История 6

Людмила и Олег женаты пять лет. У них трёхлетний сын Ванюшка. В семье лад, понимание. Но материально тяжело. Три года назад купили квартиру, почти вся зарплата Олега уходит на пога­шение долга в банк. Живут на деньги, заработанные женой, а небольшой остаток заработка мужа уходит на оплату телефона, электричества, коммунальных услуг. И в это непростое для становления семьи время, Людмила забеременела.

Она всё уже взвесила. Малышу почти ничего не надо покупать. От Ванюшки осталось ещё много вещей, есть и нетронутые. Даже коляска есть. Людмила работает в ателье. Некоторых постоянных клиентов она имеет, будут и новые. Сидя дома, можно будет шить, и зарабатывать те же деньги, а может и больше. Но Олег встал на дыбы. Он боялся, что материально не вытянет этого и требовал, пока не поздно, избавиться от этой несвоевременной беременности,

На консультации врач обнаружил у Людмилы заболевание и посоветовал рожать. Во время беременности это заболевание может пройти само собой, а аборт его усугубит. Кроме того, самое время подарить старшему ребёнку братика или сестрёнку, у них будут общие интересы и друзья. А разница в возрасте более пяти лет почти исключает общих друзей, и между детьми уже не будет большой близости в детстве, разве что потом, когда статут взрослыми.

Начались сомнения и муки. К ним добавился страх потери мужа. Дело в том, что когда мать Людмилы родила второго ребенка, а Люда тогда училась в шестом классе, отец их бросил. Люда долго упрекала мать в этом. Не подходила к братику, говорила, что ненавидит его. Ей тогда было непонятно, что мама рождением Вовки хотела удержать мужа, но не вышло, что отец уже давно жил на две семьи, и его уход - это не бегство от Вовки, а выбор между любимой и уже не любимой женщиной, что отец умолял мать не рожать, стойко и мужественно пробыл около неё ещё девять месяцев, ради её покоя, следовательно, ради того, чтобы Вовка родился здоровым. Он предупреждал жену, что уйдет, но она думала иначе. Он привёз её из роддома и ушёл в тот же день. Все годы исправно платил алименты, Люда с отцом больше видеться не хотела, а Вовка его и вовсе не знал. Отец с новой семьёй вскоре уехал из города. С тех пор они не встречались.

Людмила впустила страх в себя, и он рос и рос. А через несколько

дней Олег попросил у неё прощения, объяснил, что он подумал, и считает, что второй ребёнок очень кстати, что ему с первого числа повышают зарплату, что он уже любит этого малыша и с нетерпением ждёт его появления. Но у Людмилы подспудный страх не уходил и продолжал расти.

- Ты не бросишь нас, когда я рожу?

- С чего ты это взяла?

- Мой отец нас бросил, когда родился Вовка.

- Но я же не твой отец, и я люблю тебя.
Тут на память всплыли мамины слова?

- Не доверяй им, дочка, никогда. Все они кобели.
Недоверие, возникшее внутри, заполнило грудь, вытесняя страх.

- Посмотрим, как ты любишь, - про себя подумала Людмила, и её
глаза наполнились слезами,

Олег поцеловал её сначала в один глаз, потом в другой.

- Целовать в глаза - к разлуке! - промелькнула мысль. И эта мысль
больше не уходила, и всё сильнее была способна вытеснять другие,
более позитивные мысли.

В это время из дальних странствий в поисках счастья вернулась в родительский дом школьная подруга Людмилы Зойка. Встреча была тёплой, душевной, подруги вспоминали детские и уже не детские со­бытия, рассказывали о том, что было пережито в годы разлуки друг с другом.

Людка, как я тебе завидую, у тебя такой чудесный муж и сын, а теперь еще родится... Кто?

А хоть кто, - смеясь, ответила Людмила, а про себя уже отметила, что Зойка положила глаз на её мужа.

Когда Зойка собралась уходить, Олег ей сказал:

- Заходи почаще, твой визит к нам просто преобразил Людочку,
ей сейчас очень нужна подруга.

У Людмилы в голове вспыхнул красный свет - опасность, значит и Олег положил на Зойку глаз, хочет её почаще видеть. Вот какова истинная цена его заверениям в любви.

Дня через два Зойка снова пришла в Людмиле, Принесла кастрюльку клубники и большую машинку - самосвал для Ванюшки. Вместе с Ванечкой грузили пуговки и мозаики в самосвал, через все комнаты везли груз снова к коробке и сгружали его туда.

