Специфика руководства Ореховским районом. Приведенные ниже следственные материалы решением Политбюро были разосланы всем членам ЦК и ЦКК, партийным секретарям до райкомов включительно

Приведенные ниже следственные материалы решением Политбюро были разосланы всем членам ЦК и ЦКК, партийным секретарям до райкомов включительно, председателям исполкомов и всем партийным членам коллегии Наркомзема. Объясняя причины столь широкой огласки, Сталин писал, что подобное характерно для многих районов страны.

«Материалы лишний раз показывают, что организаторами саботажа являются в большинстве случаев „коммунисты“, т. е. люди, имеющие в кармане партбилет, но давно уже переродившиеся и порвавшие на деле с партией. Это – те самые обманщики партии и жулики, которые искусно проводят кулацкую политику под флагом своего „согласия“ с генеральной линией партии».

Ну, то, что к правящей партии непременно примазывается множество всякой сволочи, мы хорошо знаем. Но тогда сволочь из партии регулярно вычищали. Позднее эту практику прекратили, что и стало одной из основных причин развала Советского Союза.

…Итак, в ноябре 1932 года председатель ГПУ Украины Реденс сообщил в Москву о художествах руководителей Ореховского района Днепропетровской области. Секретарь райкома Головин, председатель райисполкома Паламарчук, председатель райколхозсоюза Пригода, зав. районного земельного управления Луценко, председатель контрольной комиссии Ордельян – практически вся районная верхушка и их подчиненные – занимались откровенным саботажем хлебозаготовок. Они давали колхозам установку на невыполнение плана заготовок, учили, а порой и вынуждали скрывать зерно. Днепропетровский обком эту теплую компанию снял с работы, но одним снятием дело не ограничилось: ими заинтересовалось ГПУ. И неудивительно, что заинтересовалось, если судить по некоторым конкретным случаям[215].

…В середине августа коммуне «Авангард» дали план хлебозаготовок в 10 981 центнер зерна. Партбюро коммуны решило, что план, конечно, большой, но выполнять его надо. Однако через несколько дней в коммуну приехал секретарь райкома и повел странные речи: «Вы должны признать свои ошибки в том, что заявили о нереальности плана, план надо принять, каким бы он ни был, и выполнить на 30 %». С учетом того, что коммуна намеревалась выполнить план целиком, – что он имел в виду?

Однако это было только начало. Вскоре райколхозсоюз стал, угрожая судом, требовать от колхозов, чтобы они перед тем, как выполнять государственный план, заложили все фонды: посевной, страховой, для животноводства. А с выполнением плана можно подождать, тем более, представители района поехали в область и, наверное, план будет уменьшен.

Колхозам что? Сказали: подождать, они и ждут. А время идет, а охрана урожая во многих хозяйствах организована кое‑как…

Казалось бы, районное власти делают доброе дело, спасая колхозы и колхозников. Да, но почему спасают тогда, когда их о том не просят? После смены районного руководства «Авангард» вывез зерно за два (!) дня, причем еще со встречным планом в 500 пудов.

И зачем районное руководство это делало?

А вот другая история. В артели «Колос» списали 160 га посевов, объявив их погибшими, и, соответственно, уменьшили план. Погибшие посевы теоретически положено было скосить на сено, но в артели делать этого не стали, а в свое время убрали и обмолотили, собрав с «погибшего» поля по 3 центнера с гектара. Урожай, конечно, не ахти какой – но все же почти 500 центнеров «неучтенки», плюс к тому уменьшенный на 130 центнеров план – совсем даже неплохо, правление может пироги есть… Многое, конечно, объясняет то, что председатель райколхозсоюза Пригода – бывший сослуживец председателя артели. Но неужели он проделал эту штуку совсем бескорыстно?

Районная комиссия по определению урожайности творила еще более любопытные дела.

Из показаний механика МТС Дикого.

