На свободу

На причале у подножия одинокого острова расхаживал только один часовой. Неяркий свет его фонаря упал на черную воду, когда Локки из маленькой лодки бросил ему трос. Вместо того чтобы привязать лодку, солдат осветил Локки, Жеана и Калдриса и сказал:

— Вход на эту пристань строго… о боги! Прошу прощения, сэр!

Локки улыбнулся, чувствуя, как власть морского мундира укутывает его, словно теплым одеялом. Он ухватился за причал и поднялся на пристань, а солдат неловко отдал ему честь, другой рукой прижимая фонарь к груди.

— Да хранят боги архонта Тал-Веррара! — сказал Локки. — Продолжай дежурство, солдат. Твой долг — окликать приближающиеся незнакомые лодки.

Пока солдат привязывал лодку к свае, Локки помог Жеану подняться на пристань. Легко передвигаясь в знакомом теперь мундире, он подошел к охраннику сзади, достал из-под куртки плотный колпак, набросил солдату на голову и плотно затянул шнурок.

— Видят боги, никто незнакомый сюда больше не явится.

Пока действовал находившийся внутри колпака наркотик, Жеан держал солдату руки. Солдат был не такой дюжий, как тот, кого Локки в последний раз уложил подобным способом, и после считанных секунд сопротивления обмяк. Когда Локки и Жеан привязывали его к свае в дальнем углу причала и затыкали рот, солдат мирно спал.

Калдрис выбрался из лодки, подобрал фонарь солдата и начал расхаживать по причалу вместо него.

Локки посмотрел на каменную башню, их цель: высотой в семь этажей, с укреплениями, освещенными алхимическими навигационными огнями, чтобы отводить в сторону корабли. Обычно в башне находится охрана и тоже наблюдает за водой. Но рука Страгоса действовала. В башне никто не двигался.

— Пошли, — прошептал Локки Жеану. — Айда внутрь, наберем себе рекрутов.

— Это Скала Ветров, — говорил Страгос. Он показал на каменную башню, торчащую на маленьком островке примерно на расстоянии полета стрелы от пенного прибоя, обозначившего внешний барьер стеклянных рифов Тал-Веррара. Они бросили якорь на глубине в семьдесят футов, в доброй миле к западу от Серебряной Марины. Позади теплое утреннее солнце еще только вставало из-за города, превращая клубы тумана в полосы легкого сияния.

Как и обещала Меррейн, рано утром явился Страгос: на тридцатифутовом ялике черного дерева, с удобными мягкими сиденьями на корме и с золоченой резьбой повсюду. Локки и Жеан под минимальным присмотром Калдриса управлялись с парусами, Меррейн сидела на носу. Локки задумался, бывает ли ей удобно где-нибудь в другом месте.

Они поплыли на север, обогнули Серебряную Марину и двинулись на запад, к последним легким ночным облакам на горизонте.

Так они плыли несколько минут, пока Меррейн свистком не привлекла их внимание и не показала налево, от носа. В той стороне над водой показалась черная башня. На ее вершине горел оранжевый огонь.

Вскоре шлюпка подошла к этой башне. Если Страгос никак не похвалил их умение, он и не упрекал их ни в чем.

— Скала Ветров, — сказал Жеан. — Я о ней слышал. Своего рода крепость.

— Это тюрьма, мастер де Ферра.

— Мы навестим ее сегодня утром?

— Нет, — ответил Страгос. — Скоро вы сюда вернетесь. А пока я только хотел, чтобы вы ее увидели… и еще — рассказать небольшую историю. У меня на службе состоит чрезвычайно ненадежный капитан, которому, однако, до сих пор удавалось скрывать свою истинную сущность.

— Словами не передать, как горько слышать это, — сказал Локки.

— Этот капитан предаст меня, — продолжал Страгос. — Он месяцами обдумывал это грандиозное предательство. Негодяй украдет у меня нечто очень ценное и при всем честном народе обратит против меня.

— Надо было внимательней следить за ним, — сказал Локки.

— Я следил, — ответил Страгос. — И слежу. Капитан, о котором я говорю, — вы.

У Скалы Ветров всего одна входная дверь, окованная железом, одиннадцать футов высотой, закрытая и запертая изнутри. Когда Локки и Жеан подошли к этой двери, отодвинулась небольшая заслонка, и за ней при свете лампы обозначился силуэт головы. Стражница не настроена была болтать.

— Кто там?

— Офицер архонта и Совета, — по уставу ответил Локки. — А это мой боцман. Вот документы и приказы.

Он передал бумаги, свернутые в тугую трубку, женщине за дверью. Женщина закрыла смотровую панель, и Локки с Жеаном принялись молча ждать, слушая плеск прибоя о ближайшие рифы. Ожидание продолжалось несколько минут. Две луны еще только всходили, омывая южную часть горизонта серебристым светом; звезды осыпали безоблачное небо, словно кондитер просыпал сахар на черное полотно.

Наконец послышался металлический скрежет, и тяжелая дверь, заскрипев петлями, открылась наружу. Стражница шагнула навстречу, приветствуя вошедших, но не возвращая бумаги.

— Прошу прощения за задержку, капитан Ревелл. Добро пожаловать на Скалу Ветров.

Локки и Жеан вслед за ней прошли в нижний зал башни, разделенный по всей длине черными металлическими прутьями от пола до потолка. На дальней стороне за этой решеткой сидел мужчина, управляющий механизмом, который закрывал двери. Скрежет этой машинерии слышался еще несколько секунд после того, как Локки и Жеан оказались внутри.

На мужчине, как и на женщине, синий мундир армии архонта под кожаными доспехами: поножами, нагрудником и защитным воротником. Мужчина чисто выбрит, приятной наружности. Он ждал за решеткой, пока женщина не передала ему документы Локки.

— Капитан Оррин Ревелл, — сказала она. — И боцман. Вот приказ архонта.

Мужчина какое-то время разглядывал бумаги, потом кивнул и просунул их назад сквозь прутья.

— Конечно. Добрый вечер, капитан Ревелл. Этот человек ваш боцман Джером Валора?

— Да, лейтенант.

— Вы хотите осмотреть заключенных во втором отделении? Кого-нибудь в особенности?

— Просто общий осмотр, лейтенант.

— Как угодно. — Человек снял с шеи ключ, отворил единственную калитку в стене из металлических прутьев и улыбаясь вышел через нее. — Мы с радостью окажем любое содействие протектору, сэр.

— Очень сомневаюсь, — сказал Локки, и стилет скользнул из рукава в его левую руку. Он сделал легкий надрез за левым ухом дежурной, в незащищенном месте между кожаным воротником и туго заплетенными волосами. Женщина вскрикнула, развернулась, и ее сабля, мгновенно выскочив из черных ножен, оказалась у нее в руке.

Но Жеан уже справился с мужчиной: он резко отшвырнул его к решетке и рубанул по шее ребром ладони; тот лишь издал удивленный булькающий звук. Кожаные доспехи лишили удар смертельной силы, хотя шок он вызвал сильный. Глотая воздух, стражник неподвижно стоял у прутьев, а Жеан стальной хваткой держал его за руки.

Локки отступил, чтобы не попасть под удар: женщина размахивала перед собой саблей. Ее первая же атака оказалась стремительной и почти точной. Вторая — чуть более медленной, Локки без труда увернулся. Женщина начала третью атаку и споткнулась. Она в смущении открыла рот.

— Ты… ах ты гнус, — сказала она, — яд…

Локки поморщился, когда она ничком упала на каменный пол; он попытался подхватить ее, но яд действовал быстрее, чем он ожидал.

— Ублюдок! — закашлялся лейтенант, тщетно пытаясь вырваться. — Ты убил ее.

— Конечно, нет, тупица. Это вы… всюду размахиваете оружием, и все вокруг верят, что вы способны убить. — Локки остановился перед мужчиной и показал ему стилет. — Вещество на нем называется «колдовской мороз». Крепко спишь всю ночь, просыпаешься на следующий день в полдень. Чувствуешь себя словно в аду. Прошу прощения. Так куда ты предпочитаешь: в шею или в ладонь?

— Ты… проклятый предатель!

— Значит, шея. — Локки сделал мелкий надрез за левым ухом и не успел досчитать до восьми, как стражник повис на руках у Жеана, словно мокрый шелк. Жеан осторожно опустил лейтенанта на пол и снял с его пояса кольцо с ключами.

— Ну вот, — сказал Локки. — Пора навестить второе отделение.

