Учитель. Самая главная встреча

Сначала я думал, что священник храма Шивы, читавший мантры все время, что мы там находились – и есть тот Учитель, о котором говорил мистер Кешин. Но все оказалось гораздо сложнее и таинственнее. Путь к Учителю, оказывается, еще и не начинался. Мне еще предстояли испытания на этом пути. Ведь Кешин сообщил, что для встречи с Учителем я должен буду отправиться в горы, причем в одиночку! В незнакомые горы, поросшие джунглями.

Как же я был наивен, думая, что Учитель живет где‑то неподалеку. На деле он оказался отшельником, живущим в горах. Кешин сообщил мне, что он никогда не покидает место своего обитания. Поэтому есть лишь один способ встретиться с Учителем – прийти к нему самому, чего бы это ни стоило.

В этом испытании, конечно, тоже был заложен большой смысл. Пройти в одиночку путь по горам, через джунгли, сможет лишь тот, кому в самом деле очень нужно встретиться с Учителем. Чье намерение встретиться с ним абсолютно твердо и непреклонно. Кто готов добиться этой встречи во что бы то ни стало.

Я был готов найти Учителя во что бы то ни стало. Я уже твердо убедился, а самое главное – мое сердце мне подсказывало, что мне просто необходимо встретиться с ним. И что я не отступлюсь от этого намерения.

Кешин в подробностях рассказал мне, как найти дорогу, указал все ориентиры на пути. И на следующее утро я отправился указанным мне маршрутом.

Я был готов ко всем перипетиям дороги. Я был настроен очень решительно. Я дал себе слово: не сдамся, не поверну назад, какие бы преграды ни встретились мне по пути.

И, видимо, в награду за мою твердую решимость путь не преподнес мне неприятных сюрпризов. Он даже оказался не очень длинным. Уже к полудню того же дня я вышел к месту, где, по всем приметам, должно было находиться жилище отшельника.

Но мне даже не пришлось искать его: Учитель сидел возле одного из валунов, коих было множество на обширном плато, где завершился мой путь, и словно ждал меня.

Он и в самом деле ждал меня!

Я сразу преисполнился благоговением к этому седовласому, смуглому, худощавому человеку, чей возраст выдавала разве что седина. Это мгновенно возникшее благоговение и великое почтение к Учителю я несу в своем сердце до сих пор.

Он просил называть его просто Старик, и я согласился, хотя мне сразу показалось, что это имя не очень идет ему.

Конечно, на самом деле его зовут по‑другому. Но у него есть основания, чтобы не называть свое настоящее имя. И я с почтением отнесся к этому его желанию.