Очередное поражение майора Вершинина

Для поддержания хорошей физической формы (это являлось неотъемлемой частью профессии) майор Вершинин и старлей Скворцов три раза в неделю, невзирая на вьюгу или проливной дождь, мужественно тренировались в зале спорткомплекса.

Сейчас один из них лежал на татами, а второй старался приладить ступню противника к его же уху, ошибочно полагая, что использует приём греко‑римской борьбы.

– А‑а‑а! Полегче! – возмутился лиловый от натуги Миша. – Слезь с меня, скотина!

– Разговорчики в строю! – грозно сверкнул очами заигравшийся в олимпийского чемпиона майор, но друга всё же отпустил.

Остаток времени оперативники потратили на тренировку глазных мышц: присев на скамью, они стали украдкой наблюдать за сексапильной блондинкой, оседлавшей тренажёр. Девушка в чёрной маечке и шортиках сводила и разводила колени, картинно выдыхая сквозь вытянутые трубочкой пухлые губки. Её грудь вздымалась, декольте блестело от пота.

Зрелище повергало в трепет, завораживало.

– На чём мы остановились? – задумчиво произнёс майор. Он не мог собраться с мыслями. – Ах, вот… Итак, насчёт поезда. Слушай задачку. Игорь Померанцев отправился в Оренбург в компании хорошего знакомого – Захара Сигайлова. Поехали на машине Сигайлова. В Оренбурге автомобиль сломался, и обратно мужчины возвращались на поезде. После этого наш бизнесмен несколько раз летал на самолёте, постоянно ездил на машине… Но поездов в его биографии больше не было. Внимание, вопрос: можно ли надеяться, что последние слова Померанцева относились именно к поезду под номером 402П?

– Я думаю, однозначно. Сто процентов, – уверенно кивнул Миша. – Он же сказал: «Всё из‑за этого проклятого поезда». Значит, он о нём и говорил.

– А я так вовсе не думаю! Слова Померанцева могли относиться и к другому поезду, на котором ехал не он сам, а кто‑то из его знакомых. И там что‑то произошло.

– Ты всё усложняешь.

– В любом случае версию с поездом номер 402П мы обязаны проверить. Завтра прямо с утра отправлюсь к Захару Сигайлову. Хотел сегодня с ним встретиться, но уже не успел. Начальство призвало на коврик. Я вот думаю, если Померанцев и Сигайлов мотались в Оренбург одной тесной компанией – вероятно, у них был какой‑то общий бизнес?

– Да, возможно. А мне что делать?

– А ты постараешься найти проводника.

– Как же я его найду? Сколько времени прошло!

– Не смеши меня. У тебя есть дата – 19 августа, номер поезда – 402П. И номер вагона – 5. Ты в два счёта узнаешь, кто работал проводником в том рейсе.

– Да зачем он нам нужен?

– Выясним, что криминального у мужиков приключилось в поездке.

– Так у Сигайлова и узнаем. Ты же завтра обязательно с ним встретишься.

– А если он начнёт юлить и изворачиваться? А у нас – хоп! – свидетельства проводника. Поставим его перед фактом. Значит, так, разговорчики прекращаем, да? Завтра отправляешься искать проводника. Или проводницу. Интуиция мне подсказывает, он – или она – обязательно сообщит нам что‑то интересное.

– А моя интуиция мне подсказывает, что из‑за твоей интуиции я завтра весь день пробегаю как савраска.

– Вот и побегай, тебе полезно. Вон какое пузо отрастил, хомяк! – Андрей похлопал друга по животу.

Сам майор безумно гордился своим прессом, особенно двумя верхними кубиками. По мнению Андрея, они были безукоризненны. А над остальными он продолжал фанатично работать…

Миша прерывисто вздохнул. Он действительно в последние два года – как женился – раздобрел. И ведь не от хорошей жизни – от нервов. Миша заметил, что едва Надька начинает пилить, его рука тут же тянется за куском колбасы или булки, и он начинает жевать – и жуёт, не ощущая вкуса, жуёт, жуёт, жуёт, тупо, как корова…

Вспотевшая блондинка переместилась на другой тренажёр, друзья потянулись следом.

– Ну что, по домам? – спросил вскоре Андрей. – Заканчиваем тренировку?

– А бокс?

– Поздно уже.

– Боишься, что я тебе, как в прошлый раз, рыльце начищу?

– Какие глупости! – высокомерно произнёс Андрей. – Не было такого, не выдумывай!

