Исходное положение 6 page

(Эй, Роб, куда сейчас? В этот самый "рай"?).

Я закружился, но быстро разгладился (Пока нет. Согласно моему восприятию, я не смогу попасть туда, даже если очень захочу).

(Гм. Ладно, а как насчет других людей, кроме тебя, которые поделились бы со мной парочкой посылов? Я ведь хочу получить урок, но сейчас мы просто болтаемся без толку... понимаешь? Может, вернемся к Чарли?).

Я не ответил. В этот миг у меня возникло яркое восприятие, и я ускорил движение. Теперь я твердо знал, куда следует отправиться напоследок. Я промчался вдоль края самого внешнего кольца" где дымка была почти прозрачной. Издалека был виден светящийся ободок; когда мы приблизились, свечение раздробилось, стало понятно, что его образуют многочисленные отдельные источники света — обитатели этого места. Именно здесь жили учителя, помощники, так называемые наставники внутренних колец — все те, кто исполнял свой долг не по принуждению, а только из преданности делу. Я выловил среди множества огней нужную метку и настроился на нее; ВВ неотступно следовал за мной. Уже мгновение спустя мы остановились. Одна фигура отделилась от группы существ и направилась к нам. Ее облик еще сохранял отдельные человеческие черты. Фигура источала мягкое свечение.

Я раскрылся (Ловлю тебя на слове, Билл, Решил заглянуть к тебе, как ты предлагал).

Фигура разгладилась (Мы ждали. Боб. Тебя и твоего друга из КT-95. Добро пожаловать, ВВ).

(Привет), — замерцал ВВ.

В том, что Билл осознавал присутствие ВВ и знал, чем мы занимаемся, не было ничего удивительного. Временами у меня возникало смутное восприятие того, что все это путешествие, включая его завершающую часть, было запланировано с самого начала. Так или иначе, я решил не вмешиваться в беседу Билла и ВВ, не сомневаясь, что она состоится.

(Вы тоже человек, как и Роб?), — начал ВВ.

Билл немного покружился (Во мне немало человеческих посылов, ВВ. Я, можно сказать, прошел все тяжкие. Но сейчас, в отличие от Боба, у меня уже нет материального тела).

(Хочешь, брошу тебе посыл? Рассказ о себе и все прочее).

(Нет нужды, Я достаточно хорошо воспринимаю и тебя, и историю твоего друга... э-э-э... АА, и КТ-95. Мне хотелось бы узнать другое: какое восприятие человеческого существования сложилось у тебя после вашего... простого урока?).

ВВ мигнул (Боюсь, его нельзя назвать отчетливым. Ты действительно хочешь это знать?).

(Да, каким бы оно ни было). — Билл разгладился.

(Хорошо. Я... ну... все это кажется кучей безумных игр в одной большой игре... Одни правила противоречат другим, все так перемешано, что очень скоро уже не понимаешь, во что именно играешь. А потом обилие игр окончательно затягивает и вообще забываешь, что это игра, что все вокруг — просто игра. Люди не помнят даже того, почему в нее играют и как это началось).

(Что ж, очень неплохо, ВВ).

(Теперь я могу забрать с собой эти посылы... того, что у меня есть, уже вполне достаточно... могу вернуться в КТ-95, раздать их один за другим, потому что в каждом есть часть игры... Наши вихри так запрыгают, что не смогут остановиться!).

(Не сомневаюсь).

ВВ мигнул (Впрочем, кое-чего все еще не хватает... без этого игра не будет игрой).

(И это?..), — поинтересовался Билл. Он полностью разгладился.

(Подсчет очков! Как ведется счет?).

(Отличный вопрос!).

(А что тут смешного?), — завибрировал ВВ. — (Зачем играть, если нет никакого интереса? Впрочем, мне не показалось, что всем этим людям там, внизу, очень уж весело...).

Билл выгнулся (Иногда им бывает весело. Многие, хотя и далеко не все, получают удовольствие большую часть времени. Конечно, таких найти не очень-то легко. Твое обзорное восприятие упустило подобные отклонения).

