Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






Глава 24. В тот же день, но уже вечером, герцог Хантли стоял у окна в городском доме графини Анны





 

В тот же день, но уже вечером, герцог Хантли стоял у окна в городском доме графини Анны. Солнце клонилось к западу.

Картина открывалась потрясающая. Косые лучи падали на золотые купола церквей, и резные ангелы, казалось, вот‑вот взмахнут крыльями и взлетят.

Какой контраст с грязным, задымленным и скрытым под слоем сажи Лондоном.

Хотя, наверное, картина представлялась бы в несколько ином свете, не будь на душе так покойно и благостно, не переполняй его ощущение восторга и довольства.

Ощущение это нисколько не ослабло и не померкло за те два часа, что он провел в доме Анны, куда вернулся принять ванну и переодеться в голубой с серым отливом сюртук, серебристый жилет и серые панталоны.

Возясь рассеянно с брильянтовой булавкой для накрахмаленного шейного платка, Стефан снова и снова перебирал в памяти восхитительные картины недавнего свидания.

Он перешел уже к третьему эпизоду любовной схватки, когда дверь вдруг открылась, и в комнату вошел Борис. Закрыв за собой дверь и оглядевшись, русский как‑то странно посмотрел на герцога.

– Вы, похоже, весьма довольны собой, – заметил он с ноткой недовольства. – Надо полагать, завтрак удался?

– Да, все было великолепно, – пробормотал Стефан и взглянул на слугу, который неожиданно рассмеялся. – Что тебя так развеселило?

– Всегда приятно наблюдать глуповатое выражение на лице мужчины. По крайней мере, оно доказывает, что я не одинок в своих страданиях.

– Глуповатое?

– Как у человека, которого огрели лопатой. – Борис с улыбкой потрепал герцога по плечу. – Рано или поздно такое случается с каждым.

Стефан нахмурился. Недавнее благодушие рассеялось, солнышко скрылось за тучей, дохнуло холодком. Он уже потратил немало времени и сил, убеждая себя, что его одержимость Софьей всего лишь мимолетное увлечение, которое скоро пройдет, как проходит голод после обеда.

И конечно, попытка Бориса разрушить эту чудесную фантазию пришлась ему не по вкусу.

– Ты ошибаешься, – резко ответил он. – Ничего особенного не случилось. Приятное свидание с прекрасной женщиной.

– Правду можно не замечать, но от этого она не исчезнет, – усмехнулся Борис. – А уж если начистоту, то слепота еще никому не помогала.

– Хватит. – Стефан решительно покачал головой. У него таких проблем никогда не возникало – для него правдой было то, чего он желал. – Тебе удалось проникнуть в дом сэра Чарльза?

Слуга скорчил гримасу, но, уловив настроение господина, сменил опасную тему.

– Вы же не сомневались в моих способностях?

– Поскольку известий о твоем аресте не появлялось, я предположил, что у тебя все получилось. Ты видел этого мерзавца?

– Нет. В доме его не было несколько недель. – Борис пожал плечами. – Но охраняют дом по меньшей мере полдюжины человек.

Ничего удивительного. Княгиня Мария несомненно поручила своим людям найти шантажиста, да и Геррик Герхардт не сидел сложа руки. Если уж чему и удивляться, так только тому, что у дома этого подонка не собралась половина Санкт‑Петербурга.

Поразительно, что Борис сумел‑таки не только пробраться в дом, но и выбраться из него целым и невредимым.

– Конечно, возвращаться домой ему опасно, – пробормотал Стефан.

– Возможно, он уже помер.

– Что было бы весьма и весьма кстати. Но верится слабо. Ты выяснил, где может скрываться сэр Чарльз?

– Я нашел несколько приглашений, но никакой частной корреспонденции. Либо он сжигает письма, либо ему просто‑напросто никто не пишет.

