Армения-Родина в кодексе чести армянского воинства

Резюме

Армянская историография зафиксировала достаточно богатый материал об идеологии древнего и средневекового армянского воинства.

В сообщениях историков V века Фавстоса Бузанда и Мовсеса Хоренаци приводятся наказы-заветы армянских спарапетов (главнокомандующих войсками страны) своим преемникам, в них в иерархизированном порядке даны обязательства воинов перед: 1. родиной - Армянским «миром», страной и независимым царством, 2. воинской честью, 3. царём - как главнейшим институтом государственного строя Армении, 4. народом Армении, всеми её жителями, вне зависимости от их социального статуса, 5. господствующей христианской верой, церковью и священнослужителями, 6. семьей, 7. родом, 8. собратьями по оружию. Эти заветы перекликаются (хотя и со значительными отличиями в приоритетности обязательств) с изустными моральными кодексами западноевропейского рыцарства (VIII-XIV вв.) и зафиксированными в XVI-XVIII вв. законами чести, принятыми в среде японских самураев.

Понятие родины сложилось у армян задолго до принятия христианства и выражалось посредством различных терминов: «Айоц ашхар, еркир, тагаворутюн» (армянский «мир», страна, царство) и т. д., но у Хоренаци встречаются и термины «айреник» (родина), «айренасер» («любитель родины» - патриот). В то же время подобное понятие сформировалось в соседней с Арменией Византии лишь в Х веке.

Учитывая численность армянских войск в IV в. до н. э. - XI в. н. э. (от 90 до 120 тысяч человек) и доминирующую социальную роль воинского сословия в Армении этого периода, связанную с постоянной необходимостью защиты страны от нашествий иноземцев, можно утверждать, что кодекс чести, принятый у армянских воинов, оказал существенное влияние на формирование национального характера, психологии и менталитета армянской нации.

Система ценностей армянского воина

В 384 г. спарапет Манвел Мамиконян на смертном одре, передавая своему сыну Арташиру "власть танутэра и должность полководца-спарапета", наказывал ему: "С радостью прими смерть за Страну Армянскую, подобно твоим храбрым предкам" (Павстос Бузанд, "История Армении", Ереван, 1953, перевод М. Геворкяна, книга 5, гл. 44).

Этот наказ главнокомандующего армянскими армиями - пожертвовать собой во имя Родины - по сути был частью идейной, моральной и психологической системы ценностей и кодекса чести армянского воинства.

Сам Манвел Мамиконян руководствовался этим наказом всю свою жизнь. Так, когда он, неизлечимо больной, лежал в постели и вокруг него собрались царь, царица, нахарары, знать, Манвел обнажился и показал им свои многочисленные раны, полученные в битвах за независимость Армении: "Манвел перед всеми ними обнажил себя и показал свое тело, на котором не было живого места размерами хотя бы с монету, а все оно было покрыто ранами, полученными в боях, так что числом больше пятидесяти шрамов от ран было".

Ту же идею самопожертвования во имя Родины проповедует и Мовсес Хоренаци на протяжении всей своей "Истории Армении". Вот, например, как он повествует о царе-воине Араме: "Муж, любящий страну и Отечество, готовый скорее умереть за Родину, чем видеть чужеродных сынов, попирающих родные пределы, властвующих над его кровными сородичами" (гл. 1,13).

Обратимся вновь к Павстосу Бузанду, который в своей "Истории Армении" так представляет нам личные достоинства и заслуги Мушега Мамиконяна, воплощающие в себе профессиональную систему ценностей армянского воинства (мы пронумеровали семантически значимые отдельные компоненты этого текста. - А. А.):

Quot;Храбрый армянский полководец и спарапет (Мушег) во все дни своей жизни был полон рвения, 1) верой и правдой служил всегда и работал для пользы армянской страны и царства армянского. Ночью и днем он был на работе: прилагал все усилия, вел войны, не допускал, чтобы хоть пядь земли была отторгнута от пределов армянской страны. Он жизнь свою положил за армянскую страну 2) и отдал бы жизнь свою ради своего доблестного имени, 3) ради своих истинных государей, 4) ради жителей страны, 5) ради христианской веры, 5.1, 4.1) ради верующих в Бога и крещеного во имя Христа народа, 5.2) ради церквей, 5.3) посвященной им утвари, 5.4) ради храма во имя христовых мучеников, 5.5) ради служителей Бога, 6) ради сестер и братьев, 7) близких родственников, 8) за верных друзей, вместе с кем он жизнь свою положил за страну, 8.1) и, жизни своей не щадя, 3.1) во все дни своей жизни он работал для истинных своих государей Аршакуни".

Здесь Бузанд фактически перечисляет главные обязательства в отношении государства Армения и армянской нации, принятые на себя армянским воином. Исходя из этих ценнейших сведений, представим себе главные положения кодекса чести армянского воинства в соответствии с указанными Бузандом их важностью и приоритетностью.