(Есть и еще кое-что), — мигнул ВВ.

(Что именно?).

(Та штука, которая создает помехи в полосе "М"... царапающие поскрипывания. Роб назвал их эмоциями, но я совершенно не воспринял, что это такое. Роб уверяет, что для этого нужно стать человеком).

(Эмоции и есть оценка результатов, по ним ведется подсчет очков).

ВВ расплылся, а мне захотелось, чтобы Билл поскорее продолжил. Я тоже хотел бы разобраться в том, что это значит.

(Эмоции — то, из-за чего эта игра кажется такой безумной, и все же это одна большая игра, в которой каждый участвует во множестве других игр. Общий счет в игре ведется по объемам эмоциональной энергии. Основная цель большой игры заключается в том, чтобы управлять этой энергией, развивать ее, довести до наиболее эффективного состояния. Люди — до тех пор, пока они не заканчивают эту игру, — называют этот высший уровень "любовью". Чем больше набираешь очков, тем приятнее играть. Большинство из нас, обитателей этого места, направляет свою энергию на помощь другим людям. Мы делаем все, что можем, пытаемся помочь им набрать побольше очков — и получить удовольствие).

ВВ свернулся, долго оставался закрытым, но затем снова открылся (Послушай, Билл...).

(Что, ВВ).

ВВ замерцал (У меня нет ни малейшего восприятия эмоций... этой энергии-любви. Ни единого проблеска).

(Ошибаешься, тебе прекрасно известно, что это такое), — мягко завибрировал Билл.

(Как это?), — расплылся ВВ.

(Почему ты сейчас здесь? Почему остался, а не вернулся в свой КТ-95? Что тебя здесь держит? Зачем ты попросил Боба преподать тебе урок? Ведь ты мог попросту вернуться домой и поиграть в какие-нибудь игры).

ВВ окончательно расплылся, медленно свернулся и плотно закрылся. Я не воспринимал ни малейшего излучения или движения. Билл осторожно вытянулся к нему, но ВВ не откликнулся. Я никогда прежде не видел, чтобы с нефизическими существом случалось нечто подобное, за исключением разве что тех застывших фигур недавних усопших в одном из близких к Земле колец — впрочем, даже в тех случаях я никогда не наблюдал начала такого состояния. Возникшие во мне вибрации усилились.

Билл мягко открылся (Тебе лучше уйти. Мы о нем позаботимся).

Я вибрировал еще сильнее (Это пройдет?).

(Он просто вобрал слишком большой посыл. Поскольку ВВ никогда не был человеком, это... с ним все иначе. И это скоро пройдет).

Я уже подумывал о том, что не стоило мне втягивать ВВ в это путешествие, но Билл успокоил меня (Боб, ведь это я направил ему посыл, от которого... Это напоминает то, что мы привыкли называть потрясением. Возвращайся, твоя энергия слабеет. Мы позаботимся о ВВ, он быстро оправится).

Я неохотно развернулся, сделал полукувырок и нырнул вниз, направившись к метке своего материального тела. Я немного расслабился, так как понимал, что никто не позаботится о ВВ лучше, чем Билл и его друзья. Лучше могли быть только Разумники, но разница между ними и Биллом была не так уж велика. Я нашел второе тело и без затруднений совместился с материальным. Вокруг было тихо и спокойно, но я по-прежнему испытывал волнение и даже забыл взглянуть на часы.

На протяжении последующих недель, даже месяцев я постоянно задумывался о разнице между Биллом и Разумниками.

Время: ночь, 2 часа 12 минут... проснулся бодрым, в полном сознании... почувствовал знакомый сигнал Разумников: легкий, не настойчивый, но отчетливый... ощущение расслабленной уверенности... прошел процедуру краткого сосредоточения, затем отцепился от материального тела, покинул второе... очень напоминает два плавных полуразворота самолета... настроился на метку, неясно почувствовал движение и оказался в нашем обычном месте встреч. Теперь я уже знал, что не смогу пройти дальше, в их мир, до тех пор, пока окончательно не расстанусь с материальным телом. Понимание этого вызывало какую-то возбуждающую тягу, но я не сомневался, что смогу справиться с нетерпением — во всяком случае, в ближайшем будущем.

