Часть вторая 4 page. Едва ли они стали бы особенно усердствовать в этой погоне, будь он всего лишь подростком-кадетом, что надумал на свой страх и риск бежать из военной школы

Едва ли они стали бы особенно усердствовать в этой погоне, будь он всего лишь подростком-кадетом, что надумал на свой страх и риск бежать из военной школы. Но со смертью Закольева все, решительно все стало не так. Теперь ему нельзя идти в Петербург. Полиция будет искать его даже в столице. Сокровищу, очевидно, какое-то время придется полежать еще в том укромном месте, где спрятал его старик Гершль. Подождать придется и с путешествием в Америку — год, может быть, или два... а может, и дольше.

Сейчас же ему лучше всего направиться в горы, на юг страны, чтобы укрыться там и от своих преследователей, и от призрака Закольева.

Сергей сделал вокруг школы крюк примерно в тысячу метров, прежде чем окончательно повернуть на восток, затем на юг через лес и к поросшим лесом холмам. Где-то совсем неподалеку он услышал волчий вой. Но Сергей пробирался дальше через лес, переходя с быстрого шага на бег, когда позволяли местность и силы.

Клочья тумана в лесу становились прозрачнее, а утрен- ^{Нее с}°лнце теплее. Сергей надеялся, что это утро прольет новый свет и на то, какой дорогой идти к надежному убежи- ^щу'^{и На его} путь в жизни. Как все это могло случиться? — не ^еРеставая, он спрашивал себя. Семь лет назад все было так

г о, жизнь шла по накатанной колее. Я был в отборной И во ^{С> МСНЯ уважали и мои} наставники, и мои товарищи, теперь... Мой поступок — единственно правильное

решение или худшая ошибка моей жизни? Нет, ответил оц I себе, я поступил так, как должен был поступить.

А что ему еще оставалось делать? Отправляться вместе с остальными кадетами на «задание, связанное с евреями»! Он даже подумать не мог, чтобы обагрить руки кровью не- винных людей. А Закольев? Такого он не мог представить даже в кошмарном сне...

Еще час-другой, и его хватятся. Рано или поздно выяснится, к чему привело его столкновение с Закольевым у озера. Его будут искать. Но он пойдет, не теряя времени, на юг, к далеким горам Грузии, что в тысяче с лишним километров к югу.

Там он найдет безопасное прибежище.

от так и началось весной 1888 года Сергееве путешествие. Его путь пролегал на юго-восток, вдоль течения Клязьмы.

Несколько первых дней он то и дело оглядывался, не в силах избавиться от чувства, что преследователи уже! дышат ему в затылок. Опускалась ночь, но она тоже не приносила облегчения, он продолжал убегать от погони и в своих снах. И лишь утром, пробудившись от тяжелого сна, он бросался в реку, чтобы смыть с себя последние | следы ночи. Весь день он продолжал идти, и лишь ближе i к концу дня делал привал, строил или находил укрытие, | затем по мере необходимости охотился, ловил рыбу или искал съедобные коренья.

Спустя несколько недель Сергей уже был у берегов Волги. В кустах возле реки ему посчастливилось найт" брошенный ялик. Плоское дно лодки рассохлось, но Сер гей залепил щели древесной живицей, и лодка оказала^ вполне пригодной к плаванью. Вскоре он уже плыл вни³ по течению, временами помогая себе шестом, который ^CNf3 стерил на скорую руку.

Последующие дни потекли для Сергея незаметно, будто были одно с течением великой реки. Его жизнь стала °^НИ м целым с рекой, с ее глубиной и вечностью. Когда Сдавался денек потеплее, он нырял в прозрачную воду, ^В лея пока не замерзал, и выскакивал погреться на солн-,> когда река смывала пот с его тела и остужала жар по- _т ескавшейся на солнце кожи, Сергей забирался обратно в ялик и тихо дремал, пока лодка плыла себе по течению, или рассматривал берега, которые с каждым днем все отдалялись.

Дни становились все длиннее и жарче, и его плечи постепенно бронзовели. Временами он ел очень мало или почти ничего не ел, а бывало и так, что он устраивал себе настоящее пиршество. Из прочного молодого деревца он соорудил себе примитивный дротик, затем дошла очередь и до лука из гибкого ствола молодого деревца и стрел из тонкого тростника с оперением из перепелиных перьев. Наконечником служили камешки, достаточно острые, чтобы проткнуть шкурку небольшого животного. Если ему попадались зайцы слишком далеко, чтобы достать их дротиком, он бил их из лука.

