Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






В празднословии всегда будет осуждение, пересуды, клевета, хвастовство, смехотворство и т.п





 

Далее приведем только некоторые поучения о грехах языка и слова. Начнем с самого распространенного греха при пустых и праздных разговорах – с осуждения и обсуждения других.

Иоанн Златоуст (т.9, ч.2, б.5): «Все люди, хотя бы не имели ни (судейского) престола, ни палачей, ни палки, однако судят согрешающих, делая это в разговорах и общих беседах».

Иосиф Оптинский (Письма, п.513): «…при разговорах многие и многих осуждают на пагубу души своей».

Георгий Затворник (Письма, п.3, 60): «…многословие, в котором царствует грех, есть непотребный разговор, противный благомыслию! В таких разговорах умножаются неприятности, кривые толки, худые суждения и презрение ближнего».

Никодим Святогорец (Невидимая брань, ч.1, гл.25): «Наибольшею же частью многоречие однозначительно с пусторечием… Пусторечие есть дверь к осуждению и клеветам, разносительница ложных вестей и мнений, сеятельница разногласий и раздоров».

Никодим Святогорец (Поучения. Две сети диавола): «Насколько ленивый нерадив в собственных делах, настолько он прилежен и усерден в обсуждении дел других людей. Насколько ему неприятно работать, настолько ему доставляет удовольствие поболтать с кем-нибудь, ведь это не требует труда. Он может целый день провести в осуждении, а если ненадолго и замолчит, то вскоре снова продолжит свои скверные беседы».

Тихон Задонский (Сокровище духовное, ст.75.2): «…нынешние христиане ничем так, как клеветой, не утешаются и не услаждаются. Что ныне на устах у людей, собравшихся вместе? То одного, то другого имя носится. О чем более разговоров у них? То об одном, то о другом бедном грешнике. Один скажет о том, другой о другом, третий о третьем, и так столько грехов и беззаконий бывает в собрании, сколько слов. Всему тому злу причиной бывает клеветник, от которого клевета началась. … О необузданный язык! Сколько ты миру делаешь зла! Как ветер пожар по всему городу или селу, так и необузданный язык всякое зло по всему государству и по всему миру разносит. Один клеветник узнал — и все уже знают; один сказал — и все говорят. О, воистину лучше стократ пасть ногами, чем языком! «Малый член язык, но много зла делает» (Иак.3:6)».

Иннокентий Херсонский (Лекции, л.6): «(В человеке естественном, плотском) в направлении своем способность суждения стремится обыкновенно туда, куда не следует. Ближе всего человеку вникать в самого себя; для этого-то и учрежден внутри его суд, но человек естественный не любит заседать в этом суде; у него дело почти решенное, что он добр и прав, и потому он упражняет свою способность суждения более в суде над другими, и даже в суде над Богом. Прислушайтесь к общему разговору, к общим пересудам: самые глупые люди делаются остроумными в суждении целей и побуждений известных поступков других».

Иоанн Крестьянкин (Опыт построения исповеди, 10-я запов.): «А осуждения и пересуды? Да мы, очевидно, реже вдыхаем воздух, чем осуждаем и мысленно, и вслух, и присутствующих, и отсутствующих. Осуждение, увы, – это самый любимый предмет наших разговоров. А Господь сказал: "Не судите, да не судимы будете..." (Мф. 7, 1). Но мы и не вспоминаем об этом. Мы потонули в осуждениях и пересудах! Мы жить без этого не можем. Собрались двое или трое, не успели рта раскрыть, всего несколько фраз произнесли – и уже осуждение, а уж в мыслях мы и вообще из осуждения не выходим».