– Было‑было! Уж на ринге я тебе в два счёта насую.

– Не зарывайтесь, товарищ старший лейтенант! Ладно, в следующий раз проверим, насколько твои бредовые фантазии соответствуют действительности.

* * *

У Андрея выдался свободный вечер, а затем и ночь: Вика умчалась в какой‑то райцентр на переговоры с перспективным клиентом, избавив майора от своего пленительного общества.

А сыщик уже привык каждый день видеться с ней, окунаться в её волшебные объятия, безудержно целовать, смотреть в печальные глаза. Ему было трудно оторваться от Вики, она его приворожила, пристегнула к себе коротким поводком. У менеджера по продаже арматуры теперь был свой персональный майор уголовного розыска.

– У нас только секс, – зачем‑то постоянно напоминала Вика. – Никаких обещаний, никаких планов на будущее. Я думаю, этот вариант устраивает и меня, и тебя.

– Почему ты так категорична?

– Просто говорю то, что есть. У нас отличный секс. Пусть так и будет. Но если ты хочешь чего‑то большего – найди себе другой объект.

– Мне не нужен другой объект, – обижался майор.

– Я – дама в годах, к тому же, изрядно покалеченная жизнью, – грустно улыбалась Вика и щёлкала любовника по носу. – А ты молод, у тебя всё впереди. Тебя ждут тысячи юных и прекрасных дев…

Сам Андрей, когда дело касалось Михаила, постоянно подчёркивал небольшую разницу в возрасте с другом, называя его то «сынком», то «салагой». И то же самое делала Виктория в отношении майора, хотя определение «дама в годах» ей никак не подходило – не соответствовало ни возрасту, ни внешности.

Андрей, конечно, пока не строил никаких особых планов, но уже испытывал непреодолимую потребность ежедневно видеть Вику – и если не заниматься любовью, то хотя бы разговаривать.

Он ей звонил, отправлял эсэмэски, посылал в офис букеты роз – в общем, вёл себя как влюблённый болван. Вика пугалась подобного напора.

– Не увлекайся, – настойчиво повторяла она. – Ты слишком горяч, сбавь обороты! У нас обычный роман, интрижка. Не больше.

Майор снова обижался. Называть «интрижкой» то, что он испытывал, ему казалось кощунством. Он парил над облаками, падал вниз и вновь взмывал к самому солнцу…

– Чем я тебе не угодил? Почему ты постоянно стараешься держать дистанцию? Зачем всё время напоминаешь, что у нас заурядный романчик?

– Ты всем хорош. Это я недостаточно хороша для тебя. Я – бракованный товар. Я никогда не расстанусь со своим прошлым, моё горе всегда со мной, тут, у меня в груди… Я не могу быть лёгкой и беззаботной, не могу не думать о том, что случилось. Думаю об этом постоянно.

– Прошло ещё очень мало времени, чтобы ты смогла успокоиться.

Как ни странно, хотя в любой момент красавчик‑майор мог найти себе «лёгкую и беззаботную» юную подружку, ему доставляло особое удовольствие находиться рядом с несчастной, трагической и далеко не юной Викторией. Её улыбка и смех стоили миллионы, их и сравнивать нельзя было с заливистым весельем какой‑нибудь нимфетки, готовой поддержать любую шутку симпатичного кавалера. Нет, если Андрею удавалось рассмешить Вику, значит, он действительно был на высоте.

Майор явно не искал лёгких путей.

А ещё – он постоянно думал о Померанцеве и ревновал к нему Викторию. Вопрос «было ли у них что‑то или не было» так и оставался открытым. Косвенные улики указывали на то, что было, Вика утверждала обратное…

Майора терзала мысль, что он гипотетически является наследником Померанцева и Вика перешла в его руки прямо из объятий бизнесмена. Он бы смирился, если бы персонаж был достойным, значительным. Но Померанцев никак не соответствовал образу достойного соперника.

* * *

Итак, вечер и ночь без Вики, уехавшей в командировку, надо было чем‑то заполнять.

Сначала Андрей хорошенько размялся в спортзале. А в десять вечера позвал на огонёк соседку. Лиза явилась незамедлительно, то есть она сразу же отправилась следом за майором в его квартиру, едва тот нарисовался на пороге с предложением сыграть в шахматы. Андрей успел различить хрип магнитолы, громкость была убавлена до минимума, бас‑гитары бесновались почти беззвучно. Смысл в таком воспроизведении музыки полностью отсутствовал.

