Глава 33. Как ни хотелось Лауре родить раньше срока, чтобы поскорее предъявить Марселу близнецов, – беременность ее протекала нормально

Как ни хотелось Лауре родить раньше срока, чтобы поскорее предъявить Марселу близнецов, – беременность ее протекала нормально. Уже близился к концу девятый месяц, и о преждевременных родах она перестала мечтать.

Вместе с этой мечтой практически растаяла и другая – заполучить в мужья Марселу. Он по‑прежнему утверждал, что от детей не отказывается, а на большее пусть Лаура не рассчитывает.

И она в какой‑то момент поняла: ее хлопотная затея с беременностью оказалась напрасной, и единственное, что еще можно сделать, – это хорошенько потрепать нервы Эдуарде. Поэтому в оставшиеся до родов месяцы Лаура с еще большей активностью принялась изводить Эдуарду.

Чего она только не делала! Звонила по телефону‑автомату и, меняя голос, сообщала Эдуарде, что Марселу будто бы как раз сейчас уединился с ней, Лаурой, в мотеле. Или докладывала голосом Элвиры, будто Марселу подарил Лауре бриллиантовое колье. Или попросту осыпала ненавистную соперницу оскорблениями – уже от своего имени.

Когда же Эдуарда вообще перестала подходить к телефону, Лаура прибегла к более действенному методу: едва ли не на глазах у слегка зазевавшейся Лизы выкрала Марселинью и вернула его лишь через несколько часов. Эдуарда за это время подняла на ноги городскую полицию и изрыдалась.

А Лаура наконец‑то получила удовлетворение, заставив соперницу сильно поволноваться.

После этой выходки Тражану поставил Лауре ультиматум: или она немедленно уезжает за границу и будет рожать там, или ведет себя тише воды ниже травы.

Лаура выбрала последнее, втайне надеясь на то, что хотя бы уговорит Марселу присутствовать при родах.

Какое‑то время она и впрямь не докучала своими каверзами Эдуарде и Марселу. Но вот наступил день рождения Марселинью, которому исполнился год, и Тражану усилил наблюдение за Лаурой, чтобы она не имела возможности испортить этот праздник каким‑нибудь очередным скандалом.

* * *

По настоянию Бранки первую годовщину Марселинью отмечали в особняке Моту. При этом Бранка была настолько великодушна, что позволила Марселу и Эдуарде самим составлять список гостей и приглашать всех, кого они захотят видеть на дне рождения их сына.

В результате тут собрались многие из тех, кого в прежние времена Бранка не пустила бы и на порог. Прежде всего это касалось Нанду, Орестеса и Лидии. Они чинно восседали за столом рядом с Миленой, и Бранка, глядя на них, ядовито заметила:

– Роза, ты посмотри на Милену! Она так вписалась в их компанию, что человеку несведущему может показаться, будто ее родители – эти голодранцы из Нитероя!

– Что поделаешь? Скоро они и в самом деле станут одной семьей, – печально констатировала Роза. – Меня больше удивляет другое: как держится этот пьяница – отец Эдуарды. По‑моему, он пьет только минеральную воду.

– Ну и слава Богу. Не хватало нам такого же свинства, какое он устроил на свадьбе Марселу! Пусть сдерживает себя, раз уж пришел в порядочный дом!

Орестесу и в самом деле не оставалось ничего другого, как воздерживаться от употребления спиртного, накануне он вновь потерял работу. Педру и Тражану долго терпели его пьянство, но, когда он, напившись, заснул прямо посреди торгового зала, не выдержали и уволили его. Лишь после этого Орестес записался в Общество анонимных алкоголиков и теперь воздерживался от соблазна, используя полученную там методику.

Педру, с тревогой наблюдавший за Орестесом со стороны, под конец торжества удовлетворенно отметил:

– Орестес прекрасно держится! Элена, как ты думаешь, у него есть шанс излечиться?

– Шанс есть всегда. Было бы желание лечиться.

– Но может, «анонимные алкоголики» все‑таки помогут Орестесу? Я бы тогда снова взял его на работу. А то у меня осталось неприятное чувство вины после его увольнения.

– Успокойся, ты ни в чем не виноват, – сказала Элена. – Орестес сам повинен во всех своих бедах, и только он может с ними справиться, если, конечно, захочет.