— Еще месяц назад никакого Ревелла не было, — говорил Страгос. — Пока я не поручил создать его. Десяток моих самых доверенных людей под присягой подтвердят факт его существования, покажут, что выполняли вместе с ним поручения, ели с ним, говорили о делах и о разных мелочах. Мои чиновники подготовили приказы, списки личного состава, ордера на оплату и другие документы и поместили их во все мои архивы. Люди под именем Ревелла снимали комнаты, покупали товары, заказывали доставку в Марину Меча сшитых на заказ мундиров. К тому времени как мне придется иметь дело с последствиями его предательства, Ревелл будет существовать и во плоти, и в воспоминаниях.

— С какими последствиями? — спросил Локки.

— Ревелл задумал предать меня, как семь лет назад — капитан Бонэйр, когда захватила в гавани мой «Василиск» и подняла на нем красный флаг. Это случится снова… с тем же архонтом. Какое-то время я стану посмешищем в определенных кругах. Проходная жертва ради долговременной выгоды. — Он поморщился. — Вы думали о реакции общества на то, что я затеял, мастер Коста? Я определенно думал.

— Боги, Максилан, — сказал Локки, с отсутствующим видом теребя узел на одном из тросов сравнительно небольшого главного паруса корабля. — Сосланный в море, изображая мастерское владение тем, о чем мало что знаю, борясь за жизнь с вашим ядом в крови, я не забуду помолиться о вас, страдальце.

— Да, Ревелл тот еще осел, — ответил Страгос. — Я особо отметил это в его досье. Вы должны кое-что знать о Тал-Верраре. Констебли приоров охраняют Главную крепостную тюрьму в Кастеллане. Большинство преступников содержатся там. А Скала Ветров, хотя гораздо меньше, — моя. Ее охраняют и снабжают мои люди.

Архонт улыбнулся.

— Именно там предатель Ревелл достигнет точки, откуда возврата нет. Там, мастер Коста, вы и наберете свой экипаж.

Как и обещал Страгос, дополнительную стражу в первом отделении разоружать не пришлось; в отделении рядом с входным залом, у начала широкой винтовой лестницы черного железа, ее просто не было. Верхние этажи каменной башни отводились страже и алхимическому освещению; истинное назначение Скалы Ветров определяли три древних каменных подвала ниже уровня моря, в глубине острова.

Человек, увидевший их, сразу встревожился: несомненно, то, что, Локки и Жеан спускались одни, было грубым нарушением процедуры. Он бросился вверх по лестнице, но Жеан ударил его в лицо, отобрал саблю и, вырывающегося, прижал к ступенькам. Месяц упражнений под руководством Калдриса сделал Жеана еще сильнее, и Локки почти жалел парня, дергавшегося под тяжестью Жеана. Он подошел, дал охраннику дозу «колдовского мороза» и беспечно присвистнул.

Вот и вся ослабленная ночная охрана, не считая повара и других служителей. Один стражник на причале, двое в вестибюле и один на уровне первого отделения. Двое на крыше по строгому приказу Страгоса выпили приправленного чая и уснули прямо над котелком. Утром сменщики найдут их с правдоподобным объяснением неспособности выполнять свои обязанности, и в деле появится еще один смущающий и запутывающий момент.

На Скале Ветров нет своей лодки, так что даже если пленникам удастся уйти из-за решетки, вмурованной в каменные стены старых подвалов, миновать закрытый вестибюль и укрепленную дверь, они увидят добрую милю открытой воды, из глубин которой за ними с интересом будут следить твари, готовые перекусить.

Локки и Жеан миновали железную дверь, ведущую в камеры первого отделения, и продолжали спускаться по винтовой лестнице. Во влажном воздухе пахло солью и немытым телом. Пройдя на второй уровень, они оказались в подвале, разделенном на четыре просторные камеры, длинные, с низким потолком, по две с каждой стороны пятнадцатифутового коридора.

Занята была только одна; в бледном свете алхимической лампы на полу спали несколько десятков человек. Здесь было еще более сыро и пахло грязной постелью, мочой и испорченной пищей. Вокруг пленников клубились легкие облака тумана. Несколько пар глаз следили за вошедшими.

Локки кивнул Жеану, и тот застучал кулаком по прутьям решетки. Резкие звуки эхом отразились от покрытых каплями стен. Разбуженные заключенные с проклятиями вставали с матрацев.

— Как вам здесь, парни, удобно?

Локки перекрикивал общий гул. Жеан перестал колотить по решетке.

— Нам было бы гораздо удобней, если бы с нами тут был красивый веррарский капитан; хоть позабавились бы, — ответил один из заключенных у самой двери.

— Некогда, — ответил Локки, показывая на дверь, через которую они с Жеаном вошли. — Если мы выйдем, то не вернемся.

— Тогда убирайтесь и дайте поспать, — сказал похожий на пугало человек в углу камеры.

— А если я не вернусь, — продолжал Локки, — вы, ублюдки, никогда не узнаете, почему в первом и третьем отделениях заключенные в каждой камере… а здесь только вы.

Это привлекло общее внимание. Локки улыбнулся.

— Так-то лучше… Меня зовут Оррин Ревелл. Еще несколько минут назад я был капитаном флота архонта. А вы здесь вот по какой причине: я сам вас отобрал. Каждого, от первого до последнего. Я выбрал вас и подделал приказ содержать вас в одной камере.

— Первоначально я отобрал сорок четыре заключенных, — говорил Страгос. Они смотрели на Скалу Ветров, освещенную утренним солнцем. В отдалении показалась лодка с солдатами в синих мундирах: очевидно, очередная смена охраны. — И очистил для них второе отделение. Все приказы подписаны Ревеллом и на первый взгляд достоверны, но внимательное изучение покажет, что это подлог. Я смогу использовать его как повод для ареста нескольких чиновников, чья верность кажется недостаточной… на мой вкус.

— Очень ловко, — одобрил Локки.

— Да, — продолжил Страгос. — Все заключенные там опытные моряки, арестованные за различные преступления. Некоторые уже провели в заключении несколько лет. Большинство прежде плавали на вашем «Красном вестнике», их не казнили вместе с офицерами. Кое у кого в прошлом, вероятно, есть опыт пиратства.

— А зачем держать заключенных на Скале? — спросил Локки. — Вообще, я имею в виду.

— Весельное мясо, — ответил Калдрис. — Удобно иметь запас под рукой. Когда начинается война, им всем предлагают полное прощение в обмен на согласие временно стать гребцами на галерах. Обычно на Скале содержат резерв для двух галер.

— Калдрис прав, — подтвердил Страгос. — Напомню, некоторые из этих людей провели здесь несколько лет, но условия содержания никогда не были хуже, чем в последний месяц. Я приказал лишить их всего: от чистых постелей до регулярного питания. Стражники были жестоки, по ночам будили заключенных громким шумом или окатывали холодной водой. Уверен, сейчас все они до единого ненавидят Скалу Ветров, Тал-Веррар и меня. Лично.

Локки медленно кивнул.

— Поэтому вы считаете, что они встретят Ревелла как своего спасителя.

— Ты один из тех, кто виноват в том, что мы оказались в этом аду, проклятый веррарский подпевала!

Один из заключенных подошел к решетке и вцепился в нее; тюремные условия еще не лишили его прежней силы. Локки решил, что он здесь недавно: мышцы у парня словно из ведьмина дерева. Кожа и волосы темные и, словно из презрения, отражают бледный алхимический свет.

— Я не виноват, что тебя засунули сюда, — ответил Локки. — Я тебя вовсе не искал. И не я виноват в том, как с вами обращались.

— Обращались — слишком мягко сказано!

— Как тебя зовут?

— Джабрил.

— Ты здесь старший?

— Старший над чем? — Гнев человека как будто ослаб, сменившись усталой покорностью. — За этими решетками нет старших, капитан Ревелл. Мы мочимся там, где спим. У нас нет ни списков экипажа, ни расписания вахт.

— Вы все моряки, — сказал Локки.

— Были моряками, — ответил Джабрил.

— Я это знаю. Иначе вы бы здесь не оказались. Задумайся над этим. Воров здесь нет. Их отправляют в Западную Крепость, на каторжные работы, и они горбатятся там, пока не надорвутся или пока их не помилуют. Но даже они могут посмотреть на небо. Даже в их камерах есть окна. Должников освобождают, когда их долг выплачен. Военнопленные возвращаются домой после окончания войны. Но вы, бедные выродки… вас здесь держат с особой целью. Если начнется война, вас прикуют к веслам, а если войны не будет… что ж…

— Война есть всегда, — сказал Джабрил.

