Глава двадцать первая. Он заводит врага в глубь земель, а затем спускает курок

Он заводит врага в глубь земель, а затем спускает курок.

Сунь‑цзы. Искусство войны

Панама

Себастьен из своего укрытия на холме в лесу близ отеля наблюдал, как Хуан с подручными вылезают из джипа. Положение сильно осложнилось. Гонсалес, очевидно, догадался, что он двинется по границе с Коста‑Рикой, и рано утром отправил Хуана с его бандитами самолетом в Пасо‑Каноа.

– Гордо, – Хуан взглянул на одного из приспешников, – ты оставайся здесь, разгружай оружие. А ты, Флако, пойдешь со мной.

Они вошли в отель.

Себастьен скрылся в лесу. Если хочешь остаться жив, постарайся поставить себя на место врага.

Как говорил Сунь‑цзы: «Непобедимость заключена в самом себе; возможность победы зависит от врага».

А враг у Себастьена грозный. Сейчас Хуан не остановится ни перед чем, и его можно понять. Он просто обязан доставить Гонсалесу Себастьена, живым или мертвым, иначе ему самому конец. Поэтому и помощников из своего небольшого войска он выбрал самых отчаянных. Прирожденных убийц‑психопатов. Педро Гордо, по прозвищу Толстый Педро, имел пристрастие продолжать пытки даже после того, как человек рассказал ему все, что знал. Добросовестный палач. Ходил слух, будто у него дома в холодильнике хранится коллекция различных частей человеческого тела. Педро Флако, или Тощий Педро, в прошлом занимался охотой, а теперь с тем же удовольствием травил людей.

Больших возможностей одолеть противника пока не просматривалось. У них арсенал современного стрелкового оружия против его небольшого охотничьего ножа. Но все же два фактора работали в пользу Себастьена. Первый – территория. Она не знакома как ему, так и противнику. И второй – страстное желание Хуана скорее захватить его. Это может заставить противника совершить ошибку. Конечно, преимущества слабоватые, но хоть что‑то.

– Он ушел! – крикнул Хуан Толстому Педро и хрипло рассмеялся. – Самое время начинать охоту.

А что, порезать на куски Себастьена интереснее, чем банально убивать людей с мотоцикла. Кроме того, свежий горный воздух полезен для здоровья. Им есть о чем потолковать с Себастьеном.

Природа пограничного района между Панамой и Коста‑Рикой удивляет разнообразием. Вблизи Пасо‑Каноа местность в основном лесистая, хотя во многих местах фермеры‑скотоводы уже вырубили значительные участки под пастбища. Но если вы будете двигаться на север, в направлении Бокас‑дель‑Торо, то вскоре попадете в настоящие гористые джунгли. Эти безлюдные места считаются непроходимыми. Говорят, там где‑то живут индейцы, но их мало кто видел. В общем, это один из последних островков дикой девственной природы в Центральной Америке.

Себастьен очень спешил. Хуан наверняка решил, что он будет пытаться поскорее попасть в столицу Коста‑Рики, чтобы там затеряться в толпе. Значит, нужно сделать наоборот. И попытаться разделить приспешников Хуана. Как говорил Сунь‑цзы: «Не позволяй врагам собираться вместе».

Себастьен прибавил шаг. Часам к двенадцати надо добраться до речки Чангинола. Он читал о ней в путеводителе. Интересный туристический объект. Стоит посетить.

Через три часа поход через густые джунгли утомит всякого.

– Давай же шевелись, придурок! – заорал Хуан на Гордо. – Или мы пойдем без тебя.

