Возникновение метафизического стиля мышления. Элейская школа

Длительное время метафизикой было принято называть философию вообще (отсюда выражение – «метафизические вопросы», т. е. философские вопросы и проблемы). В XIX в. появилось новое значение этого термина – под метафизикой стали понимать особое направление в философии, которое отрицает движение, изменение и развитие мира или понимает их упрощенно, примитивно. То есть метафизика во втором, более узком, смысле слова – это как бы антидиалектика, упрощенная и искаженная концепция развития, противоположная диалектике как наиболее полному и глубокому учению о развитии. Метафизику в этом узком смысле слова мы обсудим подробнее.

Хотя термина «метафизика» в Древней Греции еще не было, здесь уже появилось учение, отрицающее основные положения диалектической философии Гераклита Эфесского. Первыми недиалектическую концепцию мира разработали представители элейской школы. К ней относятся Ксенофан из Колофона (ок. 570–после 478 до н. э.), Парменид из Элеи (род. ок. 515 или ок. 544 до н. э.) и Зенон Элейский (ок. 490–ок. 430 до н. э.).

Ксенофан из Колофона десятки лет путешествовал по городам Греции, а в конце жизни поселился в Элее, где его взгляды оказали влияние на философию Парменида и Зенона. Особую известность получило религиозное свободомыслие Ксенофана. Он утверждал, что все существующие религии ошибочны: у каждого народа свои боги, но ведь границы между богами, обитающими на небе, не могут проходить по горам или рекам, разделяющим народы на земле. Вслед за Гомером и Гесиодом люди приписали богам свои собственные отрицательные черты: воровство, обман и прелюбодеяние. Мысль о том, что образы богов сложились в результате их уподобления людям, иллюстрируется оригинальным сравнением: если бы животные придумали себе богов, то последние выглядели бы так же, как эти животные. Ксенофан пишет:

«Если бы руки имели быки и львы или кони,

Чтоб рисовать руками, творить изваянья, как люди,

Кони б тогда на коней, а быки на быков бы похожих

Образы рисовали богов и тела их ваяли,

Точно такими, каков у каждого собственный облик».

В то же время Ксенофан не был атеистом. Он отрицал не религию вообще, а только реально существовавшие в греческих городах представления о богах. Время атеизма, т. е. полного отрицания религии, еще не пришло: он широко распространился только в эпоху капитализма. С точки зрения греческого философа, на самом деле существует истинный бог, но он един, бестелесен и не познаваем для человека:

«Есть один только бог, меж богов и людей величайший,

Не похожий на смертных ни обликом, ни сознаньем».

Учение о единстве и непознаваемости истинного бога было использовано в философии Парменида, который распространил идеи Ксенофана на учение о бытии.

Главные идеи философии Парменида связаны с признанием единства и неподвижности истинно сущего бытия. Бытие – это весь существующий мир. Философ утверждал, что «бытие есть, а небытия нет». Поскольку под небытием греческие мыслители понимали пустоту, этот тезис можно перевести на современный язык так: небытия нет, т. е. нигде в мире нет пустоты, нет свободного от вещества, ничем не заполненного пространства. Из невозможности существования пустоты и из сплошной заполненности мирового пространства следует, что мир един, в нем нет и не может быть никакого множества отдельных вещей (как, по Ксенофану, не существует множества богов). Только единое, всеобъемлющее и неподвижное шарообразное бытие существует «по истине». Ему некуда двигаться, поскольку все пространство и так уже заполнено веществом. Поэтому любое видимое движение – это некая иллюзия, что‑то кажущееся, оно происходит не в «бытии согласно истине», а в «бытии согласно мнению». Истинное бытие – «бытие согласно истине» – вечно, неподвижно и неизменно. «Бытие согласно мнению» – это не мир сам по себе, а субъективное представление человека о мире, искажающее действительность. Философ впервые обратил внимание на то, что реальное бытие может искажаться человеческим познанием, начал осмыслять проблему познаваемости мира. С этого момента в греческой философии явственно выделяются два аспекта: онтология – учение о бытии самом по себе и гносеология – учение о познании бытия человеком.

В учении о движении и развитии Парменид оказался прямым антагонистом Гераклита. С точки зрения диалектики Гераклита мир непрерывно изменяется. По Пармениду, наоборот, даже обычное движение – только видимость, оно происходит не в реальном, а в кажущемся мире, в мире наших восприятий и представлений. С учений Парменида и Гераклита началась полемика между диалектикой и метафизикой. Более поздние варианты метафизической концепции мира уже не отрицали движение и изменение вещей (это слишком явно противоречило повседневному опыту), но давали упрощенное, примитивное объяснение процессов изменения и развития.