- Уже и ребёнка моего в себя влюбила, - кружилось в голове.

И когда Олег побежал в магазин, чтобы купить чего-нибудь к чаю

(ради Зойки, конечно), Люда тихо и незаметно вышла из дома.

Забрела на Рыбачий, обошла водоём, часика полтора посидела на берегу, наблюдая за утками.

- Не буду им мешать, пусть потешаются надо мною. Она вынашивала планы развода, отъезда, но что будет потом с её детьми, воображение не хотело рисовать, оно отключалось, и Людмила вновь и вновь возвращалась к тому, откуда начала. Ей хотелось убедить себя, что права и очень хотелось, чтобы Олег убедился в том, что он «такой же, как все»

Совет

Эхо прошлого опыта (уход отца из семьи) подвело Людмилу не к поискам безопасности, как это было с героем из предыдущей истории, а к стремлению «принести себя в «жертву», только ради того, что бы слова её мамы подтвердились, и мамина история повто­рилась. Люда не стремилась остаться «любимой», а хотела, чтобы она была «права». Ради своей (а точнее, маминой) «правоты», женщина готова была пожертвовать счастьем своим и своих детей. То есть она действовала по принципу: «Выколю себе глаз, пусть у тёщи будет зять кривой». На все события она уже смотрела через кривое стекло, во всем искала доказательства и подтверждения своей «правоты». А потом начала действовать согласно своей схемы восприятия действительности, чтобы подтолкнуть мужа и подругу к игре в ею придуманной пьесе, то есть занялась манипуляцией чувствами близких ей людей.

Стремление стать «жертвой» - своеобразный душевный мазохизм, часто становится навязчивой идеей. Когда такая идея зарождается в человеке, то он не способен адекватно воспринимать действитель­ность, любые события истолковываются, как подтверждение того, что всё идет по заранее запланированному сценарию, и от этого не уйти.

Олег любил свою семью. Он понимал, что он - герой пьесы, сочинённой его женой, а значит, его доводы для неё неубедительны. Олег обратился за помощью к психологу, причём очень вовремя, так как пьеса, ещё только завязывалась, и начиналось первое действие драмы. Участники драмы, выбранные постановщиком, действительно не могут на него влиять, он их не слышит, или слышит по-своему. Нужен кто-то посторонний, и этот посторонний в первую очередь, докопавшись до подлинной причины неадекватного поведения

«постановщика», должен был деликатно развенчать миф о непогрешимости мамы в глазах Людмилы.

Из воспоминаний Люды об отношениях отца и матери, она сама по наводке психолога пришла к выводу, как неразумно мать вела себя с отцом. Она требовала, а не просила, она критиковала, а не хвалила, и вполне естественно, что отец, встретив женщину, в глазах которой увидел восхищение им, потянулся к ней и полюбил её.

Рождение Вовки мать спланировала сама, и это было её решение, её выбор, отец этого выбора не делал, в чем же его упрекать? В том, что он пошёл по зову сердца? Люда сама не захотела его больше знать, может ли она упрекать отца в том, что более 13 лет они не виделись? Мамина фраза, что «все они одинаковы» идёт не из жизни, а от обиды. Каждый человек неповторим и уникален: и Люда, и Олег, и все остальные. Одинаковых нет. Иначе, зачем же мы тогда выбираем?

Обида деструктивна, не созидательна. В восточной медицине даже есть такая установка: если женщина страдает женскими заболева­ниями - она накопила обиду на мужчину (на мужа, отца, сына...). Помоги ей простить, избавиться от обиды, иногда очень потаённой, и она начнет выздоравливать. Оказалось, что у мамы Людмилы фиброма и киста яичника.

С помощью психолога Люда осознала, что мать её - несчастная, запутавшаяся женщина, а значит, её советы сомнительны и не должны приниматься за истину. Люда в другом свете увидела своего мужа, анализируя разные ситуации из их жизни, она увидела, как он благороден, умён, как грамотно не позволял тёще вмешиваться в их семью. С помощью специальных психотреннингов она полностью простила отца и Вовку (за то, что он родился).

У них родилась здоровая дочурка, в семье снова лад и понимание.

Люда нашла своего отца, и она со всей семьёй ездила к нему в гости. Олег от него в восторге, Вовка тоже сдружился с отцом и братом, на год младше его, о котором даже не подозревал, собираются вместе поступать в лётное училище.

