Глава 4. Перед грозой

– Должен быть способ, – сказал беглец упрямо. – Должен быть!.. Думайте, Крис, думайте.

– Вы сумасшедший, – отозвался хозяин. – Говорю же вам, эта башня неприступна. Двадцать лет я искал лазейку и – безуспешно. Вся беда в том, что в коренной ломке заинтересованы лишь рабы, а вы не хуже меня знаете их возможности.

– Знаю, – согласился беглец. – Лучше вас.

Который раз он насильно вызвал из памяти то состояние ужаса и безысходного отчаяния, что захлестнуло его, когда это отличное и надежное тело вдруг перестало ему принадлежать, – и содрогнулся.

– Понимаете? – продолжал Крис. – Ну, есть еще одиночки вроде меня или вас, которых возмущает эта чудовищная несправедливость, – и всё, больше никого!.. Предлагаете устроить переворот? Но любая реальная сила, к которой мы сможем примкнуть, никогда и ни за что не посягнет на основу благополучия Империи – систему рабства. Можно свергнуть императора, можно ограничить в правах и даже лишить привилегий Истинных, можно уравнять и перемешать все слои, но само рабство останется незыблемым. Ибо в нем заинтересованы все, от императора до последнего десятибуквенного.

– И даже Божественная Ю?

Крис безнадежно махнул рукой:

– Ю – такой же придаток к Координатору, как рабы к конвейеру. Ее сознание необратимо искалечено, оказываемые ей почести – подачка толпе, жаждущей поклонения. Все многообразие Вселенной для этой несчастной девочки сводится к вполне абстрактным задачкам, на решение которых она запрограммирована, – больше ей ничего не нужно и не важно, а категорий морали для нее просто не существует. Поверьте, Ю – инструмент и ничего больше.

– Уничтожив который, можно пошатнуть строй?

– Покушение – опять? Не будьте наивны! У Хранителей в запасе еще две‑три кандидатки в богини, так что, если уничтожать, то всех разом. Но и это никуда не ведет. Помимо Откровений император опирается на отборные батальоны Истинных, и сейчас это самая грозная сила в стране. Но даже если сбросить Уна и потеснить Истинных, на смену им придут так называемые Лидеры так называемого народа, то есть Низких или, если хотите, Грязи, – солдат, охранников, надсмотрщиков, информаторов, слуг, просто бездельников. И снова начнется дележка пирога, перебьют массу людей. Но положение рабов от этого не изменится, разве станет еще хуже, ибо нет худших хозяев, чем бывшие слуги.

– Разве нет других вариантов? Подумайте, Крис!

– Дорогой мой, эту крепость можно разрушить лишь извне, но теперь такое не под силу никому.

– Ладно, – сказал беглец. – Вы можете устроить мне место при дворе?

– Эк замахнулись!.. Правда, по нынешним временам в Дворцовую стражу охотно берут лишенных рода, но уж никак не ниже пятибуквенных.

– Большое дело – выбросить из имени букву!

– Вы ведь и фехтовать толком не умеете…

– А это пусть вас не заботит.

– В конце концов, хорошего учителя фехтования я могу устроить… Но при дворе тщательно проверяют родословную, а у вас не такой запас прочности. Зачем же лезть головой в петлю?

– Так сможете или нет?

– Ладно, подумаю, – уступил Крис. – На крайний случай есть ведь обходные пути… Только на что это вам?

– Может, я решил сделать карьеру, – ответил беглец. – Больше‑то заняться нечем.

Подперев бок раненой рукой, Эрик единственным клинком отбивался от яростно наседающего Биера. Сегодня тот был в ударе, и мечи в его длинных руках мелькали, как заведенные. Этот громадный Волк, костистый и широкоплечий, обладал могучими мышцами, пусть уступавшими по массе Эриковым, но столь же готовыми к взрыву. Вдобавок у него хватило решимости и упорства освоить двумечный бой, непосильный для большинства.

– Ну вот, дружище, теперь вас не страшно выпускать против троих, – заметил Эрик, жестом возвещая окончание схватки. – Еще пара‑другая уроков, и даже мне придется вас остерегаться.

– Однако пока два моих меча не стоят одного вашего, – с кривой ухмылкой возразил Биер, вращая клинками уже вхолостую – выносливости у него тоже было с избытком.

– Вы слишком стараетесь меня достать, – пояснил Эрик. – Бой – это искусство, мой друг, и когда научитесь ценить в нем красоту, обретете совершенство. Поверьте мастеру, самый короткий путь к цели не всегда самый верный.

– А вы не усложняете, Эрик? Чего мне не хватает – это вашей гибкости. Позднее начало, ничего не поделаешь!

– Конечно, и это, – кивнул юноша. – А еще обратите внимание на ритм – предельной скорости можно достичь только через него.

– Дражайший Тигр, а вы на диво быстро оправились после ранения. – В углу тренажной комнаты зашевелилась тень, и в круг света опасливо вступил Эст. – Конечно, благодаря Хранителям?

– Вы не поверите, через сутки не осталось даже шрама! – откликнулся Эрик. – Они действительно знаются с Духами, эти бесполые, – не иначе.

– Может, и ваши мечи заговорены? – рассмеялся коротышка. – Послушайте, Эрик, неужто нет никого, кто фехтовал бы лучше вас?

– Наверняка есть, – ответил юноша. – Только мне пока не встречался.

– Говорят, и ваш напарник – редкостный рубака, – заметил Биер. – Хорошенькое дело: лучших мечников гноят в Стражах! Уж не сама ли Божественная гребет их под себя?

– Ну всё, друзья, мое время вышло, – заторопился Эрик. – Должно быть, меня уже ждут.