«Я случайно был в селе Жеребец и… присутствовал в сельсовете, когда сам Пригода брал с полей пробы (сорванные с поля колосья зеленого хлеба) и сам по этим пробам, сидя в сельсовете, определял урожайность… Весь яровой посев, пшеница‑арнаутка, ячмень и овес Пригодой был определен как погибший на 100 %, хотя он был еще совершенно зеленый и даже еще не цвел, и определить тогда урожайность было нельзя. Об этом был составлен акт, и Пригодой было отдано распоряжение через 2–3 дня весь яровой посев, установленный актом как погибший, скосить на сено. Незначительная часть посева все же была скошена, а остальной посев остался, так как большинство колхозников отказались таковой посев косить на сено».

Одно дело, когда составляется акт о гибели посевов, с которых на самом деле потом собирают урожай, – это нормальный гешефт. Но ведь пшеницу действительно велено было скосить на сено, и ее действительно начали косить, и остановились не потому, что район велел, а потому, что сами колхозники сообразили: происходит что‑то не то. Никакой выгоды председателю райколхозсоюза от этого не было – так зачем он это делал?

Комиссия по определению урожайности – тоже занятный орган. В ее работе товарищу Пригоде помогали так называемые «агрономы», которые на самом деле никакими агрономами не были, а являлись просто зажиточными крестьянами. Связь руководства с зажиточной частью деревни в такой острый момент подозрительна сама по себе. Многие кулаки хозяйства‑то лишились, это верно, но деньги сохранили, и вполне могли скинуться на подкуп районных руководителей, чтобы те помогли на деле доказать неэффективность колхозной системы. Если страна не получит хлеба, то авось все и вернется на круги своя. Скажете, не могли кулаки Ореховского района до такого додуматься? Если и не могли, то им подсказали – было кому… Может, сами районные руководители и подсказали…

Из показаний председателя коммуны «Свобода».

«Основным принципом работы комиссии было установить самую низкую урожайность и гибель посева, и мне даже известны такие случаи, когда комиссия предупреждала коммуны и артели, чтобы они не ошиблись нечаянно и лучше всего сами давали урожайность низкую …

Были и такие моменты, когда комиссия предлагала посевы скосить на сено, вынося на этот счет акт о гибели таковых, так по коммуне „Свобода“ было предложено скосить до 300 га озимой пшеницы, однако коммуна этого не сделала, а при уборке урожая с этих „окончательно погибших“ посевов собралось в среднем по полтора центнера с гектара».

У председателя даже вышел спор с комиссией: он доказывал, что ячмень даст по 10 центнеров с гектара, а комиссия его разубеждала. И прав все же оказался председатель. А 10 центнеров, между прочим – это больше 60 пудов.

С фондами тоже получалось интересное дело. В том же колхозе «Свобода» под свинотоварную ферму забронировали площадь в размере 287 га, которую следовало сдать под охрану заведующему СТФ. Из‑за этого хлеба вышел жуткий скандал: председатель не подчинился распоряжению и вместо того, чтобы кормить свиней, выполнил план хлебозаготовок. Все тот же товарищ Пригода заявил открытым текстом: «Наше дело перед вами ставить вопрос о выполнении плана хлебозаготовок, а ваше дело посчитать и доказывать, что выполнить план нет возможности, а фонды не смейте трогать, а то отдам под суд…»

Более того, в июне, когда выделяли фонды для прокорма свиней, это делали из расчета, что к концу года их будет в наличии 6240 голов. Однако в июне свиней было всего 2 тысячи, и к концу года их, в лучшем случае, стало бы раза в полтора больше, то есть три тысячи. Если бы колхоз выполнил задание района, то на каждую свиную голову приходилось бы 1,67 га зерновых культур, что даже при небольшой урожайности в 8 центнеров с га составило бы 13,3 центнера, тогда как норма на одну свинью – не больше 700 кг. Как видим, зерна оставлено в два раза больше, чем требуется. Но когда зоотехник предложил обменять лишний ячмень на семенную пшеницу для сева (выполненного на 56 % из‑за отсутствия семян), его отругали и запретили впредь разбазаривать фонды.

И как это прикажете понимать?

Не отставали в высоком искусстве саботажа и прочие руководители. Председатель контрольной комиссии товарищ Ордельян приехал в артель «Червона перемога» и предложил членам артели разобрать по дворам колхозный скот – вместо того, чтобы агитировать за сохранение колхоза. Те и разобрали – начальство велит! А это уже попахивает 58‑й политической статьей.