– Я тихонечко, – грустно вздохнула девушка, кивая в сторону магнитолы. – Сейчас выключу.

– Хорошая девочка, – похвалил сосед. – Пять с плюсом за поведение!

Другая барышня, прежде чем откликнуться на приглашение импозантного соседа, сначала бы сделала причёску и макияж, побрила ноги, набрызгалась парфюмом, долго и придирчиво выбирала бы наряд…

Но Лиза трезво рассудила, что время позднее и вряд ли майор станет ждать два часа, пока соседка приведёт себя в полную боевую готовность. Сейчас самое главное – оперативность, а заявится она на шахматный матч в шёлковом вечернем платье или в костюме для подводного плавания – это уже дело десятое.

Поэтому Лиза только бросила мимолётный взгляд в зеркало и взбила руками свою шикарную рыжую гриву. Она с огромным удовольствием воспользовалась шансом оторваться от компьютера, от нагрузки у неё уже покраснели глаза и задымились микросхемы.

Днём Лиза успела отработать три часа на устном переводе в фирме, торгующей французской детской одеждой. Потом трудилась в офисе, а дома приняла одного за другим двух учеников. И едва проводив последнего до двери, села к компу делать срочный заказ, присланный из одного питерского перевод‑бюро: тридцать страниц технического текста, такого запутанного, что Лизе казалось, это ворованная документация с оборонного предприятия.

Её мозгам не суждено было сегодня отдохнуть – ведь сосед в качестве развлечения тоже предлагал интеллектуальную нагрузку. Но после многочасовой лингвистической вахты Лиза подумала о шахматах с радостью…

– Скромный холостяцкий ужин! – объявил Андрей.

По бокам от шахматной доски (вместо шахматных часов) стояли две тарелки, и на каждой высился многоэтажный бутерброд: из‑под зажаренных тостов выглядывали куски ветчины и курицы, топорщился зелёный салат и помидоры.

– О! – восхитилась Лиза. – Какие шикарные сэндвичи! Ты уже всё приготовил. А если бы меня не оказалось дома?

– Тогда я открыл бы ноутбук и сыграл партию с дедом, по скайпу. А бутерброды съел бы самостоятельно.

– Они выглядят живописно и соблазнительно! На поесть я и не рассчитывала.

– Можешь всегда и безоговорочно на это рассчитывать, – тоном гостеприимного хозяина заверил Андрей. – Если нам не хватит, мы ещё сделаем. Но, к сожалению, ничего кроме бутербродов у меня нет.

– Но они безумно вкусные! – прошамкала Лиза. Она уже самозабвенно вгрызлась в пышную конструкцию. Труженица, как обычно, была голодна. После работы она съела банку паштета, выпила три бокала невкусного чая, и на этом банкет закончился.

Они начали играть в шахматы. Лизе понадобилось всего десять минут, чтобы поставить противника в трудное положение, и пока он барахтался, переводчица направилась на кухню и соорудила ещё два монументальных сэндвича. Она с тоской посмотрела на кофе‑машину, открыла контейнер, наполненный коричневыми зёрнами, жадно втянула кофейный аромат…

Ах, если бы сосед угостил ещё и кофе!

– Лиза, свари нам кофе! – гаркнул из комнаты майор. – Я ещё не сходил. Думаю.

– Кто бы сомневался, – тихо мурлыкнула Лиза. – Думай, милый друг, думай…

Вскоре она вернулась в комнату с чашками дымящегося кофе и уселась напротив сыщика. Андрей наконец‑то сделал ход. Лиза, взглянув на доску, застыла на секунду, а потом решительно передвинула фигуру. Пришлось майору вновь погрузиться в долгие размышления.

– А я тебя вчера видела! – вспомнила вдруг Лиза.

– Где?

– Ехала по Университетской и застряла в очереди на светофор перед проспектом Славы. А ты стоял на тротуаре и разговаривал с одной мадам в белой шубе до пят. Я совершенно точно видела её где‑то раньше, но никак не могу вспомнить, при каких обстоятельствах.

Лиза собиралась добавить, что, кроме шубы, у тётеньки были и другие отличительные признаки – огненно‑рыжие волосы, кольцами рассыпанные по белому меху, яркие восточные глаза.

