Глава 16. Остановившись в очередной глухой деревне, Стефан ждал возвращения Бориса из пивной

Остановившись в очередной глухой деревне, Стефан ждал возвращения Бориса из пивной. Ждал, поглядывая время от времени на растянувшиеся вдоль разбитой дороги избы. Деревня ничем не отличалась от других, через которые они проехали в последние три дня.

Бедная, угрюмая, неприветливая.

И даже послеполуденное солнце не смягчало тягостного впечатления.

Неоднократные попытки Александра Павловича реформировать страну терпели крах из‑за сопротивления со стороны не желающей и боящейся преобразований знати и постоянной угрозы бунта. В результате ничего не менялось, проблемы оставались, недовольство нарастало, и Стефан понимал, что рано или поздно оно обязательно выльется во что‑то по‑настоящему страшное.

Потягивая из фляжки бренди, он составлял список болячек и недомоганий, включая огнестрельную рану плеча, которая, слава богу, понемногу затягивалась, когда стук копыт заставил его повернуться.

– Ты быстро, – удивленно заметил он.

Борис пожал плечами. Выглядел он неважно – последние дни оба не высыпались и подолгу не вылезали из седла, так что усталость начала сказываться.

– Задерживаться не было смысла.

– Почему?

– Едва вошел, как подслушал разговор двух местных, жаловавшихся друг другу на банду каких‑то чужаков, появившуюся здесь совсем недавно, но уже успевшую изрядно всем надоесть.

Стефан постарался не радоваться преждевременно. Новость давала, конечно, надежду, что они догнали наконец похитителя, но разбойников в российской глубинке хватало всегда. Прежде всего требовалось убедиться, что эти разбойники и есть те, что им нужны.

– Кто‑нибудь знает, где искать эту банду?

– Один крестьянин упомянул заброшенный дом к северу от деревни.

– И что? Кто‑нибудь проверил этот дом?

– Нет. – Борис фыркнул, поймав удивленный взгляд Стефана. – Земля принадлежит помещику, которого здесь не слишком любят, и драться с разбойниками из‑за него никто не станет.

Слова протеста так и остались невысказанными. Стефан не мог представить, чтобы что‑то подобное произошло в Англии, чтобы кто‑то из арендаторов позволил браконьерам или кому‑то еще разорять его земли. Разумеется, он и относился к арендаторам как к членам своей семьи, а не как к бездушным орудиям для получения прибыли.

– А где сам помещик?

– Веселится в столице.

– Мы далеко от Санкт‑Петербурга? Борис наморщил лоб, прикидывая расстояние.

– За день можно добраться, если сильно захотеть. Стефан покачал головой.

– Зачем им задерживаться в такой глуши, если можно легко раствориться в многолюдном городе?

– Не забывайте, что у них в руках одна из самых известных столичных дам. В городе ее знает едва ли не каждый слуга.

– И то верно, – вздохнул герцог. Похоже, он устал сильнее, чем готов был признать, и едва держался в седле. Разумеется, такую красивую девушку, как Софья, везти в Санкт‑Петербург неразумно. Он нетерпеливо пустил коня легкой рысью. – Поедем. Я хочу сам взглянуть на этих браконьеров.

Они проехали чуть больше версты, когда Борис придержал лошадь и кивнул в сторону стеной стоящего впереди леса.

– Я бы предложил сойти с дороги, – негромко сказал он. – Если эти люди те, кого мы ищем, они наверняка выставляют стражу.

Стефан ненадолго задумался. Двигаться через густые заросли дело небезопасное, можно наскочить на врага и не заметить этого. К тому же и времени на поиски заброшенного домишки уйдет намного больше.

Однако эти мерзавцы несомненно держат дорогу под наблюдением.

Следовательно, единственный шанс подобраться к цели незаметно – это идти через чащу.

– Думаю, ты прав, – согласился он, сворачивая с тропинки в лес.

Борис последовал за ним.

– А вы человек рассудительный, хоть и герцог.

– Что бы я без тебя делал? – покачал головой Стефан.

– Ну, может, по возвращении вы еще шепнете своему брату, какой хороший я слуга.

Какое‑то время они осторожно пробирались через кусты. Стефан внимательно смотрел по сторонам – в лесу опасаться нужно не только разбойников.

Волки и медведи нередко нападают на рассеянных путешественников.