Когда, приняв душ и переодевшись, юноша спустился в холл, его приятели прохлаждались возле столика с напитками. При виде Эрика Волк удивленно вскинул брови.

– Вот как, вы собрались за город? – спросил он. – Может, забыли, что творится в округе?

– Да мне близко, не беспокойтесь.

– А ведь дело к ночи, – заметил Эст. – Я и сам не прочь поохотиться на Невидимок в Столице, но там, за городом… – Коротышка покачал головой. – Это ж их угодья, дружище!

– Я успею, – улыбнулся Тигр и направился к выходу.

Уже на улице его догнал Биер.

– Эрик, я мог бы вас сопроводить, у меня есть время, – предложил он, неловко усмехаясь. – По‑моему, вы недооцениваете опасность. Везунчик не так уж неправ: ночью за городскими стенами будто чудовищ спускают, от людей остаются ошметки… Вы ж знаете: я не суеверен. Однако это – факты.

– Спасибо, старина, – сердечно ответил Эрик. – Но на сегодня у меня другая компания.

Он остановился возле крытой двуколки, запряженной четверкой голышей и охраняемой тремя угрюмыми Псами. В глубь кабинки застенчиво забилась Бэла, втянув ноги на широкое сиденье. Ее гибкое тело прикрывала темная мантия с неизменным капюшоном, в тени которого пряталось строгое лицо, – будто юная жрица выбралась на прогулку.

Биер понимающе осклабился и, облокотясь на передок, заглянул внутрь тележки. Псы глухо заворчали, предостерегая.

– Всегда вам достается лучшее! – заметил Волк, всматриваясь под капюшон. – Дорогой мой, если у вас разладится здесь, не забудьте про меня, ладно?

– Ну разумеется! – засмеялся Эрик. – Буду рад передать девочку в хорошие руки.

Небрежным взмахом кисти Биер попрощался и ушел. А юноша тотчас забрался в двуколку и с удовольствием принялся целовать пальчики Бэлы, затянутые в мягкую серую кожу. Такая же, насколько Эрик успел разглядеть, покрывала и ее ступни, словно девушка завернулась в нее целиком.

– Ты опоздал, – укорила его Бэла. – Не стыдно?

– Всего на минуту, моя прелесть, – извини.

– Да? Но я мокрая насквозь! – Подняв полог, она продемонстрировала влажный цветок – оказалось, под мантией на ней были только кожаные чулки да коротенькая рубашка. Уронив платье, Бэла потянулась к пульту, и крепыши‑голыши сразу встрепенулись, дружно налегли на постромки. Двуколка резво покатилась посредине улицы, сзади забухали каблуками Псы. Девушка повернулась к Эрику и провела ладонью по его животу вниз.

– Милая, мы же пока в городе! – запротестовал он. – И тут слишком светло.

– Но не терпеть же столько времени? – серьезно возразила Бэла. – До нашей усадьбы не так близко.

И снова раздвинулись створки амбразуры. Вскинув подол, Бэла оседлала его колени, а ствол с охотой скользнул в горячую норку, будто лишь этого и ждал с прошлой ночи. Поерзав, девушка погрузила его в себя целиком и улеглась грудью на передок, словно и впрямь решила управлять голышами. Смирившись, Эрик запустил руки под обманчивую мантию и пополз ладонями по беспокойно шевелящимся бедрам. Кожаные чулки Бэды поднимались к самым ягодицам, но выше все было доступно его ласкам.

– Ну, ты довольна? – спросил Эрик. – Продолжения не будет?

– Почему же? – откликнулась девушка. – Ты работай, работай!..

Зараженный ее дерзостью, Эрик повиновался. Бросая по сторонам невинные взоры, Бэла ритмично раскачивалась под его толчками, чуть слышно постанывала. Иногда на ее лице возникала странная гримаска, и тогда прохожие начинали удивленно оглядываться на двуколку. А Эрик тщетно старался себя убедить, что хоть его‑то не замечают в тени кабинки.

– Наверно, ты сумасшедшая, – предположил он. – Зачем заниматься этим на публике?

– Этим можно заниматься когда и где угодно, – сквозь стиснутые зубы ответила Бэла. – Сейчас ты поймешь, только подними занавес.

Охотно Эрик задрал ей подол до пояса, и глазам вновь открылся восхитительно тугой задок с нежной и гладкой кожей. Такой ракурс понравился Эрику даже больше, к тому ж теперь он любовался своей собственностью. Но скоро юноше стало не до созерцания, потому что гибкая талия Бэлы вдруг пришла в движение и на его простой поступательный ход начали накладываться разнообразные, тщательно выверенные колебания. Столь виртуозной любовной техники Эрику еще не доводилось встречать – девушка крутила тазом не хуже, чем Эрик мечами. Острота ощущений взлетела до опасной черты, но Бэла удержала юношу на самом гребне волны, и вместе с этим валом они стали вздыматься все выше, не пересекая, но отодвигая черту, – туда, где наслаждение становилось страданием… или безумием. И теперь Эрику было плевать на зрителей – он не оторвался б от Бэлы даже под страхом смерти. Наклонясь вперед, Эрик вобрал в ладони ее упругие груди, притиснул девушку к себе.

По счастью, к этому моменту повозка достигла Срединной Стены и вкатилась в радиальный тоннель – один из восьми, разделявших Нижний Город на столько же изолированных секторов. Обычно в такое время Низкие затихали, торопясь отойти ко сну, но сейчас за полупрозрачными стенами угадывались мелькания фигур. Это могло встревожить, как и любое отступление от привычного, но только не Эрика в нынешнем его состоянии. Ибо он уже готов был рычать и выть от запредельной страсти, почти раздирающей его на части. Лишь перед самой заставой Бэла сжалилась над ним, в несколько движений доведя обоих до взрыва.