Амвросий Оптинский (Праздничные приветствия, О грехе осуждения ближних): «…общая у всех нас немощь, когда бываем веселы или недовольны, — судить и осуждать ближнего. Немощь эта многим из нас кажется маловажной, а в самой вещи она очень велика и подвергает нас великому осуждению пред Богом. Святой апостол Павел пишет: «Тем же судом, каким судишь другого, осуждаешь себя, потому что, судя [другого], делаешь то же» (Рим. 2: 1), то есть такой же подвергаешь себя ответственности, как и согрешающий, которого осуждаешь. …Святой Димитрий Ростовский грех осуждения уподобляет седмиглавому змию, который хоботом своим отторг третью часть звезд небесных, то есть ангелов. И грех осуждения, по слову сего угодника Божия, отторгает от неба третью часть и добродетельных людей, которые без греха осуждения просияли бы, как звезды. Некоторые греху осуждения подвергаются от привычки, иные от памятозлобия, другие от зависти и ненависти, а большей частью подвергаемся мы греху сему от самомнения и возношения; несмотря на великую свою неисправимость и греховность, нам все-таки кажется, что мы лучше многих».

Иннокентий Херсонский (Молитва св. Ефрема Сирина, Слово в пяток недели 5-й Великого поста): «При пагубной невнимательности к себе и состоянию души своей, в человеке есть… несчастная наклонность к осуждению своих ближних. Не говорим уже о слабом поле, у коего наклонность к пересудам ближних делается нередко господствующей страстью: самые мужи, от коих ожидалось примеров совершенно противного, и они, наряду с немощными сосудами, раболепствуют сему недугу. И откуда берется в сем отношении дальнозрительность у самых близоруких умов! Откуда сметливость и тонкая сообразительность у самых косных на все прочие суждения! Откуда неутомимость в исследовании чужих дел и намерений у самых недеятельных! И здесь также в людях не без странного противоречия. Облеките сих самозванных судей и пересудчиков обязанностью судить грехопадения ближних по законам: они скоро потеряют терпение и будут тяготиться своей должностью, показывать небрежность в ее выполнении, хотя это вредно для блага общественного. А без обязанности, дома, в праздной беседе, сии же люди всегда готовы не утомляясь судить и пересуждать весь свет».

Схиигум. Савва (Плоды истинного покаяния, гл. Осуждение): «Господь сказал: "Не судите, да не судимы будете". Вот самый легкий способ, как мы можем избавиться от вечного осуждения, от погибели. А мы забываем слова Христовы и как только соберемся двое-трое, так и начинаем разбирать чужие дела: тот пьяница, тот злодей, а тот вор и развратник, муж не любит жену, мачеха бьет падчерицу и т.п. И так увлекаемся беседой, что не хочется расставаться. Мы видим, как собеседнику нравится наш разговор, стараемся, в угоду ему, припомнить самые мелкие детали, которые, как нам кажется, доказывают виновность тех, кого мы осуждаем. Собеседники нам кажутся рассудительными, приятными людьми, с которыми можно "душу отвести". Есть такое выражение: "душу отвести". А куда? В ад, конечно».

Феофан Затворник (Мысли на каждый день года, Неделя всех Святых, Суббота): ««Не судите, да не судимы будете» Что за болезнь — пересуды и осуждение! Все знают, что это грех, а между тем ничего нет обычнее в речах наших, как осуждение. Иной скажет: “не поставь, Господи, в осуждение”, а все-таки осуждение свое доведет до конца. Иной оправдывает себя тем, что разумному человеку надо же иметь свой взгляд на текущее, и в пересудах пытается быть хладнокровно рассуждающим; но и простое ухо не может не различать в речах его высящегося и злорадствующего осуждения. Между тем, приговор Господа за этот грех строг и решителен. Кто осуждает других, тому нет оправдания. Как же быть? Как миновать беды? Решительное средство против осуждения состоит вот в чем: считать самого себя осужденным. Кто восчувствует себя таким, тому некогда будет судить других. Только и речей у него будет: “Господи, помилуй! Господи, прости мои согрешения!”».

Исидор Пелусиот (Письма, ч.1, п. 610): «Крайне дивлюсь, как всеми возрастами овладела мучительная и жестокая болезнь, не доставляющая удовольствия и порождающая мучение. Взяла она верх над всяким достоинством, нарушила всякое благоприличие. Каждый, оставив без внимания свои грехопадения, самые важные и часто не достойные никакого снисхождения, с любопытством исследует грехи ближнего, самые малые и часто достойные снисхождения. Каждый печалится, подумав о собственных своих грехах, а разговаривая о чужих, радуется, и на то тратит все свое время, чтобы выведать и пересудить проступки других. Себе приискивает оправдания там, где их нет, а для ближнего делается жестоким и неумолимым судьею, хотя, в действительности, богат он основательными оправданиями. Посему, кто хочет придумать врачевство от такой болезни, тому надлежит обратить душевное око от чужих погрешностей на свои собственные и приучать язык говорить строго не о ближних, но о себе самом; ибо плодом сего бывает оправдание».

