантов!» - и, не дождавшись музыкантов, пустился среди двора на расчищенном месте отплясывать тропака. Он танцевал до тех пор, пока не наступило время полдника, и дворня, обступившая его, как водится в таких случаях, в кружок, наконец плюнула и пошла прочь, сказавши: «Вот это как долго танцует человек!»[29] И в этом бессознательном порыве есть нечто демоническое, будто нечистая сила управляет телом бурсака, словно марионеткой. В безумном танце Хомы Брута есть и нечто отчаянное, обреченное, возможно, предчувствуя скорую трагическую развязку, герой в последний раз желает ощутить полноту свободы и радость жизни.

Но для того, чтобы понять целостный образ народной жизни, его необходимо сопоставить с образом столичных верхов. Примером может послужить повесть «Ночь перед Рождеством», включающая картины, изображающие Петербург, где Вакулу более всего поразило обилие «панства». Господ, в крытых сукном шубах, он увидел так много, что не знал, кому шапку снимать. «Боже ты мой, сколько тут панства!- подумал кузнец. – Я думаю, каждый, кто ни пройдет по улице в шубе, то и заседатель, то и заседатель! а те, что катаются в таких чудесных бричках со стеклами, те, когда не городничие, то верно комиссары, а может еще и больше»[30].

Н.В. Гоголь сохраняет иронический тон и при описании придворной знати, подчеркивая то соединение надменности, высокомерия и трусливого заискивания, которые характерны для знатных особ. «Минуту спустя, вошел в сопровождении целой свиты величественного росту довольно плотный человек в гетманском мундире, в желтых сапожках. Волосы на нем были растрепаны, один глаз немного крив, на лице изображалась какая-то надменная величавость, во всех движениях видна была привычка повелевать. Все генералы, которые расхаживали довольно спесиво в золотых мундирах, засуетились и с низкими поклонами, казалось, ловили его слово и даже малейшее движение, чтобы сейчас лететь выполнять его»[31].

Потемкин нарисован в «Ночи перед Рождеством» властным и хитрым сановником, лукавым царедворцем. Заранее дав «наставления» запорожцам о том, как и что им говорить на приеме у царицы, он зорко следит за исполнением своего «режиссерского» плана. В повести содержится ясное указание на то, что приезд запорожцев в столицу связан с уничтожением Запорожской Сечи, прежних казацких вольностей. Это придает образу Потемкина, так же как и образу Екатерины II, отнюдь не «благостный» облик.

Таким образом, Гоголь воссоздавал в своих повестях поэзию народных преданий, песен; в простоте естественной жизни он показал идеал прекрасного человека полного и гармонично развитого. Чувствуя очарование народной культуры и тоску по утраченной связи с родиной, ее народом и природой, Н.В. Гоголь пытается наметить ту нить, которая связывает отдельную личность и народ. По мнению автора, интерес к изучению произведений фольклора позволит человеку глубже понять явления окружающей действительности, проникнуться сакральной мудростью и обрести гармонию.

§2. Анализ фольклорных элементов сборника «Вечера на хуторе близ Диканьки» и повести «Вий»

фольклор гоголь творчество народный

Основа фольклорных элементов в повестях, вошедших в сборник «Вечера на хуторе близ Диканьки», а также повести «Вий» - рассмотренное выше карнавальное начало, которое проявляется в нарушении различных норм и правил.

Повести сборника «Вечера на хуторе близ Диканьки» и произведение «Вий» отражают реализацию обрядовой культуры на сюжетно-тематическом уровне. Обряд сам по себе лишен практического смысла, однако является символом определенных социальных отношений, формой их наглядного выражения и закрепления. Обряд зачастую связан с изменением социального статуса человека (инициация, свадьба, похороны и так далее), а также с действиями, объединяющими людей (молитва, ярмарка и так далее). Следует разделять все обряды на календарные (а значит, повторяющиеся) и внекалендарные (или семейные). Каждый из видов обрядов обладает теми или иными особенностями и традициями проведения церемоний. Следует указать, что традицию проведения гаданий как способа предугадать свою судьбу и создать канал коммуникации с потусторонним миром, не единожды запечатленной Н.В. Гоголем, также необходимо позиционировать как обряд.