– Проклятье. – Стефан перебрал немногочисленные варианты дальнейших действий. – А что с его счетами? Может быть, он ходит в кофейню или бордель?

– Счета есть, всякие. По большей части от портных и бакалейщика. Судя по ним, сэр Чарльз в долгах как в шелках.

Стефан нахмурился. Новости были не самые, мягко говоря, приятные. Как найти сэра Чарльза, если непонятно даже, с чего начать?

Он прошелся по комнате. Раз… другой… И вдруг в голове как будто что‑то щелкнуло. Что? Что‑то из сказанного Софьей. Что‑то…

Стефан резко повернулся к Борису:

– Софья говорила, что у него был соучастник.

– Имя знаете?

– Нет. – Он нахмурился. Конечно, можно было бы спросить у Софьи, но ему вовсе не хотелось заставлять женщину вспоминать что‑то связанное с ее мучителем. К тому же она непременно подняла бы шум, узнав, что он пытается найти сэра Чарльза. Нужно придумать какой‑то другой способ выведать у нее кое‑какие сведения. – Что‑нибудь стоящее ты нашел?

Вместо ответа Борис сунул руку за пазуху, вытащил три перевязанных шнурками кожаных мешочка и бросил их на инкрустированный нефритом столик.

– Нашел в запертом ящике стола.

Стефан подошел к столу, развязал первый мешочек и вытряхнул английский паспорт.

– Поддельные документы. Без них из России ему не выехать – люди Герхардта остановят. – Он развязал второй мешочек. Высыпал пригоршню монет. – Тут немного, несколько рублей.

Третий мешочек был самый тяжелый. Герцог потянул за шнурок и вывернул на стол содержимое: какие‑то пуговицы, ленточки, две дешевые брошки.

Странная коллекция. Зачем сэру Чарльзу явно женские вещицы, причем определенно не самого лучшего качества.

И зачем мужчине держать в запертом ящике дамские безделушки? Что они для него значат? Заметив на ленточках какие‑то пятна, Стефан наклонился, но тут же отступил, скривившись от отвращения. К горлу подкатил тошнотворный комок.

– Боже мой… Кровь… Борис поежился:

– Точно.

– Так он по‑настоящему безумен.

– Да. С трудом сдерживая рвотный позыв, Стефан собрал все, что лежало на столе, и бросил в огонь. Чтоб ему сгореть. Да, чем скорее этот сумасшедший отправится в ад, тем лучше.

– Пока он на свободе, Софье покоя не видать.

– Хотите, чтобы я еще понаблюдал за домом?

– Дом, похоже, уже под наблюдением. – Герцог нервно прошелся по комнате, потом взял с туалетного столика шляпу и перчатки. – Я узнаю имя его сообщника. Может быть, ему все‑таки известно, где прячется это чудовище.

– Тогда я подожду. – Глядя, как герцог натягивает перчатки, Борис ухмыльнулся. – Еще один обед во дворце?

Недавний ужас как будто смыло волной предвкушения приятной встречи. Софья обещала быть во дворце. Они расстались всего лишь несколько часов назад, а ему уже не терпелось снова ее увидеть.

– А что делать? – рассмеялся он, открывая дверь. – Император нашел во мне интересного собеседника.

– Или подмешал вам в пищу болиголова.

– Спасибо, Борис. С тобой не соскучишься.

– Всегда к вашим услугам.

Выйдя из дома графини Анны, Стефан обнаружил, что карета ждет, и менее чем через час езды по запруженным улицам уже входил в приемный зал дворца.

Остановившись за дверью, он пробежал взглядом по уже собравшейся толпе приглашенных, но Софьи не увидел.

Опаздывает? Или что‑то случилось?

Сердце дрогнуло от беспокойства. Может быть, поискать? Или волноваться еще рано?

Стефан так и не решил эту дилемму, когда толпа слегка сместилась в сторону, и глаз поймал золотистые пряди.

Софья.