(Нам нравятся человеческие сравнения. "Справиться" — не значит подчинить себе и покорить, это умение действовать правильно, так? Видишь, мы тоже многому у тебя учимся). Трудно представить, что у меня можно научиться хоть чему-то значительному, но если ОНИ так считают...

(Ашанин, мы учимся у тебя множеству важных вещей... у тебя и благодаря тебе).

Мне вспомнилась одна из первых встреч, когда я впервые понял, что в общении с НИМИ нет нужды формулировать вопросы... То, что ОНИ умеют читать все мои мысли, в том числе и еще не заданные вопросы, изрядно лишало меня самообладания, но это ощущение ослабело, когда я смирился с тем фактом, что любые мои мысли, представления и эмоциональные отклики остаются человеческими и не подлежат оценкам с ИХ стороны. Как приятна подобная свобода!

(Ты не мог бы считать это свободой, если бы прежде не пережил угнетения).

Это верно, все познается в сравнении. Вполне возможно, что без умения сравнивать одно с другим не было бы ни перемен, ни самого сознания.

(Нам кажется, что теперь ты готов к осознанию нового. Ты уже можешь получить представление о той задаче, которую выполняешь сейчас на Земле. Это совсем не значит, что только ты один пытаешься воплотить в жизнь эти перспективы. Твоя деятельность является лишь частицей целого, которое может стать реальностью благодаря помощи и усилиям множества, огромного множества других... все они, как и ты, вносят свои небольшой вклад в общее дело. Однако твои усилия на текущем отрезке времени вполне могут стать завершением твоего собственного вклада, и тогда ты сможешь отправиться на Родину... с тем, чтобы позже, когда созреют плоды того, что ты делаешь сейчас, вернуться и разделить их с остальными... Именно эти возможные плоды мы и собираемся тебе показать).

Они упомянули о Родине, и это вызвало у меня такой прилив ностальгической тоски, что я свернулся и закрылся. Внутри прокатывались обрывочные отголоски посыла, который мне никогда не удавалось выразить до конца: безмятежность, потрясающее ощущения родства, неясные воспоминания о давно забытой полноте жизни, свежее, согревающее, отчетливое понимание... нет, все не так, все не то... Нечто постоянно ускользает, оно скрыто слишком глубоко... Я опять раскрылся.

(Мы считаем, что это может быть очень важно для тебя. Мы покажем все со стороны, ты будешь просто наблюдать).

Я расплылся несмотря на то, что возбужденно вибрировал. Если ОНИ уже все продумали, мне предстоит увидеть нечто поразительное, однако я не могу читать ИХ мысли так, как они читают мои. Что?..

(Мы можем перенести тебя на вероятную физическую Землю в ту точку времени, которая по привычным тебе измерениям находится дальше. 3000 года. Основными обитателями планеты являются люди-плюс... Мы называем их человечеством-плюс, чтобы подчеркнуть существенные отличия от людей твоей эпохи. Как мы уже сказали, ты сможешь видеть все со стороны).

Прекрасно! Наконец-то! До сих пор я лишь несколько раз посещал будущее. Мне никогда не хватило бы смелости сделать такой далекий прыжок самостоятельно, но вместе с НИМИ все будет иначе...

(Закройся поплотнее, так будет легче).

Я был слишком возбужден, на это явственно указывали мои сильные вибрации. Я свернулся, тщательно расправил петли и закрылся. Меня ждет настоящий посыл — не моделирование, не смутные догадки тех, кто опирается на наблюдения за кратковременными тенденциями...

КЛИК!