Фольклор имеет уникальную особенность сохранять древние по своему происхождению смыслу образы, рассматривая произведения народной культуры как информационный канал, можно пользоваться уникальными, сакральными знаниями. Именно такое значение фольклорных произведений, вероятно, ценилось Н.В. Гоголем превыше всего, именно так фольклор дополнял создаваемый писателем материальный и духовный мир народа.

Далее мы кратко рассмотрим повести, вошедшие в сборник «Вечера на хуторе близ Диканьки» и повесть «Вий», для того чтобы проанализировать запечатленные писателем фольклорные традиции. Исследуя повести сборника «Вечера на хуторе близ Диканьки», мы будем двигаться в порядке их расположения и знакомства читателя с ними, далее будет проанализирована повесть «Вий».

§2.1 Анализ фольклорных элементов в повести «Сорочинская ярмарка»

Сюжет повести «Сорочинская ярмарка» отражает традицию проведения ярмарок как способа реализации товаров, а также как площадку для развития народных промыслов. То есть, событие, представленное как сюжетообразующее, является традиционным фольклорным элементом. Уже в начале произведения в сюжете появляются бесовские черты. В центре внимания оказывается странный случай: между товаром появилась «красная свитка». Это дьявольская одежда, даже «разрубленная на куски», не даёт людям покоя: «как раз во время ярмарки чёрт со свиною личиной ходит по всей площади, хрюкает и подбирает куски своей свитки»[32]. Следует обратить внимание на то, что место, где развернулась ярмарка – «проклятое», именно там, по пр6еданию, была разрублена чертова свитка, то есть, указанное М.М. Бахтиным «веселое место» изначально начинает сочетать в себе черты увеселения и страха.

Мотив некого бесовского проклятия является традиционным для произведений фольклора. Народ Древней Руси верил в демоническую силу произнесенного проклятия, наделял слова магической силой. Представление о страшной и странной силе предметов, принадлежащих нечистой силе и приносящих несчастья, представляется характерным для народа.

Соответствия данному сюжету можно найти в литературе. Так, Авл Геллий, древнеримский писатель и филолог, запечатлел в своем труде «Аттические ночи» историю о коне некоего Сеяна, осуждённого на смерть Марком Антонием. Все последующие владельцы этого коня также погибали насильственной смертью. Золото, награбленное консулом Гнеем Сервилием Цепионом (конец II в. до н. э.) в храме друидов в Тулузе, принесло несчастье всем, кто получил свою долю в добыче. Или роман Р.Л. Стивенсона «Последняя сделка», который повествует о загадочной дьявольской бутылке, которая может выполнять желания своих владельцев. Но на владельца бутылки падает проклятье: если он не сможет избавиться от бутылки, тогда его душа попадёт в ад, однако бутылку нельзя выбросить или разбить.

Таким образом, следует признать, что мотив бесовского проклятия является традиционным как для фольклора, так и для литературы. В начале произведения Сорочинская ярмарка сравнивается с водопадом: «Вам, верно, случалось слышать где-то валящийся отдаленный водопад… Не правда ли, не те ли самые чувства мгновенно обхватят вас в вихре сельской ярмарки?..»[33] В мировоззрении славян водная стихия занимала значительное место.

Представление о том, что вода отделяет земной мир от загробного и служит границей, которую преодолевает душа на своем пути к «тому» свету, известно многим народам. Например, древнегреческий миф о Хароне, переплавлявшем души через Стикс. Вода смывает грехи и болезни, уносит с собой всю грязь, например, процедура Крещения, происходящая именно в воде. Вода является колыбелью жизни, но в то же время тесно связана со смертью и забвением, вода амбивалентна, это пограничная субстанция. Поэтому сравнение Сорочинской ярмарки с водной стихией (несмотря на то, что это лишь звуковое сравнение) следует интерпретировать как указание на особое значение ярмарки. Ярмарка – это особый хронотоп, где возможно все, что угодно; это некая пограничная область, некий портал, через который нечистая сила может проникнуть в обыденную жизнь, чем она и пользуется. Следует заметить, что в другое время и в другом месте «красная свитка» появиться не может, в этом особенность представления о проклятии.

Красный цвет свитки также представляется традиционным для фольклорных произведений. Красный – цвет крови и огня, это нечто яркое, а поэтому избавить от свитки, спрятать ее или разорвать очень сложно.