Беспокойство схлынуло. Не в силах оторвать жадный взгляд от белого кружевного платья, надетого поверх серебристой нижней юбки, и ослепительно сияющего брильянтового ожерелья, он вдруг понял, почему не увидел ее раньше. Софью окружали с десяток элегантных молодых людей, каждый из которых всячески старался привлечь к себе ее внимание. Один из них уже наклонился и нашептывал что‑то ей на ухо, не забывая поглаживать ее обнаженную руку.

Злость вскинулась черной волной. Пальцы сжались в кулаки. Кровь бросилась в лицо. Чертовы фаты. Прощелыги. Ладно, сейчас они узнают, как опасно докучать его женщине.

Не замечая ничего и никого, кроме Софьи, герцог устремился к группе распушивших перышки хлыщей с намерением преподать им запоминающийся урок, но на полпути к цели едва не сбил с ног седоволосого господина, умышленно вставшего перед ним.

– Ваша светлость, – твердо произнес Геррик Герхардт.

В порыве безумия Стефан сделал еще шаг с явным намерением смести некстати возникшее препятствие. Кто‑то трогает его Софью! Да он оторвет наглецу руку и засунет ему в глотку.

Незамедлительному претворению в жизнь кровожадных намерений помешал лишь твердый взгляд старого солдата. Взгляд‑предупреждение. Герхардт вполне мог сделать так, что его выбросили бы из дворца. Достаточно только кивнуть и…

Но он же герцог, черт возьми. И не привык, чтобы в его дела совали нос посторонние.

– Герхардт, – прорычал он.

Царский советник пронзил его холодным взглядом.

– Вы найдете императора в Тронном зале.

– Прекрасно, – процедил Стефан. – Я засвидетельствую ему свое почтение. Через минуту.

– Мне очень жаль, но вам придется сделать это сейчас.

Их стычка уже привлекла внимание. Скрывая клокочущие за маской самообладания эмоции, герцог поправил манжеты.

– Вы забываетесь, Герхардт. Я не подданный российского императора. И вы мне не указ.

– Я обращаюсь к вам не от имени императора, а как человек, которому небезразлична Софья и ее будущее.

Пламя ярости лизнуло сердце.

– Вы заходите слишком далеко, – процедил он с угрозой.

– Не будьте идиотом, Хантли. Она для меня все равно что дочь.

Стефану было наплевать на чувства старого вояки. В любом случае Герхардт пытался помешать его отношениям с Софьей.

А этого герцог стерпеть не мог.

– И вы думаете, что сможете встать между ней и мною?

– Будь это в моих силах, так бы и сделал, – признался Геррик. – К сожалению, сейчас я могу лишь попытаться удержать вас от скандала.

Что за смехотворное заявление! Уж не ослеп ли старый служака?

– Скандал здесь учиняете вы. Посмотрите на этих фигляров, что вертятся вокруг нее! Остается только благодарить Бога, что ее не сбили с ног и не затоптали.

– Эти фигляры, как вы их называете, давние знакомые Софьи. Они абсолютно безвредны. А вот вы мечетесь по залу и рычите, как пес, охраняющий любимую косточку.

Тоненький голосок в голове у Стефана пропищал, что Герхардт говорит правду. И если он еще способен вести себя благоразумно, то нужно признать свою вину и отступить.

Он скрипнул зубами, изо всех сил стараясь заглушить этот неуместный голос.

– А вы не думаете, что Софья была бы только благодарна тому, кто спасет ее от этих бездельников и пустозвонов?

– Нет. – Геррик оставался непреклонен и тверд как гранит. – И вы тоже не думали бы так, если бы заботились о ней, а не слушали голос уязвленной гордости.

Это был уже прямой выпад, и Стефан не мог оставить его без ответа.

– Что вы хотите этим сказать?

– Я хочу сказать, что у Софьи мало общего со своей матерью.

– Что для меня вполне очевидно, – бросил Стефан. – И чему я только рад.