Вот так за лето и начало осени Сергей опустился на тысячу километров вниз по течению реки, пока не достиг Каспийского моря. Дальше ему следовало идти на юг, вдоль ^п°бережья. Где-то в сотне километров южнее Махачкалы °н выбрался на берег. С сожалением расставшись со своим маленьким яликом, дальше пошел пешком, на восток, к финскому Кавказу. Пробираясь на юго-запад через горы, он то и дело про- мимо станиц — укрепленных поселений, где жили что ^КИ ^^еР^{гею не} слишком верилось, чтобы весть о том, _0д °^н У^ил Закольева, докатилась даже до этих краев. Но сам, как ни старался, продолжал чувствовать себя бег- ^м "Реступником, поэтому решил держаться подальше

от людей с оружием. Он решил переждать в горах год, два, или дольше, пока не сможет без опаски вернуться в Петербург. Тогда уже можно будет спокойно взяться з_а поиски сокровища, зарытого когда-то его дедом.

Лишь один раз он изменил своему решению. Как раз вы- дались первые прохладные дни, и Сергей, не в силах больщ_е выносить одиночества, которое стало ощутимей с насту, пившей осенью, рискнул пройти через казачью станицу. С тоской в глазах смотрел он на открытые ставни на окнах, на дымок, что вился из дымохода. Там, в доме, представил себе Сергей, должно быть, только-только растопили очаг... Невольно его взгляд задержался на молодой женщине, что стояла на пороге невысокой побеленной хаты. Она, не отводя глаз, улыбнулась, кивнула ему в ответ. Детское, почти уже забытое желание стать частью семьи, найти свой дом на какой-то миг шевельнулось в его душе. Будет ли у него когда-нибудь своя семья? — он только печально покачал головой.

осхождение в горы заняло несколько недель. Сергей знал, что высоко среди скал зима гораздо суровее, чем в низине. Но горы обещали уединение, которое сейчас было ему нужнее всего.

Прежде всего нужно было найти постоянное пристанище и укрытие от непогоды. К концу осени он нашел то, что искал. Это была пещера неподалеку от водопада. В горной речке в изобилии водились лососи и форель, поблизости была запруда, которую сложили бобры. У входа в свой пещеру Сергей поставил прочную пристройку из веток^с отверстием наверху для дыма из очага. Снаружи он стар⁸' тельно обмазал ее глиной, заделав все щели в предчувствии холодных ветров и снега, что должны были прийти с зим⁰"' И, не дожидаясь, пока замерзнет река, а охотиться стан^¹ значительно труднее, Сергей, сколько смог, набил дичи¹¹ насушил рыбы. Всего этого, да еще с подледным лово>*

_вТ0РАя. Естественный отбор 109

бы должно было хватить, чтобы он смог продержаться

_д0 весенней оттепели.

Уже зимой, когда выдавались ясные дни, Сергей вы- одил из своего убежища, чтобы осмотреться и получше изучить окрестности. Еще до наступления зимы у него уже был готов меховой балахон и рукавицы, чтобы защитить тело и руки от холода, который пробирался в пещеру. Еще раньше он сделал теплую меховую обувь. В ясную погоду он охотился или ставил силки. Когда же ледяной ветер завывал над его берлогой, Сергей, словно медведь, впадал в спячку и видел сны.

По утрам, выбираясь наружу, он растирался снегом, затем делал зарядку, чтобы не утратить формы. Потом снова облачался в свои меха и заползал назад в пещеру. Этой долгой зимой он по-настоящему почувствовал, что такое одиночество.

Тем радостнее было для него наступление весны, весны 1889 года. Спускаясь в долину, что лежала неподалеку от его пещеры, он увидел резвившихся медвежат, а потом и медведицу. Позже, уже перед самым закатом, он заметил, как осторожно, словно тень, пробирается по горной гряде снежный барс.

За все это время ему если и случалось заговорить вслух, то лишь с самим собой. Сергей порой начинал сомневаться, не разучился ли он вообще говорить. Куда чаще он подра- ^жал щебетанию птиц или выл с волками по ночам.

