Защитник. Встретил Защитника. Он привез какие‑то бумаги Хозяину (тот был дома)

Встретил Защитника. Он привез какие‑то бумаги Хозяину (тот был дома). Домой я ехал с ним в его служебной машине. Он был мрачен. Я спросил, в чем причина. Трудности у банка?

– Наоборот, – ответил он. – Дела у банка идут хорошо. Даже слишком хорошо. Вот это‑то и плохо.

– Вы выражаетесь парадоксами.

– Если бы только парадоксы! Ворочают десятками миллионов долларов. И где граница легальности и нелегальности – сам черт ногу поломает. Десятки миллионов уплывают на Запад. Но это еще полбеды. К этому привыкли. У всех влиятельных личностей рыльце в пушку.

– А в чем беда?

– Еще больше миллионов стало приплывать с Запада. И отнюдь не на нужды российской экономики.

– А это зачем?

– Идут какие‑то мировые финансовые операции, от которых волосы дыбом встают. Причем почти в открытую. Впечатление такое, будто готовят финансовую катастрофу.

– Зачем?

– Зачем устроили азиатский финансовый кризис?! А у нас поводов поболе. Вы же знаете, ради наживы немногих устраивались мировые войны, уносившие десятки миллионов людей и причинявшие ущерб в сотни триллионов долларов. Строго между нами: если у вас есть деньги в банке, заберите все и истратьте или переведите в доллары. Пока еще можно купить их.

– Какие у меня деньги?!

– И никаких серьезных денежных операции! Вы как‑то говорили, что ваш сын собирается бизнесом заняться. Отговорите, пусть подождет.

– Спасибо за совет.

– Жизнь становится все более страшной. Хотя я сравнительно хорошо обеспечен, это не дает успокоения. Помните сталинские доклады по принципу «у нас раньше не было того‑то (имелись в виду конкретные отрасли индустрии, культура, образование и т.п.), теперь это есть у нас»? В наше постсоветское время новым вождям пора делать доклады наоборот: у нас было то‑то и то‑то (в смысле достижений), теперь этого нет у нас, зато у нас не было нищеты, теперь она есть у нас; у нас не было безработицы, у нас она есть теперь; у нас не было массовой наркомании, у нас она есть теперь и т.д.

– Вам бы сатирические книги писать!

– Я много знаю о том, что происходило в аппарате ЦК КПСС перед избранием Горбачева и после. Я действительно мог бы сенсационную книгу написать. А кто ее напечатает?!

– Оппозиционная пресса.

– Почти все оппозиционеры вылезли на арену истории вместе с Горбачевым. Это они начали антикоммунистический переворот. Все, что было до августа девяносто первого, а для многих до октября девяносто третьего, для них – табу.

– Издать за свой счет.

– Дорого. И резонанса никакого. Раздам экземпляров сотню знакомым – и все.

– Значит механизм контрреволюции так и останется неизвестным потомкам?

– Кое‑что будет открыто. Западные секретные службы будут хвастаться победой и своей работой. И выдадут кое‑кого и кое‑что. Но когда это будет? И как это будет преподнесено? Кстати, как идут дела с репетиторством?

– Движутся к концу. Скоро экзамен.

– Будут другие экзамены. Беритесь за любую дисциплину. Если потребуется кого‑нибудь натаскивать по Закону Божию, беритесь!

Защитник подвез меня до дома, а сам поехал в банк. Мне его стало жаль. Для него этот перелом, конечно, огромная потеря. Может быть, большая, чем для меня. Быть на высотах власти и оказаться в положении второстепенного служащего банка, зависеть от произвола Хозяина – это удар страшный. Как он его перенес? Да и перенес ли? Вот и я внешне держусь так, как будто ничего особенного не случилось. Я похудел, а знакомые говорят, будто я помолодел. Но внутренне я постарел на Вечность. И ничего, кроме непреходящей боли, внутри у меня не осталось.