Рациональная возможность существования как «разумная душа» и опасность неосознанности

Не от себя я происхожу, а от того, кто меня здесь полагает; с этого момента я весь нахожусь в бесконечном благодарении ему. Однако в этом благодарении я могу действовать, а значит, я – тот, кто принимает на себя максимум ответственности за соответствие логике, установленной этим благодарением жизни, или благодатью в себе. Благодарение существует. Я же начну свою философию и психотерапию с логики дара.

Достигая этого соответствия, я переживаю два опыта:

1) собираемый мною «урожай» изначально не был предусмотрен в таком количестве (вначале я хотел получить десять, а в итоге имею сто);

2) мне открывается доступ в Бытие: я, маленький человек, могу пребывать внутри всего, что есть.

Мой внутренний опыт в момент, когда он предстает в виде логики, со всей очевидностью демонстрирует мне, что только Он есть; но с того момента, как я самореализуюсь в том, к чему Он прикоснулся своей благодатью, я и есть Он и воспринимаю Его как себя[97].

Онтопсихология – это рациональная возможность привести с ответственностью «разумную душу» к открытому взаимодействию с тем, что есть истина.

Песнь Девы Марии: «Душа моя величит Господа…»[98]– это осанна внутри панического любовного слияния. К сожалению, в этих случаях необходим внешний учитель, который разъяснит происходящее, так как соитие с трансцендентным может привести и к саморазрушению: высшая благодать может привести к аннулированию творения. Тогда как улавливать этот великий опыт, находясь под диктатом исторической рациональности? Здесь необходим учитель, который научит пользоваться двойной моралью. Необходимо перевести на рациональный язык холистический опыт.

Многим, но не всем, с момента существования предоставлена возможность войти в состояние благодати.

Бытие зачинает модус существования, естественная цель которого завершается в трансцендентном: существующий из природного трансформируется в сверхъестественное благодаря ответственному исполнению онтической этики в процессе исторического становления, то есть благодаря совпадению логико‑исторического «Я» с априорным «Я».

Априорное «Я» есть историческая форма, в соответствии с которой Бытие желает индивидуализироваться.

Если логико‑историческое «Я» действует всегда в соответствии с оптимальной формой априорного «Я», то оно неизбежно приближается к видению Бытия, а значит, к постоянному состоянию трансцендентности.

Сокровенной логикой существования является цель – войти как природная норма в сверхприродное. Это было бы возможно, если бы не остановки, не проступки, не экзистенциальная шизофрения.

Монитор отклонения сеет в каждом человеке чувство первородного греха. Как можно решить эту проблему – вопрос науки. Нужно отмежеваться от шизофренического детерминизма, потому что, избавившись от него однажды, субъект уже получает возможность увидеть, как в действительности обстоят дела, стать способным творцом той истины, которая ему принадлежит. В дальнейшем ему встретятся другие опасности, но он сохранит целостным свое единство.

Он сможет действовать во времени, но зарабатывать в вечности. Он пожертвует собой ради одного часа, но обретет себя для вечного, то есть он работает исторически, но зарабатывает метафизически. Каково бы ни было действие, его исполнение – это всегда дар, это всегда Бытие, которое в нем самодетерминируется.

И однажды, когда субъект обретет единство с самим собой[99], он будет способен к истине. Начав игру способности к истине, впоследствии можно встретиться с тем, что есть сокровенность, или Бог, казавшийся прежде кем‑то другим.

Порой благодать сопровождает, подобно брачному одеянию, нечто, имеющее отношение к белому эротизму. Это вид natura naturans («природы естества»): природа, подобно роднику, с цикличностью возобновляется. Кажется, что она повторяется, но на самом деле она развивается, усиливается, и субъект растет и переживает новизну жизни. Проблема в остаточном следе культурной и семейной шизофрении, монитора отклонения, негативных семантик, которые вызывают чувство страха и, следовательно, провоцируют субъекта на ошибки.

Когда происходит наполнение, субъект желает открыться, отдаться. Как цветок, достигая момента лимфатического взрыва, раскрывается. Он силен и дарит красоту миру. Так и внутренняя сущность благодати является наполняющей и в то же время щедрой.

Каковы исторические последствия, ожидающие мужчину или женщину, исполненных благодати?

Они сродни цветку, обнаженному, открытому, дарящему, крайне притягательному, волшебному (в том смысле, что в нем есть что‑то магическое). Это такой эротизм, который, наполняя, желает дариться; для него все едино, он начинает с плоти и стремится к душе, от личного удовольствия к универсальному порядку: все в этот момент синхронно с порядком всего.

Однако люди, к сожалению, едва почувствовав в себе проявление этого удовольствия, заключают его в тиски нигилизма, греха, вины, эротизма, запертого в тлетворной клетке, секса, скроенного по меркам монитора отклонения – агрессивного и потребительского обладания.

Душа в момент зарождения состояния благодати, не осознающая происходящего, бессильная или охваченная страхом, может совершить две ошибки:

1) спровоцировать психическую асфиксию. Если индивид неспособен открыться, дарить благодать, он может оставаться полностью закрытым, уйти в аскетический образ жизни. Благодать, наполняя, желает дариться, и если субъект закрыт, то она может трансформироваться в параноическую одержимость, наваждение. Дар становится оцепеневшим, его призывы эхом отдаются в тишине, пустоте, что перерастает в чувство вины, поскольку невложенное бытие убивает онтическую виртуальность. Вода в роднике желает литься и становиться ручьем, потоком, питать растения и т. д.;

2) субъект наивно раскрывается, не знает, как жить с этим даром, как распорядиться им: он мечет бисер перед свиньями.

В обоих случаях новая виртуальность не трансформировалась в развитие идентичности субъекта.

Состояние благодати не проживается полностью бессознательно, потому что в этот момент субъект чувствует себя максимально хорошо и свободно.

Есть моменты, когда все является совершенным и приведенным в соответствие. Эти моменты можно отличить от чувства удовлетворения результатом выполненной работы, то есть когда имеющаяся заслуга рациональна, справедлива, когда имеется уважение к самому себе, когда субъект чувствует себя на своем месте и в должном порядке. Это удовольствие от заслуги. Иначе происходит с наполненностью благодатью: субъект обнаруживает внутри себя нечто, что наделяет каждую его часть жизненностью, уверенностью, спокойствием и добротой.

В этот момент все находится в ладу с порядком и обладает некоторой властью, ограничивающейся собственным опытом, собственной личностью. Возникает чувство, что в этот день все идет хорошо, что, возможно, это зависит от погоды, от взаимной любви или от чего‑то другого. В этом смысле мы участвуем в этом опыте благодати не из‑за прямой, а из‑за косвенной заслуги.

Субъект последовательно выбрал и развился в соответствии с экзистенциальной рациональностью. Вслед за этим (развитие идет почти в геометрической прогрессии) появляется сила и непредвиденное удовольствие.

Ум и последовательная воля неограниченно предрасполагают к возникновению благодати.

Почти всегда я замечал, что субъект использовал позитивную целостную волю над тем, что имело связь со всей сущностью его самого.