Весна незаметно сменилась летом, затем наступила ^Сень' ^{и так} пошел второй год его горного отшельниче- ^Ва- И как-то, в одно осеннее утро, Сергей вдруг понял, Шко ^ЛЬК° ^{СИЛЬНО все} изменилось в его жизни. Не только осталась где-то в прошлом. Все то, о чем он мечтал

ЖиЛ^{МУСТреМИЛСЯ}

, стало казаться чужим и ненужным. Он д_0м ^ГоР^ах и принадлежал горам и дикой природе. С тру- _Горно ■ ^Знал себя однажды, когда остановился напиться в озере. Взглянув на дрожащее отображение в воде,

он увидел бородатого и загорелого мужчину. Даже его щ_аза изменились, словно в них появилась какая-то небывал^ прежде глубина. Ему было восемнадцать, но лицо, котор_0е он увидел в отражении, было лицом зрелого мужчины горного скитальца.

В прежние дни он приходил к дикой природе как гость Теперь он стал ее частью.

есна 1891 года отмерила третий год его новой жизни Щурясь от утреннего солнца, Сергей однажды пробирался через узкую расселину в горах. Ее почти отвесные стены расходились вверху не более чем на четыре метра, и по неровному каменистому дну вполне можно было пройти. Сергей ставил ногу как можно осторожнее — камни еще были мокрыми и скользкими после недавнего дождя. За годы жизни в горах его чувства обострились, но, как оказалось, не настолько, как инстинкты у дикого зверя - завернув за могучий валун, что был у него на пути, Сергей едва не натолкнулся на медведя. Таких огромных медведей ему еще не приходилось видеть.

Медведь пока был спиной к нему, но сразу же обернулся, принюхиваясь. Сергей попятился. Для медведя после зимней спячки, хорошо отдохнувшего и страшно голодного, он был идеальной возможностью подкрепиться.

В один миг медведь опустился на четыре лапы и прыгнул в его сторону, а Сергей сорвал с плеч рюкзак и, швырну® его в зверя, сам с быстротой молнии бросился к ближайшему утесу.

В мгновение ока медведь разорвал рюкзак, пахнувши* дичью, надеясь найти там съестное. За эти несколько спасительных секунд Сергей уже успел вскарабкаться почти по отвесной каменной стене. Он и не представлял, ^чТ° способен влезть на скалу так быстро и что вообще моЖй⁰ лазить по таким скалам. Пока лесной великан расправлял*^ внизу с его рюкзаком, он старался найти более устойчив⁰*

ясение, чтобы ненароком не свалиться с узкого каменного уступа-

Медведь подошел к скале и снова встал на задние лапы, о острые когти царапали камень в каких-то сантиметрах ног Сергея. Сам же Сергей, вжавшийся всем телом в отвесную стену, едва мог стоять, так сильно дрожали у него

колени.

Разъяренный медведь заревел, затем опустился на четыре лапы, в нетерпении бегая перед камнем. Подойдя к рюкзаку и обнюхав его еще раз, он побрел прочь и вскоре скрылся за краем ущелья. Сергей спустился на несколько шагов вниз, туда, где было удобнее стоять. Переведя дух, он несколько секунд прислушивался, затем решился спрыгнуть. Грузно свалившись на землю, он перекатился на бок, чтобы сразу же встать на ноги. Бросив быстрый взгляд туда, куда ушел зверь, он схватил в охапку остатки рюкзака, нож, лопатку и что духу бросился бежать.

Сергей знал, что медведю ничего не стоит догнать его, если тот вдруг захочет вернуться. Эта мысль только прибавила ему желания поскорее убраться подальше от этого ущелья к знакомым местам.

Уже вечерело, когда Сергей наконец решил сделать передышку. Он присел под скалистым уступом, стал перебирать все то, что еще осталось целым из содержимого его рюкзака. Чтобы согреться, он развел два костра, по одному с каждой стороны. И лишь потом, перебирая в памяти подробности своего спасения от хищника, Сергей понял, как ^зко была от него лютая смерть. Едва бы нашлись слова, ^к°торые так красноречиво могли объяснить ему, как ценна ^жизн_ь и какие возможности в ней заключены.

той ночью ему с трудом удалось забыться сном, бес- ным и тревожным. Во сне он снова и снова старался _Тр_и ^{ть от} медведя, затем за ним уже гнались два медведя, ^Мчавщ^{>НИ п}Р^евР^{а1цались во} всадников, с диким гиканьем ^ИХся по степи, оставляя за собой горящие деревни.