Антоний Оптинский (Письма к разным лицам, с. 252-253): «В наших мужеских монастырях у братии весь ропот, и вся скорбь, и все негодование — против настоятеля, и любимые у братии разговоры только судить и осуждать настоятеля (то же самое можно сказать и о начальниках в миру или о священнослужителях – от сост.), и говорить иногда о нем то, чего вовсе и нет. Думаю я, — тот же нечистый дух обеспокоивает и живущих в обителях женских, и то же самое заставляет о настоятельницах мыслить и говорить, что и у нас. Ты же, смиренная мати, «аще хощеши дни свои видети благи», то удержи язык свой от сего зла и «устне твои, еже не глаголати лести». Посему от осуждения госпожи Игуменьи своей, как от блуда, отскочи, да не осквернится душа твоя, или прямее, как от огня отбеги».

Иосиф Оптинский (Воспом. иеромонаха Иосифа): «(Иосиф Оптинский писал): «Судить – есть свойство нашего рассудка и он не может не судить. Но тут дело в том, что каждый человек должен бы строже судить самого себя, замечая все свои худые поступки, слова и помышления. Тогда бы ему даже некогда было судить и осуждать ближних. Но у нас, к сожалению, выходит наоборот. Наше все внимание рассеивается по внешним предметам; мы замечаем все, что нужно и что совсем не нужно, – и бываем строгими судьями. К себе же бываем весьма снисходительны, все извиняем. Вот тут-то наше и горе. … И о себе мы могли бы иметь правильное понятие и судить верно, потому что от себя мы укрыть свои недостатки и погрешности не можем. И это было бы полезно нам главным образом в том отношении, что привело нас к смирению, которого и одного достаточно для спасения души».

Вообще при празднословии люди хотят поделиться своими переживаниями, как плохими, так и хорошими. Например, мать хотела позвонить по телефону сыну, но в доме отключился свет на какое-то время. Она была раздосадована, и когда свет появился, то позвонив сыну, она прежде может сказать: «Хотела тебе позвонить, а свет отключили, так пришлось ждать, пока он появится». И уже после начинает говорить, что хотела сказать. Казалось бы, что в словах женщины плохого или греховного? На первый взгляд, конечно, ничего, она просто рассказала о своей досаде. Но если посмотреть по сути, то зачем нужна эта информация сыну? Ответ однозначный: не нужна, потому что это пустая информация. Но, к сожалению, мы настолько привыкли разговаривать именно так, попусту передавая свои переживания, что даже и не представляем, а как может быть по-другому.

Также часто при общениях люди лукавят, лицемерят (т.е. думают одно, а говорят другое), хотят показать себя с лучшей стороны, обманывают, льстят и мн. мн. др.

При празднословии также есть и любопытство, о котором святые отцы говорят следующее:

Феофан Затворник (Путь ко спасению, отд.1): «…пытливость …есть неудержимая склонность — без цели видеть и слышать, что где делается и как что бывает».

Нил Синайский (Письма, п. 2.28): «Если ты слишком любопытен и приятно тебе выведывать дела поступающих неблагопристойно, то забыл ты собственное свое сердце, не знаешь своей кельи, заблудился, уклонясь от истины, и идешь не тем путем. Смотри же, к какому придешь концу».

Иоанн Златоуст (т.11, ч.1, беседа 19): «…пустое любопытство (свойственно человеку) болтливому, ленивому, мешающемуся не в свое дело».

Иоанн Златоуст (т.11, ч.2, б.15): «Нет ничего в такой степени неприличного женщине, как всячески разузнавать чужие дела; впрочем не только женщине, но и мужчине, по­тому что это величайший признак бесстыдства и наглости».

(У нас же приветствие типа «как дела?» сразу настраивают на разговор о чужих делах…)

Праздные разговоры нередко бывают разговорами – сплетнями, и тот, кто любит их придумывать и разносить является сплетником, или вестовщиком.