– Княгиня всегда была женщиной живой и веселой. Ей нравится нарушать диктат общества и привлекать к себе внимание, – продолжал Геррик, пропуская мимо ушей реплику собеседника. – Софья в некоторых отношениях полная противоположность матери. Злые слухи преследовали ее со дня рождения и ложились на неокрепшие плечи тяжким бременем. Она не поблагодарит вас, если вы устроите сцену.

Взгляд Стефана вернулся к предмету его желаний, но теперь, присмотревшись внимательнее, он заметил и то, как натянута ее улыбка и как напряжены плечи. В отличие от большинства женщин она не получала удовольствия от этих роящихся вокруг нее бездельников. Она ни с кем не флиртовала и вместе с тем умело сдерживала их на расстоянии. Не хихикала над их шуточками, не заливалась стыдливым румянцем, слыша их двусмысленные комментарии. Не надувала капризно губки, когда они отворачивались.

И вообще, вид у нее был такой, словно она с удовольствием скрылась бы за огромной русской вазой.

Такой женщине вряд ли понравилось бы, если бы ее ревнивый любовник подлетел к ней с перекошенным лицом и принялся выкидывать этих никчемных франтов в ближайшее окно.

Но, конечно, понимание того, что он лишь смутил бы этим Софью, не ослабило его желания публично заявить о своих притязаниях на нее.

– Вы же не думаете, что я стану избегать ее целый вечер.

– Я жду от вас поведения, достойного джентльмена.

Стефан со вздохом оторвал взгляд от Софьи. Поведение, достойное джентльмена. Какая ирония. Всю жизнь он старался вести себя именно так, делать то, что считалось правильным, исполнять долг, тогда как Эдмонд бунтовал и пускался в авантюры. Никто из знающих герцога Хантли не поверил бы, что ему нужно напоминать о необходимости вести себя по‑джентльменски.

Как никто не поверил бы и в то, что в этот момент, когда Софью развлекали другие, ему было наплевать и на титул, и на громкое имя, и на все прочее.

Отвернувшись наконец от женщины, мучившей его даже издалека, Стефан постарался собрать непослушные мысли.

Что ж, даже если его вынуждают подчиняться каким‑то смехотворным правилам, нельзя допустить, чтобы вечер прошел впустую.

– И какой будет моя награда?

– Возможно, вам удастся избежать публичной казни. Стефан сложил руки на груди.

– Перестаньте, Герхардт. Вы попросили меня об одолжении. Я вправе рассчитывать на ответный жест.

– Чего вы хотите?

– Немногого.

– Верится с трудом.

– Я хочу знать имя сообщника сэра Чарльза.

Геррик напрягся и с подозрением посмотрел на англичанина:

– Зачем?

– Просто так.

– Это исключительно русское дело.

– Имя, – повторил Стефан. Некоторое время мужчины молча смотрели друг на друга, схватившись в незримом поединке. Потом, может быть поняв, что Стефан не уступит, Геррик негромко выругался.

– Николай Бабевич. Не вмешивайтесь, Хантли.

Стефан улыбнулся:

– А теперь я должен засвидетельствовать почтение императору.

Прежде чем Геррик успел что‑то сделать, Стефан шагнул в сторону, пробился через толпу и подозвал лакея – отнести записку в дом графини Анны.

 

Танцевальный зал считался одним из шедевров дворца. Стены цвета слоновой кости, двойной ряд арочных окон с алыми парчовыми портьерами, хрустальные канделябры. Паркетный пол, потолок с изображением возвращающейся из подземного мира Персефоны.

Император сидел на возвышении в одном конце вытянутого зала, тогда как в другом конце, на другом возвышении, располагался струнный квартет. Между двумя этими помостами кружились в вальсе десятки ослепительных пар.