– Не беспокойся, я прослежу, чтобы Эдмонд заплатил тебе за помощь достойную компенсацию. – Стефан улыбнулся, в очередной раз подивившись случившейся с братом перемене: отчаянный бродяга превратился в домашнего мужа. – Люблю напоминать Эдмонду, что он ответственный землевладелец и несет множество обязанностей.

– И теперь вы пустились на поиски приключений?

Стефан удивленно моргнул. А ведь и верно. Странно, что ему самому это не приходило в голову.

– Уверяю тебя, это случилось не по моей воле. Никогда не разделял с братом любви к опасностям.

Борис хитровато взглянул на него:

– По‑моему, ваша светлость, у вас с ним больше общего, чем вам кажется.

– Конечно, мы похожи. Ведь мы же близнецы. Многие с трудом нас различают. – Стефан улыбнулся, вспомнив, как они с Эдмондом мучили и изводили нянь и учителей. – Да, в детстве было весело.

– Я имел в виду немного другое. Вы ведь никогда не смиритесь с тем, что кто‑то встал на вашем пути к выбранной вами даме.

Стефан нахмурился:

– Я не позволю, чтобы вор, укравший у меня что‑то, избежал наказания.

– Хмм, – скептически отозвался Борис.

Ничего удивительного. Заявление и в его собственных ушах прозвучало пустым и неубедительным. Никто – тем более герцог – не последует за женщиной из Мидоуленда в Санкт‑Петербург только потому, что она увезла что‑то из его поместья.

– Хочешь что‑то сказать?

Борис пожал плечами:

– Что вы сделаете с госпожой Софьей, если нам удастся ее спасти?

– Не если – когда, – проворчал Стефан.

– Пусть так. Вернете ее в Санкт‑Петербург?

Стефан заерзал в седле, не зная, что ответить. То, что он собирался с ней сделать, не касалось никого, кроме них двоих. Софья принадлежала ему. И все. Точка.

– Там будет видно, друг мой. Всему свое время.

Другой на месте Бориса внял бы внятно прозвучавшему предупреждению и сменил тему, но русский упрямо гнул свое:

– Хочу лишь напомнить, ваша светлость, что Софья – не бесправная крепостная и что она принадлежит к богатой и влиятельной семье, которая сочтет серьезным оскорблением любую попытку помешать их воссоединению.

– Они сами прислали ко мне Софью. Им некого винить, кроме самих себя, если я решу не возвращать ее.

– Ваша светлость…

– Будем внимательнее, чтобы не попасть в ловушку, – недовольно проворчал Стефан. – И не стоит забегать вперед.

Борис скрипнул зубами, но продолжать разговор не стал, оставив герцога один на один с его собственным недовольством.

Разумеется, Стефан отдавал себе отчет в том, что Софья не первая встречная, а уважаемая женщина из достаточно влиятельной семьи, которая вполне в состоянии отстоять ее права и защитить в случае необходимости. Но это обстоятельство вовсе не означало, что он готов предстать в образе благородного джентльмена и просто передать Софью ее родственникам.

У них осталось еще одно незаконченное дельце.

И пока он не получит полного удовлетворения, она останется с ним.

Некоторое время ехали молча, потом лес немного поредел, и Стефан, присмотревшись, сначала увидел за деревьями приземистое строение, которое могло быть конюшней, а потом, на небольшой полянке, и старенькую, скособочившуюся избу.

– Вижу, – прошептал он, спешиваясь. – Привяжи лошадей здесь. Хочу сначала обойти его вокруг, а потом посмотрим.

Борис быстро привязал лошадей и достал из кармана заряженный пистолет.

– Останьтесь здесь. Надо проверить, есть ли у них часовые.

Стефан со вздохом вынул свое оружие:

– Хватит уже обращаться со мной, как с женщиной.

– Не забывайте, что вы герцог. И не пристало вам разбираться с какими‑то разбойниками.

– Мне что же, самому за себя решать уже не позволено? – возмутился Стефан, направляясь к опушке. Слушать Бориса он не собирался, потому что давно привык нести ответственность за свои действия.

– Меня точно из‑за вас оскопят, – пробурчал Борис.

– Мужайся, Борис. Думаю, наши разбойники убьют тебя раньше, чем Эдмонд успеет исполнить свое обещание.