Городские ворота они проехали, напустив на себя строгость и чинно восседая по разные стороны сиденья, чем наверняка удивили постовых. Но надо же было Эрику перевести дух?

За городом их встретил ветер. Сумерки уже сгустились, а набежавшие к вечеру тучи забросали снегом окрестные поля и продолжали сыпать колючий порошок. Да что ж это делается с погодой?

– Лучше б мы оседлали «жука», – заметил Эрик, завешивая кабинку прозрачным пологом. – Или у нас есть причины не рассекречиваться?

– Не волнуйся, милый, – ответила Бэла, придвигаясь к нему. – Мои голыши выносливы, закалены, да и нам не будет холодно.

– А скажи, подружка, где обучилась ты этим чудесам? – обнимая ее, спросил Эрик. – Возьмешь меня в ученики?

– И немедленно!

Теперь Бэла улеглась на передок спиной, скрестив голени у Эрика за поясницей, и уж тут дала себе волю, вскрикивая в полный голос и сотрясаясь в судорогах. Платье сбилось ей на горло, но девушке не было до этого дела, она не стыдилась наготы совершенно, будто оставалась Истинной лишь по виду. Выходит, нравы падают не только в Столице?

Крохотный их островок тепла и уюта уносился неутомимыми голышами все дальше от городских стен. Какое‑то время рабы шлепали по магистрали, исправно прижимаясь к обочине, когда их нагоняли тяжелые машины, затем свернули на невзрачное ответвление и побежали вдоль глинистого обрыва, поросшего редколесьем. Пока Бэла занималась больше собой, искусно подправляя ласки партнера, Эрик мог время от времени поглядывать по сторонам. После окончания Школы он почти не покидал Столицы и, уж конечно, не съезжал с магистралей на такие укромные тропы. Впрочем, вокруг уже стемнело настолько, что Эрик не мог видеть подробностей, но, судя по всему, места тут глухие. И вполне подходящие для засады.

Двуколка наконец отвернула от обрыва и стала взбираться по длинному пологому склону. И чем выше они поднимались, тем сильнее сотрясались стенки под ветром. А что будет на вершине?

С внезапным стоном Бэла притянула Эрика к себе, так что ему стало даже страшно за ее нежную плоть, и выгнулась в судороге. Повинуясь ее рукам, Эрик опустился коленями на дно тележки и задергался с девушкой в такт, торопливо лаская открытое ему тело, стремительно накатываясь на финиш.

– Сейчас перевалим, и всё, – прерывисто выдохнула Бэла. – Ну сильнее, сильней!..

И тут близкий треск заставил его вскинуть голову. Прямо перед глазами в пологе зияли пять небольших дыр, сквозь которые уже рвался ветер, выдувая из кабинки тепло. Вывернув шею, Эрик обнаружил сзади такую же аккуратную линию отверстий.

– Чего ты? – недовольно позвала Бэла. – Нашел время…

– Тихо! – Эрик лег на нее полностью, закрывая своей броней, нащупал под сиденьем игломет. – Мы теперь мертвы – совсем. Нас уже нет, понимаешь?

Свободной рукой он коснулся пульта, подстегивая голышей. Придет время, и Эрик посчитается с убийцами – если найдет. Но сейчас он настроен на другое, и таким теплым его еще не заставали. Быстрей же, ребятки, ну быстрее!..

Голыш из задней пары внезапно споткнулся и поник, с каждым шагом теряя силы, – из его лопатки проросло оперенье иглы. Выдернув меч, Эрик пропорол порог, перерубил постромки. Голыш молча повалился под двуколку, пропал из виду. Дьявол, хоть самому впрягайся!

– Ну, давайте! – пробормотал Эрик, почти готовый выпрыгнуть голышам на подмогу. – Еще чуть…

Из‑за валунов возникли две смутные тени, рванулись коляске наперерез. Эрик пустил иглу в первую – та кувыркнулась. Вторая вдруг подпрыгнула и… распалась надвое. В следующий миг коляска содрогнулась, будто под Вздохом, оторвалась от упряжки и покатилась под уклон, быстро набирая скорость. Балансируя на руках, Эрик удерживал двуколку в шатком равновесии и зачарованно смотрел на связку, оставшуюся растерянно топтаться вблизи вершины. Вплотную к ней дрожал в воздухе небольшой снежный смерч – затем он надвинулся, и литые тела голышей стали рассыпаться, точно картонные. Духи, да что же это!.. Неужто этих бедолаг и впрямь разрывает Ветер?

– Что там? – ужаснулась его лицу Бэла. – Пусти…

– Тихо!

Коляска подпрыгнула, налетев на Псиный труп, и на повороте врезалась в ограждение, ломая хрупкие прутья. Со всей силой Эрик даванул ногами, выбрасывая из кабинки себя и Бэлу. Сорвав остатки полога, они еще в полете разделились и упали на склон, тормозя всеми конечностями. А коляска уже кувыркалась с обрыва, разбиваясь в щепы о деревья и валуны.

Вскочив на ноги, Эрик метнулся к девушке – та отчаянно извивалась, запутавшись в мантии. Нагнувшись, он притиснул Бэлу к земле, потянул за подол.

– Сзади! – вдруг крикнула она.

Крутнувшись, Эрик бездумно отбил атаку. Затем серия подхватила его и безотказно довела до заключительного удара, продравшего убийце черные латы. И вовсе это оказался не пластун, как можно было вообразить, а нормальный огр, даже Истинный. Хотя со знаком Тайного Воинства на панцире – вот новая радость! К тому же он не один.