Он снова видел обгорелые остатки избушки Абрамовиче^ слышал крики и видел бегущих людей, которых преслед₀ вали всадники.

И как только рассвет озарил покрытую снегами верщ_и ну Эльбруса, Сергей бросился в реку, надеясь, что ледян^ вода горной реки вернет ему ясность ума.

Это событие подвело итог его отшельнической жизни. Оставаться в горах означало попусту тратить время возможно отведенное ему для чего-то большего. Нужно было пробираться в Петербург и найти спрятанное сокровище, которое поможет ему добраться до новой земли за морем.

Часть третья

Обретение

и УТРАТА

С самого начала любовь была моей погибелью и моим искуплением.

Из дневников Сократеса

ока Сергей Иванов продолжал свой долгий путь ц_а север, ехал своей дорогой и еще один человек с казац кой саблей на боку и верхом на краденой лошади. С у^ ренностью, отличающей мудрецов и мятежников, Грегор Стаккос ждал своего часа, чтобы стать во главе отряд_а себе подобных. «Те, кто призваны вести за собой, живут по своим законам», — раз за разом произносил он вслух, репетируя речи, которым еще только предстояло быть произнесенными. Пока что он в одиночестве продолжал свой путь по Южной России и Донскому краю.

Его план был прост: он присоединится* банде казаков, чтобы потом ее возглавить. Еще мальчишкой он жадно впитывал рассказы о запорожских казаках, о бойцовских качествах кубанских, терских и донских казаков и их умении воевать. Он также знал, что они охотно принимают в свои ряды чужаков, сумевших показать себя в бою. Он найдет свое место в их рядах, чтобы затем возвыситься над ними.

Он будет их вожаком, атаманом, как принято у казаков звать тех, кто наделен властью. Кроме этого вполне определенного плана, у него была всего лишь одна цель — подальше убраться из черты оседлости, где жили евреи- Он презирал их по причинам, которые полностью не были ясны даже ему самому.

Неопределенность его положения ничуть не беспокоила Грегора Стаккоса. Он не ведал страха, разве только перед теми ужасными кошмарами, которые терзали ^еГ° во сне каждую ночь. Сама необходимость спать была емУ нестерпима. В дневном мире Стаккос не знал себе равны*' В мире ночных сновидений он становился уязвим. Не зн^' как отогнать от себя сонмы ночных духов, он выну^Д^еН был терпеть еженощное стаккато ужасающих воплей, №

но заслоняться от окровавленных рук, что тянулись

^П° Как бы ни сильны были его собственные руки, но к нему-¹⁴

п не было сил разрушить то ужасающее видение, что v него «^с

⁷ „тип шло за ним следом с девятого года его жизни.

неотсту""" „

В тот день, вернее, в ту ночь он остался без родителей. Их

убил зверюга.

Отец Грегора был когда-то полковником царской армии. Охромев после несчастного случая, он ушел в отставку и теперь не просыхал от водки. В те редкие часы, когда «высокоблагородие», так звал его про себя Грегор, бывал не совсем пьян, он торговал в своей лавчонке на окраине Кишинева. Там же, в задних комнатах, он и жил со своей женой и маленьким Грегором.

Тот холодный декабрьский вечер ничем не отличался от других таких же вечеров. Стаккос-старший сидел, остекленело глядя на пустую четверть перед собой, и только мотал головой в хмельном оцепенении. Цигарка во рту давно погасла, хмельные пары рассеивались, а беспричинное раздражение требовало выхода. Полковник уже было занес кулак, чтобы грохнуть по столу, но тут в сенях стукнула дверь и в комнату вбежал Грегор. Раскрасневшись от мороза, он бросился прямиком к печке, пристроился в ^тепле и принялся тихонько строгать перочинным ножиком свистульку. Это было его обычное занятие по вечерам, тихонько себе строгать ножичком, стараясь не попадаться ^0тЧУ на глаза.

Звук хлопнувшей двери заставил полковника вздрогнуть. Он проводил Грегора мутным взглядом, затем погнулся к нему всем телом. Грегор сразу же понял, что _3л^^СОк°благородие» наконец-то нашел на ком сорвать ть. Оставалось или спасаться бегством и бродить по _Те ^Ым Улицам, ожидая, когда тот забудется сном, или Рпеливо принять трепку.