Толстый Педро страдал. А вы сами попробуйте переть сто сорок килограммов плоти по Панамским джунглям, где температура грунта превышает сотню градусов по Фаренгейту.[16]Он посмотрел вверх, силясь увидеть небо. Ничего не получилось. Густая листва плотно преграждала путь свету. Нестерпимая жара сопровождалась чудовищной влажностью. Двигаться приходилось почти в полумраке. Толстый Педро рубил ползучие растения и лианы налево и направо, напрягая зрение, опасаясь напороться на змею. Его опыт общения с дикой природой, с джунглями ограничивался просмотром видеофильмов – особенно ему нравились сцены с убийствами, – так что реальность стала для него неприятным сюрпризом. Москиты и прочие кровососы исправно делали свое дело. Он отмахивался, вздрагивая от малейшего шороха, в любой момент ожидая появления льва или тигра, не ведая, что в Панаме они не водятся. Далеко впереди мелькали силуэты Хуана и Педро Флако. Они быстро двигались вперед и о чем‑то возбужденно говорили. Флако, как опытный охотник, был уверен, что Себастьен скоро выдохнется, самое позднее через полчаса. Они обсуждали, как с ним поступить.

Толстый Педро тяжело вздохнул и двинулся дальше. В голову лезли разные мысли. Главная – пора менять работу. Конечно, мучить людей интересно, и он достиг в этом почти совершенства. Не так‑то просто было подняться по карьерной лестнице. Начинал Педро мясником, потом стал наркокурьером, затем наемным убийцей. Теперь, видимо, настала пора заняться каким‑нибудь бизнесом. Например, открыть небольшой ресторан в Боготе. Было бы прекрасно. Он любил готовить. И с клиентами можно быть приветливым. Педро Гордо ковылял, теша себя этими мыслями. Соратники уже исчезли из виду.

К двенадцати часам он вышел к Чангиноле, медленной речке, затянутой туманом, над которой нависали огромные, увитые лианами деревья. В воздухе отчетливо ощущался запах сероводорода и еще какой‑то дряни. Толстый Педро вдруг понял, что заблудился, и его охватил страх. Он несколько раз крикнул Хуану и Педро Флако. Они откликнулись. Он пошел в этом направлении и скоро забрел в такую чащу, что пришлось вернуться. Крикнул снова. На сей раз отклик пришел с противоположного берега. Надо перебираться туда.

Педро спустился к воде. Речка узкая, метров двадцать. Неожиданно он увидел на том берегу какое‑то движение. Вытащил бинокль, навел на резкость и замер. Волны радости распространились по его тучному телу. Толстый Педро не мог поверить своим глазам. На противоположном берегу Себастьен, полуголый, тщетно пытался ползти по грязи. Он догадался, что произошло. Убегая от них, Себастьен, очевидно, поранился или сломал ногу. С трудом переплыл речку и выбился из сил. Вот это подарок!

Педро Гордо, когда ему было удобно, считал себя католиком, поэтому поблагодарил Бога. За Себастьена его ждала награда, Гонсалес не поскупится, а заодно можно будет утереть нос этому засранцу Хуану. Но просто так, на слово, не поверят. Надо что‑нибудь предъявить. Разумеется, лучше всего голову. Или уши? Все‑таки меньше тащить. Нет, пожалуй, голову. Более убедительно.

Себастьен на противоположном берегу перестал ползти и лежал подергиваясь. От восторга у Толстого Педро даже потекли слюни. Можно пристрелить его отсюда. Но тогда спохватятся те двое и прибегут, опередят. Они ведь на том берегу. Лучше переплыть речку и подкрасться к нему незаметно. Толстый Педро поспешно сбросил одежду, оставив лишь джинсы «Ливайс», засунул пистолет в непромокаемый пакет и поплыл. Кто сказал, что Бог помогает только праведникам? Вранье. Бог помогает всем. Вот сейчас Он благоволит Педро.

– Педро! Где ты? – кричали откуда‑то издалека.

Толстяк усмехнулся:

– Пошли вы к черту!

Себастьен подождал, пока эта плавучая куча дерьма достигнет середины речки, и скользнул в воду. А Педро Гордо считал, что счастье у него уже в кармане. Он обдумывал, какое меню будет в его ресторане. Конечно, пицца, курица‑гриль, ну и разная там рыба. Насчет рыб он правильно вспомнил, ведь их вокруг довольно много. Маленькие такие, не более тридцати сантиметров в длину, Serrasalmus natteri, именуемые пираньями. Неожиданно Толстый Педро почувствовал острую боль в лодыжке. Повернулся и увидел Себастьена, стремительно отплывающего прочь.

– Гад!

