Исчерпание аллегорической трактовки мифа

Ренессансная идея субъективности мифосмыслов привела к глубокому противоречию в аллегорической трактовке мифотвор­чества. И действительно, если смыслов у мифа много и все они со­здаются художником совершенно произвольно, то следует вывод, что в мифотворчестве вообще нет ничего объективно обусловлен­ного и закономерного. Так аллегорическая концепция мифа теря­ет свое основание. Ведь аллегоризм базируется на представлении, что в основе мифообраза или сюжета лежит некий определенный (кем-то, каким-то образом) всеобщий единый смысл, который мо­жет быть выявлен рефлексирующим субъектом. Но если у мифа смыслов много, и все они релятивны, тогда не только о единствен­ности, но и о всеобщности смысла говорить не приходится. В этом случае миф предстает как субъективный акт (индивидуализиро­ванного, неповторимого, невоспроизводимого) художественного воображения. За мифом нет ничего закономерного, никаких объективных исторических, социокультурных обстоятельств. Миф не скрывает за собой никакой реальной истории, в том числе и той, которая подразумевалась эвгемеризмом.

Таким образом ренессансная аллегорическая концепция мифа возвратила науку о мифе к тому, с чего она начиналась в антично­сти — к представлению, что миф — это чисто художественный вы­мысел, поэта-мифотворца. Нарастало чувство недовольства алле­горизмом, аллегорическая трактовка мифологии полностью исчерпала свой идейный потенциал. Все чаще высказывались мыс­ли о т8м, что аллегоризация и символизация античной мифоло­гии — это достаточно узкая процедура, схематическая и наивная, что подлинная мудрость мифологии может быть выявлена не на основе аллегоризма, а с позиций некоторой другой, качественно иной доктрины. Так, например, Эразм Роттердамский подчерки­вал, что аллегоризм схватывает только букву, но не дух истории: «Подобно тому, как невелик прок от божественного писания, если ты станешь упрямиться и настаивать на букве, так немного пользы принесет и поэзия Гомера с Вергилием, если ты будешь думать,