Но Андрей и так уже понял, о ком идёт речь. Вчера в районе улицы Университетской он случайно столкнулся с Диной Померанцевой и тут же взял дамочку в оборот – засыпал её вопросами насчёт Оренбурга: зачем её муж туда ездил, какую сделку проворачивал, с кем встречался, каковы результаты командировки…

Дина сказала, что Игорь куда только не ездил и каких только сделок не проворачивал. Этот ответ безумно порадовал сыщика, а главное – очень помог в расследовании.

Потом госпожа Померанцева призналась майору, что почти продала свой парикмахерский салон. Андрей удивился: разве заведение не приносило хорошую прибыль? Зачем же от него избавляться? Ах, знаете ли, чтобы вести бизнес, нужны силы, драйв, желание… А она, Дина, раздавлена случившейся трагедией. Её так тяжело сейчас, она страдает от одиночества, она умерла вместе с Игорем. Сколько понадобится времени на восстановление душевного равновесия – неизвестно…

Майор поспешил избавиться от бесполезной информаторши прежде, чем она начнёт хлюпать носом и размазывать по щекам тушь и слёзы. Дамочка выглядела исключительно – блестящие глаза, изысканный макияж – не хотелось портить такую красоту…

– Это была жена Игоря Померанцева, – пояснил Андрей.

Лиза замерла.

– Его жена?

– А что не так? – насторожился Андрей.

– Да нет, всё нормально… Значит, жена у него тоже шикарная.

– Почему «тоже»?

– Я помню, ты говорил, у Померанцева была любовница – Виктория Петерс. Я с ней общалась один раз, и она произвела на меня неизгладимое впечатление – и внешностью, и умением не путать фазоразделительную арматуру с редукционной.

Майор не смог удержать кривой усмешки. Ему было неприятно слышать, как Лиза называет его драгоценную подругу любовницей Померанцева.

– Видно, малый был не промах, – сказала Лиза. – Окружил себя красавицами. Как ему это удалось?

«Хотел бы я знать», – мрачно подумал Андрей.

– Так где ты видела жену Померанцева? И когда? Вспомнила?

– Сейчас… А, всё, вспомнила! Тогда у мадам волосы были другого цвета – не рыжие, а чёрные.

– С женщинами это случается.

– На ней было платье алого цвета. Она сидела в кофейне «Крендель» с каким‑то парнем.

– Где у нас эта кофейня?

– А это не у нас, а в Екатеринбурге. Я ездила туда на выходные с одной итальянкой, Софи. Она приезжала на комбинат, помогала налаживать оборудование, а я ей переводила. Софи захотела посмотреть Екатеринбург, и мы туда рванули на субботу‑воскресенье.

– Понятно. И когда вы очутились в кофейне?

– А это важно?

– Если вспомнить, что мужа Дины Померанцевой застрелили, а она является его единственной наследницей, то любой факт, касающийся этой дамы, представляет определённую ценность.

– Тогда попытаюсь вспомнить… Вспомнила! Я ездила в Екатеринбург в субботу, первого октября прошлого года. А в кофейню мы зашли уже под вечер. Я обратила внимание на Дину из‑за её платья. Яркое, алое… Оно пылало, как светофор. А ещё она сидела лицом ко мне, через несколько столиков, поэтому я и смотрела прямо на неё.

– А что за парень был с ней? Может быть, мужчина? Может, сам Померанцев?

– Нет, точно не Померанцев. Комплекция не та, да и прикид. Это явно был парнишка, а не грузный сорокалетний дядька. Но его я видела только со спины… В девять вечера мы с Софи поехали в гостиницу, а парочка всё ещё сидела в кофейне.

– А как Дина к нему обращалась? Ты случайно не услышала?

Лиза глубоко задумалась.

– Ты требуешь от меня невозможного! – возмутилась она.

– Думаю, для тебя нет ничего невозможного. У тебя уникальная память и редкая наблюдательность, а также фантастические способности в шахматах. Надеюсь, и слух у тебя хороший.

Девушка залилась румянцем. Трудно устоять под таким шквалом комплиментов.

– Дина называла спутника то ли Игорем, то ли Игнатом, – вспомнила Лиза. – Типа того.

– Отлично. Игорь или Игнат. Уже что‑то. Вот видишь, я в тебе не сомневался. О, чёрт! – вдруг воскликнул Андрей.

Он в отчаянии смотрел на шахматную доску.