Торопясь, Эрик стряхнул тело с клинка и обернулся, с ходу раскручивая серию против второго чернолатника. Теперь ему противостоял двумечник и умелый, вполне освоивший те же наборы приемов. Но все ж не мастер. Наступая, Эрик с каждым ударом взвинчивал темп, и уже на девятом противник чуть запоздал с блоком, умерев недоучкой. Однако кто ж его натаскал так?

Эрик снова шагнул к девушке, наконец сумевшей подняться, одним вывертом меча срезал ей мантию под самые ягодицы и толкнул Бэлу к краю уступа. Теперь снег шел густо, заполняя пространство мокрым пухом, и даже сквозь мощный гул водного потока Эрик различал хруст шагов от многих ног, бегущих по дороге, – все ближе. Вдвоем с Бэлой он съехал по склону, сколько успел, и вжался в липкую грязь.

Над краем обрыва выросли восемь черных фигур, настороженно застыли. В руках по меньшей мере троих Эрик разглядел иглометы, и это его не обрадовало. Кажется, ребята не желали рисковать.

– Где ж вы, юный друг? – гулко позвал знакомый голос. – Не пугайтесь, сегодня нам интересней ваша подружка. Поделитесь, а?

Осторожно Эрик потянул из ножен меч. Жаль: хороший клинок, – а все же придется пожертвовать…

Но тут за спинами Воителей выдвинулся из пелены тот же смерч, и они стали разваливаться один за другим, как голыши немногим раньше, – страшно и беззвучно. Да что ж это такое, а?

Рядом стала подниматься Бэла – с застывшим, помертвелым лицом, – и Эрик очнулся. Рванув ее за руку, развернул, толкнул вниз. Следом прыгнул сам. Громадными скачками они перелетали с уступа на уступ, ловко уворачиваясь от корявых стволов, безошибочные на крутизне, какими могли быть лишь Истинные. И остановились на самом краю пенистого потока, черного от глины. Разом оглянулись, задрав головы.

Вдогонку им скакал по уступам небольшой шар, позвякивая металлом. Он влетел прямо под ноги – машинально Эрик придавил его сапогом. Шар оказался шлемом, закрытым наглухо. Наклонясь, Эрик вздернул его за низкий гребень и раздвинул забрало. Не удержавшись, крякнул – насмешливо прищуря глаза, на него глядел Керкс. Вот и встретились, подумал Эрик. Лучше бы я убил тебя сам.

– Убери это! – взвизгнула Бэла. – Дай…

Выхватив у Эрика шар, девушка изо всех сил зашвырнула его в реку.

– Действительно, – пробормотал Эрик, – на что мне две головы?

Поглядывая вверх, он стал торопливо избавляться от доспехов, совершенно бесполезных сейчас.

– Только не в воду, – ужаснулась Бэла. – Ненавижу холод!

– Надеешься убежать от смерча по берегу? – возразил юноша.

На склоне почудилось знакомое кружение снежинок – уже не колеблясь, Эрик обхватил девушку за плечи и вместе с ней бросился в поток. Дух перехватило от стужи, Бэла издала протестующий визг, но река уже подхватила и понесла их мимо засыпанных снегом скал. Упорно Эрик выгребал на стремнину, подальше от берега, по которому следовал за ними тоскливый голодный вой. Затем река плавно повернула вокруг отвесного каменного обрыва, и смерч наконец отстал… Или что это было?

– Заснул? – Бэла дернула юношу за руку. – Усадьбу проскочим!

Сквозь снежную пелену Эрик различил возле воды широкий приплюснутый купол и ринулся к нему, толкая девушку перед собой. Они вырвались из реки, взбежали по скользким ступеням к едва приметному входу, и массивные плиты сомкнулись за их спинами, разом оборвав рев потока и завывания ветра.

Как и было обещано Эрику, дом оказался пуст. Стуча зубами, Бэла протащила юношу через уютные, экономно освещенные комнаты к самому центру, где обнаружился небольшой зал, умело камуфлированный под грот, впрочем избыточно живописный. Через голову девушка сбросила с себя остатки платья и по мелководью прошлепала к грозди полированных валунов, выпиравших из галечного пола в самом центре комнаты.

– Ну что ты? – оглянулась она на Эрика. – Быстрей сюда!

Недоуменно пожав плечами, он двинулся следом за подружкой и пристроился на теплых камнях вплотную к ней. Засмеявшись, Бэла коснулась неприметного бугорка, и тотчас пространство вокруг наполнилось гулом и шипеньем, десятки теплых струй ударили отовсюду, накрыв валуны слоем брызг. Непроизвольно Эрик задержал дыхание, но, оказалось, струи не доставали выше ключиц. Зато ниже кожу будто сверлило множество дрелей, норовя забраться под скудную одежду. Девушка обняла Эрика и затихла, положив подбородок ему на плечо. Дрожь постепенно уходила из ее тела, а вместе с ней, Эрик надеялся, и все ночные страхи. Ибо эти тугие всепроникающие струи настраивали на другое.

Наконец Бэла зашевелилась и, постанывая от наслаждения, стала стаскивать с себя предмет за предметом, словно бы они мешали ей. Вздрагивающими руками Эрик помог ей избавиться от чулок, нерешительно взялся за рубашку. И оцепенел, потому что девушка вдруг принялась раздевать и его, а возражать теперь было б нечестно. Скоро наготу юноши скрывала лишь пена. Раздвинув колени, девушка потянула Эрика на себя, сомкнула его ладони на широком вороте. Повинуясь ей, он стал разводить руки.

– Да, да, – прошептала Бэла. – Смелее!..