Зойка вышла замуж за своего одноклассника, которого раньше никак не воспринимала. Жизнь идёт. И она прекрасна, если освобо­диться от эха прошлого печального опыта.

История 7

В жизни всякое случается. Единственный сын Дмитрий, в котором Анна Васильевна души не чаяла и которым очень гордилась, влюбился в женщину с ребёнком, да еще старше себя на восемь лет. Анна Васильевна сходила с ума. Сын вырос красивым, имел хорошую специальность, не пил, не курил, не гулял, умел принимать решения.

Муж Анны Васильевны умер несколько лет назад, и Дима после этого сразу стал взрослым, опекал мать, стал лучше учиться, не упускал случая подзаработать. Закончил школу, пошёл на завод и поступил заочно в университет. Анна Васильевна после того, как сын пришел из армии, стала подумывать о внуках. Ей нравилась соседская девушка: не красавица, но скромная, никогда её не видела с парнями, всегда здоровается, да и семья неплохая. Намекнула как-то раз Диме про неё, а он и говорит:

- Мама, я уже нашёл женщину моей мечты, и никого другого мне
не надо

- Кто же это? Какая она? Дима чистосердечно все рассказал о
Насте.

Анну Васильевну чуть удар не хватил. И когда сын ушел, она дала волю чувствам:

- Не допущу! Не бывать этому никогда! Не для того его родила и
растила, чтобы он чужих детей воспитывал! Да как же можно в
старуху влюбиться? Да с ней наверняка уже не один мужик переспал!
Как же Бог допустил такое, чтобы именно мой сын в шлюху
влюбился?! Спасать! Надо спасать сына!

Дима даже не подозревал, что мать за ним уже несколько дней следила. И вот, наконец, точно зафиксировав нужную дверь, Анна Васильевна не смогла справиться с эмоциями и через несколько минут после того, как Дима вошёл в квартиру, она позвонила. Дверь открылась, и Анна Васильевна ворвалась в дом. Дима сидел на диване, на его руках сидела девочка с куклой и что-то ему расска­зывала. Мать стащила девочку с колен сына, обняла его ноги и, рыдая, запричитала:

- Сынок, умоляю, пойдем домой, не нужна нам такая, она же
шлюха, как ты этого не видишь?! Идём домой, я прошу тебя! Идём
домой! Дима пытался встать, поднять ползающую у его ног мать, и
чтобы прекратить истерику, он с силой тряхнул её за плечи и

процедил сквозь зубы:

- Уходи! Вон, отсюда! Наступила тишина. И в этой тишине тихо и
печально прозвучали слова Насти:

- Дима, ты хотел знать, почему я разошлась. Я отвечу. Он не
сумел защитить меня от своей матери.

- Я сумею,- ответил Дима, он встал, поднял мать на руки и понёс
её к дверям, она не сопротивлялась, молча дошли до стоянки такси.
Посадив Анну Васильевну в машину, Дима тихо и твёрдо сказал:

- Поезжай домой. Но знай, что в моей жизни я сам хозяин, я свой
выбор сделал, сделай и ты. Сегодня домой не приду, заскочу в
воскресенье, тогда и поговорим.

Совет

Причиной неадекватного поведения матери была её ревность. Ревность стареющей женщины, которую уважали, опекали, поддерживали, а теперь это всё будет отдано другой женщине, да еще не соответствующей идеалу невестки. Для Анны Васильевны это ассоциировалось с катастрофой, с потерей сына.

На подсознании (т.е. не осознанно) тот факт, что Настя старше сына, вселил в её сердце страх за себя. Молоденькая глупышка её бы слушалась, подчинялась ей, а женщина постарше сумеет проти­востоять в борьбе за влияние на её сына. А ведь он был единственный, и, следовательно, не будет у неё еще одной снохи, на которой можно было бы отвести душу. Если бы Анна Васильевна, прежде, чем наломать дров, обратилась за советом к психологу, то с его помощью этот страх был бы вскрыт и проанализирован. Она бы поняла, что единственный путь не потерять сына- принять ситуацию и остаться другом Дмитрию и его семье. А тот факт, что у Насти есть ребёнок, говорит только о том, что она нормальная здоровая женщина, способная иметь детей. Стоит лишь открыться навстречу этому ребёнку, и сколько радости маленькая девочка могла бы доставить своей новой бабуле!