– Да, я теперь на собственном опыте убедился, насколько это важно – вовремя проявить волю, исправить допущенные ошибки и тем самым изменить свою судьбу к лучшему, – патетично заявил Педру, пребывая в некоторой эйфории от удачной женитьбы на Сирлее и успешного делового партнерства с Тражану.

– Ошибки бывают разные, – тяжело вздохнула Элена. – Иногда их вообще невозможно исправить… Ладно, не будем о грустном! Ты лучше взгляни на Виржинию. Она весь вечер кокетничает с Маурисиу – двоюродным братом Атилиу.

– А по‑моему, это он не отпускает от себя ни на шаг нашу сестрицу! Неплохая могла бы получиться пара. Ты не находишь?

– Пути Господни неисповедимы. Всякое может случиться. Маурисиу не так давно овдовел и решил переехать из Сан‑Паулу в Рио. Я слышала, как он просил Виржинию подыскать ему квартиру неподалеку от нас, в Леблоне.

– А что ответила она?

– Охотно согласилась!

– Ну значит, тут возник взаимный интерес, – заключил Педру. – И слава Богу! Пусть она хоть немного, отвлечется от воспоминаний о Рафаэле. Вот если бы еще и у тебя наладились отношения с Атилиу! Тогда бы я был абсолютно счастлив!

– Они, в общем, уже наладились – насколько это возможно, – сказала Элена. – Ты же сам видишь: Атилиу ко мне внимателен, предупредителен. Но рассчитывать на большее не следует. Между нами пролегла такая пропасть, которую мы вряд ли сумеем преодолеть.

– Мне кажется, ты излишне драматизируешь ситуацию, – возразил Педру. – Атилиу явно тянется к тебе. И не зря же он сюда пришел без Флавии!

– Флавию не пригласила Эдуарда.

– Но Атилиу мог бы тоже отказаться от приглашения, если бы ему была дорога Флавия.

– Дело не в ней, Педру, а во мне, – горестно промолвила Элена. – В моем разрыве с Атилиу виновата я одна.

Тем временем Атилиу вновь подошел к Элене и пригласил ее на очередной танец.

Праздник продолжался. Все были в радостном, приподнятом настроении, которого не смог омрачить даже внезапный визит Лауры.

Она все‑таки сумела обмануть Тражану и, пробравшись в особняк Моту, снова попыталась увести с собой Марселинью, но Сандра была начеку и сразу же позвала Эдуарду. Тогда Лаура громко, чтобы привлечь внимание гостей, заявила:

– Я пришла сюда, потому что меня пригласил Марселу. Он собирается присутствовать при моих родах, и мы должны были обсудить, в какой клинике мне лучше рожать!

Лаура, с огромным животом и нездоровым блеском в глазах, выглядела жалкой и несчастной. Милена поспешила увести ее подальше от гостей, а Нанду отвез домой.

Между тем праздник близился к концу. Гости стали понемногу расходиться, и Атилиу вызвался проводить Элену до ее дома.

Она, конечно же, не возражала, и день рождения Марселинью закончился для нее особенно счастливо.

Расстались они полные радужных надежд на будущее, но когда Атилиу вернулся домой, там его ждала рассерженная Флавия.

– Я уже смирилась с тем, что меня все игнорируют – Анинья, Марсия, Вилсон. Не обижаюсь я и на Эдуарду, которая не пригласила меня на день рождения своего сына.

Но как ты мог пойти туда без меня и провести там целый день до глубокой ночи?! – подступила она с упреками к Атилиу.

– А что в этом удивительного? Марселинью мне как внук. Он рос в моем доме, я нянчил его…

– Перестань! Вспомни, где теперь твой дом! – прервала его Флавия, и лучше бы она этого не делала, потому что Атилиу сразу же заговорил иначе – жестко и беспощадно:

– А по какому праву ты вмешиваешься в мою жизнь? Ты не жена мне и не родственница. Мы даже не живем с тобой под одной крышей. И это значит, что у каждого из нас свой дом. Мой – остался там, у Элены! Если ты это хотела услышать…

– Да, я уже давно стала догадываться, что ты сожалеешь о своем уходе от Элены. Не зря же мы в последнее время видимся все реже – ты постоянно ссылаешься на занятость, на усталость.

