Журавль

Но вот если бы предостерегся я от таковой опасности, мне бы следовало поступать подобно журавлю, стерегущему своих собратьев. Ибо когда журавли вместе совершают путешествие, то, пока все спят, один из них стоит на страже; и поочередно все несут дозор.

Стоящий на страже, дабы крепко не уснуть, ищет место, где бы под его ногами находились небольшие камни: ибо журавли спят стоя, а на камнях он не сможет твердо устоять.

Так и мне, скажу я, следовало поступить. Ведь журавль, оберегающий собратьев, есть предусмотрительность, чей долг — оберегать остальные добродетели людей; ноги же суть желания. [114]

Ибо как передвигается человек при помощи ног, так и душа от мысли к мысли переходит с помощью желания, человек же — от деяния к деянию. Так что помещает журавль камни под ногами у себя, дабы не иметь возможности стоять спокойно и, тем самым, дабы не уснуть. ²⁴

Когда предусмотрительность противится своему желанию и не позволяет чувствам доверять ему настолько, чтобы обмануться, тот, кто бы все-таки доверился ему, поступил бы опрометчиво. Но вот те, у кого бдительность отсутствует, — те ущербны в той же мере, как Павлин, обезображенный потерею хвоста.

ПАВЛИН

Ведь и хвостом павлина также обозначается предусмотрительность; ибо хвост, располагающийся позади, означает грядущее, а то, что он покрыт множеством глаз, означает усмотрение грядущего. ²⁵

Посему я говорю, что павлин означает [115] предусмотрительность. Ибо предусмотрительностью называется не что иное, как предосторожность, принимаемая в ожидании грядущего. Также и самый хвост означает предусмотрительность; и поэтому павлин приближается к природе льва.

Ибо львиная природа такова, что когда за ним охотятся и надобно ему укрыться, убегая, он волочит за собою хвост и стирает им следы своих шагов, дабы не сумел никто его найти.

Так же поступает человек мудрый и предусмотрительный. Ежели ему случается что-либо сделать, могущее вызвать порицание, буде кто-нибудь о том узнает, он старается обставить дело так, что никто узнать о том не сможет, — и его предусмотрительность покрывает след его шагов, то есть всякую — и добрую, и злую — славу, могущую проистечь из дел его. А посему хвост означает предусмотрительность, и в особенности — хвост павлина, из-за глаз, которые на нем находятся.

И поэтому я говорю, что, насколько безобразен павлин без хвоста, настолько же и человек убог без предусмотрительности. Однако имей я даже столько глаз, сколько их имеется на павлиньем хвосте, я вполне бы мог быть усыплен силою голоса.

АРГУС ²⁶

Я слыхал рассказ об одной даме, у коей была необычайной красоты корова, ²⁷ которую дама любила настолько, что потерять ее не согласилась бы ни за что на свете. И стеречь ее она поручила некоему пастуху, носившему имя Аргус. Сей Аргус имел сотню глаз, из коих засыпало не [116] более двух одновременно. По два глаза отдыхало, а остальные в это время несли сторожевую службу. И вот, при всем при этом, корова все же потерялась. Ибо некий человек, ²⁸ влюбившийся в корову, отправил за ней своего сына по имени Меркурий, умевшего чудно играть на длинной выдолбленной палочке. ²⁹

Меркурий этот завел с Аргусом беседу о том, о сем, начал играть на своей палочке и стал ходить вокруг него, разговаривая и поигрывая на своем инструменте, так что Аргус начал засыпать: сначала два его глаза уснули, потом еще два, и так засыпало по два глаза до тех пор, пока все они не уснули. И тогда отрубил Меркурий ему голову и отвел корову к своему отцу. Вот и я говорю, что Аргус усыплен был силою голоса, хоть и имелось у него столько же глаз, сколько их на хвосте павлина, означающего предусмотрительность.

Посему не удивительно, что при всей своей предусмотрительности был я усыплен силою голоса, — в атом я ничуть не более достоин удивления, нежели тот, кого усыпляет сирена, или единорог, усыпляемый девицею, или же самый этот Аргус. Итак, я мертв. Это правда. Можно ли меня спасти? Правда в том, [однако], что какое-то спасение здесь все же может быть; но какое [117] точно — я не ведаю, так же как никто того не знает и о Ласточке.