Вот одно из описаний человека - сплетника, данное Феофрастом, древнегреческим философом 3 века до нашей эры, в его труде «Характеры». (Напоминаем, что делаем мы это для того, чтобы увидеть свое подобное поведение и склонности) И хотя здесь речь идет о крайней степени вестовщичества, когда человек привирает и преувеличивает новости, и когда разносит слухи о знакомых и малознакомых людях, но, думаю, все же это будет привести не лишним.

«Вестовщичество - это измышление ложных историй и известий, которым вестовщик хочет придать веру, а вестовщик вот какой человек. Встретив приятеля, он тотчас же с многозначительной улыбкой спрашивает: "Откуда идешь?", "Что нового?", "Как обстоит это дело?", "Не расскажешь ли чего-нибудь?". И если тот озадачен, то вестовщик пристает дальше: "Не слыхать ли чего нового? Ведь в общем слухи недурны". И затем, не дав ничего ответить, продолжает: "Да ты что, так-таки ничего и не слышал? Вот уж, надеюсь, я угощу тебя новостями!". У него всегда в запасе или какой-нибудь солдат [...], или раб Астия флейтиста, или Ликон подрядчик, который непременно сам прибыл с поля битвы. От этого-то человека он, мол, и слышал новости. Правда, источники, на которые он ссылается, передавая свои истории, таковы, что их, пожалуй, не сыщешь. А он, якобы с их слов, рассказывает, что Полиперхон и царь одержали победу в сражении и Кассандр в плену. И если кто-нибудь возразит: "А ты этому веришь?", он ответит, что дело это верное: ведь об этом уже трубят по всему городу, и слух этот все больше и больше распространяется, и все в один голос повторяют рассказ о том, что произошла страшная бойня. Веским доказательством для него служат также выражения лиц наших правителей: "Посмотреть только, как вытянулись у всех физиономии". Затем, по его словам, удалось узнать, будто у них в доме скрывается вот уже пять дней некто прибывший из Македонии: он-то и знает все это. Передавая далее все подробности, вестовщик совершенно натурально вздыхает, восклицая при этом: "Несчастный Кассандр! Бедняга! Подумать только: какие превратности судьбы! Напрасно, значит, ты достиг такого могущества". [...] И, наконец, говорит приятелю: "Об этом только ты один должен знать". А сам уже обегал весь город и рассказал об этих новостях».

Думаю, что некоторые из нас увидели в себе кое-что знакомое, когда нам очень хочется кому-то рассказать какой-нибудь слух, и при этом мы ссылаемся на какие-то проверенные источники, или когда по секрету рассказываем что-то всем знакомым. Страсть празднословия и вестовщичества просто тянет нас за язык, чтобы поделиться с кем-то какой-нибудь горячей новостью.

При общении людей нередко встречается хвастовство, которое происходит от гордости и тщеславия.

Иоанн Лествичник (Лествица, сл.11): «Многоглаголание есть седалище, на котором тщеславие любит являться и торжественно себя выставлять».

Вот, например, как лгут гордецы и хвастуны.

Паисий Святогорец (Страсти и добродетели, ч.2, гл.4,3): «Пришёл как-то раз ко мне в келью сержант жандармерии, такой развязный, и пустился в разговоры... "Я полицейский, я такой, я сякой!" Был бы он начальником всей жандармерии и то бы так не говорил Ужас!». …Один монах мне рассказывал, что когда он жил в миру, то как-то раз подарил своему знакомому дорогой плащ. Как-то они оказались вместе в одной компании. Его знакомый был одет в тот самый плащ. Во время разговора он вдруг говорит: "А известно ли вам, откуда у меня этот плащ? Из Парижа! А знаете сколько он стоит?" Он говорил это в присутствии человека, от которого получил плащ в подарок! (Вопрос) - Он что, глупый? (Ответ) - Кто может быть глупее гордого? Гордость делает из человека посмешище».

Например, себя выставление особенно распространено среди мужчин и молодежи, как хвастовство о блуде.