— Последняя кончилась семь лет назад, — ответил Локки. Он подошел к решетке, остановился напротив Джабрила и посмотрел ему в глаза. — Может, она начнется снова, через семь лет. А может, никогда. Хочешь состариться в этой камере, Джабрил?

— А что поделаешь… капитан?

— Кое-кто из вас с недавно задержанного корабля, — продолжил Локки. — Ваш капитан пытался ввезти гнездо ос-стилетов.

— На «Счастливом путешествии», да, — подтвердил Джабрил. — Нам обещали за это груду золота.

— Проклятые твари в пути убили восьмерых, — подал голос другой пленник. — Мы считали, что унаследовали их долю.

— Оказалось, им повезло, — продолжил Джабрил. — Им не пришлось гнить с нами в этом проклятом богами месте.

— Ваше «Счастливое путешествие» стоит на якоре в Марине Меча, — сказал Локки. — Переименованное в «Красный вестник». Корабль отремонтировали, корпус очистили, просмолили, окурили и снабдили всем необходимым. Корабль похорошел. Архонт намерен взять его в свой флот.

— Повезло проклятому архонту.

— Я капитан этого корабля, — сказал Локки. — Он в моем распоряжении. У меня все ключи.

— Чего же вы хотите?

— Сейчас полночь. — Локки заговорил театральным шепотом, который гулко отражался от стен подвала. — Утренняя смена охраны появится часов через шесть. А вся нынешняя стража Скалы Ветров… временно в отключке.

Все уставились на Локки широко раскрытыми глазами. Люди поднимались с матрацев и проталкивались к решетке, образуя беспорядочную, но внимательную толпу.

— Сегодня ночью я покидаю Тал-Веррар, — сказал Локки. — Я в последний раз надел этот мундир. Хватит с меня архонта и всего, что с ним связано. Я намерен взять с собой «Красный вестник», а для этого мне нужен экипаж.

Заключенные одновременно заговорили и закричали. Сквозь прутья к Локки протянулись руки, и он шагнул назад.

— Я работаю на реях, — кричал один из толпы, — очень хорошо работаю! Возьмите меня!

— Девять лет в море! — вопил другой. — Умею все!

Подскочил Жеан, ударил по решетчатой двери.

— ТИХО!

Локки поднял кольцо с ключами, которое Жеан отобрал у лейтенанта в вестибюле.

— Я поплыву на юг Медного моря, — заговорил Локки. — В Порт Расточительности. Это не подлежит голосованию или обсуждению. Если плывете со мной — плывете под красным флагом. Захотите уйти, когда мы доберемся до Призрачных островов, — свободны. А до тех пор мы будем искать деньги и добычу. Никто не увиливает. Все делится поровну.

Это даст им пищу для размышления, решил Локки. Капитан пиратского корабля обычно забирает от двух до четырех десятых со всего захваченного на море. Сама мысль о равных долях задушит мысли о мятеже в зародыше.

— Равные доли! — повторил он, заглушая новый взрыв голосов. — Но решение нужно принять немедленно. Дайте мне клятву верности как своему капитану, и я тотчас освобожу вас. У меня есть средство доставить вас всех с этой скалы на «Красный вестник». У нас несколько часов темноты, чтобы выйти из гавани и скрыться. Не хотите идти — прекрасно. Но никаких одолжений. После нашего ухода вы останетесь здесь. Может, ваша честность произведет впечатление на утреннюю смену… но я сомневаюсь. Кто отказывается?

Никто из заключенных не сказал ни слова.

— Кто хочет освободиться и присоединиться к моему экипажу?

Локки поморщился от взрыва приветственных криков и позволил себе широко улыбнуться.

— Ваши свидетели — все боги! — крикнул он. — Что на языке, то и на сердце!

— Клянемся, — сказал Джабрил, и все закивали.

— Тогда держитесь своей клятвы или молите о смерти и будьте прокляты, когда вас станет взвешивать на своих весах Госпожа Долгого Молчания.

— Согласны! — послышался хор голосов.

Локки протянул Жеану ключи. Пленники зачарованно смотрели, как Жеан нашел нужный ключ, вставил его в скважину и резко повернул вправо.

— Есть одна сложность, — сказал Страгос.

— Только одна?

Локки закатил глаза.

— Из отобранных мною сорока четырех человек осталось сорок. Хватит ли этого для управления кораблем?

— У нас продовольствия и воды на сто дней для шестидесяти человек, — сказал Калдрис. — А управлять кораблем может и половина этого количества людей. Для корабля в плавании — ничего страшного.

— Вот именно, — сказал Страгос. — Отсутствующие четверо — женщины. Я поместил их в отдельную камеру. Одна заболела тюремной лихорадкой и заразила остальных. У меня не было выбора: пришлось переправить их на берег. У них нет сил даже поднять руку, не говоря уж об участии в экспедиции.

— В море без единой женщины на борту? — переспросил Калдрис. — А Меррейн с нами не будет?

— Боюсь, — любезно сказала Меррейн, — мои способности понадобятся в другом месте.

— Но это безумие! — воскликнул Калдрис. — Мы дразним Отца Бурь.

— Женщин для экипажа найдете в Порту Расточительности. Может, даже хороших офицеров. — Страгос развел руками. — За одно плавание ничего с вами не случится.

— Моя бы воля, я бы так не говорил, — ответил Калдрис с отчаянием в глазах. — Мастер Коста, так выходить в море нельзя. Нам нужны кошки. Корзина с кошками для «Красного вестника». Нам понадобится вся удача, какой удастся разжиться. Все боги свидетели, кошки обязательно должны быть на борту до выхода в море.

— Хорошо, — сказал Локки.

— Значит, решено, — сказал Страгос. — Теперь послушайте, Коста. Относительно… глубины вашего обмана. На случай, если у вас есть опасения. Никто из тех, кого вы заберете со Скалы Ветров, не служил в моем флоте, поэтому они не знают, что требуется от моих офицеров. К тому же вы будете пиратом, а не капитаном моего флота, так что носите свою маску уверенно и не опасайтесь мелочей.

— Это хорошо, — сказал Локки. — У меня и так чересчур много опасений.

— Последнее условие, — продолжал Страгос. — Люди, которые служат на Скале Ветров и не подозревают о нашем плане, относятся к числу моих самых верных и преданных сподвижников. Я дам вам средства вывести их из строя, не причиняя серьезного вреда. Никто из них не должен пострадать от ваших рук или от рук вашего экипажа, и храни вас боги, если хоть один из них умрет.

— Странное заявление из уст человека, который утверждает, что привык рисковать.

— Я не колеблясь в любое время пошлю их в бой, Коста, и готов их потерять. Но ни один человек из тех, что честно носят мой мундир, не должен погибнуть из-за нашего плана. Вы считаетесь профессионалами. Рассматривайте это как испытание вашего профессионализма.

— Мы не убийцы, — ответил Локки. — И если убиваем, то только по веским причинам.

— Тем лучше, — сказал Страгос. — В таком случае мне больше нечего сказать. Сегодня вы свободны, используйте личное время, как хотите. Завтра вечером, перед самой полуночью, высаживаетесь на Скале Ветров и начинаете.

— Нам нужно противоядие, — сказал Локки.

Жеан и Калдрис кивнули.

— Конечно. Вы все трое получите последние флаконы перед отплытием. После этого… через два месяца жду вашего возвращения. И отчета об успехах.

Локки и Жеан умудрились навести относительный порядок среди своего разношерстного экипажа еще в вестибюле башни. Жеану пришлось продемонстрировать свою физическую силу нескольким людям, которые порывались выместить гнев на спящих стражниках.

— Кому сказано: только троньте их — и пеняйте на себя! — в третий раз крикнул Локки. — Оставьте их. Если их найдут мертвыми, нам никто не будет сочувствовать. Пусть живут, и веррарцы месяцами будут смеяться над архонтом. Теперь, — продолжил он, — тихо выходите на пристань. Не торопитесь, разомните ноги, посмотрите на небо и море. Мне нужно подогнать лодку, чтобы увезти вас всех. И ради нас всех, не шумите.

Это, в общем, на них подействовало; пленники выходили небольшими группами, разговаривая шепотом. Локки заметил, что некоторые держались поближе к двери, не отрывая рук от камня стен, Как будто боялись выйти под открытое небо. Он не мог ставить им это в вину после нескольких лет заключения.

