Исследования продолжаются

Так и не попал молодой начальник Чалбугчанской партии Юрий Сергеев на перспективную точку с названием Дикий изгиб, где чета Гимадеевых нашла куски золотой руды. Не ему суждено было искать там рудные тела, открывать месторождение. И вообще, гибель Юрия Сергеева и Ольги Ревякиной не дала возможности в том году качественно завершить геолого-съемочные и поисковые работы - много времени заняли поиски тела Сергеева, затем долго продолжались разборки этого трагического случая.

Но общие результаты работ партии были обнадеживающими. Особое значение придавалось участку Дикий изгиб, который по инициативе его первооткрывателя Шамиля Гимадеева назвали участком "Имени Ю. Н. Сергеева", а затем просто стали звать Сергеевским. При защите сводного отчета Чалбугчанской партии, которая состоялась 27 июня 1969 года, член техсовета Пенжинской экспедиции Ананий Иванович Поздеев, выступая перед собравшимися геологами, говорил:

- Хочу обратить внимание на тот факт, что трехлетняя работа партии проходила с большими организационными трудностями в отношении руководящих кадров партии. Как известно, в первый год начальником партии был Л. М. Карпасов, ко второму году в партии не стало как Карпасова, так и других ответственных геологов, начальником стал Ю. Н. Сергеев. А к третьему году после трагической гибели Ю. Н. Сергеева почти в середине сезона был вызван Г. П. Преображенский. И тем более отрадно видеть теперь составленный сводный отчет по листу Р-58-IV - одному из первых листов этого района, подготовленному силами Пенжинской экспедиции. Авторами разработана обоснованная стратиграфическая схема, использующая все имеющиеся материалы последних лет по этой части Охотско-Чукотского пояса, выявлен ряд перспективных проявлений полезных ископаемых.

Председатель техсовета, начальник Пенжинской экспедиции М. Н. Руфанов поддержал Поздеева, сказав при этом, что рудопроявление имени Ю. Н. Сергеева представляет большой промышленный интерес (74).

Рецензировали сводный отчет Чалбугчанской партии кандидат геолого-минералогических наук С. Е. Апрелков и геологи Ю. М. Слепов и Н. П. Митрофанов. В рецензии они, в частности, писали: "Жемчужиной партии является рудопроявление золота № 23 (жила № 1) на участке им. Ю. Н. Сергеева. Установленная адуляр-кварцевая жила протяженностью 1 000 м, средней мощностью 1,5 м, с содержанием золота до 136 г/т, может быть гордостью не только сотрудников партии, но и всего Камчатского управления… Благоприятная геологическая обстановка, большое количество подобных жил на окружающей территории, широкий ореол рассеяния золота вокруг рудопроявления - все это делает район участка им. Ю. Н. Сергеева весьма реальным объектом для открытия крупного месторождения золота эпитермального типа и предопределяет постановку здесь безотлагательных поисково-разведочных работ" (75).

Безотлагательные работы на Сергеевском участке в 1969 году проводить было поздно, так как не было проекта, а следовательно, финансирования.

"Но из положения вышли - провели работы за счет средств Маметчинской партии, которой руководил Виктор Николаевич Полунин - надежный, молчаливый человек, - рассказывает Шамиль Гимадеев. - Всю первую половину лета 1969 года я на Кубавееме отработал, а затем был начальником отряда у Полунина, на его территории.

Когда прилетел на Кубавеем, сразу пошел на свою первую стоянку на ручье Ухват. Помнил, что возле палатки у меня лежала куча образцов, которые там так и остались. Вот тогда я увидел, что они буквально пропитаны видимым золотом. Просто глаз тогда не был набит, и мы не видели этого. А тут я стал его находить всюду. После этого мы начали видеть золото на всей территории Сергеевского участка. В жилах оно концентрировалось там, где располагались темные участки сульфосолей серебра. Там же были мономинеральные прожилки размерами до пяти миллиметров. Были и всякие необычные формы золота, например, в виде мха с отростками высотой до 2-3 сантиметров. Одна такая золотая елочка до сих пор лежит где-то там, где стояла палатка. Я ее уронил, она откололась и потерялась.