Мы парили очень высоко над землей. Планета выглядела так, словно мы оказались на полпути от нее к Луне — которая, кстати, была на месте, позади нас. Земля имела привычный зеленовато-голубой цвет, континенты были частично затуманены слоями белых облаков. Мы плавно двигались вперед, и я с радостью заметил, что вокруг Земли уже нет серого и коричневого колец, — это означало, что там уже пусто. Здорово! "Повторялы" исчезли! В тот же миг я подметил еще одно изменение, и оно полностью захватило мое внимание: вокруг Земли осталось единственное плоское кольцо, очень похожее на кольцо вокруг Сатурна. Оно было сверкающим, искрящимся, но переливалось не отраженными лучами Солнца, а собственным свечением.

(Со временем ты поймешь назначение, этого кольца).

Мы продолжали двигаться вперед, миновали искрящееся кольцо, не проходя сквозь него, и направились вниз. Я осознал еще одно изменение: полоса "М" была заполнена сигналами общения, но это был совсем не шум. Помех вообще не было! Это могло означать только одно: люди наконец-то овладели НСО. Дополнительным подтверждением было исчезновение призрачной дымки, которую создавал шум в полосе "М". Вокруг уже не было сгустков случайных мыслей. Одного только этого открытия было вполне достаточно, чтобы я представил себе, чего ждать в дальнейшем.

Мы опустились на небольшую высоту, примерно на два с половиной километра, и двинулись над Северным полушарием, перемещаясь с востока на запад на двадцать восьмой широте, начиная с точки в нескольких километрах от побережья... Как я понял, это были берега Японии. Море сочного, ярко-зеленого цвета; по поверхности океана величественно катились пологие, но большие волны высотой около трех метров. В глубине под ними я различил неторопливые косяки рыб, путь которых удивительно точно повторял очертания далекой береговой линии. Рыб были тысячи. Когда косяк резко менял направление, под водой ослепительно сверкали серебряные спины. Да, если у самого берега ходят такие огромные косяки рыбы, на Земле действительно многое изменилось. Все вокруг казалось знакомым, но у меня возникло такое чувство, будто чего-то не хватает. Окинув взглядом бескрайние океанские просторы, я тут же понял, чего именно.

Не было ни единого судна. Я осмотрел горизонт, даже попытался заглянуть за него, но не заметил нигде ни лодки, ни паруса. Самолетов тоже не было, — над тяжелыми волнами кружили только чайки и крачки, но выше, в небе, не было совершенно ничего, даже инверсионных следов.

Плавно перемещаясь, мы пересекли береговую линию и оказались над Японией. На севере виднелась поблескивающая под солнцем коническая вершина Фудзиямы. Внизу расстилался ровный ковер полей, опрятно расположенных квадратиками шахматной доски. Каждый участок слегка отличался от остальных оттенком зелени... нет, не просто зелени, чего-то большего. На изумрудном фоне были рассеяны гигантские букеты растительности самых разнообразных цветов: ярко-оранжевого, темно-синего, белого, красного — целые поля цветов, кустов и каких-то гибридов, потому что обычные цветы просто не могут быть такими огромными! Общую гармонию картины можно было рассмотреть только с большой высоты, и все же летательных аппаратов не было. Понимание этого привело к тому, что у меня все отчетливее проявлялось какое-то поразительное восприятие.

Мы продолжали двигаться на запад, и я начал подмечать отсутствие других привычных подробностей. Вокруг полей не было не только широких дорог, но даже узеньких троп. Ни единого здания, даже крохотных сарайчиков или навесов. Я внимательно изучал все вокруг, но не видел ни городов, ни поселков, ни линий электропередачи, ни машин — все это исчезло. Воздух был прозрачен и чист, никаких следов дыма.

Вспышкой прорвалось восприятие: прежде всего, вокруг не было людей. Вот кого я в действительности пытался найти: мужчин, женщин, детей. Какая ужасная катастрофа стерла всех их с лица земли?!

(Они здесь. Их немного, но причина совсем не в трагических катаклизмах. Все, что ты видишь, создано людьми).

Мы начали двигаться быстрее, помчались над беспредельными рядами ярких букетов в зеленой оправе; некоторые были просто огромными, несколько километров в поперечнике. Вскоре мы вновь оказались над океаном — по моим представлениям, это было Японское море, но даже в этом оживленном районе не было видно ни единого корабля. Море сменилось сушей (Корейский полуостров?), и здесь все выглядело иначе. Во всех направлениях расходились ряды высоких, величественных деревья с обращенными почти вертикально, прижавшимися к стволу ветками. Я никогда не видел таких деревьев... однако, вокруг по-прежнему не было ничего рукотворного, ни одного намека на то, что "здесь был Вася".