Медленно Эрик разорвал на ее груди рубашку, высвобождая трепещущую плоть, и вода смыла обрывки. Девушка осталась совершенно, закончено голой – как младенец, как голыши, как Ю, – теперь и ее защищали от сторонних взглядов лишь брызги. Разорви меня Ветер! – ошеломленно подумал Эрик. А если спадет напор? Кто из двоих испугается больше?

– Глупыш, не бойся! – засмеялась Бэла, впуская его в себя все глубже. – Оставь страхи толпе, и я поведу тебя к вершине, к совершенству… Только так, милый мой, только так! В полном слиянии, в полном доверии – блаженство. Доверься мне.

Теперь Эрик не смог бы отступить, даже если бы захотел. Всем телом он ощущал ее наготу и ее страсть, словно вправду срастался с ней кожей. А спину его и бока продолжали долбить тугие струи, добавляя безумия нервам. Задохнувшись, Эрик втиснул девушку в себя и пронизал – почти грубо. Но она лишь теснее обняла гостя и зашептала в самое ухо:

– Милый, мой милый, как ты красив!.. Люби меня – я твоя, каждой клеткой своей, каждым вздохом… Сильнее, сильнее, сделай мне больно!.. Еще сильней!

Вдруг Бэла пронзительно вскрикнула, и тотчас юношу словно пронизала молния, свет померк в его глазах. Подхваченный валом, он возносился все выше, стремительно набирая скорость, пока не столкнулся с другим валом, столь же громадным, – и взрыв подбросил Эрика к самым небесам, расплескав по Вселенной…

Нехотя юноша возвращался в сознание, подгоняемый чьими‑то настойчивыми ласками – впрочем, на удивление приятными. Открыв пьяные глаза, увидел пристроившуюся между его бедер Бэлу, непринужденно забавлявшуюся с чужим сокровищем. И теперь нагота девушки показалась Эрику уместной – иного он и не потерпел бы в такой близи.

– Решила меня уморить? – безнадежно спросил Тигр. – Дай передохнуть, я уже вычерпан тобою до дна!..

– Не скромничай, моя радость! – засмеялась Бэла, ластясь к нему, словно кошка. – Ты оказался даже лучше, чем мы надеялись, а за эти два дня я должна многое тебе передать.

– Значит, все‑таки «мы»? – усмехнулся он. – Так и думал, что ты возникла на моем пути неспроста. Да еще с этим занятным значком на капюшоне… И что вы хотели: заманить меня, обезоружить, выставить голышом? Ну, вот он я!

– Почему ж ты пришел, если догадался?

Эрик усмехнулся снова.

– Есть на этом свете существа, – объяснил он, – очень немногие, от которых я готов принимать даже удары.

– Например, Ю? – вкрадчиво спросила Бэла.

Юноша не ответил. Выжидательно на него поглядывая, девушка склонилась ниже и крепкими зубами медленно сдавила его жезл у самого основания. Эрик затаил дыхание.

– Ты доверяешь мне даже это? – поинтересовалась она затем.

– Если уж Псы иногда способны подставить горло… Слушай, милая моя, эта поездка с самого начала казалась мне рискованной, а тут еще, как выяснилось, за тобой охотятся Воители. Но ведь ты не такая безрассудная, верно?

– И что?

– А то, что здесь ты, видимо, не по своей охоте. Тебя подослали мои приятели‑староистинные, я угадал?

– Допустим.

– Значит, они раздумали меня убивать – ведь это можно устроить гораздо проще. – Эрик чуть развел ладонями, демонстрируя свою уязвимость. – Чего ж они хотят от меня теперь?

– Разговора, – серьезно ответила Бэла. – Ты готов?

Она снова дотронулась до вершины валуна, и стена напротив растаяла. А взамен возникла фигура, завешенная тяжелыми латами и с кольцевой стрелкой на шлеме. Растерявшись, юноша напрягся, но Бэла с улыбкой шепнула: «Не пугайся, это лишь запись», – и он доверчиво обмяк.

Не торопясь, панцирник стянул с себя шлем – Эрик увидел суровое и горделивое лицо высокородного Истинного, смутно ему знакомое.

– Мое имя Тэн, – размеренно и негромко заговорило изображение, и девушка чуть прибавила звук. – Я тоже из рода Мант, как и Бэла. В прошлую встречу мы неверно друг друга поняли, и теперь я хочу внести ясность. – Пару секунд Тэн помолчал, будто собираясь с мыслями. – Мы не заговорщики и не безбожники, как, вероятно, ты подумал, и почитаем Ю, как самые ревностные из ее приверженцев… Но! – Тут он поднял железный палец, призывая к вниманию. – Мы поклоняемся ей, а не Безымянным Духам, коих вознесли ныне выше богини, превратив ее в заурядного посредника, в покорные уста этих всеведающих чудовищ. Свою веру в величие Ю, ныне поруганное, мы и зовем Старой Истиной. И ни о чем другом так не болят наши души, как о сохранности и благополучии Божественной. Но беда в том, что нас не подпускают к ней, а многие ли даже из Стражей любят Ю по‑настоящему? Именно любят и именно ее. Если для прославления «истинной веры», потребуется гибель Ю, хоть один затруднится с выбором?

– Что? – ошеломленно пробормотал Эрик. – Стражу поднять руку на Божественную!..

– Почему нет, если это послужит умножению Порядка и ослаблению Хаоса? – будто услышав его, произнес Тэн. – А вот твой выбор будет иным, верно? Можешь не верить, но твой отец был одним из нас, за что и принял смерть. Однако душа его возродилась в тебе, и потому мы хотим, чтоб ты находился при Ю неотлучно и уберег ее от грядущих напастей, и провел через все бури. А затем – кто знает? – может, именно тебе удастся разбудить Спящую. Береги нашу богиню, Эрик, береги ее как жизнь, как душу свою, – это всё, о чем мы просим. А когда получится, мы придем к тебе на помощь.