После такого рассказ о художествах директора МТС уже встречаешь с радостью – банальный вымогатель, невесть как затесавшийся в компанию саботажников. МТС обслуживала только те хозяйства, которые в порядке встречной любезности давали станции продукты. Но это уже совершеннейшие мелочи.

Ореховский район – случай далеко не единичный. В 1933 году грянул колоссальный скандал, связанный с Одесским зернотрестом. В общем‑то, все то же самое: преуменьшение урожайности, якобы погибшие посевы, но уже в областном масштабе. И цифры посолиднее: только за счет жульнических махинаций план хлебосдачи уменьшен на 17,5 тыс. центнеров, скрыто около 1 тысячи га посевов.

А вот отголоски все тех же времен, проявившиеся уже в делах 1937 года. Те, кто внимательно изучал историю советской экономики, знает, что разгром советского сельского хозяйства начался с нескольких инициатив приснопамятного Никиты Сергеевича Хрущева, одной из которых была ликвидация приусадебных участков. Именно об этом (в числе прочего) говорит постановление СНК и ЦК ВКП(б)У «О ликвидации последствий вредительства в деле колхозного устройства по Винницкой и Каменец‑Подольской областям», относящееся к 1937 году. Обратите внимание: это ликвидация не «перегибов», а именно вредительства, сознательного саботажа.

В первую очередь колхозникам вернули 10,5 тыс. гектар приусадебных участков, незаконно зачисленных в общеколхозный фонд. Запретили выделять участки далеко от домов, на отдаленных и неудобных землях, и вообще в поле. Также колхозам передавали в вечное пользование 45 тысяч га лесов – при условии, что те будут за ними ухаживать, как положено, и сажать лес взамен вырубленного. Передавались колхозам также пруды, находящиеся в селах, – опять же, при условии правильного пользования. Велено было в кратчайшие сроки ликвидировать вредительские земельные акты (чересполосицу, отрезку прилегающей к деревням земли и т. д.), привести в порядок племенное животноводство, разобраться с ликвидацией еврейских колхозов.

Вполне возможно, что часть этих деяний должна бы проходить по разряду головотяпства – но, во‑первых, за головотяпство тоже нужно отвечать, а во‑вторых, судя по вышеприведенным историям, многие товарищи прекрасно ведали, что творили. Возможностей обозлить людей больше чем достаточно – было бы желание. Выделить землю под огород за пять километров от села, отобрать у колхоза лес, пруд, забрать в счет мясопоставок племенных коров…

И вот вопрос: зачем они все это делали? Часть фокусов районного руководства явно преследует известную цель – «украсть и поделить», но ведь не все! Там хватает и бескорыстных деяний. С какой целью?

Точный смысл слова «вредительство»

Отчасти на этот вопрос нам помогут ответить два других уголовных дела. Сейчас, конечно, все осужденные по ним реабилитированы, однако сами дела – особенно с учетом опыта «перестройки», а также роли в этом глобальном «кидалове» советской интеллигенции – выглядят ну очень убедительно.

Осенью и зимой 1932 года ОГПУ раскрыло сравнительно небольшую (около 50 человек), но чрезвычайно эффективную организацию, занимавшуюся экономическими диверсиями или, по терминологии того времени, вредительством. Входили в нее работники Ветеринарного Управления Наркомзема СССР, а также ветеринарных НИИ.

Эпидемиологическая обстановка на селе в то время была очень неблагополучной. Скот косили разнообразные болезни: коров – некая загадочная «повалка», лошадей – менингит, птицу – тиф и т. п. Ну, а в сложном деле борьбы с болезнями все зависело от ветеринаров, и в этой тонкой работе, где спасение подчас стоит на волосок от гибели, проще простого вместо первого получить второе. Чем и занимались разоблаченные ОГПУ саботажники.