(Твое восприятие... оно... как сказать... несколько устарело).

Прежде чем я успел поразмыслить об этом, мы понеслись над морем. Движение ускорилось, и мы стремительно миновали полоску воды и вновь оказались над сушей. По моим расчетам, это был Китай. Что ж, эту страну всегда переполняли миллионы жителей, если где-то и можно найти людей, то именно здесь... Однако выяснилось, что даже перенаселенные районы могут стать совершенно безлюдными. Мы летели над бесконечными лесами, но единообразие нарушали только редкие луга, широкие реки и мелкие ручьи. А где же знаменитые рисовые плантации, столь необходимые для человеческого выживания?

(Кое-где они сохранились, но с другой целью. Теперь это заповедники для птиц).

Поверхность земли стала более неровной, и очень скоро мы уже лавировали между кряжами и пиками настоящих гор. Растительность здесь была скудная. Мы неслись со скоростью боевого истребителя, вокруг мелькали заснеженные вершины. Я подумал, что нам стоит подняться повыше: во мне проснулся старый добрый отчаянный пилот, у которого еще сохранились остатки осторожности. Именно они в свое время позволили мне дожить до зрелого возраста, хотя и лишили определенной дерзости. Я увидел, что мы несемся прямо на отвесный, покрытый коркой льда склон высокой горной гряды.

(Помни, ты можешь пройти сквозь него и выскочить с другой стороны).

Стена придвинулась вплотную. Перед самым столкновением я крепко закрылся. На какое-то мгновение структура окружающей среды изменилась, а потом все стало по-прежнему, Я раскрылся и обернулся назад: горы уже скрывались вдали. Да, я так и не привык к проникновению сквозь материальные предметы! Земля под нами быстро выровнялась, зелень леса сменилась более светлым оттенком, открытых пространств было все больше. Я обратился к своим географическим познаниям и решил, что сейчас мы уже должны быть над Малой Азией... да, совершенно верно, кругом простирались песчаные барханы, голые каменистые районы. Здесь рождается нефть. Я внимательно осмотрелся, отметил симметричные рощицы, но не увидел нефтяных баков, трубопроводов и вышек — никаких признаков того, что тут когда-либо ступала нога человека. То ли запасы нефти окончательно вычерпаны, то ли нефть вообще уже не нужна...

(И то, и другое).

Мы в очередной раз полетели над водой (Средиземное море?), поднялись выше, помчались еще быстрей. Внизу мелькнул участок суши, но я не успел его узнать, а потом опять была вода, тяжелые волны — должно быть, Атлантика... снова суша, мы неожиданно замедлились и мягко опустились на луг среди покатых холмов. Я осмотрелся, гадая, почему мы остановились именно здесь. Место было смутно знакомым. Я стоял на пригорке, посреди большого луга с сочной зеленой травой, такой ровной, словно ее недавно косили... нет, трава была некошеной, но удивительно опрятной, стебель к стеблю. За спиной была опушка дубовой рощи, деревья были кряжистыми, развесистыми. Вдалеке виднелся ряд последовательных зеленовато-голубых горных гребней, казавшихся гигантской лестницей к небу... Почему мы остановились именно здесь, в этом месте?

(Они так захотели. Они уже ждут).