И опять она произнесла не то, вызвав откровенный гнев Атилиу.

– Запомни, – сказал он, – я никогда не был и не буду чьей‑либо собственностью! И ты глубоко заблуждаешься, считая, что у тебя есть на меня какие‑то права.

– Что ты хочешь этим сказать? Что я тебе больше не нужна? – дрожащим от волнения голосом спросила Флавия.

– Ты взрослая женщина и должна сама все понимать, – с досадой произнес Атилиу. – То, что я живу здесь один, еще не означает, что я разлюбил Элену. Неужели это не ясно?..

Наблюдая за матерью и Атилиу в течение всего праздника, Эдуарда видела, как они тянутся друг к другу, и, всячески желая их воссоединения, невольно думала о том, что же послужило причиной их развода. Атилиу намекал на какую‑то тайну, о которой можно прочесть в дневнике Элены. Но Эдуарда не верила в существование такой тайны. Наверняка это всего лишь досадное недоразумение, рассуждала она, и его можно легко развеять, если все‑таки прочитать дневник. Пусть это и не в привычках Эдуарды, пусть она нарушит принятую в семье этику, но счастье матери для нее дороже! Когда Эдуарда убедится, что на самом деле никакой тайны нет, она сама расскажет об этом Атилиу и уговорит его вновь вернуться к Элене.

Приняв такое решение, Эдуарда специально приехала к Элене в ее отсутствие и отыскала дневник.

Затем, в сильном волнении, раскрыла его… По воле случая это оказалась последняя исписанная страница, на которой Элена излагала свои впечатления от дня рождения Марселинью и размышляла о возможности своих дальнейших отношений с Атилиу.

Прочитав эту запись, Эдуарда заглянула в самое начало дневника – там шла речь в основном о ее собственном детстве. Читать это было любопытно, однако Эдуарду сейчас интересовало совсем другое, и она стала быстро перелистывать страницы, неуклонно приближаясь к тому периоду, когда в жизни Элены появился Атилиу.

Вот уже мелькнуло его имя, Эдуарда напрягла внимание, но… как раз в этот момент вернулась домой Элена.

Увидев в руках дочери свой дневник, она в испуге воскликнула:

– Отдай! Этого нельзя делать! Я не думала, что ты на такое способна!

Эдуарда объяснила ей, почему решилась на такой поступок, и предложила:

– Разреши мне прочитать твой дневник, чтобы мне не нужно было этого делать тайком.

– Нет! – твердо ответила Элена.

– Но почему? Неужели там есть нечто такое, что ты скрываешь и от меня, и от Атилиу?

– Ничего там нет такого. Просто это мой личный дневник! Понятно?

– Да. Но если ты так горячишься, то я и вправду могу подумать, что там скрыта какая‑то страшная тайна. Мама, лучше прочитай мне это сама, а то я не удержусь и снова при случае туда загляну.

– Ты не посмеешь! Потому что это дурно!

– А жаль, – сказала Эдуарда. – Если бы я убедилась в том, что никакой тайны не существует, то легко бы помирила тебя с Атилиу!

– Если нам суждено быть вместе, то мы и так с ним помиримся, – отрезала Элена.

А на следующий день она унесла дневник в студию и спрятала его там подальше от посторонних глаз.

После неудачной попытки устроить скандал на дне рождения Марселинью Лаура долго плакала, потом ей опять привиделся страшный сон, а наутро она сказала родителям:

– Когда отвезете меня в клинику, не сообщайте об этом Марселу. Я сама потом ему позвоню… Если все хорошо обойдется.

Мег поняла, что ее сумасбродная, бесшабашная дочь боится рожать, и принялась всячески успокаивать Лауру.

В тот же день у нее начались схватки, а спустя несколько часов она уже смогла сама позвонить Марселу и поздравить его с рождением сына и дочери. Вопреки страхам и опасениям роды прошли легко, а детишки родились здоровенькими. Мальчика Лаура назвала Жуаном‑Марселу, а девочку – Алисией.