Экран потух. Эрик растерянно молчал, не зная, чему верить. В конце концов, подумал он, а что нового мне поручили? Я и так не отступился бы от Ю.

– Честно говоря, – со вздохом сказала Бэла, – я уже не рада, что ввязалась в это дело. Мы же чудом спаслись!

– А вот я доволен, что мы встретились, – откликнулся Эрик. – Хотя заранее готовил себя к худшему. Разве нам плохо вместе?

– Мой милый, мне будет жаль расставаться, – огорченно подтвердила девушка. – С тобой, конечно, замечательно, но уж очень опасно… И все ж когда‑нибудь мы встретимся опять, правда?

И она вновь принялась распалять Эрика, методично и со вкусом.

Много позже, уже совершенно вымотанный, юноша блаженно возлежал в обнимку с Бэлой, благодарно и бережно лаская ее тело, теперь знакомое ему каждой складкой. Права девочка, размышлял он лениво, лишь немногие способны возвыситься до наготы. И потому ее так охотно марают рабством. Но только с ней можно достичь заоблачных вершин. А полураздетость пусть волнует бездарей, недостойных Совершенства.

Здешние двери Горн уже наловчился открывать без ключей и кодов, с закрытыми глазами. Конечно, являться в Львиный блок без предупреждения было рискованно, но тем занятней – надо же знать своих соперников!.. Неслышно Горн миновал крохотный лабиринт, проследовал знакомым коридором и застыл на пороге. Замечательно! Наконец‑то он застал парочку врасплох. Ощерясь, Лот вдавливал Нору в стену, а та упиралась в его грудь руками, пытаясь высвободиться.

Не раздумывая, Горн шагнул к ним вплотную, рывком развернул Лота к себе и с оттяжкой хлестнул пальцами по лицу. Избранного отшвырнуло на несколько шагов – он ухватился за рукоять меча, будто за опору.

– Если ты, падаль, – внятно произнес Страж, – сунешься к Норе еще раз, я вырву тебе горло! – И он выставил перед собой пальцы, жесткие как дерево.

– Напрасно, Горн, – сказала девушка. – Я бы и сама…

– Молчи уж, – рыкнул он. – «Сама»!

– Ты, животное, – процедил Лот, вытирая с лица кровь. – Это не последняя наша встреча, будешь еще мне руки лизать!..

– Ну иди ко мне, – поманил Горн ладонью, – Иди – я добавлю.

Лот круто повернулся и направился к выходу. Страж смотрел ему вслед с сомнением: не догнать ли? Уж очень кулаки чешутся…

Но тут Нора крепко взяла Горна за руку и повлекла в глубь покоев, подальше от соблазна.

– Вечно ты торопишься! – выговаривала на ходу. – Лот и от меня получил бы положенное… Ну успокойся, не нужен он мне. Никто мне теперь не нужен – только ты, мой зверь!

Придержав девушку, Горн пальцем чуть поднял скуластое лицо, осторожно слизнул кровь с ее рассеченной губы.

– Все же следовало ему врезать, – с сожалением заметил он. – Гниль, пакостит за моей спиной…

– Слишком строг ты сегодня – ну улыбнись! – Нора засмеялась. – Разве Лот виноват, что так привязан ко мне?

– Что ты понимаешь, дуреха? – возразил Горн. – Он утверждается за чужой счет, а это опасно – для всех.

– Да ну его совсем!

Торопясь, девушка втолкнула Стража в дальнюю комнату, сбросила с себя все и шагнула к свету, чтобы он смог лучше ее разглядеть. И Горн смотрел не отрываясь, ощупью высвобождаясь из доспехов.

– Ну быстрей! – позвала она хрипло. – Что ты копаешься?

Только он снял последнее, как Нора потянула его на себя, падая спиной в постель.

– Хочу тебя! – жарко зашептала она Горну в ухо. – Милый мой, нежный, могучий!.. Хочу, чтоб ты стал Вождем, хочу гордиться тобой, ты – мое счастье, моя жизнь… Люби меня!

Горн пьянел от аромата ее кожи и волос, от ее слов… хотя говорила она глупости. Девушка забилась под ним, отчаянно замотала головой, закричала, и его тоже захлестнуло жаркой волной.

С каждой новой встречей Нора изумляла Горна все больше. Нет, она действительно была тщеславной, алчной, жестокой, а кое в чем фанатичной до исступления, – но все это оказалась замешано на таком заряде врожденной чувственности, что у Горна захватывало дух, словно над бездной. Черт знает, что они вытворяли друг с другом, как взаимно влияли – точно гремучая смесь. И куда это заведет?

Когда у девушки не осталось сил даже на крик, а приступы содроганий начали сливаться в один, грозя разнести ее на части, Горн нехотя умерил ласки, давая передышку обоим. Распластавшись на нем, Львица рыдала взахлеб, но еще втискивалась в любовника из последних сил, будто пыталась зарыться. Покачивая ее на своих глыбах, Страж гладил девушку по голове, по спине, осторожно сдавливал ягодицы, и постепенно она успокаивалась. Дыхание становилось реже, дрожь стихала. Наконец, прерывисто вздохнув, Нора улеглась щекой на его плечо и расслабилась совершенно.

– Эй, – произнес Горн, озираясь, – а ведь тут я еще не бывал!

Комнатка оказалась крохотной, постель занимала едва ли не ее половину. Но одну из стен украшал вполне приличный пульт с несколькими экранами и выходом на здешний вычислитель. В другом углу, за прозрачной занавеской, помещалась совсем уж миниатюрная душевая. Остальной площади едва хватило на небольшой стол и пару кресел.