Повесть заканчивается свадьбой. Такой финал традиционен для произведений фольклора, где подавляющее большинство схем произведений предполагает свадебный пир в конце.

§2.2 Анализ фольклорных элементов в повести «Вечер накануне Ивана Купала»

Празднование Ивана Купала всегда сопровождалось в народе различными обрядами, связанными с огнем, еще одной важнейшей стихией в мировоззрении древних славян. Но посвящен праздник Ивана Купалы был также и воде. Обливание водой в этот день было не только очистительным, но и должно было способствовать возникновению животворящего для земли дождя. Отражение стихий воды и огня можно проследить и в повести «Вечер накануне Ивана Купала». Так, например, золото, полученное Петром, превращается в угли, что дословно означает: оно было уничтожено огнем. Сам концепт денег связывается с нечистой силой, деньги, полученные от беса, хоть и сверкают ярко, но счастья не приносят. Следует полагать, что в данном мотиве отражено представление древних славян о том, что зависимость человека от денег и наслаждение денежными благами – происки дьявола. Сделка с лукавым, основанная на меркантильных желаниях человека, изначально обречена на провал, поскольку ценность материального несоизмерима с духовно-нравственным.

По поверьям древних славян считается, что папоротник цветет лишь один миг и в эту волшебную ночь сорвать цветок очень трудно, тем более что нечисть при этом всячески препятствует и запугивает. Петро пришлось преодолеть несколько этапов испытаний для того, чтобы достичь желаемого и удержать свое счастье в руках. Такое построение сюжета характерно для фольклорных произведений, где героям необходимо преодолеть ряд испытаний, чтобы получить награду.

Клад в повести становится дьявольским искушением, которого не выдерживает Петрусь, убивший невинного ребенка и добывший золото этой страшной ценой. Петро получил золото, чтобы жениться, но за это, как оказалось, ему пришлось заплатить слишком большую цену. Именно эти традиции отражены в повести «Вечер накануне Ивана Купала».

Время в ночь накануне Ивана Купала будто растягивается, ночь настолько изматывает героя, что он спит после нее еще двое суток. Герой, попадая в некое заколдованное место, перестает ощущать время. Это чуждое для него место, находящееся не под его контролем, а значит, здесь могут существовать иные правила.

Интересно, что в данной повести появляется образ превращающейся ведьмы. Петрусю является избушка на курьих ножках, и выскочившая из нее собака превращается в кошку, а затем в безобразную ведьму. Ведьма, меняющая облик, характерна для фольклора, считалось, что ведьмы обладают большой силой и обязательно вредят человеку. Возможно, образ собаки связан с образом Мефистофеля «Фауста» Гете, где одним из превращений демона был черный пудель. Кошка была своеобразным атрибутом ведьмы, поэтому выбор писателем этих ипостасей колдуньи представляется неслучайными. Представления о ведьмах, а также аллюзия к произведениям немецкой литературы связывает данную повесть с немецким фольклором, который, как известно, интересовал Н.В. Гоголя. Избушка на курьих ножках – традиционное жилище ведьмы, Бабы-Яги.

В повести значимым является красный цвет: красная «невинная кровь» Ивася, красные видения Петро и так далее. То есть, в этой повести, как и в предыдущей, именно красный цвет является символом нечистой силы.

Интересно обратить внимание на имя главного отрицательного персонажа и носителя зла, Басаврюка. Следует полагать, что этот антропоним связан с румынской «босоркой» и означает человека, отвергнутого людьми, тайного вампира.

§2.3 Анализ фольклорных элементов в повести «Майская ночь, или Утопленница»

Основообразующий мотив данной повести построен на любовном соревновании сына и отца, который следует признать традиционным для фольклора и литературы. Конкуренция старого и нового поколения в различных аспектах социальной деятельности не раз становилась объектом художественного изображения, это традиционный эдипальный мотив неприязни сына к отцу, мотив соперничества. Кроме того, данный конфликт в рассматриваемой повести осложнен тем, что отец Левко – это олицетворение власти, он является сельским головой. То есть, конфликт можно интерпретировать как революционный, при котором старая власть не признается, и на смену ей приходит новая.