Энергия Разумников исчезла, и я остался один. Я чувствовал себя так, будто вновь вернулся в материальное тело. Лицо согревали лучи солнца, волосы растрепались под прохладным ветерком... Волосы? Откуда у меня волосы?.. "Они уже ждут"... Кто "они"? Я осмотрелся по сторонам, но не почувствовал никакой метки... нет, одна была, очень знакомая... там, в лесу. Я развернулся и пошел... пошел?.. но это значит, что у меня есть ноги! Глянув вниз, я обнаружил, что у меня действительно появились ноги — совершенно нормальные, человеческие. Голые ноги, босые пятки. При ходьбе я чувствовал ласковые прикосновения травы. Продолжая идти к высоким дубам, я ощупал свое тело: вполне материальное, осязаемое, теплое. Я окинул его взглядом — гибкое, стройное тело двадцатидвухлетнего юноши... и никакой одежды! Что ж, это уже прогресс. Теперь я вновь чувствовал, как тело обдувает ветром, а в легкие проникает воздух. Я дышу. На моей памяти это был первый случаи, когда в этом состоянии сознания я ощущал настоящее материальное тело. С другой стороны, я не понимал, почему нужно было пройти такой путь, чтобы вернуться в худощавое тело ростом около метра восьмидесяти, весом килограммов семьдесят... Я подошел к границе леса и сунулся в чащу, но тут же наткнулся на какую-то преграду, оттолкнувшую меня назад, на луг. Я замер, огляделся, но ничего не воспринял. Знакомая метка, которую я до сих пор не мог окончательно определить, находилась там, за преградой, и потому я предпринял еще одну попытку. Она не принесла особого успеха, но дала мне нечто иное: я понял, что эта незримая сила мне знакома, хотя я по-прежнему не мог выявить связь между меткой и этой преградой. Чего-то не хватало.

(Оставайся там, на лугу, мы сейчас появимся).

Это было не звучание — НСО! Мы добились этого! Люди освоили НСО! Мы наконец-то сделали качественный скачок от обезьяньего лепета! Мне уже не терпелось поскорее увидеть встречающих, кем бы они ни были. Ждать пришлось недолго. Из-за деревьев вышли мужчина и женщина. Во всяком случае, старое доброе деление человечества на пары еще сохранилось! Оба не старше тридцати, привлекательные, стройные, загорелые. У мужчины были светлые волосы, а у женщины — темные. Пока я осматривал обоих, они улыбались.

Я раскрылся (Похоже, люди изменились не так сильно, как я предполагал. Во всяком случае, внешне).

(Прости за мелкую неувязку, Роб). — Мужчина завертелся. — (Тот, кто тебя приглашал, забыл о барьере, так что нам пришлось занять его место).

Я расплылся (Ты назвал меня Робом... Мы знакомы?).

Мужчина сердечно улыбнулся (Конечно!).

(Ты тоже, кажешься мне знакомым. Какая-то странная метка, но это просто не может быть правдой...).

Мужчина завибрировал и закружился (Я знал, что ты ни в жизнь не поверишь! И все же придется).

Я пережил яркую вспышку восприятия и поверил (ВВ!).

ВВ кружился (Кто же еще?!).

Я свернулся и нашел посылы, связанные с той преградой, которая меня отталкивала. Теперь я догадывался, кто пригласил меня сюда.

(Так это АА — там, в лесу?).

ВВ широко раскрылся (Он так хотел встретиться с тобой! Так торопился, что напрочь позабыл о барьере. Но он воспринимает все, что происходит).

(А он знает, что представляет собой этот барьер?). ВВ разгладился (Да, знает, но он сказал, что ты должен понять это сам).

Я повернулся к женщине, так как уже не мог противиться сильнейшему притяжению, которое она осознанно или неумышленно оказывала... ее усмешка дала мне понять, что она делала это намеренно, но женщина оставалась плотно закрытой. Я отнесся к этому с пониманием. Ее метка, как и метка ВВ, была сильной, намного сильнее... нет, все слишком расплывчато. Как я мог забыть о таком важном, существенном...

У нее была очень озорная улыбка (Ничего ты не забыл).

(Итак, что ты хочешь узнать?), — вмешался ВВ. — (Я мог бы направить тебе свой посыл, но неуверен, что тебя интересует именно это).

Я повернулся к ВВ (Какой сейчас год?).

(Год? А, время... Летоисчисление прекратили вскоре после 3000 года. В нем уже не было нужды. Дальше?).

Я мигнул (Где мы? Судя по нашему маршруту, это где-то в Соединенных Штатах, неподалеку от побережья).