Но перед тем, как мы перейдем к сути вопроса, надо сказать несколько слов о так называемых «липовых» делах. Естественно, везде, где существует полиция, есть и некоторое количество «липы». Где‑то больше, где‑то меньше, в современной России, надо полагать, очень много. Однако одно дело «засудить» какого‑нибудь беззащитного гастарбайтера, и совсем другое – родственника губернатора, согласитесь…

Так вот: в Советском Союзе существовала поистине неприкасаемая категория населения. Нет, не партийные активисты, как можно было бы подумать: этих арестовывали, судили и даже стреляли вполне успешно, и в «тридцать седьмом» году, и раньше. Партактива можно наклепать сколько угодно, в этом деле незаменимых не было.

Незаменимыми и, соответственно, неприкасаемыми являлись квалифицированные специалисты – все сколько‑нибудь серьезные дела, связанные с «вредительством» в их среде, находились на контроле у Политбюро, и вероятность фальсификации тут является минимальной.

Итак, чем занимались во вверенных им стадах и на фермах товарищи ветеринары?[216]

Из показаний подследственных.

«Основная задача для всех, которая и проводится, заключается в умышленном распространении инфекционных заболеваний в животноводческих совхозах и колхозах».

…

«Я информировал проф. Дорофеева об установках к.‑р. организации по менингиту лошадей, сказав, что суть установок сводится к умышленному распространению в Союзе менингита, путем затушевывания истинной причины появления такового, что распространение менингита нужно объяснять чрезмерной эксплуатацией лошадей в колхозах и совхозах, отравлением ядовитыми травами и другими причинами, скрывая самое главное, что менингит – это инфекционное заболевание».

…

«Проводимая организацией… подрывная работа… приводила на практике к тому, что менингит лошадей принимал широкие размеры, в своем распространении поражая район за районом, в отдельных колхозах падеж лошадей от менингита достигал 30–40 %… В 1932 г. менингит лошадей начал также распространяться в совхозном секторе, поражая конское поголовье совхозов».

Только в одном Средне‑Волжском крае в 1931 году пало 20 182 лошади и за 10 месяцев 1932‑го – 8346 лошадей. Эта деятельность также внесла свой вклад в возникновение голода.

«Информируя меня о подрывной работе, проводимой Оренбургской к.‑р. группировкой… проф. Дорофеев сказал, что ими ведется работа по распространению в совхозах среди крупного рогатого скота – повалки, и что это они проводят путем производства скоту предохранительных прививок заведомо негодными биопрепаратами, в результате применения которых у животных иммунитета не создается, а, наоборот, после прививок негодным прививочным материалом здоровый скот заражается повалкой, который в свою очередь распространяет инфекцию, создавая таким образом повалочные очаги. Негодные препараты… они получают с Омской биофабрики, на которой работает свой человек …»

…

«Сущность совершенного мной вредительства на инкубаторно‑птицеводной станции в г. Сызрани заключалась в том, что я под лозунгом не срывать инкубационную кампанию, имеющую политический характер, и этим использовавши слабую струнку хозяйственника, дал свое заключение и разрешение на сбор яйца для инкубации из пораженного тифом района для ИПС и передачу ею цыплят со станции по колхозам, неблагополучным по тифу, для промышленных целей. Цель этого акта вредительства заключалась в том, чтобы с передачей цыплят вызвать разнос заразы по всему району; так как яйцо и цыпленок являются носителями инфекции тифа, и поступление инфицированного яйца из неблагополучного по тифу района на ИПС и выпуск с последней инфицированных цыплят (инкубированных из тифозного яйца) фактически превращает ИПС в место постоянного культивирования и распространения тифа по всем районам деятельности станции …»

…

«Я проводил массовый забой здорового скота под видом больного перипневмонией, используя для этих целей пункт инструкции о забое всего больного, подозрительного в заболевании и подозреваемого в заражении перипневмонией скота. В беседах с руководителями ветотрядов и отдельными работниками я говорил, что лучше больше забить здорового скота, чем оставить в стаде хотя бы несколько только больных повалкой животных, давая тем самым установку на массовый забой скота. В результате этого вредительства на 31‑й год было забито в крае в связи с ликвидацией перипневмонии до 15 000 голов скота, из которого больных повалкой было не более 20–25 %.