Василий Кинешемский (Толкование на Ев. от Марка, гл.10, 1-16): «Грехи этого рода не скрывают со стыдом, как позорное пятно, но их выставляют напоказ, ими хвастаются, ими щеголяют. Если их нет, их выдумывают, о них рассказывают вымышленные истории в кругу веселых собутыльников. Удаль и успех в волокитстве считаются чуть ли не геройством, и так называемым львам, светским фатам, специализировавшимся в разврате, многие искренне завидуют. Дух блуда царит в современной жизни как полновластный властелин».

Есть и не такие порочные предметы хвастовства, но все равно по страстям, например, о членах семьи, о материальном положении, о своих успехах и т.д.

Иоанн Крестьянкин (Опыт построения исповеди, 8-я запов.): «Иной хвастается, что не привык денег считать, все до копейки на ветер пускает, – это грех расточительства».

Нравственное богословие Е. Попова (Грехи против 9-й запов., грех: Самохвальство вообще и случайными какими либо преимуществами, особенно пред новыми лицами): «Самохвал… прямо величает себя пред другими. Утонченность его приемов… тем выражается, что он при встрече с новыми лицами, которые совсем не знают его, так и ведет свою речь, чтоб эти люди тотчас поняли, с кем имеют встречу. Кратко сказать, самохвальство есть тщеславие на словах или горделивость на языке: вся причина здесь в речи, в словах. Признаемся искренно, кто же из нас не готов похвалиться собой и своим?».

Также при празднословии может быть и учительство от гордости. Очень часто мы, грешники, говорим от горделивого самомнения, считая, что мы очень хорошо что-то понимаем и знаем, и нам хочется высказать свое мнение, и начинаем многословить и разглагольствовать. Нередко это может быть и навязчивое учительство, когда у нас никто не просит ни совета, ни разъяснений. И, как правило, в этих речах будет и себя показывание, и много лишней информации, и осуждения и мн. мн. другое.

Иоанн Крестьянкин (Опыт построения исповеди, 2-я запов.): «Мы любим учить, указывать, любим вмешиваться в чужие дела, по гордости своей, воображая себя много умнее и рассудительнее других».

Игнатий Брянчанинов (Советы относительно душевного иноческого делания, гл.13): «Тщеславие и самомнение любят учить и наставлять».

Тихон Задонский (Сокровище духовное, ст.123): «Высокоумие показывает себя выставлением своих добрых дел, презрением и уничтожением других и осуждением их, и себя самого возношением больше прочих. Оно фарисейские слова хотя внешне и не произносит, однако внутри сердца своего говорит: «Я не таков, как прочие люди» (Лк 18:11)».

При наставлении другого, как и при другом добром деле, человек испытывает удовольствие от себя самого и оттого что и как он говорит, а также любуется собой.

Феофан Затворник (Сб. «Внутренняя жизнь», 21): «Вы сделали какое-нибудь доброе дело: поспешили в церковь, прилежно помолились в ней, подали милостыню, дали благой совет, отказались от какого-нибудь удовольствия для пользы душевной - тотчас зарождается в душе чувство самодовольства и помышление о своем достоинстве».

Паисий Святогорец (Духовное пробуждение, т.2): «(Есть люди) которые находят удовольствие в мирских разговорах и в эгоистичном высказывании собственных мнений».

Конечно, мы должны наставлять и помогать друг другу, но не должны любоваться собой и красоваться перед другими. К сожалению, мы, грешники, даже не представляем себе, как это не получать удовольствие от себя самого…

Нередко во время общения людей происходят разговоры на непристойные темы или любовные заигрывания.

Иоанн Крестьянкин (Опыт построения исповеди, 6-я запов. блаженства): «Все мы, как один, без исключения, подвергаемся блудным нечистым помыслам, услаждаемся ими, подогревая и укореняя их в сердце своем. Засматриваемся на красивые лица с вожделением, грешим сквернословием, любовными помыслами, …болтливостью, непристойными шутками, рассказыванием и слушанием непристойных анекдотов и прочих двусмысленных грязных фраз, намеков, острот и шуток».

Также очень распространены при празднословии - шутки и смех. Вообще для празднословия особо характерно желание рассказать какую-то веселую ситуацию или конфуз.