Он пощупал ногу, где этот поганец полоснул ножом, и усмехнулся. Подумаешь, царапина. У него, кроме этого перочинного ножика, больше ничего нет. И хорошо.

Толстый Педро продолжил свой путь к берегу, но его спокойствие длилось недолго.

Дело в том, что Serrasalmus natteri, краснобрюхая пиранья, – существо необычное. Будучи одна, эта пресноводная плотоядная рыбка безобидна и пуглива, но в стае превращается в самое свирепое создание на земле. Стоит ей отведать крови, и все – пиранью уже не остановишь. Мощные челюсти и соединенные вместе острые как бритва трехгранные зубы позволяют ей очистить до скелета любое животное средних размеров, например овцу, всего за две минуты. Ну а с Толстым Педро им пришлось повозиться немного дольше.

– Вот это цирк, – пробормотал Хуан.

Они с Педро Флако вышли к берегу чуть ниже по течению речки и с ужасом наблюдали за бурным водоворотом, в котором исчез их соратник. И через считанные минуты снова возник, но уже в виде скелета в джинсах «Ливайс».

Себастьен тоже наблюдал за происходящим из укрытия в кустах. Он не стал дожидаться конца и исчез в джунглях. Все‑таки полезно читать книжки по географии. Себастьен уже не помнил, где он прочитал, что пираньи, кроме бразильских пресноводных водоемов, водятся только в одной речке в Панаме, в Чангиноле.

Через пять минут вода стала снова спокойной.

Такое редко бывает, но сегодня случилось. Душегуб получил по заслугам. И рыбки славно пообедали.

Через несколько часов Себастьен выбрался из джунглей. Близился конец дня. До границы с Коста‑Рикой рукой подать, но люди Гонсалеса по‑прежнему сидели на «хвосте». Пейзаж изменился. Каменистые холмы перемежались участками лиственного леса. К ночи Себастьен надеялся пересечь границу.

– Ждать осталось недолго. – Педро Флако оживился.

– Ты повторяешь это с самого утра, кретин, – проворчал Хуан.

Через полчаса Хуан в очередной раз посмотрел в бинокль и вдруг заулыбался, похлопав Педро Флако по плечу.

– Смотри!

Тот вгляделся в оптический прицел винтовки. На фоне темнеющего неба вырисовывался силуэт Себастьена. Он двигался по каменистой тропе в сторону леса.

Хуан усмехнулся и поднял винтовку.

– Погоди, дай мне.

Он дождался, когда Себастьен поднимется на гребень холма, и нажал курок. Воздух огласил грохот выстрела. Себастьен покачнулся и повалился на бок.

– Пошли, он наш!

Они побежали.

Пуля зацепила Себастьена в плечо рядом с лопаткой, сбила на землю. Он поморщился от боли.

– Черт!

Это была неожиданность. Себастьен полежал с минуту, приходя в себя. Он допустил ошибку. Неужели трудно было догадаться, что у них есть винтовки с оптическими прицелами? И приборы ночного видения наверняка тоже. А он подпустил их так близко. Да, удача изменила ему. Себастьен прижал носовой платок к ране и, скрипя зубами от боли, заставил себя подняться. Было слышно, как под их ногами осыпаются камни на склоне холма. Промедление грозило немедленной смертью. Себастьен сделал рывок и исчез в лесу.

Преследователи осторожно вошли в лес. Хуан жестом приказал Педро Флако свернуть направо, а сам двинулся влево. Себастьена нужно отыскать до захода солнца. Лес густой, но по сравнению с джунглями продвижение тут не требует больших усилий. Скоро все закончится. Затем можно поболтать о судьбе Педро Гордо, пошутить.

Педро Флако не спешил. Опытный охотник, он знал, что раненая дичь опасна. Вот и следы крови на листьях. Значит, он только что был здесь. Флако медленно поднял пистолет и вдруг услышал голос Хуана:

– Педро!

Конечно, это Хуан. А кто же еще? Тощий Педро обернулся и лишь тогда осознал, что голос Хуана должен был прозвучать слева. Эта невнимательность обошлась ему очень дорого.

