He‑обыкновенные черты жизни Индры

Здесь мы сталкиваемся с двумя важными вопросами, уже намечавшимися выше. Первый вопрос: каково место не‑обыкновенного в универсальной классификации существ в древней индийской таксономии? Или более конкретно: чему в этой таксономии соответствует наш класс «не‑обыкновенного»? Поскольку наше деление существ на естественных, не‑обыкновенных и сверхъестественных представляется слишком общим, уточним его. Что касается «сверхъестественного», то ему условно соответствуют три основных таксона (или единицы индийской классификации): девы, асуры (демоны) и питары (предки), если расположить их в более или менее иерархическом порядке. А левы, в свою очередь, делятся еще на несколько подгрупп, в связи с чем Индра, будучи богом (дева), попадает в подразделение богов, называемых адитъи (сыны Адити), и, возможно, в под‑подразделение богов, называемое «Индры». Между тем ясно, что его жизнь была и не‑обыкновенной жизнью не‑обыкновенного человека. В ней можно выделить следующие черты:

А. Преступление [он убил своего отца (8), убил брахмана — Вритру (11), он ел внутренности собаки (9), он соблазнил Ахалью (13), изнасиловал свою дочь (14) и т. д.].

В. Эксцесс [он пил огромное количество Сомы (10), был ненасытен в страсти, он до бесконечности перестраивал свой небесный город (12) и т. д.][76];

С. Оставленностъ или одиночество [он был брошен в пустыне своей матерью (6), оставлен богами (9) и т. д.]

D. Лишения [его ноги были закованы (4), он был сильно избит своим отцом (7), он страдал от голода и одиночества (6) и (9), он был оскоплен (13) и т. д.]

Е. Двусмысленность [он должен был убить своего отца, который хотел убить его, а убивая Вритру, он стал величайшим благодетелем мира, хотя, делая это, он совершил самый страшный грех, потому что убил брахмана и т. д.].

Особенно интересна последняя черта. Она стоит особняком, так как маркирует скорее позицию наблюдателя, чем действия и ситуации как таковые. К этой черте мы обращаемся (в исследовании) только тогда, когда действие или ситуация одного уровня мыслится или интерпретируется как относительная, то есть в отношении к другому уровню. Как в нашем случае, когда Индра убил своего отца и все «обыкновенные» боги покинули его. Но Вишну, трансцендентный бог, был за него, несмотря на отцеубийство, потому что знал Индру как не‑обыкновенного бога, не связанного законами сверхъестественного, не говоря уже о законах естественного. И то же самое относится к убийству Индрой Вритры, законному с точки зрения сверхъестественного, но радикально реинтерпретированному в пуранической традиции, где совмещается естественная и сверхъестественная точки зрения, а Индра низводится до положения самого естественного среди всех сверхъестественных существ[77].

§11. Всеобъемлющая природа «не‑обыкновенного»

И все же ни одна из первых четырех черт в отдельности не может объяснить не‑обыкновенность Индры. Лишь сочетание всех признаков (или, по крайней мере, трех из них) может сделать из него «Кто?» или «Что?» мифа, то есть субъекта мифа в смысле его первого аспекта, введенного выше. И именно это же сочетание заставляет нас вспомнить о признаках, маркирующих в целом другой уровень — уровень Риши. Риши, первоначально великие ведийские гимнопевцы, божественные предки, прародители великих брахманских родов (готр), оставшиеся в небе как семь звезд Большой Медведицы, в постведийской и пуранической традициях также связываются со сверхъестественной аскезой и стяжанием сверхъестественной силы (тапас) и составляют класс сверхъестественных и не‑обыкновенных аскетов, которые в то же время были и великими предками. Ибо их сила делала их сильнее богов. Поэтому со временем они стали рассматриваться как своего рода универсальный класс существ, представляющий всю триаду «естественное/сверхъестественное/не‑обыкновенное». И более того, как раз их не‑обыкновенность как бы и «выбрасывает» их за пределы этой триады в триаду «еетественное/сверхъеетественное/трансцендентное», где они связаны прежде всего с трансцендентным. Поскольку в качестве конкретного класса существ, то есть как риши, и на уровне конкретного содержания понятия, «не‑обыкновенное» склонно выходить за пределы не только своего собственного класса, но и всей системы классификации, описанной с помощью триады «естественное/не‑обыкновенное/сверхъестественное». Не‑обыкновенное обладает тенденцией нейтрализовать любую бинарную оппозицию, например, в нашем случае — «естественное/сверхъестественное» и «естественное или сверхъестественное/трансцендентное», хотя остается при этом наименее закрепленным членом своей триады.