1. Верность и беззаветная служба независимому и могучему Армянскому "миру", стране и царству.
2. Сохранение в непорочности рыцарской чести и репутации (доблестного имени) -- при необходимости и ценою жизни.
3. Верность и самоотверженное служение важнейшему институту государственного строя Армении -- царю Армении ("истинным государям" Аршакуни).
4. Верность и самоотверженное служение народу Армении, всем ее жителям без исключения -- независимо от их социального происхождения и положения.
5. Благочестивое отношение к христианской вере и национальной церкви и самоотверженная их защита.
6. Преданность семье.
7. Преданность роду.
8. Верность боевым соратникам, друзьям по оружию.

Сохраненная Павстосом полно и четко профессиональная система ценностей армянского воинства включает в себя самые важные элементы государственной идеологии, провозглашенной, реализуемой и пропагандируемой в Армении времен Аршакуни.

Эти идейные и морально-психологические ценности призваны были воспитывать прежде всего юношей, пополняющих офицерский корпус, в соответствии с исходными целями и традиционным укладом армянской армии, а также обязательствами армянского воина перед Родиной и народом.

Эти ценности были настолько укоренены в сознании и поведении армянского воинства, что сохранялись в нем неизменными веками. Так, 25 апреля 775 г. армянские воины, вступив возле села Ардзни в неравный бой с шестикратно превосходящими их арабскими силами, вновь продемонстрировали приверженность уже знакомым нам требованиям традиционного кодекса чести армянского воинства. По свидетельству летописца Гевонда, они "ободряли друг друга такими словами: "Умрем храбро за нашу страну и нашу нацию, и пусть глаза наши не увидят попрания и осквернения наших святилищ и мест прославления нашего Господа, пусть прежде встретим мы вражеский меч, а там пусть свершится то, что они пожелают".

Параллели с кодексами чести японских самураев и европейских рыцарей

Упомянутые выше элементы (2-й, 3-й, 5-й, 6-й, 7-й и 8-й) кодекса чести армянского воинства имеют заметное сходство с элементами, входящими в кодексы чести средневекового европейского рыцарства и японских самураев.

Так, Ямамото Цунетомо в своем труде "Хагакурэ" ("Сокрытое в листве", 1716), представивший и подвергнувший тщательной обработке кодекс чести японских самураев "Бусидо" ("Путь воина"), также отмечает необходимость для воина готовности к самопожертвованию:

Quot;Бусидо -- путь воина -- означает смерть. Когда для выбора имеются два пути, выбирай тот, который ведет к смерти. Не рассуждай! Направь мысль на путь, который ты предпочел, и иди!

Невольно напрашивается вопрос: "Почему я должен умирать, когда это невыгодно? Почему я должен платить жизнью за ничто?" Это обычные рассуждения себялюбивых людей.

Когда надлежит сделать выбор, не позволяй мыслям о выгоде колебать твой ум. Принимая во внимание, что все мы предпочитаем лучше жить, чем умереть, это предпочтение определяет и наш выбор. Думай об ожидающем тебя бесчестии, когда ты, стремясь к выгоде, вдруг ошибешься. Подумай о жалкой участи человека, который не добился цели и продолжает жить.

Помни, что твоя смерть не роняет твоего достоинства. Смерть не бесчестит...

Выполнение долга должно быть безукоризненным, а твое имя - незапятнанным.

... Самурай обязан отдать своему князю душу и тело; кроме того, он должен быть мудрым, милосердным и мужественным.

Где бы я ни находился -- в глухих ли горах или под землею - в любое время и везде мой долг обязывает меня охранять интересы моего владыки. Это - долг каждого, кто является подданным Набэсима. Это - позвоночник нашей религии, не меняющейся и вечной.

Никогда, в течение всей своей жизни, я не должен иметь собственных суждений о замыслах моего владыки и господина. Не поступать иначе во всю свою жизнь. Даже после смерти я воскресну семь раз, чтобы оградить от несчастий дом моего владыки.

Я даю клятву исполнить четыре задачи:
1. Ни перед чем не отступать при выполнении долга.
2. Быть полезным своему владыке.
3. Быть почтительным к родителям.
4. Быть великим в милосердии”.

Особенно примечательно, что кодексы чести армянского воинства эпохи Аршакуни и японских самураев содержат одно и то же требование: честь и верная служба сюзерену, государю дороже жизни. По этому поводу Павстос приводит нам еще несколько свидетельств.

Одно из них относится к случаю, произошедшему в Персии: "В один из этих дней случилось так, что армянский царь Аршак зашел погулять в одну из конюшен персидского царя, а главный конюший персидского царя сидел в конюшне. Увидев царя, он совсем на него не обратил внимания, никакого почета и уважения не оказал, а еще подверг его насмешке и поруганию на персидском языке, сказав: "Царь армян-козлов, поди-ка сядь на этот сноп сена". Услышав эти слова, полководец и спарапет Великой Армении Васак из рода Мамиконянов страшно рассердился и рассвирепел, он обнажил меч, висевший у него на боку, и ударил им и отсек голову главному конюшему персидского царя тут же на месте, в конюшне, ибо не мог он снести оскорбление, нанесенное его царю; он считал во много раз лучше принять смерть, чем слышать какие-либо оскорбления и бесчестие, нанесенное его государю" (кн. 4, гл. XVI).

