Интеллект как ограниченный ресурс

До недавнего времени то (прямо скажем, небольшое) внимание, которое уделялось экономистами рациональности процедур как особой категории, отличной от рациональности выбора, обусловливалось главным образом проблемами неопределенности и ожиданий. Простой принцип максимизации полезности или прибыли не мог быть применен к ситуациям, где оптимальные решения зависели от неопределенных внешних обстоятельств или от действий других рациональных экономических субъектов (например, в условиях несовершенной конкуренции).

Первая из указанных трудностей была частично преодолена посредством замены в качестве критерия рациональности понятия максимизации полезности понятием максимизации субъективно ожидаемой полезности — СОП (subjective expected utility). Однако, при всем его концептуальном изяществе, оно имеет ряд серьезных недостатков, независимо от того, используем ли мы его как нормативную или как дескриптивную категорию. В целом оптимальное решение зависит от всех моментов распределения частот неопределенных событий. Исключение составляет небольшой, но существенный по значению класс случаев, в которых функции полезности или прибыли имеют квадратичную форму, а все ограничения представлены в виде уравнений, а не неравенств ⁷. Эмпирический недостаток концепции СОП состоит в том, что при попытках проверить ее в лабораторных либо в реальных условиях выясняется, что даже в сравнительно простых ситуациях поведение людей по большей части сильно отклоняется от этой модели.

Некоторые из имеющихся наблюдений были обобщены У. Эдвардсом (Edwards, 1968), а позднее Д. Канэманом и А. Тверски (Kahneman and Tversky, 1973). Они описывают экспериментальные ситуации, в которых оценки, сделанные на основе первоначальной информации, не пересматриваются по мере поступления новой информации настолько часто, как это требуется согласно теореме Байеса. В других случаях субъекты реагируют в основном на самую свежую информацию, а предыдущую не учитывают должным образом.

Поведение, абсолютно не согласующееся с моделью СОП, наблюдается также и в реальных жизненных ситуациях. Кунройтер, Ховарт и др. (Kunreuther et al., 1978) недавно провели широкое исследование поведения и мнений, связанных с покупкой страхового полиса от наводнения лицами, владеющими собственностью в низко расположенных местностях. Выяснилось, что знание о существовании возможности такого страхования, расценках и объективном риске были весьма совершенны и что принимаемые решения в пользу страхования или против него определялись в гораздо большей мере личным опытом, связанным с наводнениями, нежели какими-то объективными сведениями о реальной ситуации или даже личным субъективным отношением к этим сведениям. Все эти факты не позволяют всерьез считать СОП теорией реального поведения человека в условиях неопределенности ⁸.

Применительно к ситуациям, где рациональность действий зависит от реакции других людей (также стремящихся быть рациональными), консенсуса по поводу того, что считать оптимальным поведением, достичь не удалось. Это одна из причин, по которым я когда-то назвал проблему несовершенной конкуренции «вечным непреодолимым скандалом экономической теории» (Simon, 1976b, p. 140). Наиболее изобретательной и амбициозной попыткой выйти из этого положения была теория Неймана-Моргенштерна, озадачивающая непривычно широкими возможностями выбора альтернативных решений.

Хотя теория игр помогает увидеть потенциальное богатство форм поведения индивидов в условиях конфликта интересов, а также демонстрирует способность людей реагировать на действия (или ожидаемые действия) других экономических субъектов и возможные при этом коалиции, она не дает единственного и применимого во всех случаях критерия рациональности, который позволил бы сделать СОП-критерий универсальным, распространив его на более широкий спектр ситуаций.

Так называемые модели «рациональных ожиданий», столь популярные ныне (благодаря прежде всего Муту), скорее игнорируют эти проблемы, нежели пытаются их решить. Они не принимают во внимание потенциальные коалиции и все, что связано со стремлением предугадать поведение других, и дают оптимальные решения только в тех случаях, когда возникающие потери являются квадратичными функциями ошибок оценки ⁹. Таким образом, эти модели не соответствуют какому-либо классическому критерию рациональности, и даже использование самого названия «рациональные» вместо более нейтрального «состоятельные» означает не вполне оправданную попытку их узаконить.

В заключение следует отметить, что главным мотивом разработки экономических теорий неопределенности и взаимных ожиданий было стремление не заменить критерии рациональности выбора процедурными, а, скорее, найти столь общие критерии рациональности выбора, чтобы можно было вывести концепцию рациональности за рамки статичной оптимизации в условиях определенности. Как и в случае с классической теорией принятия решений, интерес теоретиков сосредоточен не на том, как принимаются решения, а каковы эти решения. (Впрочем, существуют и противоположные примеры — см. работу Cyert and De-Groot, 1977.)