Что ^^Пения юному Стаккосу было не занимать. Тем более ^Сякий раз, когда полковничий ремень опускался на

задницу Грегора, мать отворачивалась, пряча испугащ, I глаза. Делая вид, что хлопочет за уборкой, она ни р_а3у ^ встала на защиту своего сына.

Полковник тем временем поднялся и на негнущихся но raix двинулся в сторону Грегора, загораживая собой дв_ер_ь чтобы мальчишка не смог улизнуть.

— Ах ты, байстрюк, — бормотал он заплетающим^ языком, — пора, давно пора взяться за твое воспитание сукин ты сын...

— Папаша, что вы такое говорите... разве я не ващ сын? — не отрываясь от своего занятия, хмыкнул мальчишка.

— Наш? — икнул полковник и уставился на Грегора, словно впервые увидев его. — Да ты такой же наш, как... ты жиденок, понял? И сын жида, во как! Сгорел он от водки, все тосковал по ей... а она... и все они... да что там... Мы взяли тебя на воспитание, мать твоя упросила... талдычила, вот будет у нас, вот будет... А-а-а! — словно зверь, заревел он и непослушными пальцами стал расстегивать пряжку на ремне. — Ну, щас узнаешь, что будет...

Это были последние слова, которые полковник сказал в своей жизни. Услышав, что он еврей, потрясенный Грегор вскочил на ноги и заверещал что было духу.

— Врешь! Ты врешь! А ну, прочь от меня! — Грегор бросился на отца, у которого от удивления даже челюсть отвисла, и со всей силы боднул его головой в живот.

Полковник тяжело сглотнул, стараясь ухватиться за край стола. А Грегор, расширившимися от ужаса глазами смотрел на свой перочинный нож, по которому потекл⁴ красная капля.

Вдруг колени у полковника подогнулись, он хотел 6ыл° удержаться за плечо сына, да так и рухнул, свалив табуР^еТ Затылок с тяжелым хрустом стукнулся об пол, и Стакк⁰ старший, дернувшись, затих, глядя немигающим взгляд⁰' в пустоту.

р гор повернулся к матери. Она все время была здесь, белая как мел.

°^е q_{T0 ч}то ты наделал? — наконец выдохнула она. ^Наконец-то ты не отводишь глаз, — подумал Грегор. — ' " смотри... только не убегай, смотри». Он протянул к

^окровавленную _ру_Ку, и женщина вдруг закричала:

^неИ _ _Ты. Ты убил его, убил! Зверюга!..

Вот тогда-то в доме и появился зверюга. Грегор словно ми _гла3ами смотрел на то, как лезвие его перочинного ножа раз за разом входило женщине в живот, слышал, как она кричала, и этот крик, словно холод железа, пронзал все его тело. Он хотел, чтобы она замолчала, и раз за разом взмахивал окровавленной рукой, пока крик не стал всхлипом, а потом и вовсе стих.

Теперь в доме хозяйничал зверюга, и Грегору ничего не оставалось, как поджечь дом, чтобы выкурить его на улицу. Все так же, словно в полусне, он смотрел, как высокие языки пламени врываются в снежное небо, сглатывая снежинки, чтобы упасть черной сажей на то, что еще мгновение назад было его жизнью. Он неподвижно стоял на улице и смотрел на пожар, пока подоспевшие соседи не увели его прочь.

середине лета Сергей обогнул восточный край чер_Ть оседлости, той области России, от Балтийского до Чер. ного моря, где было дозволено жить большинству евр_еев Еще пара недель, и позади на юге останется Москва, он обойдет ее западнее, держа путь на север, к Петербургу. еще не исполнилось и девятнадцати, но никто не узнал бы в этом бородатом длинноволосом мужчине того чистенького аккуратного кадета Невской школы, что стал затем беглецом. Поэтому Сергей больше не боялся открытой дороги, временами сокращая путь в крестьянской телеге или фургоне торговца.

В этом долгом пути у него было достаточно времени, чтобы освежить в памяти все то, что в свое время заставил запомнить его Гершль. Десять лет прошло с тех пор, но карта дедули Гершля и сейчас словно была у него перед глазами, в мельчайших деталях. Что-то очень ценное, порой он даже рассказывал себе самому, закопано к северу от Петербурга, на лугу, под деревом у самого берега Невы... в десяти километрах от Зимнего дворца.