— Как хорошо, — сказал Джабрил, вслед за Локки выходя на пристань, где по-прежнему прохаживался Калдрис с фонарем. — Просто замечательно! Почти так же хорошо, как не нюхать всех сразу.

— Скоро вам опять придется жить в тесноте, — напомнил Локки.

— Да. То — да не то.

— Джабрил, — сказал Локки чуть громче, — со временем, когда мы получше узнаем друг друга, нам придется выбирать офицеров. А до тех пор назначаю тебя исполняющим обязанности помощника.

— Помощника в чем?

— Во всем. — Локки улыбнулся и хлопнул его по спине. — Не забудь, я больше не служу во флоте. Ты подчиняешься Джерому. Поддерживай порядок среди людей. Забери оружие у солдата на пристани: возможно, оно нам сегодня понадобится. Схватки я не ожидаю, но нужно быть готовыми ко всему.

— Добрый вечер, капитан Ревелл, — сказал Калдрис. — Вижу, вы забрали их, как и собирались.

— Да, — ответил Локки. — Джабрил, это Калдрис, мой начальник парусной группы. Калдрис — Джабрил, временный помощник Джерома. Слушайте меня! — Локки заговорил громче, но без крика, чтобы эхо не донеслось по воде до незримых ушей. — Я пришел в шлюпке на шестерых. Поблизости есть другая — на сорок человек. Нужны два гребца. Вернемся через полчаса и все уплывем.

Вперед выступили двое молодых заключенных: после тюремной скуки и однообразия они были готовы на все.

— Хорошо, — сказал Локки, ступая в лодку после Калдриса и двоих моряков. — Джером, Джабрил, соблюдайте тишину и порядок. Постарайтесь отобрать тех, кто может начать работу немедленно; остальным потребуется несколько дней, чтобы вернуть форму.

В полумиле от Скалы Ветров стоял длинный ялик, невидимый в темноте, пока Калдрис не осветил его фонарем с расстояния в пятьдесят ярдов. Локки и Калдрис быстро подняли на нем небольшой парус и медленно, но уверенно направились обратно к Скале Ветров, а двое бывших заключенных на веслах вели за ними шлюпку. Локки нервно оглядывался: на горизонте смутно виднелись один или два паруса, но поблизости никого не было.

— Слушайте внимательно, — сказал он, когда ялик был привязан к причалу и его окружил будущий экипаж. Локки был приятно удивлен, заметив, как быстро, моряки освоились. Конечно, это понятно: он имеет дело с экипажами конфискованных кораблей, а не с осужденными уголовниками. Это не делает из них святых, но приятно обнаружить нечто, работающее на тебя.

— Кто в силах, берется за весла. Не стыдитесь того, что какое-то время не сможете работать: я знаю, некоторые из вас пробыли внизу слишком долго. Сидите в ялике и отдыхайте. В пути придете в себя. У нас много еды.

В должном порядке бывшие пленники забрались в лодку; вскоре те, кто утверждал, что может работать, расселись вдоль планширов; весла вставили в уключины. Джабрил сел на носу и знаком показал Локки и Калдрису, что все готово.

— Хорошо, — сказал Локки. — «Вестник» стоит южнее Марины Меча, в открытом море, и ему не хватает только экипажа. Ночью дежурит один стражник, с ним я справлюсь сам. Как только я это сделаю, поднимайтесь на борт: сети опущены на борта и оружие спрятано.

Локки сел на носу меньшей шлюпки и принял величественную, как ему хотелось считать, позу. Жеан и Калдрис взялись за весла, а последние двое заключенных сели на корме, один из них держал фонарь Калдриса.

— Попрощайтесь со Скалой Ветров, парни, — сказал Локки. — И скажите «Пошел ты» архонту Тал-Веррара. Мы уходим в море.

Из тени за отходом двух лодок наблюдала тень.

Меррейн вышла из своего укрытия у башни и едва заметно махнула рукой, когда серые тени стали уменьшаться, направляясь к югу. Она распустила черный шарф, скрывавший нижнюю часть лица, и откинула капюшон черной куртки; в тени у башни она пролежала почти два часа, терпеливо ожидая, пока Коста и де Ферра управятся. Ее собственная лодка стояла под нависающей скалой на восточной стороне острова — маленькая скорлупка из кожи, обтягивающей деревянную раму, даже при свете луны совершенно невидимая на воде.

Меррейн осторожно вошла в башню и нашла двух стражников там, где и ожидала: они беззаботно лежали в объятиях сна, вызванного «колдовским морозом». Выполняя приказ архонта, Коста и де Ферра никому не позволили причинить им вред.

— Какая жалость, — сказала Меррейн, проводя пальцем в кожаной перчатке по щеке лейтенанта. — Ты красавчик.

Она вздохнула, достала из ножен нож и одним быстрым движением перерезала стражнику горло. Отодвинувшись, чтобы не наступить в растекающуюся лужу крови, Меррейн вытерла нож о брюки лейтенанта и посмотрела на женщину, лежавшую у входа.

Двоих на крыше можно оставить в живых: никто не поверит, что заключенные специально поднимались наверх, чтобы покончить с ними. Но этих двоих, стражника на пристани и еще одного, который предположительно внизу, она должна убить.

Этого хватит, решила она. Дело не в том, что она желает Косте и де Ферра неудачи. Но если они выполнят поручение и вернутся с успехом, что помешает Страгосу дать им новое задание? Яд делает их послушным орудием. А если они вернутся с победой… что ж, таким людям лучше умереть, чтобы не мешать интересам тех, кому она служит.

И Меррейн решительно принялась за работу. Ее утешала мысль, что такая смерть совершенно безболезненна.

— Капитан Ревелл!

Солдат, отобранный самим архонтом, принимал участие в заговоре. Он изобразил удивление, когда на палубе в сопровождении Жеана, Калдриса и двух бывших заключенных появился Локки. Ялик, забитый людьми, только что коснулся правого борта корабля.

— Я не ожидал, что вы сегодня вернетесь, сэр… Сэр, что происходит?

— Я принял решение, — ответил Локки, подходя к солдату. — Этот корабль слишком хорош для архонта. Поэтому я освобождаю архонта от заботы о нем и выхожу в море.

— Подождите… подождите, сэр… это не смешно.

— А это как посмотреть, — ответил Локки. Подойдя ближе, он сделал вид, что сильно ударил солдата в живот. — Смотря, на чьей ты стороне.

Согласно предварительной договоренности, солдат притворился, что получил сокрушительный удар, упал на палубу и начал корчиться. Локки улыбнулся. Пусть его новый экипаж пошепчется об этом.

Этот самый экипаж только начал подниматься по сетям с правого борта. Локки отобрал у солдата меч, щит и ножи и вместе с остальными стал помогать подниматься на борт.

— Что будем делать с яликом, капитан? — спросил Джабрил.

— Слишком велик, чтобы взгромоздить его на это корыто, — ответил Локки. Через плечо он пальцем ткнул в «ошеломленного» солдата. — Пусть дрейфует на нем. Джером!

— Есть, сэр! — ответил Жеан.

— Поднять всех и собрать на палубе. Мастер Калдрис! Вы знаете этот корабль лучше нас; дайте свет.

Калдрис достал из ящика у руля алхимические фонари и с помощью Локки развесил их на палубе, обеспечив достаточно света для работы. Жеан достал свисток и трижды коротко свистнул. Через несколько мгновений все собрались на палубе у грот-мачты. Встав перед ними, Локки снял веррарский офицерский плащ и отбросил в сторону. Все зааплодировали.

— Теперь нужно поторопиться, но соблюдая осторожность, — сказал Локки. — Те, кто считает, что не пригоден для работы, поднимите руки. Нечего стыдиться, парни.

Он насчитал девять рук. Большинство поднявших были либо слишком стары, либо болезненно худы, и Локки кивнул.

— Мы не сердимся на вас: вы поступили честно. Будете работать, когда окрепнете. А пока отыщите себе место в главном трюме или под ютом. В главном трюме есть матрацы и парусина. Можете спать или развлекаться, как хотите. Нет ли среди вас кока?

Один из стоявших возле Джабрила поднял руку.

— Отлично. Когда поднимем якорь, отправляйся вниз и взгляни на припасы. На юте есть кирпичный очаг плюс алхимическая печь и котел. Когда пройдем стеклянные рифы, нам понадобится очень много еды, так что не робей. И вскрой бочку эля.

Люди радостно зашумели, и Жеан снова засвистел, чтобы они успокоились.