– Это моя единственная надежда.

Пробираясь по тропинке, которая вела вокруг дома, Стефан не сводил с него глаз. Есть там кто‑то или нет? И если есть, то кто? Со стороны домишко выглядел давно заброшенным.

Неужели снова ничего?

Но где же тогда следы разбойников? Где часовые? Почему над трубой не вьется дымок?

И вдруг…

Стефан остановился как вкопанный – возле чердачного окна трепетало на ветру что‑то белое.

– Какого черта?.. Что это такое?

– Похоже на женскую рубашку. Он мгновенно встрепенулся:

– Я пойду поближе.

– Ради бога, ваша светлость, будьте осторожнее.

Стефан добрался до края поляны и, спрятавшись за деревом, выглянул. Так и есть! Он мгновенно узнал вышитые на нижней кромке голубые цветочки.

– Умница, – прошептал он. – Она здесь. Софья здесь.

– Вы так уверены? – засомневался Борис. – Почему? Вместо ответа Стефан только ухмыльнулся.

– О… вон оно что, – протянул русский.

– Вот именно. – Он внимательно осмотрел дом. Покачал головой: – Странно.

Борис, пригнувшись, подошел ближе:

– Что странно?

– Та женщина на постоялом дворе… Она сказала, что их человек десять. Но в таком домишке всем не поместиться.

– Есть еще конюшня, – напомнил Борис.

– Где часовые? – Вопрос остался без ответа. – Идем.

Борис негромко выругался, но последовал за герцогом, который уже направился к конюшне. Впрочем, даже если бы он и попытался возражать против чересчур поспешных действий, слушать его было бы некому. Стефан с трудом сдерживал себя от того, чтобы ворваться в проклятую избушку и перестрелять всех, кто попытается встать у него на пути.

Они быстро добрались до конюшни, но так и не обнаружили никаких признаков присутствия людей. Герцог уже собрался выйти из‑за укрытия, когда Борис дернул его за рукав.

– Подождите, – прошипел он.

– Что еще? Слуга указал на землю, где темнело какое‑то пятно.

– Кровь.

– Нет. – У Стефана поплыли круги перед глазами. Чтобы не упасть, он оперся о дерево. – Нет, черт возьми.

Между тем Борис уже шел по вьющемуся между деревьями кровавому следу. Судя по суровому выражению лица русского, он разделял опасения герцога.

Стефан шел за ним, сжав кулаки и не замечая ничего вокруг. Нет, снова и снова повторял он, это не ее кровь. Такого просто не может быть. Судьба не могла поступить с ним так жестоко.

– Здесь.

Борис остановился и принялся разбирать завал из веток. Стефан подошел ближе, но помогать слуге не стал.

Под ветками мелькнуло грязное одеяло, скрывавшее два тела.

Духу не хватило даже Борису. Слуга остановился, перевел дыхание, наклонился и сдернул одеяло. Герцог шумно выдохнул и без сил опустился на землю – в наскоро выкопанной, неглубокой могиле лежали тела двух мужчин.

– Господи, – прошептал он.

– Я их не знаю, – пробормотал, склонившись над убитыми, Борис. – Но возницы госпожи Софьи здесь нет.

Волна облегчения, смывшая страх и оставившая его на время без сил, прошла, и герцог, взяв себя в руки, шагнул к могиле.

Оба убитых отличались крупным телосложением и были в простой крестьянской одежде. Оба молодые, с грубыми, обветренными лицами, отмеченными печатью тяжелого физического труда и пристрастия к пьянству.

На виске у каждого темнела ужасная рана – очевидно, обоих застрелили из пистолета, причем с близкого расстояния. Выходило, что они знали и доверяли убийце. Или же последний застал их врасплох.

– По‑твоему, кто они такие? Местные, по глупости сунувшие нос куда не следовало? Или наши похитители в чем‑то не сошлись между собой?

Борис ответил не сразу:

– Если они разругались, то понятно, почему нет часовых.

Стефан выпрямился, огляделся и направился к поляне.

– Будем надеяться, они не последние. Борис, хмыкнув, поспешил за герцогом:

– Собираетесь войти? Стефан криво усмехнулся. Глаза его холодно блеснули.

Всего лишь минуту назад, стоя над могилой и замирая от страха, он побывал в аду и теперь был настроен более чем решительно. Пришло время действовать.