В том году мы прошли вручную 300 кубов канав, всё опробовали, подтвердили содержания золота. В экспедиции стали создавать партию для дальнейших работ на этом участке. Я предложил назвать ее Сергеевской, но начальство не соглашалось. Ведь Сергеева считали чуть ли не преступником, из-за которого погибла Ревякина, погиб он сам. Нам даже было предложено назвать партию Сергиевской, а не Сергеевской, раз уж мы так хотели. Но мы были молодыми, настойчивыми и настояли на своем".

В 1970 году, перед началом полевого сезона в Первореченск окончательно приехала жена Шамиля Гимадеева - Людмила. Она завершила учебу в Казанском университете, получила диплом геолога и прибыла на работу. В поле Гимадеевы вылетели вместе. Шамиль - в качестве начальника партии, Людмила - геолога. С ними были студент из Ростова-на- Дону, техник-геолог Николай Галактионов, четверо проходчиков канав и взрывник Трокай. Транспорта в партии не было, взрывчатку носили на себе, шпуры бурили вручную.

"На документацию одной канавы у меня уходил целый день, - рассказывает Людмила Федоровна Гимадеева. - Но проходчики терпели и даже старались в чем-нибудь помочь. Мы тогда вскрыли все основные жилы месторождения".

"Я до сих пор живо помню каждую канаву и ее номер, - добавляет Шамиль Шарифович. - Если посмотреть с северо-запада на юго-восток, то это канавы №№ 1, 24, 3, 119, 109, 103… Горняки пахали как буйволы. Ну и мы с Людмилой не отставали, документация шла будь здоров".

В результате работ было выявлено более сорока золотоносных адуляр-кварцевых жил. Их объединили в несколько групп.

Центральная группа жил находилась в истоках реки Ухват. В эту группу были включены жилы №1, 31 и Ржавая. "Кварц в этой жиле очень обохренным был", - объяснил название жилы Шамиль Гимадеев.

Жилы этой группы залегали в туфах и андезитах. Жила №1 оказалась наиболее изученной и перспективной. Она была вскрыта 13-ю канавами через 20 - 80 метров. Ее длина составила 750 метров, а мощность от 1-2 до 4 - 6 метров. Простирание было не выдержанным. Золотая минерализация обнаруживалась визуально. Золото присутствовало в самородном состоянии в виде тонкораспыленной, иногда мелкой вкрапленности. В отдельных случаях отмечались густые скопления золота в виде пятен и гнезд размером до 2-3 сантиметров. По анализам, сделанным позже, содержание золота колебалось от первых граммов до 623,2 грамма на тонну (76).

Жила Ржавая располагалась к востоку от жилы №1. Она залегала среди андезитов и была вскрыта двумя канавами. Простирание ее субширотное, длина 200 метров, мощность 0,6-1 метр. Золото визуальное, образует мелкую вкрапленность. Содержание 71,9 г/т, серебра - 102,7 г/т (77).

Жила №31 была прослежена лишь в развалах и опробована в одной точке. Содержание золота в ней оказалось низким, не промышленным (78).

Левобережная группа жил была вскрыта на водоразделе ручья Бас. В коренном залегании были изучены и опробованы только жилы Алтынчеч (золотоволосая) и № 6. Еще несколько жил были прослежены по свалам. Мощность Алтынчеч - 0,9 метра, содержание золота в ней 25,7 г/т, серебра 149,8 г/т (79).

Участок Конек с жилой Аметистовой находился на левом водоразделе верхнего течения реки Ухват. Мощность жилы - 4 метра, длина 280 метров, содержания золота высокие (80).

Восточная группа жил вскрывалась на водоразделе ручья Шумного и реки Ухват. Золотоносность жил оказалась убогой (81).

Западная группа жил вскрылась в верхнем течении реки Ухват. Там было 5 жил.

Юго-западная группа жил была на водоразделе рек Ухват и Мурка. Это были четыре жилы - Хлоритовая, 2, 34, 36.

Северо-Восточная группа жил вскрыта в верхнем течении ручья Шумного. Там оказались жилы Шумная, 25 и 26. (82).

Несмотря на такой объем работ и полученную в их результате геологическую информацию, выводы геологи Гимадеевы сделали следующие: "Изученность жил остается слабой. Большинство из них вскрыты единичными канавами. В связи с этим целесообразность дальнейших поисковых и поисково-разведочных работ очевидна. Об этом свидетельствуют также значительные параметры рудных тел и высокие содержания металла, причем в семи жилах (общей протяженностью 3800 м) обнаружена видимая минерализация" (83).