ВВ разгладился (АА решил, что тебе захочется попасть именно сюда. Соединенных Штатов больше нет. Вообще никаких государств и стран. Это стало лишним. Однако я советую тебе внимательнее воспринять все вокруг).

Я обернулся и огляделся по сторонам. Да, местность действительно была знакомой. Пригорок, на котором мы стояли, ступенчатые полоски голубоватых гор на западе... Голубые горы! Теперь все встало на свои места. Сколько раз я стоял на этом пригорке и смотрел на запад, мысленно разгонялся на ступенях этих пологих холмов! Сколько острых переживаний связано с этим местом... но дома, изгороди, сооружения, дороги — где они? Озеро... Озеро осталось. И деревья, множество деревьев. Я никогда не видел такого разнообразия. А там, на востоке... вода. Раньше там было четырехполосное шоссе, но теперь простиралась водная гладь, уходящая к самому горизонту.

(Мы по старинке назвали это Вирджинским заливом. Часть океана). — ВВ полностью разгладился. — (Ты и сам постоянно твердил о законе перемен. В память о прошлом многие из нас устраивают спячку именно здесь).

Я расплылся (Спячку?).

Женщина приоткрылась — совсем чуть-чуть (Мы укладываем свои излюбленные человеческие тела тут, в дубовой роще. До тех пор, пока они не понадобятся). (А это случается не так уж часто), — добавил ВВ.

Я свернулся. Спячка... гибернация. А почему бы и нет? Просто расширение старой доброй процедуры ВТП. И все же бросать их прямо здесь, под деревьями...

(Мы окутываем их мощным "пузырем"), — с улыбкой пояснила женщина. — (Он непроницаемый, сквозь него не проходят даже вирусы, не говоря уже о клещах, комарах и более крупных животных).

Тут же пришел посыл. "Пузырь" — резонирующий энергетический экран, неуклюжие подобия которого мы сами когда-то пытались создать (без особого успеха). Энергетическое поле, окружающее тело и оберегающее его от внешних опасностей. Так или иначе, здесь еще сохранились клещи, комары, вирусы... пожалуй, даже медведи.

(Можешь не сомневаться), — усмехнулся ВВ.

Я посмотрел на него (Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что вы редко возвращаетесь в тело?).

ВВ кивнул в сторону женщины (Пусть она тебе расскажет).

Женщина открылась немного шире, и я почувствовал, как мощное притяжение слабеет. Теперь у меня не оставалось сомнений в том, что она делала это намеренно. Кроме того, она понимала, что я больше не стану предпринимать попыток воспринять ее метку. Что ж, по крайней мере, одно не изменилось: женщины по-прежнему любят оставаться загадочными.

(Один-два раза в неделю, не чаще). — Она разгладилась и с интересом следила за моей реакцией.

Она добилась желаемого эффекта. Я расплылся.

(То, что в один день сразу три человека встретились здесь в материальном теле, — весьма необычно), — продолжала она, наслаждаясь моим удивлением. — (Впрочем, мы сделали это, чтобы встретиться с тобой).

Я улыбнулся (Поверьте, я очень благодарен за это).

(Помнится, ты любил говорить, что...). — Женщина осеклась, рассмеялась, но продолжила, — (Ты часто говорил, что человек — не только материальное тело. Теперь все наоборот: ты... нам приходится твердить новичкам, что они — не только энергетические сущности).

Я свернулся. Мне и в голову не приходило, что перемены могут стать такими разительными, но кое-что оставалось прежним: один ответ, как и раньше, вызывал сотни новых вопросов. Думаю, мне следует начать с...

(Ага, хочешь найти привычную основу, от которой молено было бы отталкиваться? Коротко говоря, мы все еще остаемся людьми... человеческими существами... существами, ведущими человеческий образ жизни. Верно я говорю?). — Женщина вопросительно посмотрела на ВВ, но тот лишь пожал плечами. Странно... Должно быть, АА попросил их, чтобы разговорами — точнее, общением — занималась, главным образом, женщина.