— За работу! — Локки показал на остров из Древнего стекла, возвышающийся в темноте за ними. — Марина Меча сразу за этим островом, а мы еще не ушли. Джером! Людей к кабестану и быть готовыми к подъему якоря! Джабрил! Возьми веревку у Калдриса и помоги мне с этим парнем.

— Не убивайте меня, капитан! — попросил солдат.

— Да ни за что! — ответил Локки. — Ты нужен мне, чтобы передать архонту мои слова. Передай вот что: пусть поцелует Оррина Ревелла в зад; отныне моя служба в его флоте окончена, и единственный флаг, под которым будет плавать этот корабль, красный.

Локки и Джабрил подняли солдата и с высоты в девять футов сбросили на дно ялика. Солдат закричал от боли (несомненно, искренне) и покатился, но в остальном остался невредим.

— Передай все в точности! — крикнул Локки, и Джабрил рассмеялся. — Мастер Калдрис, мы выходим в море!

— Слушаюсь, капитан Ревелл. — Калдрис схватил за воротники четверых ближайших матросов и потащил вниз. Под его руководством они будут направлять якорную цепь к бухте на нижней палубе.

Локки и Джабрил присоединились ко всем, кто мог работать у кабестана, где в отверстия уже были вставлены последние деревянные брусья. Жеан свистнул, и моряки плечом к плечу взялись за брусья.

— Поднять якорь! Живей! Раз-два-взяли! Он скоро покажется! — оглушительно кричал Жеан, задавая ритм работы. Матросы налегли на кабестан, многие оказались гораздо слабее, чем им хотелось бы, но механизм начал поворачиваться, и в воздухе запахло мокрым тросом.

— Разом! Разом! Уроните якорь, и мы все в дерьме!

Вскоре удалось поднять якорь из воды, и Жеан отрядил команду закрепить его на носу. Большинство отходили от кабестана со стонами, потягиваясь, и Локки улыбнулся. Даже его старые раны приятно ныли после тяжелой работы.

— Теперь, — крикнул он, — кто плавал на корабле, когда он назывался «Счастливым путешествием»? Выйдите вперед.

Четырнадцать человек, в том числе Джабрил, отделились от остальных.

— Есть ли среди вас те, кто хорошо работает наверху?

Подняли руки семеро: для начала неплохо.

— Есть ли такие, кто не знаком с кораблем, но уверенно работает на снастях?

Вперед вышли еще четверо, и Локки кивнул.

— Отлично, парни. Вы знаете, где ваше место. — Он схватил одного из них за плечо и подтолкнул к носу. — Носовая вахта. Дашь знать, если впереди кто-нибудь покажется. — Схватил другого и показал на грот-мачту. — Возьми у Калдриса подзорную трубу; ты пока будешь впередсмотрящим. Не смотри на меня так: работать со снастями ты не будешь. Сидеть спокойно и не дремать! Мастер Калдрис! — крикнул он, заметив, что тот вернулся на палубу. — Курс на юго-восток через проход в рифах, которые называются Подстекольные!

— Есть, сэр, Подстекольные. Я их хорошо знаю. — Калдрис, разумеется, заранее проложил курс и дотошно натаскивал Локки, чтобы тот правильно отдавал команды, пока Тал-Веррар не исчезнет за горизонтом. — Курс на юго-восток.

Жеан сделал знак одиннадцати морякам, которые вызвались работать на реях, где ждали свернутые паруса, вися в лунном свете, как коконы огромных насекомых.

— Наверх, поднять топсель и брам-стеньгу! Действовать по моей команде!

— Мастер Калдрис! — крикнул Локки, не способный скрыть свое веселье. — Посмотрим теперь, знаете ли вы свое дело!

«Красный вестник» шел на юг под топселем и брам-стеньгой, используя свежий ветер, дующий с материка. Нос корабля резал спокойную темную воду, палуба под ногами лишь чуть кренилась к правому борту. Хорошее начало, думал Локки, хорошее начало безумной авантюры. Расставив моряков по местам, он улучил несколько минут, остановился у гакаборта и стал смотреть на отражения двух лун в кильватерной струе.

— Гордишься собой, капитан Ревелл? — спросил Жеан, тоже подходя к гакаборту. Воры обменялись рукопожатиями и улыбками.

— Пожалуй, — шепотом ответил Локки. — Кажется, это наше самое безумное предприятие, так что не грех и погордиться.

— Экипаж, похоже, поверил.

— Ну, они ведь только что из тюрьмы. Устали, голодны, взбудоражены. Посмотрим, насколько проницательны они будут через несколько дней хорошей кормежки и упражнений. Боги, по крайней мере я все называл правильно.

— Не верится, что мы и впрямь это делаем.

— Знаю. Я сам с трудом верю. Капитан Ревелл. Первый помощник Валора. Дьявольщина, тебе-то легче. Мне еще нужно привыкать, что меня зовут Оррин, а ты остался Джеромом.

— Не вижу смысла искать лишних трудностей. Предоставляю это тебе.

— Осторожней. Не то прикажу выпороть тебя на палубе.

— Ха! Капитан флота. Наверно, да. А помощник капитана на пиратском корабле такого не заслуживает. — Жеан вздохнул. — Думаешь, мы еще увидим землю?

— Я намерен ее увидеть, — ответил Локки. — Нам предстоит обмануть пиратов, организовать благополучное возвращение, унизить Страгоса, отыскать противоядие и ограбить Реквина. Два месяца в море, и, возможно, у меня даже появится представление, как провернуть все это.

Некоторое время они смотрели на уходящий за горизонт Тал-Веррар, на то, как гаснут ореол Золотых Ступеней и факельное свечение Солнечного Шпиля, как все это растворяется в общей темной массе острова-полумесяца. Вот они вошли в проход между стеклянными рифами и устремились в Медное море, навстречу опасности и пиратству. На поиски войны, чтобы по желанию архонта приманить ее сюда.

— Впереди парус! Парус в двух румбах вправо от носа!

Этот крик сверху послышался на третье утро пути. Локки сидел в своей каюте, разглядывая собственное отражение в мятом мутном зеркале, которое прихватил с собой. Перед отплытием он использовал для маскировки немало алхимии из своей сумки, возвращая волосам их природный цвет, и теперь на его щеках появилась легкая тень того же цвета. Он еще не был уверен, что ее пора сбривать, но крик сверху заставил забыть об этой заботе. Локки выбежал из каюты, поднялся по неудобным ступеням темного трапа и вышел на ют, на яркий утренний свет.

Голубое небо покрывали высокие белые облака, подобные клубам табачного дыма, далеко уплывшим от трубок, их породивших. С самого выхода в море ветер дул в левый борт, и «Красный вестник» наклонялся чуть вправо. Постоянное покачивание, скрип и плеск волн были совершенно незнакомы Локки, который свое предыдущее — и единственное — плавание по морю целиком провел в каюте. Он льстил себе тем, что воспитанная за годы способность вора ко всему приноравливаться поможет ему изобразить опытного морского волка, но на всякий случай избегал часто показываться на палубе. По крайней мере на этот раз он не страдал от морской болезни и искренне благодарил за это Покровителя Воров. Многим на борту повезло меньше.

— Что там, мастер Калдрис?

— Доброе утро, капитан. Впередсмотрящий говорит, впереди в двух румбах от носа по правому борту белый парус.

В это утро Калдрис сам стоял у руля, попыхивая трубкой; дым припахивал серой. Локки поморщился.

Вздохнув про себя, Локки очень осторожно достал подзорную трубу, поднялся на полуют и прошел вперед к носу. Да, вот — корпус еще не виден, только белое пятнышко, едва заметное на далеком голубом горизонте. Когда он вернулся на ют, рядом оказались Джабрил и несколько моряков. Они ждали его распоряжений.

— Покажем им, капитан?

Джабрил говорил возбужденно, остальные тоже были оживлены.

— Ждете свою равную долю? — Локки изобразил глубокое раздумье и повернулся к Калдрису. Он размышлял достаточно долго, чтобы увидеть сигнал Калдриса «нет». Как и ожидал Локки — и у него есть убедительное объяснение для отказа.

— Не могу, парни. Сами понимаете. Мы еще плохо знаем корабль, сейчас нет смысла ввязываться в бой. Четверть экипажа не годится не только для боя, но и для работы. У нас есть свежая еда, новый корабль и вдоволь времени. Будет случай и получше. Так держать, мастер Калдрис.

— Есть так держать, капитан.