Одним из главных эпизодов повести является видение Левко возле старого дома у пруда. Переход из реальности в сон сглажен, поэтому нельзя четко обозначить границу потустороннего.

Образы русалок, представляющих собой души утопленниц, следует позиционировать как традиционные для восточнославянского фольклора. Утопленницы связаны с миром мертвых, но также в них есть и элементы карнавальности. Следует признать, что утопленницы в рассматриваемой повести обладают положительной оценкой, поскольку даже Левко узнает ведьму потому, что она не такая светлая, как все остальные девушки. Таким образом, следует признать, что оценка русалок в повести нетрадиционна для восточнославянского фольклора, позиционировавшего водных духов как злую силу, однако, такую оценку благости ундин можно встретить в литературе, например, перевод Жуковского книги де Ла Мота Фуке «Ундина».

Дом панночки находится у озера, что еще раз обращает нас к изображению стихии воды в фольклоре. Как указывалось выше, вода оценивалась как некий переход между миром живых и миром мертвых, кроме того в данной повести изображается еще одно переходное состояние – сон или видение, которые так же могут позиционироваться как некий переход между действительностью и фантастичным миром нечистых сил.

Не случайно автором в качестве места действия выбирается весна, которая является не только периодом пробуждения всего живого, зарождения новой жизни, но и отмечается в фольклоре увеличением силы русалок. Таким образом, в повести акцентируется представление на амбивалентности жизни, где рождение и смерть всегда находятся рядом в идейном плане.

Девушки с распущенными волосами, что было недопустимо в крестьянском быту, водят хороводы и играют в ворона. Данная игра является традиционной и выбрана автором не случайно: та девушка, которая назвалась вороном, и является ведьмой. Вообще ворон – это традиционный для славянского фольклора символ. Ворон – это посланник потустороннего мира, олицетворение зла. Этому во многом способствует черная окраска этих птиц, которые по поверьям были обожжены, из-за чего и приобрели такой окрас. Таким образом, в рассматриваемом случае можно полагать, что ворон является символом связи огня (обожжен), воды (утопленница называется вороном) и воздухом (земная ипостась птицы). Здесь следует указать, что именно эта птица традиционно относилась к атрибутике ведьм.

В повести изображена и другая ведьма, жена сотника, которая превращается в кошку с железными когтями, что еще раз отражает представление о способности ведьм принимать облик кошки.

§2.4 Анализ фольклорных элементов в повести «Пропавшая грамота. Быль, рассказанная дьячком ***ской церкви»

Данная повесть продолжает знакомить читателя с бесовскими происками. Вновь в произведении изображена ярмарка, попав на которую дед Фомы Григорьевича сбивается с верного пути. Следует полагать, что это в очередной раз подчеркивает переходный характер этого мероприятия. Именно на ярмарке герой знакомится с человеком, который продал душу дьяволу. Вновь мы возвращаемся к мотиву сделки между человеком и нечистой силой, в которой проигравший всегда определен заранее. «Гуляка» весел и пьян, возможно, он старается в последний раз перед расплатой насладиться прелестями свободной жизни, а может быть, стремится попасть в некую иную реальность, для того чтобы избежать наказания.

Сюжет сделки человека с дьяволом следует рассматривать как традиционный апокрифический, то есть, связанный с религиозными представлениями человека о мироустройстве. Интересно заметить, что, заключив сделку лишь с одним человеком, нечистая сила вовлекает в нее окружающих: вместе с человеком исчезают кони, шапка с грамотой и деньги.

Место обитания черта весьма загадочно, связано с лесом, который в фольклоре всегда оценивается как чужая территория, огнем, который является также атрибутов бесовского, а также с цыганами. Весьма интересно описание шума, который сопровождает героя в лесу, он объясняется тем, что цыгане «выползли из своих нор и теперь куют железо». Это описание следует соотносить с мифом о цыгане, Христе и гвоздях, в котором говорится о том, что именно один из цыган, соблазнившись деньгами, выковал четыре гвоздя, которые были использованы для распятия Иисуса Христа. Проклятие, которое навлекли на себя цыгане, обрекло их на вечную кочевническую жизнь. Именно поэтому мы полагаем, что в описанном Гоголем шуме наковален цыган отображен именно этот религиозный миф.

