Пузырь» высшего образования вот – вот лопнет – готовы ли вы к последствиям?

В 2005 году Кортни Мунна окончила один из самых престижных университетов страны, Нью-Йоркский университет, и получила степень бакалавра по феминологии и религии. Чтобы заплатить за учебу, девушка взяла два частных кредита почти на 20 тысяч долларов в ассоциации, специализирующейся на студенческих кредитах Sallie Mae, частный кредит на сумму 40 тысяч долларов в Citibank и еще несколько федеральных займов. В 2010 году, через пять лет после окончания университета, Кортни оставалась в долгу за обучение на 97 тысяч долларов. На тот момент девушка жила в Сан-Франциско, работала фотографом и зарабатывала 22 доллара в час.

К концу мая 2010 года, когда я прочел ее историю, чистая прибыль Мунны после выплаты налогов составляла 2 300 долларов в месяц. За аренду квартиры в Сан-Франциско она платила 750 долларов. Платеж по студенческому кредиту – если девушка его вносила – «съедал» около 700 долларов, то есть 30 процентов ее чистой прибыли. Не каждый способен долгое время ежемесячно платить 700 долларов при доходе в 2 300 долларов – и это помимо аренды и расходов на жизнь. Большинство людей, оказавшись лицом к лицу с проблемой необеспеченного долга при столь небольшом доходе, как правило, рано или поздно объявляют о банкротстве. Однако студенческие кредиты – единственный тип задолженности, которая при объявлении о банкротстве не погашается; и единственный способ полностью погасить ее, не выплатив все до копейки, – это унести с собой в могилу.

Мунна нашла временное решение. Она продолжила образование в вечернем университете, что позволило ей отложить выплату долга. Но при этом остаток непогашенной ссуды неуклонно рос, ведь проценты на него начислялись каждый месяц. При небольших почасовых заработках у девушки не было ни малейшей возможности выплачивать проценты, чтобы когда-нибудь полностью погасить долг. Иными словами, к двадцати шести годам, в самом начале настоящей взрослой жизни, Мунна обнаружила, что находится на самом дне глубокой финансовой пропасти, настолько глубокой, что это может весьма негативно сказаться на финансовых перспективах всей ее дальнейшей жизни. А как вылезти из этой пропасти, девушка не знала.

Об истории Мунны я узнал, щелкнув однажды из любопытства на ссылке сайта New York Times; в ней было написано: «Назревает очередной долговой кризис. На этот раз связанный со студенческими кредитами». Ссылка привела меня к статье Рона Либера под названием «Кого винить в том, что студентов закапывают в долгах». Главная мысль публикации заключалась во вполне логичном выводе, что если в самом начале взрослой жизни люди влезают в огромные необеспеченные долги без особой надежды вовремя с ними расплатиться, учитывая традиционно низкий уровень зарплат недавних выпускников высших учебных заведений, значит, что-то в нашем мире устроено неправильно. Автор статьи рассказывал и анализировал историю Мунны и задавал вопрос: «Кого же нам винить за это безобразие?» Родителей? Организации, предоставляющие кредиты? Учебные заведения? Студентов, берущих деньги в долг?»

Сама Мунна в продолжение своей печальной истории заявляет: «Я полностью признаю собственную ответственность за нынешнюю ситуацию, как и то, что проявила чрезвычайную наивность при оценке рентабельности инвестиций в “высококачественное образование” и диплом гуманитарного вуза» {63}. Готовность девушки взять всю вину на себя, без сомнения, великодушна и, по сути, справедлива, ведь никто не держал пистолет у виска Мунны, заставляя ее брать кредиты на обучение.

Однако, как мне кажется, рисуя эту ситуацию в несколько упрощенном свете так, будто взрослый человек сам делает неправильный выбор и обязан расхлебывать его последствия до конца жизни, мы упускаем один весьма важный момент. В конце концов, не будем забывать, что когда Мунна брала кредиты для учебы в колледже, ей было всего семнадцать. А это только самое-самое начало взросления; в этом возрасте молодые люди еще не могут голосовать или идти в армию; законопослушный продавец не продаст им пиво и сигареты; их даже судить за правонарушение будут не как взрослых, а как малолетних преступников. С культурной и юридической точки зрения наше общество признает, что человека, не достигшего восемнадцатилетия, необходимо обеспечивать определенной защитой от долгосрочных последствий его еще незрелых решений.