– Не только войти, но и убить каждого, кто посмеет стать между мной и Софьей.

Нож был большой, и Софье, чтобы спрятать его от посторонних взглядов, приходилось прижимать руку к телу.

– Я знаю, что вы собираетесь наделать глупостей. Просто знаю, – бормотала служанка, нервно расхаживая по чердаку из угла в угол.

– В данный момент я вообще ничего не собираюсь делать, а только думаю, как спрятать этот дурацкий нож, – возразила Софья.

– Петр, ну что ты молчишь? Скажи ей. – Служанка метнула сердитый взгляд на возницу, молча стоявшего у окна и преспокойно доедавшего принесенную госпожой утку. – Скажи, что ее убьют из‑за этого ножа. – Она помолчала и, не дождавшись от Петра ответа, подошла к нему: – Ну, что ты там увидел?

Возница отставил тарелку.

– Там кто‑то есть. За конюшней.

Софья опустила голову. Она до последнего надеялась, что слуги сэра Чарльза устали ждать своей доли выкупа и просто‑напросто разбежались.

– Наверное, те самые часовые. Погуляли где‑то и теперь возвращаются.

Петр покачал головой:

– Нет, это не часовые.

– Почему ты так думаешь?

Возница обернулся и, поймав вопросительный взгляд Софьи, лукаво ухмыльнулся:

– Никто из них не умеет завязывать шейный платок.

– Господи, – прошептала она с надеждой и страхом. – Господи…

– Должно быть, ваша матушка обратилась за помощью, и власти послали солдат, – захлопала в ладоши служанка.

– Возможно, – неуверенно согласилась Софья. Хорошо зная свою мать, она предполагала, что та, получив записку с требованием выкупа, направилась прямиком к Геррику Герхардту. Будучи женщиной практичной, княгиня понимала, что, как бы ни относился к ней Александр Павлович, решать ее настоящие, реальные проблемы будет не император, а его советник. Знала Софья и то, что найти ее в необъятной России по силам только ему. И все же сейчас ей почему‑то казалось, что люди, которых увидел Петр, прислал не Геррик. Поэтому‑то к надежде и примешивался страх. – Сколько их там?

– Двое.

– Мы знаем, что внизу сейчас сэр Чарльз, Иосиф и вроде бы кто‑то еще. – Софья поморщилась – спрятанный нож уколол в предплечье. – Получается по меньшей мере трое. Если эти люди пришли спасти нас, им понадобится наша помощь.

Как и следовало ожидать, служанка тут же всплеснула руками:

– Боже, да вы не успокоитесь, пока вам горло не перережут.

Софья поежилась:

– Если не убежим от сэра Чарльза, горло мне точно перережут.

– Так оно и будет, – поддержал госпожу Петр, неожиданно для всех вступая в разговор. – Мы должны сделать все, что в наших силах.

Видя, что осталась в меньшинстве, девушка демонстративно сложила руки на груди.

– Ладно. Пусть так. Но мне это не нравится.

Не обращая внимания на капризную служанку, Софья обратилась к Петру. Отчаянно стремясь на волю, она вовсе не хотела, чтобы ее слуга рисковал собственной жизнью без крайней на то надобности.

– Что ты предлагаешь?

– Если я вылезу через окно и присоединюсь к этим двоим, то силы сравняются.

Подумав, она кивнула:

– Хорошо. Только будь осторожен. Мы ведь не знаем, не оставил ли сэр Чарльз своих людей еще и в лесу.

– Меня не поймают, – усмехнулся Петр.

– Вот. – Софья протянула нож. – Тебе понадобится оружие.

Возница покачал головой:

– Нет, оставьте его себе. Надеюсь, нашим спасителям хватило ума прийти не с пустыми руками. – Он посмотрел ей в глаза – серьезно, в полной мере понимая, что ждет их всех, если попытка не удастся. – Будьте готовы, если потребуется, бить первой.

Софья кивнула. Петр сбросил сюртук и с ловкостью, которой позавидовал бы иной вор‑домушник, протиснулся в окно и легко спрыгнул на землю.

Она наблюдала за ним с замиранием сердца и выдохнула только тогда, когда слуга скрылся за углом конюшни, но задержалась у окна еще немного, желая убедиться, что его не заметили люди сэра Чарльза.