Призывы самурая, автора японского "Хагакурэ", не страшиться смерти и хранить в чистоте свою репутацию храбреца почти буквально воспроизводит спарапет Манвел в уже частично приведенном выше наказе:

"Приказал ему быть послушным и покорным царю Аршаку, быть верным, стараться и работать, воевать за армянскую страну. "С радостью прими смерть за страну, подобно твоим храбрым предкам. Ибо, -- сказал он, -- это справедливое и угодное Богу дело, и если так будете поступать, Бог не оставит вас. На земле оставьте имя храброго, а справедливость свою посвятите небу. Не бойтесь вовсе смерти, а уповайте на того, кто создал все и утвердил. Держитесь вдали от коварства, порока и зла, и чистым сердцем и верностью служите господу Богу. Смело умирайте за благочестивую страну Армянскую, ибо это и есть смерть за Бога, за его церкви и за верующих, за прирожденных государей этой страны -- за Аршакуни" (кн. 5, гл. XLIV).

Этот фрагмент ясно показывает, с какой искусностью и верой использовали армянские полководцы христианское учение в качестве идеологии в практически не прекращающихся войнах за свободу Армении. "Смерть за Армению -- это смерть за Бога", -- утверждал спарапет Манвел и, безусловно, другие армянские военачальники IV века. Тем самым они создавали необходимую гармонию между кодексом чести армянского воина (в частности, с его главным идейным тезисом о самопожертвовании во имя Родины), сформировавшимся в гораздо более древний период и освященным в неисчислимых сражениях со сравнительно недавно обретенной христианской верой и религиозными чувствами. С той же верой, что смерть за Отечество -- богоугодное дело, армянские воины-христиане сражались и во все последующие века.

Рыцарство в Европе как особое военно-феодальное сословие сформировалось к концу VIII века. Деятельность и социальное значение этого сословия наиболее ярко проявились во время крестовых походов в XI-XIV вв. У рыцарей какого-либо общего узаконенного письменного кодекса чести не существовало, однако на основе их молитв и других сохранившихся текстов специалисты выделяют следующие обязательные требования рыцарского поведения: верность сюзерену, беззаветная храбрость, презрение к трудностям и опасностям, защита христианской церкви и ее служителей, помощь осиротевшим или недужным членам рыцарских родов, щедрость, безупречная жизнь перед Богом и людьми. Нетрудно заметить, что эти требования, как и "Бусидо", частично совпадают с кодексом армянского воина IV-V веков.

Армения-Родина в кодексе чести армянского воинства

Однако самое интересное заключается в том, что 1 и 4 пункты перечня, представляющего систему ценностей армянского воинства, резко отличаются от известных нам европейских и японских военно-феодальных систем ценностей, представляя собой поистине необычную для древности и средневековья иерархию.

Так:
а) согласно первому требованию, первоочередной и главной принятой на себя обязанностью армянского воина было служение царству и "Миру" Армянскому;
б) согласно четвертому требованию, знатный армянский воин, как бы это ни было удивительным, служение и защиту армянскому народу (включая все его классы и сословия) считал более важным и первоочередным, чем выполнение закрепленных в пунктах с 5-го по 8-й кодекса обязательств перед семьей, родом, боевыми соратниками и даже христианской верой и церковью. Точнее говоря, семья, род, соратники, церковь - все это входило в понятие армянская нация -- народ. Более того, христиане Армении и армянский народ отождествлялись, а церковь воспринималась как армянская национальная структура. Как было сказано, системы ценностей японского самурая и европейского рыцаря подобных приоритетов просто не знали.
Еще одна историческая параллель. В соседней Армении Византии патриотические чувства и само слово "родина", как свидетельствует Шарль Диль в книге "Основные проблемы византийской истории", появились лишь в X веке, между тем армянские источники V века свидетельствуют, что уже в те времена и даже значительно раньше в армянской действительности существовало четкое осознание Армении-Родины. Чаще всего понятие родины выражалось терминами "Армянский мир", "Армянская страна", "Армянское царство", но нередко, как и в приведенном выше отрывке из Хоренаци, собственно термином "Родина": "То был муж трудолюбивый и любящий отечество, готовый скорее умереть за родину, чем видеть чужеродных сынов, попирающих родные пределы, и инородных мужей, властвующих над его кровными сородичами" (1, 13).

В сочинении Павстоса есть и другие места, подтверждающие и дополняющие систему ценностей армянского воинства, однако они, в отличие от отдельной главы, посвященной Мушегу Мамиконяну, более лаконичны, кратки и не систематизированы.