Джабрил принял объяснение; Локки обнаружил, что этот человек мыслит здраво и хорошо знает морскую жизнь; в этом отношении он превосходит Локки. Отличный помощник, очередная удача, за которую нужно благодарить судьбу. Остальные… Локки чувствовал, что их необходимо чем-нибудь занять, чтобы смягчить разочарование.

— Стрева, — приказал он самому младшему. — Брось за корму лот. Мей, возьми песочные часы. Докладывай мастеру Калдрису. Джабрил, умеешь пользоваться изогнутым луком?

— Да, капитан. И коротким луком, и изогнутым, и длинным. Если есть подходящая цель.

— В ящике кормового трюма десять целей. Найти нетрудно. Отсчитай также сотню стрел. Соорудите из парусины и соломы ограждение. Установите его на носу, чтобы никто случайно не получил подарочек в зад. Пусть парни ежедневно упражняются группами, когда позволяет погода. Когда придет время навестить другой корабль, я хочу, чтобы у меня на реях сидели хорошие лучники.

— Отличная мысль, капитан.

По крайней мере это займет моряков, которые все еще толпились у грот-мачты. Большинство их вслед за Джабрилом спустились в трюм. Проявленный ими интерес подсказал Локки новую мысль.

— Мастер Валора!

Жеан вместе с Мирлоном, коком, что-то разглядывал на маленькой кирпичной печи, примыкающей к полуюту. Он помахал рукой: слышу.

— Я хочу, чтобы к закату все на корабле знали, где оружейные ящики. Удостоверьтесь в этом лично.

Жеан кивнул и вернулся к своему занятию. По мнению Локки, желание капитана Ревелла ознакомить всех своих людей с оружием — помимо луков, на корабле есть также топоры, сабли, дубины и несколько секир, — гораздо лучше укрепит моральный дух, чем если бы он стал утаивать от людей оружие или держать его под замком.

— Отлично, — негромко похвалил Калдрис.

Мей проследил за последними песчинками в часах, укрепленных на фок-мачте, повернулся к корме и крикнул:

— Поднять лот!

— Семь с половиной узлов! — мгновение спустя крикнул Стрева.

— Семь с половиной, — сказал Калдрис. — Очень недурно. Мы идем с такой скоростью от самого Тал-Веррара. Славно.

Локки бросил взгляд на навигационную доску Калдриса с воткнутыми колышками и на компас на нактоузе, который показывал, что они идут почти строго на юг.

— Хорошая скорость, если сумеем ее выдерживать, — продолжал Калдрис, пыхтя трубкой. — Прибудем на Призрачные острова через две недели. Не знаю, как капитану, но мне прийти в порт назначения на несколько дней раньше будет очень приятно.

— А выдержим?

Локки говорил как можно тише, но так, чтобы не шептать Калдрису в ухо.

— Хороший вопрос. Конец лета — необычное время в Медном море; бури приходят словно ниоткуда. Нутром чую. Пока тихо, но они ждут.

— Здорово!

— Пройдем, капитан. — Калдрис на мгновение извлек изо рта трубку, сплюнул на палубу что-то коричневое и снова сунул трубку в зубы. — Мы идем хорошо, хвала Повелителю Жадных Вод.

— Убей его, Джабрил. Пробей ему сердце!

Джабрил стоял на палубе лицом к плащу (заимствованному из запасов Локки); плащ был расправлен и прибит к доске, которую прислонили к грот-мачте; Джабрил стоял в тридцати футах от этой мачты. Обе его ноги касались проведенной на палубе меловой черты. В правой руке Джабрил держал метательный нож, в левой, по правилам игры, полную бутыль вина.

Моряк, подбадривавший Джабрила, громко рыгнул и затопал. Люди, окружавшие Джабрила, подхватили ритм и принялись хлопать и напевать, вначале медленно, потом все быстрее и быстрее:

— Не пролей ни капли! Не пролей ни капли! Не пролей ни капли! Не пролей ни капли!

Джабрил сделал ради публики красивый разворот, собрался и метнул нож, угодивший точно в центр плаща. Приветственные крики сменились свистом: Джабрил расплескал из бутылки несколько капель.

— Растратчик вина! — крикнул один из матросов с видом священника, осуждающего худшее из святотатств. — Заплати штраф или отдай тем, кто лучше тебя!

— Эй, я по крайней мере попал! — с улыбкой ответил Джабрил. — А ты своим броском едва не убил кого-то на полуюте.

— Штраф! Штраф! Штраф! — кричали в толпе.

Джабрил поднес бутылку к губам, перевернул ее вверх дном и стал пить не отрываясь. Крики усиливались по мере того, как понижался уровень вина в бутылке. Мышцы шеи и челюстей у Джабрила напряглись; допивая последние капли, он высоко поднял в воздух свободную руку.

Толпа зааплодировала. Джабрил отнял бутылку от рта, опустил голову и залил ближайшего к нему моряка.

— О нет, — закричал он. — Я пролил каплю! А-ха-ха-ха-ха-ха!

— Моя очередь! — закричал этот моряк. — Я нарочно проиграю и все вино вылью на тебя, приятель!

Локки и Калдрис наблюдали с правого борта полуюта. Калдрис ненадолго отошел от руля, уступив место Жеану. Они плыли в спокойной влажной полутьме, и Калдрис посчитал, что может отойти от своего драгоценного руля на полдесятка шагов.

— Неплохая мысль, — сказал Локки.

— Бедняги слишком долго просидели в колодках и заслужили добрую попойку.

Калдрис курил светло-голубую фарфоровую трубку — самый изящный и тонкий предмет, какой видел в его руках Локки; мягкий огонек освещал его лицо, когда он затягивался.

По совету Калдриса Локки приказал вынести на палубу много вина и пива (и то, и другое имелось на корабле в большом количестве, в расчете на вдвое больший экипаж) и разрешил всем выпить. Двойная порция свежеизжаренной свинины — дар небольшой, но жирной свиньи, которую они прихватили с собой, — для вахтенных, кому положено оставаться трезвыми, и попойка для прочих. Калдрис, Жеан и Локки, конечно, не пили наряду с теми немногими, кто предпочел свинину.

— Такие вещи делают корабль похожим на дом, — сказал Калдрис. — Помогают забыть, какой скучной бывает здесь жизнь.

— Она не так уж плоха, — чуть печально ответил Локки.

— Да, говорит капитан проклятого корабля в чертовой ночи. — Калдрис затянулся и выпустил за поручень облако дыма. — Что ж, если сумеем устроить еще несколько таких вечеров, будет очень здорово. Спокойные мгновения укрепляют дисциплину больше, чем кнуты и наручники, попомните мои слова.

Локки посмотрел на темную воду и вздрогнул, увидев бледное светло-зеленое тело, светящееся, как алхимический фонарь; тело на секунду высунулось из воды и со всплеском ушло обратно. Локки замигал. В воздухе повисла светящаяся дуга.

— Боги, — сказал он, — а это что такое?

Теперь в ста ярдах от корабля образовался целый фонтан этих существ. Они молча взлетали одно за другим, появляясь и исчезая в пене, отбрасывая призрачный свет на черное зеркало воды.

— Вы действительно новичок в этих водах, — сказал Калдрис. — Это летучие призраки, Коста. К югу от Тал-Веррара они встречаются часто. Иногда огромными косяками. Они выпрыгивают в воздух, могут перепрыгнуть корабль. Они давно идут за нами. Но показываются только в темноте.

— Это какое-то морское животное?

— Точно никто не знает, — ответил Калдрис. — Летучего призрака нельзя поймать. Я слышал, что к нему нельзя и притронуться. Они проходят сквозь сети, как настоящие призраки. Может, так оно и есть.

— Жутковато.

— С годами к ним привыкаешь, — сказал Калдрис. Он затянулся, и оранжевое свечение сразу усилилось. — Медное море — очень странное место, Коста. Кое-кто говорит, что в нем живут духи Древних. А большинство — что просто духи. Я многое видел. Огонь святой Кореллы, голубое и оранжевое пламя, которое вспыхивает на реях, до смерти пугая впередсмотрящих. Я плавал по морю, прозрачному, как стекло, и видел… например, город. Под водой, я не шучу. Стены и башни, белый камень. Ясно, как день, и прямо под нашим корпусом. На картах здесь значится глубина в тысячу фатомов. Я видел их явственно, как свой нос, а потом все исчезло.

— Хм… — с улыбкой сказал Локки. — Складно у вас получается. Не нужно морочить мне голову, Калдрис.