Прошло несколько минут. Софья наконец повернулась и прошлась по чердаку.

– Куда вы? – зашипела служанка.

– Хочу приготовиться. – Спускаясь на цыпочках по лестнице, она услышала за спиной частое дыхание служанки. Ступеньки, к счастью, не скрипели. У двери Софья остановилась, прислушалась и повернула ручку. Точнее, попыталась повернуть. Ручка не поддавалась. Глупо, конечно, но она почему‑то надеялась, что Иосиф забыл запереть дверь. – Проклятье. Заперта. Придется подождать.

– Хорошо, – прошептала служанка.

Софья закатила глаза – вот же трусиха! – и приложила ухо к двери. Наполненные лишь стуком сердца, мгновения тишины казались вечностью. Неужели что‑то случилось? Неужели их поймали? Или что еще хуже…

Ожидание оборвали приглушенные крики и топот ног.

– Я что‑то слышу, – выдохнула Софья, вытаскивая нож и сжимая деревянную рукоятку тонкими, бледными пальцами.

Служанка, похоже не очень верившая в способность госпожи защитить их обеих от врагов, прошептала короткую молитву.

Как оказалось, весьма кстати.

Дверь вдруг открылась, и Софья, последовав за ней, упала прямо в руки сэра Чарльза.

Англичанин не растерялся. Развернув заложницу, он обхватил ее за талию и прижал к себе. Она успела лишь вскрикнуть – в следующее мгновение безумец приставил к ее горлу серебряный кинжал.

– Как удачно, что вы меня ждали, – усмехнулся сэр Чарльз.

К счастью, ей удалось удержать под рукой разделочный нож.

– Негодяй.

– Удивительно, что никто до сих пор не укоротил ваш острый язычок. Ничего, я устраню это маленькое упущение.

Почувствовав, как по шее потекло что‑то теплое, Софья попыталась вырваться. Сэр Чарльз тащил ее к заднему выходу, и она понимала, что там, за порогом, рассчитывать не на что.

Они были уже возле кухни, когда путь преградила упавшая на пол тень. Сердце дрогнуло и сжалось – Софья узнала герцога Хантли.

Да что же с ним такое?

Она сделала все от нее зависящее, чтобы избавить его от неприятностей. Он ведь не солдат и не искатель приключений. Он – герцог, и у него есть определенные обязанности. Он должен быть в Мидоуленде, а не рисковать своей головой, сражаясь с ее врагами.

Коротко задержав взгляд на ранке у нее на горле, Стефан посмотрел на сэра Чарльза с таким выражением, что Софья едва узнала его.

От обворожительного аристократа не осталось ничего – глаза полыхнули сибирской стужей, тонкие черты застыли в маске убийственной ярости. Софья увидела перед собой хищника перед схваткой.

Стефан поднял руку и направил пистолет в лицо сэру Чарльзу.

– Отпустите ее.

Держа Софью как щит, сэр Чарльз свернул в гостиную.

Туда же последовал и Стефан, за спиной которого появились лакей лорда Саммервиля, Борис, и Петр.

– Боюсь, это невозможно, ваша светлость, – дерзко, словно не замечая, что соотношение сил складывается явно не в его пользу, возразил сэр Чарльз.

Стефан презрительно усмехнулся:

– Мы знакомы?

Софья почувствовала, как напрягся ее похититель, и поняла – выпад достиг цели.

Сэр Чарльз явно завидовал титулу противника.

– Я никогда не претендовал на столь высокое положение в обществе, которое занимаете вы, но жить в Лондоне и не замечать того тошнотворного возбуждения, которое охватывает всех, когда герцог Хантли удостаивает столицу одним из своих редких визитов, невозможно. – Стефан сделал шаг вперед, и сэр Чарльз крепче прижал к себе заложницу. – Не подходите.

– Стреляйте, – решительно бросила Софья. Лучше получить пулю, чем остаться в распоряжении сумасшедшего с кинжалом.

– О нет, доблестный герцог слишком благороден, чтобы рисковать жизнью беспомощной женщины, – съязвил сэр Чарльз.

Софья перехватила взгляд Стефана и, глядя прямо в глаза, твердо произнесла:

– Что бы вы ни делали, он все равно меня убьет. По крайней мере, я буду знать, что вместе со мной умрет и этот мерзавец.