Цивилизованный мир давным-давно отказался от долговых тюрем. Современное общество исходит из того, что если человек совершил ошибку и влез в долги, ему следует дать второй шанс. Однако мы на удивление слепы ко всему, в чем выражается эта концепция: основная часть взрослого общества, то есть родители, учителя, политики и уважаемые представители всевозможных СМИ, по сути, целенаправленно загоняет молодежь в пропасть огромных необеспеченных долгов, без которых им не получить высшего образования. В упомянутой выше статье мать Кортни Мунны Кэтрин говорит: «Помимо учебы в колледже я не видела другого пути для дочери. И она выбрала хороший колледж… как же я гордилась своей девочкой… Нам было нужно одно – выучиться, получить высшее образование и найти хорошую работу. Вот что грызет меня уже не один год. Какой же я была наивной!» Кэтрин Мунна – взрослая женщина, и она, конечно, абсолютно права, признавая собственную ответственность за последствия своих решений.

Тем не менее откуда у нее вообще взялась эта идея о том, что «нужно одно – выучиться, получить высшее образование и найти хорошую работу»? Кто внушил ей мысль, что диплом гуманитарного факультета Нью-Йоркского университета стоит того, чтобы ее дочь влезла в огромные долги? Может, она случайно залетела в голову бедной Кэтрин Мунне? И не имеет ничего общего с культурными представлениями общества, в котором женщина живет? Почему мать Кортни решила, что только колледж гарантирует ее дочери успешную и счастливую жизнь?

Таков современный культурный климат, из-за которого родители и их подрастающие чада все глубже увязают в болоте мифа о высшем образовании. Эту идею громко и навязчиво пропагандируют многие родители, учителя, школьная администрация, методисты и психологи, университетские рекламные брошюры и политики. Суть ее в том, что единственная надежда на будущее финансовое процветание наших детей неразрывно связана с огромными займами и кредитами. Конечно, чтобы получить степень бакалавра, нужно взять в кредит огромную сумму; зато после вручения вожделенного, волшебного диплома можно считать, что тебе выписали билет в счастливую обеспеченную жизнь. Вот в такой мутной воде мы все с вами плаваем.

Тут вполне уместно провести любопытную аналогию, что и делается четко и однозначно в статье New York Times. Аналогия в ней проводится между студенческими кредитами и «мыльным пузырем» американского рынка жилищного строительства. Всем понятно, что взрослые люди, которые берут в банках непомерно огромные займы на приобретение непомерно огромных домов, должны нести ответственность за свои решения. Однако кредиторы во многих таких случаях вели себя, как самые настоящие мошенники. И разумеется, свою роль в этом позоре сыграли и махинации финансистов с Уолл-стрит. Я вовсе не намерен даже пытаться снять ответственность с любого, кто принял участие во всей этой неразберихе. И все же следует признать, что на определенном этапе эти отдельные, индивидуальные факторы пустили метастазы и привели в итоге к формированию общей культуры безумия, распространившейся по всей стране. И в этой атмосфере нам, простым людям, в других условиях вполне благоразумным и здравомыслящим, стало невероятно трудно бороться с искушением принять катастрофические с финансовой точки зрения решения.

В течение прошлого года аналогию между «пузырем» на рынке недвижимости и студенческими кредитами проводил целый ряд экспертов и комментаторов. Особенно резко по этому поводу высказался Марк Тейлор, глава факультета религиоведения Колумбийского университета. В комментарии на публикацию на сайте New York Times под названием «“Мыльный пузырь” образования» он пишет: «Следующим лопнет “пузырь” системы образования. Не стоит заблуждаться: образование – это серьезный и прибыльный бизнес, и как у любого серьезного бизнеса у него сегодня большие проблемы» {64}.