— Я и не думал морочить вас, Коста. — Калдрис нахмурился, и лицо его окрасилось тем же зловещим цветом, что и огонек в трубке. — Я объясняю, чего можно ожидать. Летучие призраки — только начало. Дьявольщина, да они почти друзья! Есть такие твари, в которых даже мне трудно поверить. И места, куда не поведет корабль ни один разумный капитан. Какие-то неправильные места… Места, которые подстерегают.

— Ах, — сказал Локки, вспоминая свое ужасное детство в старых трущобах Каморра, где тысячи мрачных полуразвалившихся зданий словно ждут в темноте, чтобы проглотить ребенка. — Я понимаю, о чем вы.

— Призрачные острова, — продолжал Калдрис, — ну, эти хуже всего. На самом деле всего на восьми или девяти из них люди побывали и вернулись, чтобы рассказать об этом. Но одни боги знают, сколько еще островов таится в тумане и кто на них поджидает нас. — Он примолк, потом продолжил: — Когда-нибудь слыхали о трех поселениях на Призрачных островах?

— Не думаю, — ответил Локки.

— Ну так вот. — Калдрис снова глубоко затянулся. — Сперва их было три. Переселенцы из Тал-Веррара высадились там около ста лет назад. Основали Порт Расточительности, Монтьерр и Надежду-на-Серебро. Порт Расточительности никуда с тех пор не делся, конечно. Но только он и остался. Монтьерр процветал до войны с Вольной Армадой. Порт Расточительности расположен так, что его легко оборонять; Монтьерр — нет. Разгромив флот пиратов, мы нанесли туда визит. Сожгли их рыбацкие лодки, отравили колодцы, разрушили доки. Сожгли все стоящее, потом сожгли и пепел. Попросту стерли с карт название «Монтьерр». Там никто никогда не поселится снова.

— А Надежда-на-Серебро?

— Надежда-на-Серебро, — повторил Калдрис шепотом. — Пятьдесят лет назад Надежда-на-Серебро была крупнее Порта Расточительности. Город стоял на другом острове, западнее. Он процветал. Серебро там было не только надеждой. Триста семейств… То, что случилось, произошло за одну ночь. Эти триста семей просто… исчезли.

— Исчезли?

— Исчезли. Пропали. Не нашли ни одного тела. Ни одной кости, чтобы могли поклевать птицы. Что-то спустилось с холмов или вышло из тумана джунглей. Богам виднее, что это было, но оно забрало всех.

— Милосердный ад!

— Если бы, — сказал Калдрис. — Один или два корабля заходили туда после. Нашли одно судно из самой Надежды-на-Серебро, оно дрейфовало у берега, словно вышло в большой спешке. А на нем обнаружили единственных во всей этой истории покойников. Горстку моряков. Все на мачтах, на самом верху. — Калдрис вздохнул. — Они привязались там, силясь уйти от того, что ждало внизу… и все покончили с собой собственным оружием. Убили себя, лишь бы не встретиться с тем, что их стерегло. Вот и мотайте на ус, мастер Коста. — Калдрис показал на кружок развлекающихся моряков; они пили и метали ножи в свете алхимических ламп. — Встретишь в море такое и понимаешь, почему стоит превратить свой корабль в счастливый дом.

— Есть разговор, капитан Ревелл.

День прошел. Воздух по-прежнему теплый, и солнце бьет с прежней ощутимой силой, когда не прячется за облаками, но море неспокойное, и ветер сильный. «Красный вестник» чересчур легкое судно, чтобы разрезать бурные воды не кренясь и не вздрагивая, так что палуба под ногами Локки еще норовистее, чем обычно.

Локки стоял у планшира, собранный, стараясь казаться спокойным; к нему обращались Джабрил, оправившийся после близкого знакомства с винной бутылкой, и еще двое матросов постарше. В них Локки узнал тех, кто в самом начале плавания сознался, что не может работать. Дни отдыха и хорошая кормежка пошли им на пользу. Учитывая нехватку людей, Локки приказал увеличить паек. Решение расположило к нему матросов.

— Что тебе нужно, Джабрил?

— Кошки, капитан.

Желудок Локки ухнул вниз. Ценой героических усилий «капитан» сумел состроить удивленную мину.

— А что с ними?

— Мы были на нижней палубе, — сказал один из старших матросов. — В основном спали. И до сих пор не видели ни одной кошки. Обычно они бродят поблизости, играют, лезут спящим под бок.

— Я порасспросил, — добавил Джабрил. — Никто не видел ни одной. Ни на главной палубе, ни здесь наверху, ни на юте. Их нет даже в трюме. Вы держите их в своей каюте?

— Нет, — ответил Локки. Мысленно он видел восемь кошек (в том числе котенка Калдриса), удобно устроенных в пустом арсенале рядом с их причалом на Марине Меча. Восемь кошек, подлизывающих масло в плошках и грызущих куриные лапки.

Восемь кошек, которые, несомненно, все еще там, в арсенале, где Локки забыл их в ночь памятного нападения на Скалу Ветров. В пяти днях и семистах милях от судна.

— Кошки, — торопливо заговорил Локки. — Я получил для этого плавания, Джабрил, целый выводок котят. Подумал, что кораблю с новым именем нужны новые кошки. Да вот какая штука — они очень пугливы. Я видел их всего несколько раз с тех пор, как выпустил на нижнюю палубу. Думаю, они просто должны к нам привыкнуть. Скоро покажутся.

— Да, сэр. — Локки удивился, прочитав на лицах моряков откровенное облегчение. — Приятно слышать. Плохо плыть до Призрачных островов без женщин; без кошек это было бы просто ужасно.

— Он бы не потерпел такое оскорбление, — прошептал один из матросов.

— Мы будем на ночь оставлять для них мясо, — сказал Джабрил. — И поищем везде. Я дам вам знать, как только отыщется хоть одна.

— Конечно, — ответил Локки.

Морская болезнь не имела ничего общего с его желанием извергнуть за борт содержимое желудка, когда они ушли.

Вечером пятого после выхода из Тал-Веррара дня Калдрис пришел в каюту Локки для тайного разговора; дверь за собой он запер.

— Мы идем неплохо, — сказал он, хотя Локки видел темные круги под глазами начальника парусной группы. С выхода в море старик спал не больше четырех часов в сутки, не доверяя руль Локки или Жеану без своего присмотра. Наконец ему удалось найти достаточно ответственного помощника, по имени Лысый Мазукка, но и тому не хватало знаний, и Калдрису вдобавок ежедневно приходилось понемногу его учить.

Экипаж был послушным. Все еще взбудораженные бегством матросы не чурались никакой работы. Нашлись самоучка-плотник и мастер по пошиву парусов, а одного из друзей Джабрила с энтузиазмом избрали интендантом, чья задача — подсчитывать и делить добычу. Больные быстро поправлялись, несколько человек уже начали стоять вахты. Наконец моряки перестали собираться на корме и со страхом высматривать погоню. По-видимому, решили, что ушли от наказания Страгоса… разумеется, никто им не объяснил, что преследования и наказания не будет.

— Это ваша заслуга, — сказал Локки, хлопая Калдриса по плечу. Он бранил себя за то, что заранее не подумал, каким тяжелым для старика будет это плавание. Надо было быстрее учить Мазукку, а им с Жеаном — внимательнее следить за своими промахами. — Даже по спокойному морю с попутным ветром мы бы без вас так далеко не ушли.

— Но непогода приближается, — сказал Калдрис. — Скоро она нас испытает на прочность. Я уже говорил, в конце лета ветер способен унести вас за полмира. Нас может несколько дней нести с пустыми мачтами, и не останется ни одного сухого места в трюмах. — Начальник парусной группы вздохнул и с любопытством взглянул на Локки. — Кстати о трюмах: в последние день-два я слышал удивительные вещи.

— Да?

Локки старался говорить небрежно.

— Никто не видел кошек ни на одной палубе. Ни одна кошка не выходила оттуда, где они прячутся, ни за маслом, ни за молоком, ни за мясом. — Неожиданное подозрение заставило его нахмуриться. — Внизу нет никаких кошек… верно?

— Ах, — сказал Локки. Недавнее сочувствие к Калдрису продолжало давить ему на сердце. Он не хотел лгать и заговорил, массируя пальцами глаза: — Да. Нет. Кошки в целости и сохранности в своем сарае на Марине Меча, там, где я их забыл. Простите.

— Проклятый дурак, — помертвевшим голосом сказал Калдрис. — Рассказывайте. Не лгите.

— Я не лгу. — Локки развел руками и вздохнул. — Я помню: вы говорили, что это важно. Я просто… у меня в ту ночь были сотни забот. Я хотел их прихватить, честно.

— Важно? Я говорил, что это важно? Это совершенно необходимо, вот что я сказал! — Калдрис говорил шепотом, но его голос был подобен шипению кипящей воды на углях. Локки поежился. — Вы подвергли опасности наши души, мастер Коста, наши проклятые богами души. Напомню вам, у нас нет ни женщин, ни кошек, ни настоящего капитана, а ненастье вот-вот начнется.

— Мне жаль, честно.

— Честно — да уж! Это я, дурак, послал сухопутного за кошками. Надо было послать кошек за сухопутным. Они бы…

— Как только мы дойдем до Порта Расточительности…

— Когда дойдем — это смелое предположение, Леоканто. Задолго до этого экипаж поймет, что кошки не просто пугливые, а воображаемые. Если они решат, что кошки сдохли, то подумают, что корабль проклят, и покинут его, как только мы причалим. Но если они поймут, что пушистых тварей нет просто потому, что капитан забыл их прихватить, вас повесят на рее.

— Ух ты!

— Думаете, я шучу? Начнется мятеж. Как только увидим на горизонте парус, придется погнаться за ним. Начать схватку. Знаете почему? Чтобы забрать у них кошек. Пока еще не поздно.

Калдрис вздохнул. Он вдруг постарел на десять лет.

— Если на нас идет предосенний шторм, — снова заговорил Калдрис, — он будет двигаться на север и запад быстрей нас. Нам придется пройти через него, потому что мы не сможем обогнать его, идя на восток. Он все равно нас настигнет, и к тому же мы устанем. Я сделаю, что могу, но вам ночью лучше помолиться у себя в каюте.

— О чем?

— Чтобы с неба упали кошки.

Конечно, никакой дождь из визжащих кошек ночью не прошел, и когда на следующее утро Локки впервые вышел на палубу, весь южный горизонт был затянут отвратительной серой призрачной дымкой, словно тенью разгневанного бога. Яркий круг солнца на безоблачном голубом небе делал эту дымку еще более зловещей. Крен на правый борт стал заметнее, пройти к левому борту было все равно что взойти на небольшой холм. Волны бились о корпус, забрызгивая его пеной и наполняя воздух запахом и вкусом соли.

Жеан на палубе обучал моряков действовать саблями и секирами. Локки понимающе кивнул, как будто знал все особенности подготовки и одобрял происходящее. Он обошел палубу «Красного вестника», называя матросов по именам, и старался подавить впечатление, будто взгляд Калдриса сверлит дыры в его спине.

— Доброго вам утра, капитан, — сказал один из матросов у руля, когда Локки подошел. Калдрис в ярком солнечном свете выглядел отвратительно: волосы и борода еще больше поседели, глаза ввалились и были окружены глубокими тенями, морщины на лице углубились.

— Вы хорошо спали ночью, мастер Калдрис?

— Я почему-то не мог уснуть, капитан.

— Вам нужно иногда отдыхать.

— Да, а корабль иногда должен находиться над водой. Так я, во всяком случае, слышал.

Локки вздохнул, повернулся к носу и стал разглядывать темнеющий южный край неба.

— Предосенний шторм, я бы сказал. Я прошел через много таких бурь.

Он говорил громко и беззаботно.

— Скоро пройдете еще через одну, капитан.

Время до полудня Локки провел в трюме, пересчитывая припасы; Мей, его писец, делал заметки на восковых табличках. От постоянного пребывания моряков в трюме было душно; те, кто предпочитал спать на открытом воздухе под ютом, в ожидании непогоды тоже переместились сюда. Локки был уверен, что чувствует запах мочи: кто-то либо слишком ленив, либо слишком испуган, чтобы пользоваться сеткой для испражнения. Это может плохо кончиться.

В четвертом часу пополудни все небо помутнело и превратилось в серый водоворот. Калдрис, присевший ненадолго отдохнуть у грот-мачты, пока руль держали Лысый Мазукка и еще один матрос, приказал убрать паруса и достать из ящиков штормовые фонари. Жеан и Джабрил во главе команд проверяли надежность крепления груза и оборудования в трюме. Раскрывшийся в бурю оружейный ящик или сорвавшаяся бочка на качающемся корабле могут отправить матросов на встречу с богами.

После обеда Локки по настоянию Калдриса (тот говорил шепотом) приказал тем матросам, которые запаслись табаком из корабельных запасов, покурить в последний раз. Больше нигде не должно быть открытого огня; теперь свет будут давать только алхимические лампы, а есть придется холодную пищу. Локки пообещал выдавать каждый вечер дополнительную порцию вина, если понадобится.

К тому времени как Локки и Жеан смогли спокойно сесть и выпить в своей каюте, стемнело, хотя до вечера было далеко. Локки закрыл ставни выходящих на корму окон, и каюта показалась ему еще более тесной, чем обычно. Локки разглядывал сомнительные удобства этого свидетельства власти Ревелла: мягкий гамак у левого борта, пара стульев, сабля и ножи, прилаженные к переборке штормовыми креплениями. «Столом» служила доска поверх сундука Локки. Как ни скудна эта обстановка, она казалась королевской по сравнению с тесными каморками Жеана и Калдриса, тем более с тем, как жили матросы на палубе или в трюме.

— Жаль, что так вышло с кошками, — сказал Локки.

— Мне бы тоже следовало вспомнить, — ответил Жеан, умолчав о том, что настолько доверял Локки, что ему и в голову не пришло озаботиться этим. Впрочем, Жеан мог сколько угодно притворяться вежливым — Локки ощущал свою вину не менее остро.

— Ты не виноват, — сказал Локки, потягивая теплый эль. — Я капитан этого проклятого судна.

— Не надо громких слов. — Жеан почесал живот, который за последнее время заметно уменьшился. — Что-нибудь придумаем. Да если нас несколько дней будет трепать буря, людям некогда будет думать ни о чем, кроме одного: как помочиться не в штаны.

— Гм… Буря. Прекрасная возможность для кого-нибудь из нас допустить промах и выставить себя дураком в глазах остальных. Скорее это буду я, чем ты.

— Перестань ворчать. — Жеан улыбнулся. — Калдрис знает, что делает. Он как-нибудь вытащит нас.

Неожиданно послышался тяжелый удар в дверь. Локки и Жеан одновременно вскочили со стульев, и Локки бросился к оружию. Жеан крикнул:

— Кто там?

— Коста, — послышался слабый голос, за которым последовало слабое дребезжание: кто-то словно пытался и не мог дернуть за ручку.

Жеан распахнул дверь; Локки между тем надел пояс с оружием. У трапа, покачиваясь, стоял Калдрис, цепляясь за дверную раму. Янтарный свет фонаря, вырвавшийся из каюты Локки, явил им ужасную картину: глаза Калдриса налились кровью и закатились под лоб, рот раскрылся, а бледная, словно восковая кожа покрылась испариной.

— Помогите, Коста, — сказал болезненным голосом Калдрис. Жеан подхватил его и поддержал.

— Черт побери! — пробормотал он. — Он не просто устал. Ему нужен врач!

— Помогите, Коста, — простонал начальник парусной группы. Он стиснул руки и прижал их к груди. Потом закрыл глаза.

— Помочь? — Локки взял Калдриса рукой за подбородок; пульс еле ощущался. — Как это «помочь»?

— Нет. — Калдрис дышал с трудом, делая паузу после каждого слова. — Помогите. Мне. Коста.

— Положим его на стол, — сказал Жеан, и они вдвоем уложили старика на спину.

— Боги, — сказал Локки, — это яд? Я ничего такого не чувствую.

— Я тоже, — сказал Жеан. — Думаю… думаю, у него прихватило сердце. Я такое видел. Дерьмо! Если дать ему спокойно полежать, напоить чем-нибудь…

Но Калдрис застонал, глубоко впился пальцами в грудь и содрогнулся. Руки его обмякли. С губ старика сорвался последний вздох, и Локки лихорадочно принялся прикладывать пальцы обеих рук к шее наставника.

— Сердце не бьется, — сказал он шепотом.

Негромкий, быстро усиливающийся стук по крыше каюты подсказал, что полил дождь. Глаза Калдриса, устремленные вверх, смотрели безжизненно, словно стеклянные.

— О дьявол! — сказал Жеан.