"Самой красивой была жила Аметистовая, - рассказывает Шамиль Гимадеев. - Аметист в ней был очень яркий, сочный. Благодаря ему мы очень много тогда летали внутри участка. Каждый экипаж вертолета, прилетая к нам, не мог не соблазниться этой красотой и не попросить у нас образцы. Я говорил: "Везете нас туда-то, выбрасываете людей, а затем садимся на Аметистовой, и вы выберете себе несколько камней".

Ближе к концу лета на Сергеевку прибыл главный геолог Камчатского территориального геологического управления Тихон Васильевич Тарасенко. "Он дал нам указание, чтобы мы подготовили 10 - 12 комплектов типов руд, - вспоминает этот визит Людмила Федоровна Гимадеева. - Мы замучились их готовить. Ведь надо было подбирать разные типы, ровненько колоть образцы молотком. Потом эти коллекции были отправлены в Москву и Ленинград. А Тарасенко, видя наш энтузиазм, наше старание, любовь к месторождению, решил сделать нам приятное - послал меня после полевого сезона на курсы повышения квалификации в Москву. Только после университета, и сразу - на курсы. Это было в чистом виде поощрение".

Но закончился тот результативный, насыщенный работой полевой сезон чрезвычайной ситуацией. Зима упала ранняя, снежная, морозная, с пургами. Авиация не летала, продукты в партиях заканчивались, геологи голодали. В конце октября из базы поискового отряда Верхне-Уннэйваямской геолого-съемочной партии вышли на базу этой партии начальник отряда Юрий Михайлович Резник, геолог Алимфа Кузьминична Зайцева и техник-геолог Гавриил Григорьевич Прокопьев. В пути их застала пурга, они заплутали и замерзли. Это было чрезвычайным происшествием для всей Олюторской геологоразведочной экспедиции (с 1970 по 1975 годы Пенжинская экспедиция в ранге группы партий входила в состав Олюторской экспедиции с базой в Корфе). После этого происшествия геологам был передан по рации строгий приказ не покидать свои базы и стойко ждать летной погоды.

"А мы тогда 40 дней питались одним горохом. Причем не было жиров, готовили без них, - рассказывает Шамиль Гимадеев. - Сидели в палатках, занимались только заготовкой дров, а затем топили печи. Светового времени уже оставалось по 4 часа, поэтому только и успевали, что заготовить дрова. И вдруг - вертолет. Командир кричит: "Начальник, бросай все, вас надо срочно вывозить в Аянку. Окно выдалось, мы прилетели, поэтому надо быстро". А как же все бросишь? А спецчасть, рация, полевые материалы? В спешке начали собираться. Тогда я и потерял "золотую елочку". Снимал рацию, образец с ней упал, и веточка отломилась. В спешке не нашел. Так и лежит где-то там, где стояла палатка".

"Вывезли нас в Аянку, - продолжает рассказ мужа Людмила Федоровна Гимадеева. - Нашли мы председателя оленеводческого совхоза, он дал нам ключи от какого-то дома, и мы там жили, пока нас окончательно не вывезли в Первореченск. Так закончился тот полевой сезон".

Из-за гибели Ю. М. Резника и его товарищей, не получился у Сергеевской партии следующий полевой сезон. Гимадеева послали в Верхне-Уннэйваямскую партию доделывать работу Резника. Затем по этим работам писали отчет. Поэтому 1971 год был не рабочим для Сергеевки. А на следующий, 1972 год туда вылетела уже большая партия для постановки поисково-разведочной стадии работ.

Начальником Сергеевской партии назначили Георгия Поликарповича Шипицына. Он приехал на работу в Первореченск в январе 1971 года из Слюдянки Иркутской области, где отрабатывал свои 3 года, положенные молодому специалисту. В Первореченске его назначили сначала техником-геологом Тылхойской партии, а затем ее начальником. И вот в апреле 1972 года перевели на работу начальником Сергеевской ГРП. Шамиль Гимадеев был начальником поискового отряда, геологами партии - Людмила Федоровна Гимадеева, Николай Федорович Макаренко и Нелли Михайловна Шипицына, старшим техником-геологом - Виталий Пантелеймонович Березкин. Кроме того, с ними были радист Аркадий Никодимович Кузнецов и 25 человек рабочих, среди которых известный уже тогда на севере Камчатки проходчик канав и шурфов Николай Иванович Бобряшов.