В другой статье под названием «Кончина университета в том виде, в каком мы его знаем», опубликованной в колонке комментариев New York Times, Тейлор сравнивает высшее образование с еще одной умирающей, завязшей в долгах отраслью: «Высшее образование – это Детройт образовательной системы. Большинство программ специализации американских университетов создают продукт, не имеющий рынка сбыта (то есть готовят кандидатов на преподавательские должности, которых сегодня просто не существует), и развивают навыки, пользующиеся все меньшим спросом (исследования в узких областях в рамках других узких областей и публикация материалов в журналах, которых никто, кроме горстки коллег-единомышленников, не читает). И все это при постоянно растущих ценах на обучение (студенческий кредит нередко значительно превышает сумму в 100 тысяч долларов)» {65}.

Гленн Рейнолдс в Washington Examiner пишет о высшем образовании: «Предлагаю вашему вниманию рассказ об отрасли, который может показаться на удивление знакомым. Покупатели думают, что ценность и стоимость их покупки из года в год будет расти и в будущем сделает их богатыми. Со временем продукт становится все более сложным и дорогим, но расходы на него компенсируются дешевыми кредитами, предоставляемыми продавцами, которые на самом деле стремятся к одному – чтобы покупатели больше покупали.

Покупатели видят, как все вокруг бесстрашно накапливают горы долгов, поэтому без особых сомнений и колебаний поступают так же сами. Не стоит оставлять без внимания и тот факт, что до сих пор для нынешнего поколения ценность приобретаемого продукта со временем неуклонно росла. И вообще, что плохого может случиться? Ведь все идет гладко… до тех пор, пока в какой-то момент не происходит сбой.

Согласитесь, все это напоминает историю о “мыльном пузыре” в сфере жилищного строительства, но, боюсь, смахивает и на еще один неуклонно надувающийся “пузырь” – “пузырь” высшего образования… Мне кажется, пришло время откровенно признать, что в этой сфере происходит что-то неподобающее, прежде чем пузырь лопнет и натворит много бед» {66}.

Действительно, истории о недавних выпускниках колледжей, университетов и аспирантур, получающих свои дипломы в комплекте с огромными долгами за обучение и весьма неопределенной надеждой когда-нибудь их выплатить, сегодня слышишь все чаще. В связи с этим все труднее отделаться от мысли, что вся страна стройными рядами движется к катастрофической расплате за наши заблуждения относительно ценности высшего образования. Даже в юриспруденции, которая издавна считается самым стабильным и безопасным профессиональным выбором, ощущается приближение катастрофы. Когда я заканчивал работу над этой книгой, в New York Times появилась статья. В ней говорилось: «Выпускникам юридических учебных заведений: не получишь сразу предложение о работе – увязнешь в долгах». Автор публикации Дэвид Сигал рассказывает историю некого Майкла Уоллерштайна, который к двадцати годам накопил долг в четверть миллиона долларов – и все ради того, чтобы иметь возможность получить образование даже не в самой престижной юридической школе Томаса Джефферсона.

«Мистер Уоллерштайн, который не способен выплачивать даже проценты по займу и, следовательно, вынужден пассивно наблюдать за тем, как растет снежный ком непогашенного кредита, оказался приблизительно в таком же финансовом аду, в каком и люди, накупившие во время бума на рынке недвижимости домов, которые были им явно не по карману. Просто кредиторы пока не могут к нему подобраться, потому что он потратил деньги не на дом, а на диплом о юридическом образовании. Сегодня такая инвестиция кажется катастрофой, под каким углом ни взгляни» {67}.

А ведь Майкл Уоллерштайн сделал все, что советовало ему общество, чтобы добиться в жизни успеха: после окончания школы поступил в колледж, где получил степень бакалавра, потом пошел в юридическую школу и получил степень магистра права. Однако на момент написания этих строк молодой человек совсем недавно с большим трудом нашел первую после окончания учебы работу – секретарем в юридической фирме за 10 долларов в час.

Так когда же мы начнем давать молодежи действительно полезные советы по поводу карьеры?

Очень надеюсь, что моя книга станет одним из шагов в нужном направлении.