– А ведь она права, – холодно улыбнулся герцог. – Не в моих правилах разочаровывать женщину.

– Не заблуждайтесь, ваша светлость, – прошипел сэр Чарльз, по‑видимому не ожидавший такого поворота. – Я не блефую.

– Что вы хотите от Софьи? – спросил Стефан.

– Того же, чего хочет каждый. Денег.

– Хорошо. Сколько?

– Нет, Стефан… – начала Софья и вскрикнула, ощутив боль от укола.

– Молчи, дрянь, когда мужчины разговаривают. – Убедившись, что пленница вняла доводу силы, сэр Чарльз снова обратился к герцогу: – Сто тысяч рублей.

Голубые глаза потемнели от гнева, но во всех прочих отношениях Стефан демонстрировал завидное владение собой.

– Это большая сумма.

– Только не для герцога. К тому же ее мать считает, что она стоит этих денег. – Сэр Чарльз коротко хохотнул, показывая, что имеет на этот счет несколько иное мнение. – Итак, готовы заплатить?

– Готов, – без колебаний ответил Стефан.

– Сколько у вас при себе?

Стефан пожал плечами:

– Несколько фунтов. Отпустите Софью, и как только я доберусь до Санкт‑Петербурга…

– Вы сразу же отправитесь в Зимний дворец. Не принимайте меня за идиота, – раздраженно проворчал сэр Чарльз, подталкивая заложницу вперед. – Отступите. Отступите, или перережу ей горло.

Стефан не двинулся с места.

– Вы не уйдете отсюда, – твердо заявил он.

– Тогда эта дрянь умрет у вас на глазах.

Стефан скрипнул зубами. В отличие от противника он блефовать не мог.

Подав Петру и Борису знак выйти из комнаты, герцог медленно отступил в коридор.

– Я не стану преследовать вас, если вы сейчас же отпустите Софью, – сказал Стефан скрепя сердце, бессильно наблюдая за ловкими маневрами сэра Чарльза.

Шантажист презрительно рассмеялся. Закрываясь заложницей от следующего за ним пистолета, он уже пересек комнату и добрался до двери. Еще несколько шагов, и она снова будет полностью в его власти.

– Софья останется со мной до получения выкупа. – Он толкнул дверь и…

– Ну так получи же свой чертов выкуп, – прошипела Софья и, выпростав из складок юбки правую руку, коротко, почти без замаха, ударила похитителя ножом в бок.

Сэр Чарльз вскрикнул и отшатнулся. Серебряный кинжал скользнул вниз, оставляя на шее Софьи неглубокую царапину. В следующий момент англичанин выпустил пленницу и схватился за торчащий из‑под ребра нож.

Понимая, что в ее распоряжении всего лишь несколько секунд, Софья рванулась в сторону, но подвернула ногу и упала на колени.

– Софья! – крикнул Стефан, бросаясь к ней, и вдруг остановился. Взгляд его застыл на чем‑то за спиной у девушки.

Она обернулась, собрав остаток сил и готовясь отбить нападение злодея, но глазам ее предстала неожиданная картина. Поддерживая сэра Чарльза одной рукой, человек со шрамом держал в другой пистолет. И дуло этого пистолета смотрело прямо на Софью.

– Займитесь женщиной, – распорядился Иосиф, медленно отступая к карете, которую привел из конюшни и которая стояла теперь в нескольких шагах от двери. – Сэр Чарльз больше не ваша забота.

Потрясенная столь неожиданной концовкой жестокой схватки, Софья почти не заметила бросившегося к ней герцога; вцепившись взглядом в Иосифа, она следила за тем, как слуга оттащил своего беспомощного господина к карете, бросил на сиденье и, заняв место возницы, пронзительно свистнул.

Кони сорвались с места.

Как же так? Неужели этот мерзавец, шантажист и похититель избежит справедливого наказания?

Но к кипящему возмущению примешивалось и другое чувство. Невыразимое чувство облегчения. Пусть она не увидит злодея на эшафоте, но зато на всей этой истории с шантажом наконец поставлен крест. Матери не придется платить. А если на свете есть справедливость, то рана, может быть, еще загноится и заражение сведет подлеца в могилу.

С этой ободряющей мыслью Софья и позволила себе провалиться в беспамятство.