Описание некого шабаша ведьм, чертей и бесов также представляется традиционным для фольклора. Именно в такое место попадает герой, где все вокруг отплясывало «какого-то чертовского трепака». Мотив бесноватого танца характерен для фольклора и часто находит свое отражение в повестях Н.В. Гоголя. Причем в произведениях танцуют не только живые люди, но и нечисть, что мы и видим в анализируемой повести. Как справедливо отмечает Ю.В. Манн, танец в произведениях Гоголя является воплощением всепоглощающего единства и цельности.

Интересен эпизод игры в карты с чертом, в котором дед Фомы Григорьевича хитростью одерживает победу. С одной стороны, в данном эпизоде азартная игра отнесена к миру нечистой силы, с другой – победу помог одержать крест. В этом прослеживаются традиционные религиозные представления о силе креста. Не случайно проходит три кона игры с чертом, тройка является символичным числом как для фольклора, так и для религиозных текстов. Сцена игры изображена достаточно легко, однако победить герою удалось лишь на третий раз, что определяет сделку с чертом, как весьма трудную для решения.

Усиливается образ креста в дальнейшем развитии сюжета: дед Фомы Григорьевича просит вернуть своего коня, иначе он перекрестит все бесовскую братию. Когда герою показывают лишь кости его верного скакуна, он расстраивается до слез. В этом проявляется традиционное представление о коне, как о помощнике, брате, с одной стороны, как о воплощении связи с миром сверхъестественного, - с другой. Конь в мифологии часто связывался со смертью, ему приписывались пророческие свойства: он мог предсказать гибель хозяина. Возможно, именно страх перед собственной скорой кончиной заставляет героя плакать.

В конце повести, автор подчеркивает некую измененность сознания во время сна: жене героя во время его путешествия снится «всякая чертовщина». Это отражает представление о вещих снах, о возможности человека чувствовать тревогу, если с близкими случаются неприятности. Время общения человека с нечистой силой вновь оказывается растянутым и неопределенным, остается неясным, сколько времени провел герой в чертовом лесу.

Жена героя обречена с того случая ежегодно танцевать трепака в день встречи деда Фомы Григорьевича с бесом. А объясняется это тем, что хозяин избы замешкал освятить ее. Здесь вновь отображаются религиозные представления о действенной силе процедуры освящения, в которой используется живая вода, несущая божественную энергию и обладающая уникальной силой.

§2.5 Анализ фольклорных элементов в повести «Ночь перед Рождеством»

Художественный мир повести «Ночь перед Рождеством» наполнен нечистой силой, ведьмами и чертями. Солоха – мать главного героя, представляется ведьмой. Одним из традиционно описываемых умений ведьм в фольклоре является умение летать. Чтобы доказать это, можно вспомнить Бабу-Ягу, которая умеет летать на помеле, или западноевропейских ведьм, также «практикующих» полеты на метлах. Такое сверхъестественное умение позволяет ведьмам чувствовать себя свободно в воздушной (а значит, небесной) стихии. Это не доступно простому смертному. Кроме всего прочего, Солоха очень привлекательна, ее женские чары распространяются не только на людей, но и на потусторонних существ (черт). В этом прослеживается еще одна особенность фольклорного представления о ведьмах: они очень красивы и способны завоевать сердце любого мужчины.

Мотив, в котором женщина прячет своих многочисленных любовников, связанные с этим казусные ситуации традиционны для фольклора и литературы. Примером может служить сказка «Умная жена» или «Повесть о Петре Сутулове и премудрой жене его», в которых героини проявляли свою хитрость, смекалку и могут превратить трудные жизненные ситуации в свою пользу. Схожий сюжет и характеры героев можно найти в «Декамероне» Боккаччо и в других произведениях мировой литературы.

Следует полагать, что во многом сила и хитрость Вакулы связана с тем, что он приходится ведьме сыном, а значит, имеет некую власть, преимущество перед другими людьми.