А пока наступил сентябрь 1891 года. Был по-летнему душный полдень, когда наконец показался и Петербург' Сергей с некоторой опаской вошел в город, осторожно ступая по ровным мощеным улицам. И прохожие, привыкши^£ видеть на этих улицах по-городскому модно разодеть"¹ люд, подозрительно оглядывались на странствующего л^е совика, одетого в самодельную одежду и обувь из оленье" кожи. Сергей, не сразу понявший, почему люди шар³*³ ются от него, сообразил наконец, в чем дело. Он pe"¹¹¹'¹ почиститься и привести себя в порядок, чтобы поскор^ слиться с окружавшей его городской толпой.

^третья. обретение и утрата

часть

_Серргей провожал удивленным взглядом модные экипа итл^кт плиоп:

анавливался, чтобы понаблюдать за фонарщиками, °^СТ уже хлопотали возле газовых светильников перед ^К°^Т°инами лавок и торговых рядов. Всюду шла бойкая тор- ⁸ и Сергей вдруг понял, что прошло то время, когда него не было нужды платить за еду, одежду или жилье. Сейчас у него совсем нет денег, ни копейки, но, когда он найдет свой клад, тогда будет и чем заплатить за комнату и горячую ванную, за одежду и стрижку. И, верил он, не только за это.

Он скоро нашел дорогу к Зимнему дворцу и пошел вдоль Невы на север. Его возбуждение становилось все сильнее. Дедовская карта словно еще раз развернулась перед ним, как тогда, на затертом пальто Гершля: вот река... возле берега... с трех сторон лес и жирный крестик — это и есть заветное место под старым дубом. Дерево это, сказал он себе, было посажено дедом его деда, Гершль тогда был еще совсем маленький. Сергей продолжал идти, пока не вышел к леску сразу за околицей города. Вечерело, и он решил заночевать здесь, на охапке листьев, тем более что ночь обещала быть теплой и влажной.

Едва рассвело, Сергей уже был возле заветного места и принялся за поиски.

Он обыскал все вокруг, но поблизости не было ни одного дерева, которое даже приблизительно могло указывать ^{На н}У^жное ему место. Возле реки, в том месте, которое более

^всег° ^поДходило под описание Гершля, вообще не было Деревьев.

И вдру_{Г) словно вете}р_ОК) подувший спину, заставил его рнуться. Инстинктивное чувство опасности, что раз- ^п°дв ^{Ь 33 ДОЛГОе в}Р^{емя на} Дикой природе, в этот раз не ^пРим ^Л° ^{заметил} четырех всадников. Они были

в двух сотнях метров от него, но быстро при- ^ались- Возможно, и не стоило тревожиться, но когда

всадники мчатся к одиноко стоящему человеку, то ед_{Ва л}, с хорошей вестью.

Здесь, посреди открытого луга, прятаться было негд_е так что Сергей лишь сделал глубокий вдох и постара_Лся расслабиться, чтобы не выдать себя. И все же в голове вер телась тревожная мысль: неужели они охотятся за мной? Вот так, стоит потерять бдительность, и тебя сразу же за- метят!..

Даже с такого расстояния можно было различить, что это казаки в черных папахах, их бурки трепал ветер. Когда они подъехали ближе, Сергей заметил у каждого саблю на боку и карабин через плечо.

Еще мгновение, показалось Сергею, и лошади собьют его. Но в последний миг всадники натянули поводья и окружили его, словно охотники добычу. Мурашки побежали у Сергея по спине. Усилием воли он заставил себя дышать медленно и глубоко, чтобы не выказать своего волнения. Он не сомневался в своих бойцовских навыках, но один против четырех, да еще казаков, с саблями...

— Здравия желаю, милостивые государи, — неспешно произнес он, всем видом давая понять, что ему скрывать нечего.

— Кто таков? — с ходу окликнул его старший.

— Сергей... э-э-э... сын Воронин, — ответил Сергей Ему не хотелось называть свою настоящую фамилию. Д^в0£ других всадников подозрительно переглянулись, но про^- молчали.

— Живешь где — неподалеку? — снова задал вопр^оС старший.