Марселу навестил Лауру в роддоме, вручил ей букет цветов – от себя и Эдуарды, затем посмотрел на близнецов – малюсеньких, одинаково насупленных, будто собирающихся вот‑вот заплакать от обиды на свою заведомо несчастную судьбу, потому что отцу они, в общем, не нужны, а мать у них – непутевая… И так Марселу стало их жалко, что он дал себе слово никогда не оставлять без внимания и отцовской поддержки этих двух ни в чем не повинных крошек.

Затем он ушел, хотя мог бы задержаться там и дольше, чтобы своим присутствием как‑то подбодрить малюток, внушить им, что мир, в который они попали, не так уж и страшен, если рядом с ними будет находиться добрый и мужественный отец. Но Лаура вела себя вызывающе, спрашивая у доктора, когда ей уже можно будет переспать с «мужем», чтобы зачать еще одну такую же парочку близнецов. Доктор, не понимая, что Лаура попросту задирает Марселу, отвечал всерьез: мол, надо сначала выкормить грудью этих, которые только что родились… Марселу не стал подыгрывать Лауре в ее дурацкой, неуместной игре и покинул клинику в печальном настроении, предчувствуя, что его новорожденным детям уготована нелегкая жизнь с такой мамашей.

Бранка, как всегда, сослалась на свою нелюбовь к больницам и не стала навещать внуков в роддоме – отделалась поздравительной запиской и букетом цветов, которые послала Лауре с шофером.

Но когда Лаура привезла близнецов домой, Бранка и Арналду пришли к ним в гости с кучей подарков и всячески умилялись, глядя на детишек.

– Посмотри, Арналду, мальчик – вылитый Марселу! – совершенно искренне восклицала Бранка. – И девочка на него похожа! Ты помнишь Марселу в младенческом возрасте?

– Да, конечно. Это ведь наш первенец, – отвечал взволнованно Арналду. – Действительно, сходство потрясающее!

– Мне кажется, дети Лауры гораздо больше похожи на Марселу, чем Марселинью. Ты не находишь?

– Да, – соглашался Арналду. – Марселинью больше похож на Эдуарду.

Потом, когда они вместе с Мег и Тражану пили шампанское за здоровье новорожденных, Бранка призналась:

– Не знаю почему, но я сразу почувствовала, что эти близняшки для меня – родные. Даже роднее, чем Марселинью. Нет, я, конечно, не сомневаюсь в порядочности Эдуарды и люблю Марселинью, но тем не менее такое ощущение у меня возникло.

А придя домой, она поделилась своими впечатлениями с Зилой:

– Малыши мне понравились, но что ни говори, а семья увеличилась на два человека, которые тоже будут претендовать на часть наследства!

О разделе наследства думал и Арналду. Ему удалось убедить Бранку в том, что Изабел значительно преувеличила сумму, скопившуюся на его тайных счетах. И теперь речь шла о разделе той достаточно небольшой суммы, которую Арналду не перевел на свой новый, совсем уж засекреченный счет.

Поначалу Бранка требовала разделить все эти деньги на три равные части: ей, Арналду и Марселу. Арналду же считал справедливым разделить все на пятерых – включая Леу и Милену.

И Бранка в конце концов с этим согласилась, предположив, что Леу и Милена, вероятнее всего, откажутся от «грязных» денег. И тогда делить придется на троих, как она того и хотела изначально.

Арналду очень волновался, сообщая детям о своем решении.

– Для вас уже не секрет, что мы с матерью разводимся. Наш брак подошел к своему закономерному, весьма печальному концу, – сказал он. – Сохранять прежние отношения бессмысленно, да и невозможно. Поэтому я дождусь свадеб Милены и Леу, а потом уеду из Рио и, возможно, вообще из страны. Поправлю здоровье, отдохну… Я слишком устал за эти годы…

– Ты давай ближе к делу! – не вытерпела Бранка. – А о том, как ты устал, можешь рассказывать Изабел!

Арналду укорил ее за несдержанность и наконец объявил о разделе денег, тайно переправленных им за границу.

Реакция со стороны детей была именно такой, на какую и рассчитывала Бранка: первым от незаконно нажитых денег отказался Леонарду, затем последовал отказ Милены.

Бранка внутренне возликовала, но тотчас же получила удар в самое сердце, потому что «грязными» деньгами не захотел воспользоваться и Марселу! Бранка восприняла это как предательство со стороны любимого сына и закричала в сердцах:

– Я вижу тут дурное влияние Эдуарды! Ты попал под ее каблук и лишился здравого смысла! Разве можно отказываться от того, что тебе принадлежит по праву?!