Всего десяток ходов назад, когда ему удалось заманить в ловушку Лизиного ферзя и хладнокровно с ним расправиться, майор подумал, что партия выиграна. Он получил значительное преимущество и владел ситуацией. Но всё изменилось в мгновение ока, и Андрей, покрываясь испариной, вдруг понял, что это не он заманил противника в западню, а, сам того не ведая, танцевал под Лизину дудочку.

Всё зря. Какие бы комбинации ни разрабатывал майор, он всегда действовал в границах, очерченных Лизой. Она заставляла его управлять фигурами именно так, как нужно ей. Он был марионеткой в её руках.

– Лиза, я тебя задушу, – вкрадчиво пообещал Андрей. – Как ты это делаешь? Наверное, мне не стоит с тобой играть. Я чувствую себя полным идиотом.

– Я просто тебя заболтала! Отвлекала всякими разговорами, вот ты и продул.

– Я продул, потому что ты играешь в сто раз лучше меня.

– Да ладно, не преувеличивай. А можно я налью себе ещё кофе?

– Валяй, – махнул рукой Андрей. Он уставился на шахматную доску, восстановил прежнюю позицию и погрузился в размышления.

Лиза тем временем прошмыгнула на кухню и включила кофе‑машину.

* * *

Автомобиль Виктории, словно серебристый призрак, нёсся по ночной загородной трассе. Вспыхивали и ослепляли фары встречных машин, в тусклом жёлтом свете убегало под капот дорожное полотно, мелькали по бокам тени, а впереди – красные габариты попутных автомобилей.

Проведя весь день в бесконечных обсуждениях и переговорах, Виктория устала. Она сделала музыку погромче, чтобы не уснуть за рулём. Она была расстроена – крупный заказчик сорвался с крючка, она не сумела его убедить. День потрачен зря, силы и эмоции израсходованы впустую.

Поражение не было глобальным или катастрофическим. Подумаешь, найдётся другой клиент. Вика не стала бы зацикливаться на этой неудаче. Но она знала – руководство «Арматики» будет разочаровано. Начальство высоко ценило Викин талант переговорщика, а на этого заказчика возлагались большие надежды.

И вот – ничего не вышло. Возвращается ни с чем.

Расстраивать руководство Вике вовсе не хотелось. В «Арматике» сложился прекрасный коллектив. Тут работали суровые мужики, а она была их грустной принцессой – любимой и оберегаемой.

К тому моменту, когда в её жизни случилась трагедия, Виктория не так уж долго проработала в компании. Однако коллеги близко к сердцу приняли её горе. Они заботились о ней и поддерживали, как лучшие друзья… Такое не забывается. Вика испытывала благодарность к товарищам по работе.

Но на этот раз ей не удастся порадовать их крупным контрактом…

Чтобы отвлечься от производственных проблем, она переключилась на другую волну, вспомнила об Андрее. Подумала, а не заехать ли к нему без предупреждения и остаться до утра? Но Вика тут же отказалась от этой идеи. Общество майора было чрезвычайно приятным, но вряд ли беспокойный и горячий мальчуган позволит ей уснуть, а сон – это то, что сейчас ей совершенно необходимо.

Подумав об Андрее, Виктория не смогла не улыбнуться. Улыбка, как обычно, получилась грустной, насквозь пропитанной горечью. Страсть мужчины, его пылкая влюблённость, желание вознести её на пьедестал, боготворить и поклоняться, – увы, ей ничего этого не нужно… Если Андрей не изменит взгляд на их отношения, то в конце романа его ждёт ужасное разочарование. Она столько раз пыталась это ему объяснить, но ведь он её даже не слушает!

– Глупый мальчишка, – пробормотала Виктория.

Он ей не нужен, совершенно не нужен… Тогда почему в груди – там, где давно всё выжжено напалмом – робко отзывается какая‑то тонкая струна? Почему эта жажда счастья и любви неубиваема? Она пробивается даже сквозь иссушенную страданием почву…

Вика вдруг вцепилась изо всех сил в баранку автомобиля: прямо навстречу – лоб в лоб – летели две пылающие фары какой‑то махины. Большегрузная фура неслась по встречной полосе прямо на серебристую «Ауди».

Виктория покрылась ледяным п о том от ужаса. Мгновение – и грузовик вильнул в сторону, они разминулись в последний момент…

Сна как не бывало! Вика считала себя опытным водителем и знала, что любое путешествие по трассе изобилует такими эпизодами. Всегда какой‑нибудь кретин обязательно вылетит на «встречку».

Но каждый раз это становилось испытанием для нервов.