И так как для некоторых людей непонятно, в чем может быть грех от смеха, то приведем несколько поучений, которые все разъяснят.

Иоанн Златоуст (т.12, ч.1, б.15): «Не смех - зло, но зло то, когда он бывает без меры, когда он неуместен. Способность смеха дана нам для того, чтобы мы употребляли её, когда увидим друзей после долгой разлуки, чтобы, когда увидим какого-нибудь изнурённого и павшего духом, ободрить его улыбкою, а не для того, чтобы хохотать и постоянно смеяться; способность смеха внедрена в нашу душу для того, чтобы душа иногда получала облегчение, а не для того, чтобы она расслаблялась».

Василий Великий (Правила пространно изложенные…, в.17): «Предаваться неудержимому и неумеренному смеху — знак невоздержности, необузданных движений и не сокращаемого строгим разумом надмения в душе. Душевную радость изъявить светлой улыбкой не противно приличию, насколько только выражается написанное: «Веселое сердце делает лице веселым» (Притч.15, 13). Но смеяться громко, всем телом приходить в невольное сотрясение свойственно человеку необузданному, неискусному, не умеющему владеть собою. Это рассуждение подтверждает мудрейший Соломон, говоря: «Глупый в смехе возвышает голос свой, а муж благоразумный едва тихо улыбнется» (Сир. 21,23). …Не должно же вводить вас в заблуждение одинаковое наименование «смех». Ибо Писанию обычно называть нередко смехом душевную радость и веселое расположение при получении благ».

Иосиф Оптинский (Письма, п.123): «Иное дело быть веселым (не унылым), и иное смеяться (хохотать)».

Нравственное богословие Е. Попова (Грехи против 9-й запов., грех: Безвременный и чрезмерный (неподобный) смех): «…когда (смех) бывает безвременным и непрерывным, как у молодых девиц и юношей (совсем не над чем смеяться, а смеются): то, подобно болтливости, составляет признак неразумия и обличает крайнюю рассеянность».

Иоанн Лествичник (Лествица, сл.12): «…многословие же и смехотворство порождают ложь».

Иоанн Златоуст (т.2, ч.2, Беседа о том, что аскету не должно предаваться шутливости): «Побойся того, чтоб Господь не разгневался на тебя за твой смех, – Господь, назвавший блаженными плачущих, а смеющихся несчастными (Лк.6:21,25), убойся того, чтоб диавол, заметив твою веселость и громкий смех, отсутствие страха к Богу и забвение того, что полезно, не вошел в твою душу и не посеял своих плевел».

Иоанн Златоуст (т.2, ч.1, О статуях беседа 15): «Так, например, смех и шуточные слова не кажутся явным грехом, а ведут к явному греху: часто от смеха рождаются скверные слова, от скверных слов еще более скверные дела; часто от слов и смеха ругательство и оскорбление, от ругательства и оскорбления удары и раны, от ран и ударов смертельные поражения и убийства. Итак, если желаешь себе добра, убегай не только скверных слов и скверных дел, - не только ударов, ран и убийств, но даже и безвременного смеха, даже и шуточных слов; потому что они бывают корнем последующих зол».

Схииг. Савва (О главных христианских добродетелях и гордости, гл. Гордость): «Человек (гордый) ведет себя как будто нормально, но опытный глаз усматривает в нем начало болезни. Человек доволен собой. У него хорошее настроение: он напевает, улыбается, даже часто смеется и порой без причины громко хохочет; оригинальничает, острит; делает разные приемы, чтобы обратить на себя внимание присутствующих; любит много говорить, и в его разговоре слышится бесконечное «Я», но от одного неодобрительного слова настроение его быстро меняется, и он делается вялым, а от похвалы снова расцветает как «майская роза» и начинает порхать как мотылек. Но, в общем, в этой стадии настроение у него остается светлым».

