Сядет, бледен и бородат

Сашке

Сядет, бледен и бородат,

И рукава в слезах.

Детка, детка, я не солдат,

Я не держусь в пазах.

Сядет, стащит бронежилет,

Чтобы дышать могла.

Детка, детка, я не жилец,

Тут хрипота и мгла,

Голоса через слой помех,

Красных бегущих строк.

У тебя такой южный смех,

Солнечный говорок.

Ну куда мне до них до всех –

Я никакой игрок.

Сядет, пальцы сомкнет в щепоть,

Будто бы пригрозит,

Поздно, детка, он мой Господь,

Я его реквизит, -

Разбудил и отправил в бой,

Сонную, натощак.

Только б кто-нибудь был с тобой

В день, когда сообщат.

Он шел первым, а я второй,

Но чуть наискосок.

Ну какой из меня герой.

Я дурака кусок.

Он теперь на меня сердит.

Мне надо будет в ад.

Но зачем-то со мной сидит,

Бледен и бородат.

Держит шею, рубаху рвет

Тоненько на бинты.

Очень сильно болит живот.

Очень любимый ты.

Да, по родинкам и бинтам

Встретят нас всех в аду.

Детка, как хорошо, что там

Я тебя не найду.

5 апреля 2008 года.

Провожающих просьба покинуть вагоны

Маме Он ей привозит из командировок

Какие-нибудь глупости: магнит

С эмблемой, порционный сахар,

Нелепое гостиничное мыльце,

Нездешнюю цветастую банкнотку,

Наклейку с пачки местных сигарет.

Она его благодарит, смеется.

Она бы тоже что-нибудь дарила –

Оторванную пуговицу, степлер,

Счета за коммунальные услуги,

Просроченный талончик техосмотра,

Зубную пломбу, тест с одной полоской,

Сто двадцать пятый тест с одной полоской, -

Но это далеко не так забавно.

А больше ничего не остается.

Да нечего рассказывать, хороший.

Давай-ка лучше ты мне расскажи.

28 марта 2008 года, Рязань-Москва.

Тиму

Не сходи с моих уст.

С моих карт, радаров и барных стоек.

Этот мир без тебя вообще ничего не стоит.

Пребывает сер, обездвижен, пуст.

Не сходи с моих строк.

Без тебя этот голос ждал, не умел начаться.

Ты его единственное начальство.

Направляй его, справедлив и строг.

Не сходи с моих рук, ты король червей.

Козырной, родной, узнаваемый по рубашке.

От турецких твоих кровей,

От грузинских твоих бровей,

От улыбки, в которой музыка и Бродвей,

До сих пор беспомощность и мурашки,

Не сходи с горизонта, Тим, но гряди, веди

Путеводным созвездием, выстраданной наградой,

Ты один способен меня обрадовать – значит, радуй,

Пламенем посмеивайся в груди

И не уходи.

Не сходи с моих рельсов ни в этом, ни в горнем мире.

Тысяча моих и твоих прекрасных двадцать четыре.

И одно на двоих бессмертие впереди.