Вечер удался, но Софья все же испытала облегчение, выскользнув из зала и пробравшись на заднюю террасу. В воздухе уже ощущалась прохлада, но возвращаться туда, в шумную, гудящую, беспокойную толпу, не было ни малейшего желания.

Подойдя к каменным перилам, она рассеянно скользнула взглядом по огромному саду и глубоко вздохнула, пытаясь хоть немного ослабить то напряжение, что сковывало ее на протяжении всего вечера.

Такого рода дворцовые развлечения никогда не были в числе ее любимых. Иногда, к сожалению нечасто, император приглашал ее пообедать с ним наедине, и эти вечера, когда он был полностью в ее распоряжении, становились настоящими праздниками. А вот сегодняшний вечер стал для нее истинным испытанием.

И не только из‑за чрезмерного внимания тех глупцов, что пытались через нее получить доступ к Александру Павловичу и, соответственно, власти и силе трона, но и из‑за присутствия герцога Хантли, не замечать которого было выше всяких сил.

Да, вел он себя вполне прилично. На удивление прилично.

Когда Стефан только появился в зале, Софья замер ла, ожидая, что он в нарушение установленного порядка и правил приличия так или иначе обозначит свой интерес к ней.

Но после короткого разговора с Герриком герцог сразу же направился к императору и далее на протяжении всего вечера держался от нее на почтительном расстоянии.

Она подумала даже, что после долгих любовных утех он просто‑напросто утратил всякий к ней интерес, если бы не горячий взгляд, преследовавший ее везде и всюду.

Было в этом взгляде, в этих голубых глазах что‑то особенное, какой‑то неутоленный голод, предупреждавший, что желание его сильно, как прежде, или даже еще сильнее. И, что хуже всего, ее собственное тело откликалось на этот неукротимый зов плоти каждой своей клеточкой, каждой жилкой.

И за вежливым обменом ничего не значащими репликами с соседом по столу, и во время танца с давним поклонником сердце стучало, колотилось, билось и стремилось к нему. Жизнь била в ней ключом, заставляя дрожать от волнения, замирать, ждать и торопить. Как и тогда, когда он сжимал ее в объятиях и целовал самозабвенно.

Софья понимала, что происходит, и это пугало ее.

Она не знала, сколько прошло времени, когда на фоне негромко плещущихся фонтанов прозвучали приближающиеся шаги. Ей не нужно было оборачиваться, чтобы узнать, кто идет. Слепая и глухая, она почувствовала бы его везде и всегда.

Готовясь к встрече, Софья не повернулась даже тогда, когда он остановился у нее за спиной. И допустила ошибку. Он взял ее за плечи, развернул и с силой прижал к себе.

– Боже, я уже думал, что не смогу остаться с тобой наедине даже на мгновение, – пробормотал Стефан, приникая к ее губам жадным поцелуем.

Чтобы не упасть, она ухватилась за его плечи. От него пахло коньяком и мужским желанием. Сопротивляться такой пьянящей, сногсшибательной силе было невозможно.

Закрыв глаза, она отдалась нахлынувшему наслаждению, жару его поцелуев, ритму разгорающегося желания. Притворяться, что ей это не нужно, было бессмысленно – Стефан все видел, все слышал и чувствовал.

Он застонал, глухо, сквозь стиснутые зубы, пробежал пальцами по ее спине, и только треск рвущейся ткани вырвал Софью из колдовских чар.

– Что вы делаете? – Она выскользнула из его рук. – Ведите себя прилично.

– А чем, по‑вашему, я занимаюсь весь этот чертов вечер?

В свете фонаря она увидела его измученное лицо с темнеющими провалами глаз, в глубине которых, казалось, дымилось неутоленное желание.

Софья невольно подалась назад, но наткнулась на каменную балюстраду.

– Признаюсь, вы крайне удивили меня своим примерным поведением, – сказала она, пытаясь разрядить напряжение. – Вы, оказывается, способны быть настоящим джентльменом.