Зная, что серологический метод диагностики перипневмонии на 50 % и более дает неправильные показания… я настойчиво проводил массовую диагностику перипневмонии серологическим методом. Этим преследовал цель увеличить контингент подлежащего забою скота, вызвать бесполезную затрату государственных средств на проведение дорогостоящей серодиагностики и сорвать план ликвидации перипневмонии. И действительно, масса животных, забиваемых на основании положительной серореакции, оказалась свободной от перипневмонии, и наоборот, животные, давшие отрицательную серореакцию, оказывались потом больными перипневмонией …

… Мною применялись заведомо недоброкачественные биопрепараты Тобольской фабрики… Из привитых этими культурами 93 000 голов скота актами было признано недействительными 58 000 прививок. Это формально, а фактически весь привитый скот иммунитета не получил… Эпизоотия после этих прививок не прекращалась, поэтому потом прививки еще производились, повторяясь в отдельных гуртах до 5–6 раз …

В этом году для прививок применялась лимфа перипневмонии Тобольской биофабрики… Ряд серий лимфы вызвал у привитого скота бурную реакцию с массовыми осложнениями, отпадениями хвостов и отходом до 3 %, а в отдельных стадах даже до 8 % привитого скота. Применение такой лимфы имело целью, с одной стороны, вызвать массовый отход скота, а с другой – разжечь среди крестьянства недовольство советской властью и подтолкнуть его на активные выступления против власти… И действительно, прививки вызвали сильнейшее негодование колхозников …»

И более того: ведь через год‑другой должны были начаться массовые прививки людям, особенно детям. Как вы думаете, когда в село приедут медики, вспомнят ли крестьяне ту зловредную вакцинацию?

И снова тот же вопрос: почему и зачем они все это делали?

По ходу расследования дела неоднократно звучало слово «вербовка». Специалисты прощупывали и вербовали друг друга. Вербовали своих: когда ОГПУ интересовалось социальным происхождением заговорщиков, среди них оказывалось несоразмерно большое число «социально‑чуждых» – детей помещиков и торговцев, бывших белогвардейцев, бывших эсеров. Во всем аграрном секторе было вообще много эсеров – эта партия имела сильные позиции в среде сельской и околосельской интеллигенции. Но вербовка – это тоже не ответ. Вербуют не просто так, а для чего‑то. Для чего?

На допросах эти люди показывали, что целью их работы была дезорганизация животноводческого сектора – чтобы вызвать недовольство колхозников, ударить по снабжению городов и тем самым добиться недовольства рабочих. Ну, и что дальше? Ведь для того, чтобы буза переросла во что‑то серьезное, необходимы политические организаторы, а не вредители‑ветеринары.

Более конкретный ответ на этот вопрос дает еще одно дело: о вредительстве в системе Трактороцентра Украины. На 22 декабря 1932 года по нему было арестовано 48 человек на Украине и 15 – в Москве.

Тягловая сила, после всех забоев и падежей, являлась самым слабым местом аграрного сектора. Так что успех посевной в огромной степени зависел от работы МТС. Организация, как выяснили чекисты, планировала следующее:

«Сорвав зяблевую вспашку, к‑р. организация вела систематическую подрывную работу, направленную к полному разрушению тракторного парка, что выразилось:

а) в поджогах МТМ [217];

б) в проведении мероприятий, осуществление которых привело бы к выбраковке до 10 % всего тракторного парка Союза;

в) в разрушении собственной производственной базы по изготовлению запчастей, правильное использование которой обеспечило бы 50 % всей потребности МТМ;

г) в сосредоточении в одних краях огромного количества излишних запчастей при катастрофической недостаче последних в других;

д) в заказе импортных станков для МТМ с таким расчетом, чтобы при самых благоприятных условиях последние поступили бы в МТМ после окончания ремонтной кампании. При этом следует отметить, что изготовление станочного оборудования для МТМ, при своевременном заказе, вполне обеспечивалось отечественной промышленностью»[218].