– Только сейчас заметил? – утомленно спросила Нора.

– До того ли было? – хмыкнул он. – На тебя только и глазел, как идиот!

Девушка польщенно засмеялась.

– В этой каморке нас не достанут ни Лот с Псами, ни Кон со своими пещерниками, – объяснила она. – Чего мне хочется меньше всего в такие минуты – это оказаться застигнутой врасплох. Да и жаль было бы прерываться, верно?

– Но это‑то тебе к чему? – указал Горн на пульт.

– По‑твоему, я лишь красивая растленная дурочка, которую Тор раздает направо и налево?

– А разве нет? – поддразнивая, спросил он.

– Во‑первых, мой милый, я тебя сама выбрала, нутром учуяла, какой ты чудовищный зверюга – бесстрашный, неукротимый, ненасытный…

– Во‑вторых?

– А во‑вторых, к твоему сведению, я не просто одна из внучек Тора, я – единственный ребенок Вождя Горных Львов. Ты понимаешь, что это значит? Сам Тор из Горных, и недаром Лот устроил на меня охоту!..

– Отец, надо думать, погиб?

– Да, – подтвердила девушка. – Очень рано. А мать… В общем, Тор заменил мне всех.

– И любовника?

– Вот это тебя не касается.

– Ошибаешься, – сказал Горн. – Теперь – касается. Ты моя, ясно? И делить тебя я не намерен ни с кем.

– Ладно, оставим. – Нора легонько куснула его за ухо. – Пока ты не принялся за меня снова, лучше поговорим о делах – не против?

– О делах? – удивился он. – С тобой?

– Ты не понимаешь. – Девушка нетерпеливо вздохнула. – Фактически я уже возглавляю Горных Львов. А для Тора я первый помощник – тем более тут, в Столице.

– Что, новые порядки старикану не по уму?

– Горн!..

– Ладно‑ладно, – проворчал он. – Стало быть, он и тебя подключил к похищению? Вот не было печали!

– Все равно же я многое знаю. А в здешних сплетениях ориентируюсь даже лучше.

– Н‑да? – с сомнением спросил Страж. – Выходит, Тор и вовсе ноль?

– Ну Горн! – снова воскликнула она.

– Ладно, чего уж теперь… Давай говорить.

Он вдруг заметил, что их сплетенные тела вкрадчиво и словно бы сами по себе трутся друг о друга, никак не реагируя на разговорные перепады. Вот так бы в остальном.

– Ну хорошо, – деловито заговорила Нора. – В целом вы с Тором договорились, теперь пора обсудить детали.

– Вот эти? – спросил Горн, шлепая ее по заду.

– Милый, хватит, а?.. Ну соберись!

– Поехали, – со вздохом сказал он.

– Так вот, главная твоя задача: вывести Ю через один из запасных выходов. Справишься сам или нужна помощь?

– Внутри? – Горн хмыкнул. – Чтоб ты знала, Храмовый Лабиринт не чета прочим, он занимает ту махину едва не целиком. Есть у вас проводник?

– Если потребуется, найдем… Ну что, помочь?

– Обойдусь. Что дальше?

– Собственно, ничего. Твое дело: доставить Ю на Храмовую площадь. Там мы тебя встретим.

– И как вы проберетесь через Дворцовое Кольцо?

– А на что, по‑твоему, Лот?

– Ага, – медленно сказал Горн. – Так здесь замешан и начальник Дворцовой стражи? Ну, замечательно!

– Да в чем дело‑то?

– Вам что тут, парад? Столько народу задействовано!.. Проще было сообщить Уну напрямую – ведь Лот у него в любимцах.

– Но послушай, моя радость, – вскинулась Нора. – Это во Дворце Лот начальник стражи, а здесь он – Лев и сын Главы. И это его прайд.

– А если ему больше нравится быть начальником?

– Прикуси язык, чудище! В нашем роду не было предателей.

– Так будут, – заверил Горн. – Просто раньше Львам не подворачивались стоящие приманки… Кстати, и ваши союзнички мне не по нутру, – добавил он. – Черт знает, что творится: только подыщешь себе приличного партнера, как за ним увязывается свора швали!

– Раз ты такой пугливый, – в сердцах бросила Нора, – нечего было вообще в это влезать!

Однако даже не попыталась с него подняться.

– А давай сделаем иначе, – предложил Страж. – Пусть Лот занимается вашим поручением, а я тем временем проведу Ю окольными путями.

– Это какими же?

– Вот это – мое дело, – сказал Горн. – В конце концов, что вы теряете? Если я попадусь, вы ни при чем, а если Лот все‑таки подведет, то дело выгорит и без него. Вам останется лишь вывести Ю из Столицы… Ну, как?

– Тор не пойдет на это, – возразила девушка. – Он терпеть не может отсебятины.

– Но ты ж его советница? – Горн тихонько пощекотал ее за бока. – Убеди.

– Да? – ядовито спросила Нора. – Сейчас!

Не выдержав, она прыснула. И почти сразу ее тело стало наполняться сладким трепетом, словно в предвкушении.

– Вообще Тору даже необязательно говорить. – Постепенно ласки Горна делались настойчивей, и девушка уже тянулась за его ладонями, как очарованная. – Но ты в эту Дворцовую затею не влезай, ладно? Лучше дождись меня здесь.

Теперь он и сам стремительно заражался от Норы дрожью, а его голос с каждым словом звучал хриплее, напоминая уже ворчание зверя. И снова жутковато взбухали мышцы, распираемые неведомой мощью. Медленно Горн перекатился, подминая девушку под себя, и тотчас она обхватила его торс всеми конечностями, придавленно застонав. Вот теперь они опять сделались заодно, полностью и без оговорок.