Сначала к месту работ вылетели на самолете Ан-2 Николай Федорович Макаренко и несколько рабочих. Они привезли продукты и снаряжение, взрывчатые материалы, разбили лагерь на берегу Ухвата, начали строительство временного склада ВМ. После этого на Сергеевку прилетели остальные.

В задачи партии входило изучение основных рудоносных кварц-адуляровых жил, чтобы обосновать в будущем постановку здесь предварительной разведки. Для этого был запроектирован большой объем поверхностных горных выработок - 15 000 кубических метров.

В июле партию посетили главный геолог Камчатского геологического управления Т. В. Тарасенко и главный геолог Олюторской экспедиции Ю. П. Рожков. Они детально ознакомились с месторождением, обошли много канав и затем внесли коррективы в направление работ, что повышало их эффективность и должно было ускорить получение необходимых результатов.

После их отлета в партию прилетели научные сотрудники ЦНИГРИ во главе с Юрием Щепотьевым. Они тоже осмотрели месторождение и увезли с собой на минералогические исследования образцы руд из различных жил.

О Сергеевском месторождении заговорили. В августе в Якутске состоялось выездное совещание коллегии Мингео СССР во главе с министром, на котором докладывали и о Сергеевке. Выслушав докладчиков и посмотрев образцы руд, министр тут же дал указание выделить на этот объект дополнительные ассигнования на завершение посковой разведки и начало предварительной.

"Деньги поступили в экспедицию осенью, в конце сезона, - рассказывает Шамиль Гимадеев. - Начальство дает нам радиограмму, чтобы мы бросили все силы для освоения дополнительных объемов проходки канав. А какая проходка, если уже снег ложится? И тут мы решили продолжить проходку зимой. Такого опыта на Камчатке еще не было, горняки к предложению отнеслись скептически, стали отказываться. "Не получится, - говорили они, - рукавицы заледенеют, лопата и лом будут крутиться, скользить". Но я решил попробовать, стал их уговаривать. Согласились только несколько человек - Виктор Голиков, Бобряшов, Юра Арапов, Хаджимурат Машуков, Кудряшов… Первый месяц я с вместе с ними пропадал на канавах, подбадривал, подсказывал. При этом дал им возможность заработать. Они поняли, что зимой тоже можно работать и зарабатывать. К тому же ввели зимний коэффициент 1,25. И дело пошло. Они мне кричат: "Начальник, вот так! Курить некогда - холодно, а потому знай - работай!"

Дополнительно привезли нам из Первореченска 20 солдат, которых мы тоже бросили на канавы. Трудно было лишь документировать и опробовать, но и здесь мы приноровились. Сделали себе под размер рюкзаков ящики с ячейками, заранее писали номера проб, клали этикетки в ячейки, а на канаве только опускали пробы туда, чтобы не мучиться с мешочками. А документацию вели на магнитофон "Легенда" - у него встроенный микрофон был, как у современных диктофонов. В камералке, в тепле, это все обрабатывали".

В отчете по этим работам Г. П. Шипицын и Ш. Ш. Гимадеев писали: "Значительно расширены перспективы рудного поля. Список золотоносных адуляр-кварцевых жил достиг 84. Из них жилы № 1 и Ржавая изучены с поверхности с детальностью, достаточной для обоснования предварительной разведки жил на глубину. Прогнозные запасы золота и серебра по этим жилам составляет 209 тонн и 760 тонн соответственно. К числу высокоперспективных рудных тел, на которых необходима постановка поисково-разведочных работ, относятся жила № 5, Аметистовая, жилы участков Алтынчеч и Ревякинского…

Глубина распространения оруденения на основании приведенных сведений и аналогии Сергеевского месторождения с Карамкенским и другими месторождениями Союза ССР ожидается в пределах 300 - 500 метров. Исходя из значительной протяженности рудных тел по простиранию (до 1 500 - 1 600 метров) и падению, и сравнительно высокого коэффициента рудоносности, рекомендуется вскрыть месторождение горными выработками через 100 метров на одном-двух эксплуатационных горизонтах и буровыми скважинами через 200 метров по простиранию и 100 метров по падению. Рельеф местности и условия залегания жилы № 1 позволяют вскрыть ее непосредственно по простиранию. Для вскрытия жилы Ржавой, на втором эксплуатационном горизонте (+800 м) необходима проходка подходной штольни длиной 150 метров" (84).