Мотив похищения злой силой небесных светил следует рассматривать как традиционный. Черт крадет месяц, этот элемент можно интерпретировать, как попытку посягательства на божественные силы. В апокрифической литературе достаточно распространен сюжет появления так называемых падших ангелов, которые были изгнаны из рая за те или иные проступки. Связь божественных, бесовских сил, а также мира людей, преобразование и возможный переход в другие миры встречается, например, в повести «Сорочинская ярмарка» при описании появления «красной свитки»: черт за какую-то провинность был изгнан из пекла, пьянствовал в мире людей, пропил в шинке все, что имел, и заложил «красную свитку». Или, например, путешествие человека в бесовской мир в «Пропавшей грамоте», где дед Фомы Григорьевича не только становится свидетелем шабаша нечистой силы, но и вступает в коммуникацию с ней.

Следует предположить, что художественный мир рассматриваемых повестей зиждется на трех мирах: мире людей (привычная, обыденная для большинства героев жизнь), мир нечистой силы (куда человек может попасть при определенных обстоятельствах) и божественный мир (который предполагает свое существование в качестве некой оппозиции). Однако божественная сила почти не проявляет себя в рассматриваемых повестях, ее наличие лишь предполагается. В то время как дистанция между миром нечистой силы и людским миром максимально уменьшена, они соприкасаются и постоянно взаимодействуют. Нечистая сила оказывается человеку ближе, понятнее и «человечнее». Следует заметить, что большинство представителей нечистой силы либо антропоморфно, либо полностью имеет человеческий облик.

Также достаточно часто потусторонняя сила изображается с помощью зооморфных деталей: мохнатые руки, собачьи пасти и так далее. В рассматриваемой повести у черта «собачье рыльце», анализ заговоров Малороссии показывает, что собака (волк) часто связана именно с чертом, поэтому данный метонимический эпитет выбран Н.В. Гоголем не случайно и соответствует фольклорным представлениям об образе беса, сочетающем антропоморфные черты с зооморфными фантастическими особенностями. Черт от «черный», цвет, характерный для всей нечистой силы. Черный цвет символизирует пребывание беса в пекле, его сожженную душу.

В повести изображены колядки, святочные народные гуляния, сопровождаемые песнями, традиционными для культуры Малороссии. Неотъемлемой особенностью колядок являются ряженные, которые символизируют духов предков, они приходят во время колядок и желают богатого урожая, добра и блага. Чествование тотемических существ, символами которых и представляются ряженые, является традиционным для языческой веры. Угощение, преподносимой ряженым, представляется жертвенным даром и также уходит корнями в древние поверья. Однако следует заметить, что в Рождестве тесно переплетаются как языческие традиции (колядки, гадания), так и религиозные (сам праздник) традиции. Вакула, заключивший на время сделку с чертом, расписывает стены церкви сценами из Ветхого и Нового Завета, то есть он знает, что представляет из себя нечистая сила. Таким образом, можно сделать вывод, что церковное всегда неотделимо от бесовского.

Следует заметить, что черт изначально невзлюбил Вакулу, поскольку тот изобразил на церковной стене сцену Страшного суда, посрамляющую черта. То есть, бес в художественном мире Гоголя обладает весьма человечным чувством стыда (срама): выйдя из «нечистой» среды он не может полностью погрузиться в мир людей, но и вернуться тоже уже не может, поскольку приобрел черты человека.

Сюжет повести заканчивается счастливой развязкой, что характерно для схемы волшебной сказки, в которой герой, пройдя через ряд испытаний получает в награду жену.

§2.6 Анализ фольклорных элементов в повести «Страшная месть»

Повесть «Страшная месть» можно назвать необычным синтезом религиозных и фольклорных представлений о мироустройстве. Все элементы настолько соприкасаются, что создают уникальный мир, в котором живут и действуют герои.

Сюжет повести основан на страшном родовом проклятии, то есть, хронотоп повести достаточно обширен. Как указывалось выше, мотив родового проклятия – традиционен для фольклора. В повести «Страшная месть» проклятие приобретает дополнительные черты.

История двух братьев, воспетая стариком-бандуристом, композиционно располагается в конце произведения, хотя по смыслу предшествует ему. Имена братьев, которые не поделили деньги, Иван и Петр, являются традиционными для религиозных текстов. Именно такие имена, например, носили ученики Иисуса Христа. Следует полагать, что именно эта аллюзия была заложена автором в данные антропонимы. Петр отрекся от Христа, предал его. В Библии Иисус Христос нередко назывался братом. То есть, принимая во внимание гоголевскую историю, следует интерпретировать предательство Петра, который столкнул в пропасть брата, как богоотступничество.