– Не по своей воле, – процедил он.

– Геррик угрожал вам?

– Напомнил, что я в первую очередь должен думать о том, как не навредить вам. Я уж не стал говорить, что на первом месте у меня совсем другое желание.

Софья отвела его руку от декольте – каждое прикосновение, даже самое легкое, отдавалось сладкой дрожью, восхитительным волнением в крови, от которого по всему телу раскатывались жаркие волны.

– Нас могут увидеть из сада.

– Поедете со мной завтра? – Он замер в ожидании ответа. – Софья?

К горлу подступил колючий комок. Она отвернулась, понимая, что каждая уступка желанию, каждый миг, проведенный наедине со Стефаном, – это опасная, рискованная игра с огнем.

Что же будет с ней, когда он уедет? Как переживет она расставание? На какую муку обрекает себя?

– Я уже согласилась принять ваше предложение, – пробормотала Софья.

Он шумно выдохнул и бессильно прислонился к перилам.

– Придет ли день, когда вам не нужно будет сторониться меня?

– Нет.

– Почему?

На этот вопрос она ответить не могла. Не хотела. Если только он поймет, какую власть обрел над ней… Нет. Сама эта мысль была невыносима.

– Сколько вы еще пробудете в Петербурге?

Он ответил не сразу, как будто ее вопрос застиг его врасплох.

– Я еще не определился со своими планами.

– Поместье живет без вас уже несколько недель. Не думаете, что ваше место там?

– За Мидоулендом присмотрит Эдмонд.

Голос прозвучал бесстрастно, но она заметила, как напряглись лежавшие на перилах пальцы. Непредвиденная задержка беспокоила его сильнее, чем он хотел признавать.

– У него и со своим поместьем забот хватает. Да еще и Брианна… – мягко напомнила Софья. – Вы не можете перекладывать на брата свои обязанности.

Он хмуро посмотрел на нее:

– Спешите избавиться от меня?

– В этом нет нужды, – сдержанно ответила она. – Мы оба знаем, что вам нужно возвращаться к своим обязанностям.

– Я здесь не навсегда.

– Ваше место там, в Англии.

Стефан сжал перила так, что побелели костяшки пальцев.

– А где ваше место?

Софья вздрогнула – он задел самую чувствительную ее струну. Будь она юной девушкой, невинной и мечтательной, она, наверное, ухватилась бы за надежду, что Стефан сможет предложить ей и любовь, и уверенность в будущем.

Но, слава богу, жизнь уже научила ее тому, что розовые сказки лучше оставлять в детской вместе с игрушками.

– Наверное, я его только ищу.

Почему‑то этот ответ пришелся ему не по вкусу. Стефан нахмурился, поджал губы.

– Искать можно не только в России, но и в Англии.

– А когда вы устанете от меня?

– Кто сказал, что я от вас устану? Она покачала головой.

– Как долго длятся обычно ваши романы? Несколько недель? Месяцев?

– У меня еще не было романа с такой женщиной, как вы. – Стефан поднял руку, нежно коснулся ее щеки, убрал за ухо выбившуюся прядку. – Никогда.

Она отвела глаза. Нельзя отвлекаться. Нельзя поддаваться этой нежности, растекаться, как масло под солнцем. Он, может быть, и не хочет думать о неизбежном, о том, что всякое желание когда‑нибудь иссякает, но она не должна позволять себе такое легкомыслие.

– Даже если вы захотите продолжать наши отношения, что делать мне, когда вы женитесь? – продолжала безжалостно Софья, преодолевая сжавшую сердце боль. – Может быть, вы поселите меня в каком‑нибудь коттедже, подальше от дома, и будете навещать в свободное от супружеских обязанностей время?

Стефан оттолкнулся от балюстрады. Коротким, нервным шагом прошелся по террасе. Похоже, о последствиях своего предложения и возможных осложнениях от ее переезда в Англию он еще не думал.