Проблема научного осмысления движения стала центральной в философии Зенона Элейского. Его главная мысль направлена на защиту учения Парменида и может быть выражена в одной фразе: движение противоречиво и поэтому невозможно, так как противоречия могут существовать только в мышлении, а не в реальных вещах. Для обоснования этой мысли Зенон сформулировал несколько знаменитых аргументов, иллюстрировавших с его точки зрения противоречивость и, следовательно, невозможность движения. Эти аргументы, до сих пор обсуждающиеся в философии и математике, получили название «апории Зенона» («апория» в переводе с греческого означает «затруднение», «недоумение»). Из‑за того, что сочинения философа дошли до нас только в отрывках, сейчас известны всего четыре апории: «Дихотомия (деление пополам)», «Ахилл», «Летящая стрела» и «Стадий».

В апории «Дихотомия» Зенон пытался доказать, что начать движение невозможно. Пусть имеется некий отрезок АБ. Казалось бы, его очень просто пройти, двигаясь из точки А в точку Б. Однако для того, чтобы пройти весь путь, необходимо сначала пройти его половину. Прежде чем будет пройдена половина пути, должна быть пройдена, в свою очередь, половина этой половины и т. д. В результате создается впечатление, что пройти отрезок АБ вообще невозможно.

Похожая логика рассуждений легла в основу апории «Ахилл». Быстроногий греческий герой Ахилл никогда не сможет догнать ползущую перед ним черепаху. Пока он достигнет места, занимаемого черепахой в начале гонки, она уже успеет от этого места отползти вперед, а пока он добежит до ее нового местоположения, она проползет еще чуть‑чуть и т. д. Как бы ни был мал отрезок пути, разделяющий Ахилла и черепаху, ему все равно понадобится какое‑то (пусть даже очень маленькое) время на преодоление этого расстояния. А черепаха за данный промежуток времени обязательно продвинется вперед (пусть даже совсем немного). Таким образом, Ахилл никогда не догонит черепаху. Объяснение этой апории, схватывающей реальные противоречия движения, попытался дать Аристотель, отметивший, что воин догонит черепаху, если ему позволят «перейти границу». Современная математика может дать более подробное объяснение, основанное на теории пределов. Зенон умышленно рассматривает здесь все более короткие промежутки времени, за которые Ахилл преодолевает постоянно уменьшающиеся отрезки пространства, разделяющие его и черепаху. Однако реальное время не может течь так, как описывает Зенон. Предположим, чтобы догнать черепаху в реальном времени, Ахиллу понадобился временной промежуток, равный N. Формулируя апорию, Зенон умышленно рассматривает последовательность постоянно уменьшающихся временных интервалов, сумма которых устремлена к пределу, заведомо меньшему, чем N. За этот ограниченный период времени догнать черепаху действительно нельзя, как и заметил Аристотель. В действительности Ахилл может догнать черепаху потому, что реальное время невозможно остановить, удержать в границах того «усеченного», ограниченного математическим пределом времени, которое анализирует Зенон. Однако это объяснение все же не разрешает до конца всех сложных математических проблем, которые скрыты во второй апории.

Наиболее известна третья апория Зенона, получившая название «Летящая стрела». В каждый момент своего движения летящая стрела занимает в пространстве какое‑то определенное место, т. е. покоится в нем. Значит, на всем протяжении полета она фактически покоится – сначала, допустим, в точке А, а затем – в точке Б, в точке С и т. д. Таким образом, движения в строгом смысле слова нет – движущееся тело последовательно покоится в разных точках пространства (или, точнее, в разных его промежутках). То, что считают движением, на самом деле оказывается цепью состояний покоя.

Апорию «Летящая стрела» анализировали математики и философы разных времен, в том числе Аристотель, Г. В. Ф. Гегель и В. И. Ленин. Они показали, что апория фиксирует реальное диалектическое противоречие движения. По словам Гегеля, движущееся тело и находится и не находится в какой‑либо точке, т. е. постоянно переходит из одного места в другое. Движение есть противоречивый процесс, постоянный переход из одной точки в другую. Вслед за Гераклитом Зенон открыл противоречивость движения, однако сделал из этого вывод, что движение иллюзорно, так как в природе, по его мнению, не может быть противоречий. Идея непротиворечивости мира легла в основу метафизики, а признание противоречий неотъемлемым свойством вещей (Гераклит) стало главной идеей диалектики.