Образ Ивана (имя тоже традиционное как для религиозных, так и для фольклорных произведений) не является столь светлым, как это можно было бы предположить. Принимая идею отмщения, он накладывает на брата страшное родовое проклятие, обрекая последнего в роду на мученическую смерть за сотворенные грехи. Следуя принципу «око за око, зуб за зуб», Иван противоречит религиозной морали, поэтому получает негативную оценку и принимает облик черного страшного духа. Интересно заметить, что младенец, невинно убитый сын Ивана, составляет с отцом единое целое, что отражает представление о том, что младенческая душа еще не оформлена, поскольку не прошла процедуру крещения. Однако, традиционно считается, что дети, умершие во младенчестве, - невинны, в рассматриваемой повести душе ребенка суждена судьба отца, он как бы полностью поглощен злобой и жаждой мести своего родителя.

Иван предстает в образе всадника на вороном коне. Конь является неким проводником в потусторонний мир, что уже указывалось. Здесь возможна аллюзия на коней Апокалипсиса, несущих погибель всему живому. Спящий рыцарь-гигант, Иван в его новом облачении, живет в мифологическом пространстве Карпат, этого традиционного, заповедного поля «дракул» и «носферату». Соответствия данному образу можно найти в различных культурах: фракийский Залмоксис; Горный Великан из румынского фольклора; образ Святогора из русских былин. Святогор не мог найти своего места на земле, был лишен дома. Неприкаянная душа Ивана также не может обрести покой. Созданный Н.В. Гоголем образ можно соотнести с неким могущественным спящим древним богом, однако его сила и мощь отлична от триединого христианского Бога.

Катерина – дочь колдуна, а значит, обладает латентной силой, возможностью общения с потусторонним миром. У героини сильно развита интуиция, она даже видит вещие сны.

Колдун-отец, описывается традиционно для фольклорных произведений: у него горб и зеленые глаза, это описание можно классифицировать как прямое заимствование из фольклорных произведений.

Один из эпизодов повести – восстание мертвецов из могил на кладбище. Для мирового фольклора характерны представления о полуживых мертвецах, которые могут существовать в двух мирах: в мире живых и мире усопших.

Интересно заметить, что на свадьбе колдун испугался двух икон, которые принесли, чтобы благословить молодоженов. В этом отражено христианское представление о чудотворной силе образов и их способности изгонять всю нечистую силу из помещения, в котором они находятся.

Кроме того, сам сюжет, в котором между родителями и детьми возникают какие-либо отношения интимного характера (в данной повести колдун добивался любви Катерины) характерен для фольклора и литературы; подтверждения этому можно найти, например, в некоторых сказках цикла «1001 ночь» или русских народных сказки, в которых царевна часто заточена отцом в темницу, что можно интерпретировать, как проявление отцовской власти. При этом сюжет достаточно часто имеет развязку, принимающую форму отцеубийства, что можно наблюдать и в данной повести. Такую развязку в фольклорных произведениях следует связывать с престолонаследием или со сменой власти как таковой.

§2.7 Анализ фольклорных элементов в повести «Иван Фёдорович Шпонька и его тётушка»

В повести «Иван Федорович Шпонька и его тетушка» перед читателем предстают повседневные, будничные картины помещичьего быта, которые, благодаря мастерству писателя, приобретают огромную разоблачительную силу. За внешне добродушным описанием жизни дворянских имений и их обитателей встает праздная, а где-то и вовсе остановившаяся в своем развитии жизнь мелких помещиков. Этот мир с детства хорошо был знаком самому писателю. Н. В. Гоголь мастерски изображает яркие и правдивые картины быта помещиков, их якобы безмятежный и патриархальный уклад жизни, на самом деле полный пошлости и обывательской мелочности.

Отец главного героя умер, когда Иван Федорович был подростком; еще одной травмой стал случай, когда «грозный учитель» избил героя. В системе образов данной повести качества отца и учителя совмещаются в образе тетушки, портрет которой несет некоторые мужские черты. Такое перенесение функциональных черт с мужских персонажей на женский может быть интерпретировано как архетипическое представление о матриархатном устройстве общества и семьи. При матриархате имуществом семьи