Человек как самотворческий[24]проект

Описывать проявления, относящиеся к состоянию благодати, – значит говорить об уже реализованном человеке.

Наделен ли человек потенциальной возможностью самореализоваться в процессе своего исторического становления на этой планете? И если да, то от чего зависит его самореализация? От поступательного раскрытия его внутренних потенциальных возможностей или от необходимого вмешательства извне – любого «вне», трансцендентного или исторического?

Все религии, традиции, легенды повествуют о том, что изначально человек был совершенен, но потом он совершил какой‑то тяжкий проступок, грех и поэтому сегодня он болен и несчастен. Сущность концепции греха в том, что человек, постоянно разъедаемый чувством вины и греха, «есмь прах». Не вмешайся высшая сила, милость Господа, и человек был бы лишен всякой альтернативы. Иными словами, при анализе человека, таким образом, происходит возврат к утверждению Гоббса о том, что для человека естественно состояние, где каждый человек – агрессор и «волк» по отношению к другому, ибо человек порочен.

При таком подходе к человеку не обнаруживается возможности открытого потенциала к действию. В рамках психоаналитической школы человек в своей основе также предстает неполноценным, внутренне разобщенным, с неразвитыми инстинктами, которые исподволь, откуда‑то из глубины провоцируют его к животной агрессии. Поэтому он нуждается во внешних директивах, чтобы вернуть себе здоровье и гармонию, внутренний порядок.

Однако этот порядок достигается из внешней формы, повторяет собой радикальное бессилие человека, так как социальный контекст в его различных разновидностях представляет собой результат сублимации всего неудавшегося[25]: скопление беспомощных людей не в силах произвести на свет совершенство. Неспособные люди такими и остаются.

На рационально‑диалектическом уровне решения нет, есть только крах, поражение, таким образом, здесь появляется экзистенциализм Кьеркегора: человек может спастись со своей рациональностью, фактом своего существования, только если совершит скачок в наивысшее возможное. Но этот кьеркегоровский скачок в иное измерение, в мир духа и не предполагает разъяснения нашей человеческой диалектики. Или же это скачок к вере в бога, который совершил Святой Павел? Так или иначе, в очередной раз предаются возможности человека. Впрочем, по какому такому внутреннему разумению нужно спасать пораженца? Еще до Святого Августина Пелагий[26]утверждал, что человек должен сам заслужить свою реализацию; лишь после этого вмешивается божественное начало, дарующее человеку сверхъестественные способности.

Основанием моих утверждений служит констатация фактов, полученных и постоянно демонстрируемых в ходе экспериментальной клинической работы. Анализируя человека целостно в его историческом окружении, я отчетливо вижу присущую ему способность действовать во благо себе, самореализовываться. При этом я не говорю о каком‑то абстрактном, идеальном человеке, как, например, в «Городе Солнца», а о человеке сегодняшнем, проанализированном в тысяче разных случаев. Я неизменно констатирую, что человек может исполнить свое предназначение к реализации и трансценденции[27].

Правда, сохраняет свою силу и утверждение Овидия: “Video bona proboque, deteriora sequor”[28]. В жизни мы наблюдаем, что человек с неизменным постоянством подтверждает это изречение. Человек видит, знает то, что несет ему благо, но не реализует его; это является следствием его способности волевым решением пренебрегать глубинным проектом из‑за поверхностности, поспешности, ошибочной экономии в отношении реализации собственного существования.

Положения гедонистической этики Горация и Эпикура, например, следует пересмотреть, заново проанализировав: факт наслаждения означал не расслабление, а способность сконцентрировать все возможности в непрерывную упорядоченность с целью получить удовольствие от существования.

В большинстве случаев разговор о возможности благодати, о жизни человека «в полном режиме» ведется вопреки здравому смыслу. В различные эпохи и в различных формах многие – от суфистов до экзистенциальных психологов (Маслоу) – отмечали существование того, что именуется благодатью, но никому так и не удалось документально засвидетельствовать ее. В этой связи восхищают концепция жизненного мира Гуссерля и гегелевский идеализм: идеалистический подход вновь говорит о природных способностях человека.

Чтобы навести в этом порядок, требовался особый человек: с нормально развитым умом, но обладающий подготовкой, отличной от подготовки многих. Это должен был быть ученый, прекрасно владеющий знаниями и обладающий опытом в таких областях, как социология, глубинная психология, клиническая практика. Он должен тонко разбираться в диалектике духа, быть достаточно подготовленным, чтобы свободно оперировать инструментами познания, а значит, владеть первопринципами философии, составляющими архитектуру любой системы построения умозаключений. Этот человек, обладающий глубочайшими знаниями и особыми способностями к анализу человеческого факта в любой области, имел бы в руках все координаты для понимания простоты случая.

Почти все ученые (Аристотель, св. Августин, Гуссерль, Фрейд и т. д.) испытывали недостаток специфических знаний в какой‑либо области для того, чтобы полностью раскрыть природную норму человека. Все они хорошо знали что‑то одно: философию, психологию, религию, социологию, право и т. д., – фрагментарность знания не давала им возможности увидеть иные стороны исследуемой ими реальности. Я считаю, что совершенно несложно понять человека, едва исследователь получает в руки все инструменты познания. На основании собственного непрерывного опыта анализа человека могу утверждать, что человек создан превосходно, и природа из сокровенной глубины постоянно взывает к своему естественному господину – индивидуносителю. Природа отдала некий жизненный проект в руки человека, который волен действовать во благо или во вред себе. Он может видеть, что есть для него благо, но бездумно руководствуется в своих поступках обратным. Будучи свободным, логичным, открытым проектом, человек может быть алогичным, то есть не координировать элементы своей жизни во благо себе.

Однако я не припомню ни одного случая, чтобы в сновидении не содержалось бы четкого указания на то, что человек должен сделать[29].

Любая индивидуация, принадлежащая жизненному миру, абсолютно и исключительно нацелена на собственную идентичность. В человеке заложено правило, жизненный проект, прописанный в нем биологически – самотворческий/аутопоэтический (autopoetico) проект.