Феофан Новозерский (Наставления, 157): «Возьмите же в пример жизнь мирскую или, сказать, плотскую; там смехотворство, шутки, танцы и прочие веселости и невоздержание и до чего оные доводят? До грехопадения! Сравните ж с сею жизнь духовную, какое сходство в них найдете? В плотской жизни: веселости, шутки, и смехотворство, и роскошь: а в духовной: скромность, смирение, молитва, воздержание, пост; и та греховная жизнь Богу противна, а добродетельная - приятна; сверх сего нужен для нас и плачь. Христос Сын Божий ублажает плачущих: "блажени плачущии, яко тии утешатся", как в здешней, а паче в будущей жизни, в царствии небесном. А о плотской жизни сказал Господь: горе вам смеющимся, яко восплачете а возрыдаете: где ж? во аде! Так сказано в притче о богатом».

Климент Александрийский (Педагог, гл.2, 5): «Все питавшие в себе склонность воспроизводить вещи смешные, или, лучше сказать, глумливо копировать состояния забавные, должны быть изгнаны из нашей республики. Так как все слова состоят выражением образа мыслей и характера, то невозможно, чтобы не было чего-нибудь смешного в характере того, кому нравится вдаваться в речи смешные. Слово: «Не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приносить плоды добрые» (Мф. 7, 18) применимо и к настоящему обстоятельству, потому что слово является, ведь, плодом нравственных расположений. Итак, если шутники из нашей республики изгоняются, то тем меньше права имеем сами мы возбуждать смех своим шутовством; странно себе позволять воспроизведение вещей, которых и слушание нам непозволительно. … Нет, мы не можем добровольно превращать себя в шутов гороховых. Потому что каким это образом можно смешным быть или казаться, не глумясь над словом и разумом, этими драгоценнейшими благами человека? …Можно отпускать остроты, но прилично и мило, из остроумия не делая шутовства. Но и в смехе, который остроумием возбуждается, следует соблюдать меру в известных границах его себе позволяя, можно обнаружить соблюдение тонких приличий; но тот же смех, если он переходит границы, может свидетельствовать и о разнузданности нашего нрава. Говоря коротко: что человеку самой природой устроено, того запрещать ему не следует, но и в этом, нам свойственном от природы, необходимо соблюдать правую меру, благовременность и целесообразность. Нельзя же на том основании, что человеку смеяться естественно, все делать предметом смеха. И лошадь, ведь, которой ржать естественно, не на все ржет. В качестве творений одаренных разумом, должны мы поддерживать в себе надлежащую гармонию, суровость своей серьезности и необычную сосредоточенность ослабляя изящно (эстетически), но не позволяя себе и распускаться до неэстетичности. Гармоническая, разливающаяся по всему нашему лицу веселость, прекрасная светлая разглаженность его черт, представляя собою как бы тонов ослабление и смягчение при игре на музыкальном каком инструменте, называется улыбкой; такая улыбка может всходить на лице и мудрена. Неэстетичное же сведение черт лица называется, если дело идет о женщине, хихиканьем, - но это смех и непотребных женщин, - а если дело мужчин касается то - хохотом; и оно представляет собой смех бесчинный, вызывающий. …Но с другой стороны не представляет собой ничего изящного вид и мрачный; следует серьезности лишь не отлагать. Более же всего нравится мне тот, кто, статным лицом улыбаясь, благородной его выразительностью при этом продолжает внушать к себе почтение; это прекраснее, нежели просто улыбаться, о необходимости при этом наблюдать представительность вовсе забывая; смех первого труднее осмеять. Но даже и в простой улыбке следует выказывать благовоспитанность; и если бы пришлось нам слушать о вещах гнусных, то естественнее при этом краснеть, чем смеяться; в последнем случае может показаться, что мы сочувствуем такого рода вещам и находим в них удовольствие. … Не следует и постоянно смеяться; это выходило бы за пределы правой меры. Равным образом не следует и в присутствии старших и других достопочтенных лиц смеяться; нужно ждать, сами они для развеселения нас не сделают ли какого тонкого и остроумного замечания. Тем более не следует смеяться перед всяким встречным, где бы он ни попался, всему и над всем. …Следует и о том думать, как происходящей из смеха вольностью речей простое их неприличие доводится до срамословия».