За исключением второго пункта (подробностей «мероприятий», похоже, не поняли сами чекисты), все остальное – вещи хорошо знакомые и достаточно распространенные. Если кто‑то не помнит, как российскую промышленность «сажали» на импортное оборудование, как разрушали нашу производственную базу, кто и зачем сие творил – все это легко освежить в памяти, поинтересовавшись подробностями реформы 90‑х годов. Почему бы товарищам, причастным к государственным заказам, не заниматься этим в 30‑е? Потому что общество «Мемориал» объявило их ангелами?

Организация имела так называемый «практический центр» на Украине и «политический центр» в Москве, а также ячейки в других регионах. Основная цель – посеять в деревне острое недовольство советской властью, дискредитировать колхозное движение и идеи механизации и, в конечном итоге, вызвать восстание в деревне[219]. Более того, следствие установило, что это лишь одна ветвь более мощной организации в системе Наркомзема и прочих учреждений, имеющих отношение к сельскому хозяйству[220].

И вот эти граждане о своих целях говорили гораздо более предметно, чем «ветеринары».

Из показаний подследственного Короя:

«Вопрос. Что говорил вам Коварский при вербовке в к.‑р. организацию?

Ответ. В разговоре с ним наедине, имевшем сначала общий характер, Коварский развил свои взгляды о путях и формах развития сельского хозяйства: привел ряд примеров из капиталистического хозяйства Америки, где он был в 6‑месячной командировке. На этом основании он высказал мысль, что нормальное развитие и механизация сельского хозяйства при коллективизации невозможны, и поэтому нужно вести борьбу против существующей сельскохозяйственной политики советского правительства. Эту точку зрения, по его словам, разделяет группа людей, ведущая в этом направлении работу. Он предложил мне присоединиться к ним и практически работать вместе с ними, т. е. противодействовать механизации и коллективизации сельского хозяйства».

Интересно, что мог увидеть член коллегии Наркомзема Коварский в Америке начала 30‑х годов? Отчаяние и голод согнанных с земли мелких фермеров? На каких путях он предлагал искать «нормальное развитие механизации»? Это потом, уже в 90‑е годы, перестроечные СМИ твердили, что спасение аграрного сектора лежало на пути развития чаяновского фермерства. Из Америки начала 30‑х можно было вынести разные рецепты – но только не чаяновские. Американские «трудовые» хозяева в массовом порядке бродяжничали и погибали от голода.

Хотя о чем это мы? Вспомним, как начиналась «перестройка». Тогда тоже говорили много красивых слов о преобразованиях, а чем все закончилось? Банальным разворовыванием государства и продажей за границу по бросовым ценам всего, что только можно было продать – от интеллектуальной собственности до металлолома. А доверчивые дурачки могли потом хоть локти кусать, хоть из окон прыгать – кому это было интересно?

Впрочем, розовый идеализм, желание «спасти» аграрный сектор – на этом можно играть при вербовке не особенно умных людей. Но потом начинается практическая работа, а для нее нужны деньги, ибо рассчитывать на бескорыстных идеалистов в практических делах – глупо и опасно. И сразу же любой заговор упирается в вопрос: где взять деньги? Итак, откуда брали средства наши «спасители России»?

Следствие быстро установило, что деньги им шли через польскую миссию, причем весьма и весьма солидные. Только один «транш», который получил г‑н Коварский, составил 50 тысяч рублей (зарплата даже квалифицированных специалистов редко переходила порог в 500 рублей). И такое финансирование было систематическим.

Из показаний подследственного Ивана Короя [221].

«Я задал Коварскому вопрос… входит ли финансирование к.‑р. организации в систему отношений с Польшей или это случайный факт, каковы размеры финансирования и на какие цели идут средства. Мне было сообщено следующее: организация систематически получает большие суммы как в совзнаках, так и в валюте… О целях финансирования Коварский мне сообщил очень сдержанно, только в общих чертах, следующее: та работа, которую практически мы проводили по Трактороцентру, не дает представления о характере и объеме контрреволюционной работы в целом».

Ясно, что если кто‑то платит серьезные деньги, стало быть, у него есть в этом деле весьма серьезный интерес.

Кстати, если деньги шли через польскую миссию, это отнюдь не значит, что их платила Варшава. Польскими каналами проникновения на советскую территорию охотно пользовалась и другие силы…