Краем глаза Горн увидел, как тяжелый дверной полог пополз в сторону, и тут же густой голос пророкотал:

– Не пугайтесь, дети, это я.

Горн круто развернулся и уперся бешеным взглядом Тору в глаза.

– Это я, сынок, – повторил Глава, усмехаясь. – Убери меч.

– Разови вас Ветер, Тор, – взорвался Горн. – Я не привык, чтобы мне мешали!

– Придется привыкать, мой мальчик, – такие уж у нас порядки.

– А мне плевать! – рявкнул Страж. – Убирайтесь, Тор!

Девушка вдруг отпихнула Горна и поднялась, глядя в сторону. Зарычав, он схватил Нору за руку, рванул к себе. Она упала на колени и осталась так стоять, отворачиваясь по‑прежнему. Горну захотелось ее ударить.

– Ладно, хватит! – повысил голос и Тор. – Разговорился!

Горн зло толкнул девушку и, запахнувшись в плащ, перебрался в кресло, угрюмо разглядывая старого Льва.

– Прикройся, дурочка, – негромко велел Глава. – Хотя бы дома блюди приличия.

Нора послушно натянула на плечи одеяло.

– За этим вы и явились? – мрачно спросил Горн. – Поучить нас приличиям?

– За этим тоже, – ответил Тор. – Хочешь владеть Норой, веди себя пристойно, не то заберу в момент! А эти новомодные ухватки прибереги для дворцовых шлюх – чтобы здесь я больше не видел такого!..

– А кто вас сюда звал, Тор?

– Глава Тор! – прогремел старик. – Запомнишь или повторить?

– А провались ты в Подземелье, Глава Тор, – со скукой произнес Горн и стал одеваться, не обращая больше внимания ни на кого. – С меня довольно.

Раздувая ноздри, Тор следил за ним налитыми кровью глазами. Похоже, он не привык к подобному обращению – но это его проблемы.

– Сядь, – наконец сказал Лев. – Займемся делом.

– Не будет Норы, не будет и дела, – откликнулся Горн. – Она моя, ясно вам? Я убью любого, кто станет между нами, я убью ее!..

– Уймись, бешеный! – прикрикнул Глава. – Ты потеряешь всё!

Страж уперся о стол руками и наклонился к Тору. Щека его дергалась, но говорил он даже тише обычного:

– Слушайте, старина, я не той породы, чтоб о меня вытирать ноги. Либо я получу, в чем нуждаюсь, либо порушу все – и плевать на последствия!.. Я не поддаюсь дрессировке – учтите это, Тор, – а играть со мной опасно. И Нору я не отдам никому.

– Сядь! – снова велел Тор, оскаля желтые клыки. – Я понял тебя. Если не договоримся, одному придется умереть, – вот и все. Мне это подходит.

Нехотя Горн опустился в то же кресло, раздраженно пнул Нору в округлый зад, туго обтянутый одеялом. Девушка только оскалилась в ответ.

– Мне нужна Ю, – заявил Тор. – И побыстрей – время на исходе.

– Знаю, – подтвердил Горн. – Скоро быть грозе.

– Что ж, ограм не вредно пройти через очищение… Когда ожидаются следующие Откровения?

– Как будто вы не знаете!..

– Послезавтра, да. Ты готов?

– Мы уже обговорили все – с Норой.

– И все‑таки?

– Обеспечьте транспорт. Прочее – не ваша печаль.

Глава задумчиво пожевал губу.

– Кто‑то пытался нас опередить, – произнес он затем. – Если б не ты…

– Я свое дело знаю и слово держу. Однако играть мы будем на равных.

– Но запомни, парень: вздумаешь крутить!..

– И вы запомните, Тор, – снова распаляясь, заговорил Горн. – Что бы ни случилось, Нора принадлежит мне. А если вам опять вздумается ее подарить, заранее с ним попрощайтесь, потому что долго ему не жить.

– Ладно, – грозно молвил Тор, – разговор не кончен.

Он рывком поднялся и вышел из комнатки. С минуту, медленно остывая, Горн сверлил взглядом колышущийся полог, затем перевел его на Нору. Обхватив руками колени, девушка упорно смотрела в сторону. Золотистые ее глаза светились в сумраке, точно у волка.

– Эй, киска! – позвал он.

Нора не отозвалась. Страж опустил тяжелую руку ей на плечо:

– Эй?

– Отстань! – выкрикнула она. – Ненавижу!

Только сейчас Горн заметил, что девушку снова сотрясает дрожь, хотя теперь это мало походило на страсть. Осторожно он повернул ее лицо к себе и понял, отчего так блестели глаза: в них стояли слезы.

Горн поднял девушку на руки, и та вдруг стиснула его шею с такой силой, будто хотела задушить. Дрожь стихала, зато слезы потекли обильней.

– Идиотка, добаловалась, – всхлипнула Нора. – Ребенка мне от него захотелось!

– Для улучшения породы?

– Умолкни!.. Я хочу лишь от тебя, понял?

– Не вполне, но ладно, – ответил, Горн и понес ее к постели. – А если вашему Главе вздумается помешать нам еще раз, я проломлю ему череп.

Аккуратно он уложил девушку посреди постели, выпаковал из одеяла. Заворчав, склонился над ее прелестями и который раз за сегодня принялся их пробуждать. И опять они откликнулись без промедления.

– Ради Всемогущих Духов, не задирайся с Тором! – смогла еще выговорить Львица. – Пойми, ты против него щенок, несмотря на всю свою силу.

– Да провались он в Подземелье! – проворчал Горн, возвращаясь в наново разогретое тело. – До него ли теперь?

Со стоном Нора притянула его к себе.