Феофан Затворник (Толк. на посл. Ефесянам, 5, 4): «Никто не станет спорить с этим, равно и с тем, что неприлично срамословие и буесловие, но чтобы надлежало изгнать из христианских обществ шутки, острословие и смехи — это не всякий вмещает. Заметил это святой Златоуст и пространно обличает такое суждение и дело (т.11, ч.1, б.17 – от сост.). Выпишем некоторые из его положений. «Что пользы сказать шутку? Только возбудим ею смех. …Да не будет ни одного слова праздного, так как от празднословия можно перейти к разговору неприличному. Теперь время не увеселений, но плача, скорбей и рыданий. А ты шутишь! Какой боец, вышедши на арену, оставляет борьбу с противником и произносит шутки? Близ тебя диавол ходит вокруг, рыкая, чтобы поглотить тебя, все воздвигает и все обращает на твою голову, замышляет, как бы выгнать тебя из твоего убежища, скрежещет зубами, воет, раздувает огонь против твоего спасения, а ты сидишь и произносишь шутки, пустословишь и произносишь неприличные речи?! Можешь ли ты одолеть его? Мы забавляемся по-детски, возлюбленные! Христос распят на кресте из-за твоих злодеяний, а ты смеешься? Он потерпел заушения и столько пострадал из-за твоих бедствий и объявшей тебя бури, а ты веселишься? И разве не тем более ты этим Его оскорбляешь? Посмотрим, каков должен быть святой? — Он должен быть тихим, кротким, скорбящим, плачущим, сокрушенным. Следовательно, кто говорит шутки, тот не святой, и такой — смешон. Это позволительно только играющим на сцене. Где срамота, там и шутки. Послушай, что говорит Пророк: «работайте Господеви со страхом и радуйтеся Ему с трепетом» (Пс. 2, 11). Шутливость делает душу слабою, ленивою, вялою. Прекрасно, если душа трезвенна, — ее нельзя увлечь, а рассеянной кто не увлечет? Она будет обманута сама собою и не нужно ей будет козней и нападений диавола. Много зол гнездится в пристрастной до шуток душе, — большая рассеянность и пустота; расстраивается порядок, ослабляется благоустройство, исчезает страх, отступает благочестие. У тебя есть язык не для того, чтобы передразнивать других, а для того, чтобы благодарить Бога. Изгоним этот обычай из-за трапез. Изгнавши отвсюду этот обычай, будем говорить то, что нам прилично, и пусть святые уста не произносят слов, свойственных устам бесчестным и позорным…»».

И в заключение обзора о праздных разговорах отметим о том, что праздные разговоры имеют такие особенности:

- люди разговаривают о каких-то пустых делах – кто что сделал, кто что сказал, кто что увидел или услышал и т.п. –вся эта информация пустая и сплошной пересуд;

– рассказ о событиях происходит в форме прямой речи – что он сказал или что сказал другой (и при этом разыгрывается некий спектакль);

– наряду с передачей бывших в реальности диалогов, передаются свои суждения, которые являются уточняющими или объясняющими что-то, чтобы слушатель понял о ком-то или о чем-то; и эти уточнения могут быть очень долгими и слишком подробными, и в итоге может происходить переход на другую тему;

– в разговоре передается уже приготовленная заранее мысленная речь или произносится то, что человек уже много раз неосознанно или осознанно повторял в своем уме;

– может быть переход на другую тему по ассоциации или от какого-то сказанного слова; например, в разговоре упоминается, что кто-то зашел в магазин и купил селедку, и собирается рассказывать что-то далее, как вдруг слушатель перебивает и начинает рассказывать, какой-то рецепт салата с селедкой, который он недавно готовил;

– нередким при праздных разговорах является повторение одних и тех же слов через какое-то время (как бы человек смакует).

Более мы не будем говорить о других видах греха языка, связанных с празднословием, чтобы не отойти от рассматриваемой нами темы, но уже этот короткий обзор показал насколько опасно и чревато празднословие. Думаю, что очень многим из нас, христианам, стоит внимательно посмотреть, о чем наше общение с такими же верующими (здесь уже речь не идет о разговорах с неверующими, т.к. там одно сплошное празднословие и пересуды), и, увидев, что это всё это о суете, пересуды и осуждения, следует прекратить об этом общаться между собой.

 

Date: 2015-10-19; view: 580; Нарушение авторских прав; Помощь в написании работы --> СЮДА...



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.005 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию