Добродетели Империума. Милосердие к людям — вот первая добродетель Империума

Милосердие к людям — вот первая добродетель Империума.

Людьми можно считать всех, кто не желает нам зла. Это поможет нам определиться в списке новых граждан. Тем более, что у нас много друзей среди них. И единоверцев, кстати. Хотя, как подсказывает практика — это не решающий фактор для симпатий. Вспомните Грузию. Иной раз под благоверным посылом, не более, чем желание теплого места, скрывается и нежелание думать своей головой.

Смирение перед очевидным — вторая добродетель Империума.

Надо признать, что на данный момент мы даже не имеем возможности заявить претензию, если она имеется. Определение «мы» для нас не подходит. Так, несистемные реакции на явную несправедливость на фоне общего нежелания жить по законам других народов. Не смирившись с этой простой, одной из тысяч таких же простых истин, не признав, что русского народа сейчас нет, и традиций толком никаких, кроме водочного ужора, нет, не найдем мы выхода. Не откроем принципа, по которому сможет протянуть руку единомышленнику.

Мужество перед неизбежным — третья добродетель Империума.

Но есть точка невозврата, когда слова только мешают. Слов на рекламных щитах по всей России в изобилии натыкано. И слова-то, вроде, правильные. Да нет в них самого главного — будущего воплощения. Но разве я один это понимаю?

И наконец, четвертая, венчающая первые три, добродетель Империума — готовность к жертве.

Жертвенность. Ну, за ее воплощение, с учетом нашего характера, можно не беспокоиться. Лишь бы понимать общую идею. И кто нам ее озвучит? Да пусть каждый задумается и озвучит — она есть. Она как все настоящее на поверхности лежит. Идея проста — нет у нас ничего, кроме набора пустых условностей и привитых штампов: «Коренные москвичи в береточках гуляют по тенистым аллеям старого города», «Эти хлебосольные жители юга, не знающие, каким бы караваем встретить друга», «Эти высококультурные северяне, точно знающие, как пользоваться столовыми приборами».

Нет давно коренных москвичей в береточках! Южане с северянами большей частью нас ненавидят и презирают! И есть за что, есть! Потому что нет идеи! Без нее мы для всего мира — пустое место. Без идеи. Без гордости за свой народ. Без принципа, по которому мы чужих от своих отличаем.

И мы хорошо знаем это, но боимся. Шкурничаем, свои грехи на других сваливаем.

А я не боюсь. Нельзя мне. Семья у меня, дети. А они не дают бояться. Они не дают голову в песок зарывать.

Прими, Россия, единственный вариант! Мы заново соберем нацию, ту, которой здесь все принадлежит! Мы создадим новое национальное общество, большую семью, Империю, в конце концов! Это предсказывали старцы! Это единственный способ выжить русскому человеку! Все остальные варианты развития национальной интриги задержат нас, а ворам дадут возможность утопить бухгалтерию.

Вот что я, законченный национал-патриот, хочу сказать вам. И добавить к этому: у меня много друзей разных национальностей, и я никогда не откажусь от них. Вам тоже не советую своих друзей бросать. Русские друзей не бросают!

В стройной логике Империума я бы охарактеризовал этот парадокс термином «право личного выбора». Для победы национал-патриотизма этот парадокс необычайно важен. Он содержит в себе баланс, позволяющий продолжать размышлять о судьбах России не только чувственно, но и практично. Тем более, что я собрал вас здесь исключительно для того, чтобы дать повод к размышлению: как и самим не исчезнуть, и греха не допустить. И что именно мы считаем злом… опять это пустое «мы»… Нас же нет!

Об отсутствии. Наше отсутствие документально. Напомню. Отсутствие — документально. Паспорта-то по-прежнему национальность не регистрируют. Что мешает? Понять не могу.

Так вот. Наше отсутствие из позорного факта чужого влияния можно в мощнейший рычаг воздействия на дальнейшую судьбу нации обернуть.

Вот скоро выборы. Вы знаете, что я вынужден попытаться сделать невозможное. Я знаю, что многие считают это безумием. И они правы! У меня нет денег. У меня нет административной поддержки, ни политических единомышленников. У меня противоречивое реноме. Я поп-заштатник. Но что это меняет? Я по-прежнему русский!

Если ни у кого, кроме такого чудовища, как я, поставить этот вопрос смелости не хватает? Почему мне? Вынужден! Гражданский долг! Родители заложили, слава Богу! Идеалисты. В сути — коммунисты, по принципу — такие же. И я их не укоряю за это. Лучше так, чем на деньги молиться.

Или просто не дают возможности? В моем случае — ничто как «промысел Божий» в голову не приходит. По-другому сегодняшнего вечера просто бы не произошло. Проглядел дьявол Арлекино! И так бывает!