Марселу ответил на ее выпад достаточно спокойно:

– Эдуарда не могла знать, зачем нас позвал к себе отец, так что все твои обвинения несостоятельны. Теперь поговорим о деньгах и о правах. Я считаю, что отец, проворачивая такие махинации, обворовывал не только государство, но и себя, и нас, своих детей. Если бы он вкладывал их в развитие фирмы, то сегодня мы все были бы намного богаче и не ссорились бы из‑за раздела этих в общем‑то жалких крох. Я не сомневаюсь, что на счете Изабел лежит несравненно большая сумма, чем та, о которой мы тут ведем речь.

– Эту воровку следовало бы давно вышвырнуть из компании, но она же сразу донесет на отца в налоговую полицию! – в бессильной злобе воскликнула Бранка и неожиданно получила поддержку от Марселу.

– К этому я и веду, – сказал он. – Сегодня вы имели возможность убедиться, что нам – вашим детям – не нужны ворованные деньги. Но нам нужна компания! Дееспособная, мощная, процветающая! И я знаю единственный способ, как ее можно сделать таковой.

– Да? Это интересно! – подал голос Арналду. – Может, поделишься своими соображениями?

– Разумеется! – принял вызов Марселу. – Для того чтобы спасти компанию и обезопасить семью от шантажа со стороны Изабел, ты, отец, должен передать все свои акции нам – Леу, Милене и мне.

– Неплохо ты все рассчитал! – отметил Арналду.

– Я бы сказал наоборот: это ты все плохо рассчитал! – ответил ему Марселу. – Доверился Изабел, допустил ее к своим тайным махинациям… Она уже достаточно поживилась за счет нашей фирмы и не уйдет из нее, пока там будешь ты.

– Арналду, он говорит дело! – не удержалась от замечания Бранка. – Если ты перестанешь быть владельцем компании, то Изабел сама уйдет оттуда!

– Именно это я и имею в виду, – подтвердил Марселу. – Шантажировать новое руководство компании она не сможет, так как в нашем распоряжении останется только законно нажитый капитал плюс многочисленные долги, которые накопились при деятельном участии самой Изабел. А терпеть ее у себя мы тоже не станем. Если она захочет – пусть остается простым акционером, но не более того! Что скажешь, отец?

Арналду задумался. Ему было ясно, что Марселу действительно предложил единственный выход для спасения компании. Но чем ответит на это Изабел? Смирится с поражением? Нет, скорее всего она потребует от Арналду часть денег, скопившихся на зарубежных счетах. Ну и пусть! Пусть лопнет от злости, когда увидит, что там практически ничего не осталось! А добраться до нового счета Арналду ей не удастся! Так что, избавившись от акций полуразвалившейся компании, Арналду тем самым избавится и от шантажистки Изабел. А потом уедет за границу и будет жить припеваючи на те немалые денежки, которые он сумел скрыть ото всех!

– Ладно, – произнес он вслух. – Я готов отдать вам все свои акции. Но как вы намерены восстановить компанию?

– Постепенно! – ответил Марселу. – Если работать честно, без махинаций и вкладывать деньги только в надежные, прибыльные проекты, то года за два или за три можно поправить финансовое положение компании. Милена, я думаю, ты теперь управишься со своим магазином и одна, а Леу полностью переключится на дела нашей фамильной фирмы. Правильно я рассуждаю?

– Да, я готова! – кратко ответила Милена.

– И я готов! – повторил за ней Леонарду, добавив: – Только мне кажется, нам следует пригласить в компаньоны Атилиу. Его опыт, знания, наконец, его имя позволят фирме гораздо быстрее встать на ноги.

– Хорошая идея! – одобрил Марселу. – Вот только согласится ли Атилиу вернуться к нам?

– Я его уговорю! – уверенно заявил Арналду, а Бранка не менее уверенно добавила:

– Как только Атилиу узнает, что ему не придется работать с Изабел и Арналду, то сразу же вернется!

Она оказалась права: в тот же день Леонарду и Марселу уговорили Атилиу объединить две компании в одну и приняться за дело с новыми силами.