— Нет, ваше благородие, я не местный, сами ж виДй¹^ Странник я, очень захотелось побывать... это... как ^еГ°"_тр столице, вот. — Затем, уже смелее, спросил сам: — А вы это, всех задерживаете, кто в город путь держит? ^

— А ты, часом, не еврей будешь? — старший, пропУ^с ^ мимо ушей вопрос, тяжелым взглядом уставился на Сер

увидеть в его лице страх. — Нам велено таковых,

^оЖ „_оГ1ррп которым здесь жить не положено, находить то есть евреи» ^г

того брать под стражу. Так что скажешь? — с трудом

""ерживая коня, отрывисто спросил он.

__ Никак нет, ваше благородие. Да и как можно? Скауте такое — еврей. Отродясь с такими знакомств не во- — как мог непринужденнее сказал Сергей. Его больше страшили не расспросы о евреях, а чтобы казаки не заподозрили в нем беглого каторжника.

Старший какое-то время молча рассматривал его, и Сергей, с невинной улыбкой, так же молча смотрел на казака. Вдруг казаки, как один дружно, обернулись на скрип вереницы телег, что как раз выехала на большую дорогу. Старший резким движением завернул коня.

— За мной, — скомандовал он, видимо решив, что возиться с Сергеем — пустая трата времени. Еще миг, и Сергей увидел, как комья земли летели из-под копыт их лошадей. Уже спокойнее он сказал себе, что на лошадях они держатся хорошо — и дерутся, наверное, тоже. Ему повезло, что дело не дошло до ареста. Надумай они взять его под стражу, все могло кончиться для него плачевно.

IЛ все же на сердце у Сергея было неспокойно — те, двое, * Акак они переглянулись...

С другой стороны, все обошлось — и то ладно. Сейчас ^{6Г0 Ждало} куда более важное дело. На лугу никаких дере- ^{ВЬев Нет}> значит, надо пройти вверх по течению Невы, и ^из, на случай, если он ошибся и вышел не на то место, никакого другого места, что лучше бы подходило под ние деда, не было. Сергей не сомневался, что помнит _Это. ^{в Ме}льчайших подробностях. Перепутать он не мог. Иск ^{Л Именно тот} луг. Но если нет дерева, где и как ему

сокровище?

С_ер_Ге^^Ь' между тем, шел к полудню. Было душно и жарко. Р^еШил искупаться, чтобы освежиться и собраться

с мыслями. Он скинул рюкзак, разделся и нырнул в n I зрачную прохладную воду. Затем побрел к берегу, _Сел мелководье, перебирая пальцами холодные камешки и пр^ слушиваясь к тихому плеску воды. Вот его дедуля Герщ_Ль маленький мальчик... наверное, здесь он плескался в р_еч1(е может, на этом же самом месте учился плавать...

На берегу Сергей почистил свою одежду, разложил ее сушиться в тени, а сам растянулся на солнышке. «Вс_{е Е} точности так, как говорил дедуля, — размышлял он, — _Не хватает только одного. Дерева-то как раз и не хватает» Голос деда звучал в его памяти так явственно, словно они расстались только вчера:

«Это одиноко стоящий дуб... под ним закопан сундучок, с той стороны дерева, которая против озера, между двумя большими корнями».

Не дожидаясь, когда его одежда высохнет, Сергей оделся и стал осматривать луг, чтобы отыскать хоть какие-то остатки дерева.

Он медленно дошел до края луга, повернулся лицом к середине и присел на корточки. Только теперь он заметил возвышение, небольшой бугорок, едва различимый на ровной земле. Он подошел поближе. Здесь уже можно было разглядеть и остаток корня, мощного и старого, почти полностью сгнившего, но вполне различимого под поверхностью земли. Пульс Сергея забился учащеннее.

Он вытащил лопатку из рюкзака и стал копать, стараясь отрыть еще остатки корней, которые могли сохраниться. Сняв дерн и расчистив примерно трехметровый круг.^оН уже мог определить, куда шли корни дерева и где был ^еГ° ствол.

На карте, он хорошо это помнил, крестик был постав"⁰¹ между двумя корнями, что уходили в направлении отр^е1(,< Сориентировавшись, Сергей встал с противополоЖ^н стороны от предполагаемого ствола дерева. Затем лопатой место, то самое место, и начал копать. Долго р^ь

_еМу не пришлось, штык лопаты почти сразу же нат- _Земл1° ^ _{т0 ТВ}ердое. Сергей опустился на колени. Не в ^{КН) /К} справиться с волнением, он стал ладонями выгребать