Стоявший сзади Себастьен отпустил ветку с привязанным к ней ножом. Расчет идеальный. Нож со свистом врезался в спину Педро Флако точно между шестым и седьмым позвонками. Тот заорал.

Услышав крик, Хуан брезгливо поморщился. Спешить незачем. Он знал, что Тощий Педро попал в капкан, из которого не выбраться. Вон он лежит у дерева. Хуан опустил бинокль, прислушался. Себастьян никак себя не обнаруживал. Очевидно, уже отошел на благоразумное расстояние. И правильно, ведь оружия у него нет. Крики Тощего Педро сменились всхлипывающими стонами. Хуан приблизился, поднял его ружье, извлек патроны и отбросил в сторону. Затем то же самое проделал с его пистолетом. Нож из спины соратника вытаскивать не стал. Лучше оставить как есть. Все равно ему крышка. Тощий Педро лежал с остекленевшими глазами, изо рта сочилась кровь.

– Не бросай меня, – еле слышно прохрипел он. – Пожалуйста.

– Сам виноват! – бросил Хуан. – Подставился. В общем, просрал все. Никакой от тебя пользы.

Он оставил его у дерева. Лучше, конечно, пристрелить бедолагу из милосердия. Но это понятие Хуану было неведомо. Кроме того, надо уходить. Найти до наступления темноты безопасное место для ночевки. Завтра Себастьен ослабеет окончательно, и его можно будет взять голыми руками. А может, удастся прихватить и сегодня. Хуан примерно представлял, куда поползет Себастьен залечивать рану. Тем более что ночи здесь холодные. Вон там между двумя горами виднеется небольшое ущелье.

Стоны Тощего Педро вскоре затихли. Через час другие ночные хищники о нем позаботятся.

Себастьен шел не останавливаясь. Двигаться необходимо. Остановиться означало умереть. Моросил холодный дождь, кровоточило плечо. И самое главное – он сейчас безоружный. Себастьен вгляделся в полумрак. Вдалеке в лощине мерцал слабый огонек.

Между тем Хуан успел поужинать у небольшого костра в пещере. Еды брали на троих, а досталась одному. Тоже неплохо. Он выглянул. Было темно хоть глаз выколи, вовсю лупил муссонный дождь, заглушая звуки. Соратники его подвели. Что один Педро, что второй. От обоих пользы как от козла молока. Ко всему прочему Хуан чувствовал себя скверно. Сказывалось отсутствие в организме кокаина. Впопыхах забыл взять. У него начанся легкий озноб. Но Себастьену все равно гораздо хуже. Это утешало. Завтра он с ним разделается. С этой мыслью Хуан забылся беспокойным сном.

Проснулся он в три часа ночи, потревоженный слабым шумом. Медленно вытянул руку, потрогал винтовку и поднял факел.

Неподалеку стоял согнувшись Себастьен. Запихивап в рот какую‑то еду. Когда Хуан пошевелился, он выпрямился. Вид у него был очень жалкий. Одежда разорвана, волосы спутаны, левое плечо опущено, на руках кровь. Но Хуан видел, что мужество его не покинуло. Он смотрел спокойно и гордо. Целясь винтовкой ему в сердце, Хуан улыбался. Победить такого противника приятно. Этот человек одурачил Гонсалеса и самого Хуана. Таких он уважал.

– Ты хорошо сработал, – произнес Хуан. – Senor, tu eres un hombre.[17]

Он много раз видел, как умирали люди, и мог отличить храбреца от труса. Но чтобы вот так спокойно принимать свою судьбу, нужно быть настоящим героем.

– Adios, amigo mio,[18]– торжественно проговорил Хуан, нажимая на курок.

Звук выстрела вырвался за пределы пещеры. Но он был слишком слабый, чтобы потревожить лесных хищников, которые лакомились останками Педро Флако. И не произвел впечатления ни на крокодилов, плавающих вокруг обглоданного скелета Педро Гордо, ни на обезьян‑ревунов, верещавших на деревьях в лесу.

Смертью в джунглях никого не удивишь. Даже если погиб человек.

А дождь все лил и лил, безразличный ко всему.