Вернувшись после двух пробежек к ней, Стефан смущенно взъерошил волосы.

– Жениться я в ближайшее время не намерен.

Судя по тону, это заявление должно было подвести черту под неприятным разговором. Но Софья смотрела на дело иначе и позволить ему так легко отмахнуться от проблемы не собиралась. Если он не желает признавать, что их связь не имеет будущего, то ее задача – показать ему это.

– Почему? Вы ведь должны произвести на свет наследника, не так ли? Разве это не ваш долг?

– Это бремя, к счастью, взвалил на свои плечи Эдмонд.

– Возможно.

– Возможно? – Он посмотрел на нее с прищуром. – Вы сомневаетесь в Брианне? Уверяю вас, ребенка она выносит.

– Дело не в ней. Вы не из тех, кто перекладывает ответственность на чьи‑то плечи. К тому же вы не сможете долго жить один в большом доме. Вам нужна семья.

Он отвернулся. Снова прошелся по террасе. Остановился.

– Мидоуленд простоял несколько столетий. Как‑нибудь переживет еще какое‑то время без герцогини.

Софья отвернулась. Ну откуда это чувство безнадежности? Разве она не понимала, что рано или поздно ему придется обзавестись супругой? Разве не смирилась с этим? Как и с тем, что женой станет какая‑нибудь молоденькая дебютантка. Огорчаться, расстраиваться, печалиться – глупо.

– Почему вы не женились раньше? – не удержалась она от вопроса, который уже давно не давал ей покоя.

Стефан остановился под фонарем, и лицо его как будто вспыхнуло.

– Вы ведь сами сказали, что ни одна рассудительная женщина за меня не выйдет.

Софья закатила глаза. Какое позерство. Уж ему ли не знать, что такого завидного жениха не найти во всей Англии.

– Женщины склонны о многом забывать, когда появляется шанс стать богатой герцогиней. Нисколько не сомневаюсь, что в желающих броситься к вашим ногам недостатка нет и никогда не было.

– Скажу «да», обвините меня в высокомерии.

– Так почему вы не обзавелись до сих пор герцогиней?

Стефан повернулся к саду, как будто ответ лежал где‑то там, под яблонями и вишнями.

Молчание затягивалось, и Софья уже жалела, что задала этот вопрос. Мало того, что‑то подсказывало, что ответ придется ей не по вкусу.

– Мне еще не встретилась женщина, которая так же пришлась бы по сердцу моим людям, как и моя мать, – сказал он наконец так тихо, что она едва расслышала.

– И которая заняла бы ее место в вашем сердце, – прошептала Софья и шмыгнула носом – странно, но слезы подступили к глазам.

Предчувствие не обмануло, ответ и впрямь пришелся не по вкусу.

Как можно заботиться о другой, когда в сердце остался призрак той, которую потерял раньше.

Стефан шагнул к ней. Нахмурился. Потер лоб.

– Мы обсуждали наше будущее, а не какую‑то мифическую жену.

– Нам нечего обсуждать – у нас нет будущего. – Софья выпрямилась, решительно выпятила подбородок. – Это невозможно.

– Возможно. Почему вы не хотите признать очевидное? Наша страсть еще только разгорается.

– Мне этого мало. Мне нужно больше.

– Больше чего?

– Больше того, что вы предлагаете.

Резкие слова высекли искру гнева. Глаза его полыхнули.

Он хотел схватить ее за руку, но Софья ловко уклонилась и с гордо поднятой головой пересекла террасу в направлении двери, за которой сияли огни и звучали оживленные голоса.

Сражаться с осаждавшими его демонами у нее не было сил.

До тех пор пока Стефан не смирится с утратой и не научится доверять своим чувствам к другой женщине, он обречен на одиночество.

 

Date: 2015-11-13; view: 282; Нарушение авторских прав; Помощь в написании работы --> СЮДА...



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.005 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию