Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






Заход солнца





 

Меглин была довольна: ялик доплыл до устья как раз вовремя. Ветер почти утих, но последние воды отлива понесли судно прямиком к поселению на южном побережье. Стоя на палубе, чародеи упивались живописным зрелищем заката. Почти точно за кормой вечернее солнце опускалось в расплавленное золото волн, и черные силуэты холмов отчетливо прорисовывались на пламенеющем небе. Впереди, над бескрайними просторами моря, синева безоблачного небосвода сгущалась до загадочных оттенков аметиста и сапфира, и, казалось, медленно плыли в темнеющей зыби острова, остроконечные вершины которых горели в лучах зари.

Сказочная картина заставила сердце Элиона сжаться от привычной тоски. Милая, незабвенная Мельнит! Прирожденная морячка, здесь она оказалась бы в родной стихии; капризные, переменчивые волны и ветры охотно делились с этой женщиной своими тайнами. Она обожала маленькие пристани, рыбацкие поселения с их грубыми тавернами. Ничто не доставляло Мельнит большего наслаждения, чем до глубокой ночи просудачить с осипшими торговками рыбой, матросами, портовыми грузчиками и веселыми девицами. А как она слушала сочные, живые байки какого‑нибудь странника или простого бродяги! Перед Элионом будто наяву предстало увлеченное лицо подруги, ее восторженная улыбка и мягкие блики от свечей в медно‑рыжих волосах.

«Сгинь! Оставь меня в покое, призрак!»

Элиона застала врасплох эта внезапная вспышка собственной ярости. Как бы ни ранили душу болезненные воспоминания, прежде он всегда встречал их с распростертыми объятиями.

Ты уверен, что это Мельнит преследует тебя, а не наоборот? – тихо промолвила Вельдан у него в разуме. – Может, уже пора отпустить ее с миром?

Только не это, – покачал головой чародей. – Покуда она жива в моем сердце, я словно по‑прежнему надеюсь еще увидеть свою подругу – вот‑вот, за ближайшим поворотом. – Перед глазами Элиона поплыла и закачалась золотистая дымка. – Отпустить ее, как ты говоришь, – значит признаться самому себе, что Мельнит никогда не вернется. А я не вынесу этой утраты.

Однако, не успев договорить, чародей ощутил горький укор совести: так ли часто он думал об ушедшей в эти смутные, насыщенные событиями дни? И если уж быть до конца честным, разве от этой вынужденной передышки не полегчало на сердце?

Устье реки оканчивалось парой мысов, выдающихся далеко в море. Глубокий залив у края южного выступа окружали низенькие домишки из серого камня. Меглин резко повернула румпель – ялик слегка накренился, повернул и лениво проскрежетал о бревна плавучего заграждения.

– Тютелька в тютельку! – сказала себе капитанша. – Ветра‑то считай, что и не осталось.

С прощальным дуновением бриза суденышко вошло в гавань. В конце причала, где высился величественный факел маяка, старик и мальчонка покачивали удочками, усевшись прямо на краю дока. Рыбаки приветственно помахали ялику; при виде дракена, свернувшегося на корме, у обоих отвисли челюсти. Меглин искусно провела судно вдоль каменного причала и наконец пришвартовалась у длинного парусного барка.

– Э‑ге‑гей, Арнонд! Я привезла тебе пассажиров! – прокричала она.

Тут же открылся один из люков корабля, и оттуда показался широкоплечий мужчина с бычьей шеей и коротко стриженными черными волосами. Широко ухмыльнувшись, капитан барка проорал:

– Здорово, Меглин! Прекрасно уложилась!

– Да ладно, просто поймала остатки отлива, – отмахнулась та и соскочила на берег помочь Чалэсу закрепить ялик.

Стриженый великан тоже выбрался на пристань и сгреб гостью в крепкие объятия.

– Э‑э, поставь на место, задушишь! – отбивалась Меглин. – Смотри, вот застанет тебя Ровен с другой женщиной! Кстати, как она?

– Расцветает! – Капитан описал руками в воздухе широкий круг и еще шире расплылся в довольной улыбке. – Сейчас поднимется к нам. Она теперь такая огромная, что еле пролезает в люк.

– Наверно, уже недолго ждать?

– Ага. Прокатимся с вами – и все, на покой. Пусть карапуз родится, потом возьмемся за старое. Вот интересно будет ходить под парусом с малышом!

– Даже интереснее, чем ты думаешь, – расхохоталась капитанша.

Арнонд пожал плечами.

– Ничего. Мы с Ровен и сами выросли в море. Главное, чтобы семья была вместе.

В эту минуту молоденькая высокая женщина, неуклюже пыхтя, вылезла на палубу, и капитан бросился на помощь супруге. Вскоре оба спустились на берег. Меглин залюбовалась миловидными чертами нежного лица подруги, огненным отливом ее длинных темных локонов.

– Знаешь, Арнонд сказал сущую правду. Ты действительно расцвела, дорогая!

Ровен засмеялась:

– Ладно, послужу хоть украшением, все какая‑то польза! Добрые денечки, когда я натягивала канаты и таскала на себе ящики с грузом, пока что закончились!

– Не спеши, – отозвался супруг. – Теперь у нас есть Зидрас, он тоже отлично справляется. Если, конечно, выманить шельмеца из таверны.

Меглин закатила глаза:

– Старый бродяга все не меняется? Хорошо, пока мы его ждем, позвольте представить ваших пассажиров.

Она обернулась к чародеям и Аили, скромно стоящим у трапа, и позвала друзей на берег. Последним, чуть не опрокинув ялик, сошел громоздкий дракен.

– …а это Казарл, – закончила капитанша.

– Надеюсь, от этого страшилища у тебя не начнутся схватки, Ровен? – вставил слово Элион.

– Я не так пуглива, – улыбнулась та. – И по‑моему, он прелесть.

Дракен изумленно округлил глаза, когда женщина протянула руку и погладила его по носу, – а затем издал из глубины горла раскатистый клекот, отдаленно похожий на кошачье мурлыканье. Элиону достался взгляд, полный яда:

Сразу видно человека редкого ума и проницательности. Чего не скажешь о некоторых.

Поблагодарив Меглин, пассажиры принялись перетаскивать вещи на барк. Чалэс направился было в таверну за Зидрасом, но капитанша воскликнула:

– Эй, к чему отрывать старину матроса от кружки рома ради таких пустяков? Лучше уж я займу его место, чем зря околачиваться в порту до вашего возвращения. Люблю я реку, но иногда и в море выйти для разнообразия не повредит.

Арнонд посмотрел на нее с сомнением, а Ровен высказалась без обиняков:

– Поскольку капитан здесь мой супруг, приказы может отдавать он один.

Элиона восхитила эта дерзость: все‑таки Меглин – хозяйка барка! Но та лишь усмехнулась:

– А ты просто рявкни на меня, как начну забываться! Видишь, я сама напрашиваюсь.

– Рявкнуть? – Капитан обнял беременную супругу за плечи, весь просияв от гордости. – Будь спокойна: она так тебя отчихвостит, что мало не покажется.

Меглин кинула взгляд на вечереющее небо.

– Раз уж я тут не могу распоряжаться, как насчет небольшого пожелания? Вроде бы ветерок потянул. Не пора ли нам готовиться в путь?

Спустя полчаса барк неторопливо покинул бухту и устремился в открытое море.

– Как хорошо, что мы снова в пути, Элион! – Глаза Вельдан лихорадочно блестели. – Я целый день изводилась, все думала о Тулак и Завале: что, если драконы снова их похитят? Скорее бы уж вернуть обоих в Гендиваль!

 

Дело шло к вечеру, когда укрытие наконец было завершено.

– Ну вот, – сказала наемница, вытирая пальцы о многострадальные штанины. – Теперь ночь переживем, как люди. Гляди‑ка, а мы неплохо потрудились.

Бывшего иерарха распирала гордость: как‑никак первое жилище, возведенное собственными руками. Пусть грязные ладони горят и ноют от боли, пусть не счесть царапин, мозолей и ссадин – какая разница! Кривобокая постройка чудилась ему верхом совершенства, хотя менее предубежденный наблюдатель вряд ли счел бы ее изящной. Когда же ночь? Завалю не терпелось испытать творение на деле.

Но разве Тулак, эта прирожденная рабовладелица, позволит усталому труженику почивать на лаврах? Ничего подобного! Иерарх не успел и глазом моргнуть, как в руках у него оказались дно от кувшина и жестянка.

– Сходи за водой, ладно? Где‑то в паре сотен ярдов отсюда по скале течет ручеек. А я пока я разведу огонь.

Пошарив в нагрудном кармане рубашки, старуха достала кремень.

– Запомни, сынок, вот эта штука должна быть всегда с собой. На всякий случай. Заведи такую привычку, и когда‑нибудь она еще сослужит добрую службу.

Заваль медленно побрел прочь, не сводя взгляда со скал.

«А ведь я, пожалуй, делаю успехи. Кто бы мог подумать! Бывший иерарх учится выживанию».

Струйка воды еле‑еле капала на песок. Заваль с трудом дождался, пока жестянка наполнится до краев. Что, неужели так мало? Да эдак он всю ночь пробегает туда и обратно! Обреченно вздохнув, иерарх скорее подставил под ручеек обломок кувшина и принялся нетерпеливо топтаться на месте, дрожа от ветра.

Закат окрасил пляж в оттенки золота и яркой меди, когда Заваль вернулся в укрытие. В крохотной берлоге меж валунов весело полыхал костерок. На крышке, снятой с жестяной коробки, поджаривались крабы, шипя и потрескивая от пламени. Иерарх потянул носом аппетитный запах – и чуть не захлебнулся слюной. Тулак сидела на камне у самой воды; компания добарков качалась на волнах у ног наемницы. «Интересно, о чем они беседуют», – подумал Заваль. И сам изумился тому, как быстро привыкает к мысли, что мохнатые малютки способны общаться. С величайшей осторожностью опустив на берег сосуды с бесценной – до последней капельки – влагой, иерарх подошел поближе. За спиной Тулак лежала куча серебристой рыбы; наёмница быстро и ловко чистила ее острым ножиком.

– Эй, а это откуда взялось? – воскликнул Заваль.

– Клинок‑то? – переспросила старуха. – Он был у меня в сапоге.

– Так что ж ты… – Товарищ задохнулся от гнева. – Я все ладони в кровь содрал, ломая ветки!

– Ничего твоим ручкам не станется. Даже не думай, я не дала бы затупить или сломать кинжал о грубый хворост! Ведь неизвестно, где окажешься завтра. Ножик – это все, что у нас есть: наше орудие труда, наша защита. И я лучше почищу им рыбу. Насчет меча могу сказать то же самое.

– Ну да, конечно, так просто. – Заваль вздохнул и присел на камень. – Иногда я чувствую себя круглым дураком.

– И это речь иерарха Каллисиоры? – ахнула наемница.

– Какой же я теперь иерарх?! – Мужчина отвернулся и устремил взор куда‑то вдаль. – Сам не ведаю, кто я.

– Придется выяснить. Представь, как это будет увлекательно! – возразила Тулак и хитро подмигнула. – Ты столько узнаешь о себе, об Аили.

Мужчина залился краской и хотел было перебить старуху, но та гнула свое:

– Послушай, сынок, с тобой все в порядке – только, пожалуйста, не вздумай распускать нюни. Ты ничем не хуже прочих людей. После стольких лет тепличного существования начинать новую жизнь нелегко, и я, признаться, ждала от тебя меньшего. Погоди, и ты ко всему привыкнешь. Настанет день, когда у тебя найдется собственный нож в сапоге, – она ухмыльнулась, – я даже подскажу, где такие делают.

Мокрая галька захрустела под ногами друзей по несчастью. Вернувшись в укрытие, Тулак завернула несколько рыбин в большие листья и положила их печься в горячие голыши у костра.

– Добарки? На них напали какие‑то твари, я так и не поняла, какие именно, – неспешно рассказывала наемница в ожидании ужина. – Похоже, они явились из‑за магических Завес, подобно крылатым чудищам, истребившим Тиаронд. Бедные существа полагают, что они – единственные, кому удалось выжить в этой войне. Их чародей Мрайнил решил наплевать на законы и перевез уцелевших товарищей в Гендиваль, пока их расу не истребили под корень. Страшно подумать, как ответил бы на это Кергорн. Но, к счастью, власть уже переменилась, и кто бы ни занял его место, добарки уповают, что новичок проявит к ним больше великодушия. – Старуха пожала плечами. – Я тоже на это надеюсь. Иначе оставаться и нам скитальцами до конца своих дней.

– Скажи, когда вы говорили с Вельдан, ты не заметила в ее голосе беспокойства по этому поводу?

Тулак широко ухмыльнулась:

– Очень хороший вопрос. Она так и не сказала, кто стал архимагом. Но ни малейшей тревоги я не уловила.

– Вот и отлично. – Заваль поерзал на камне, устраиваясь поудобней, и протянул руки к потрескивающему костру. – Ты оказалась права, жилье и костер – все, что нужно человеку. Я почти счастлив. Долго еще печься этой рыбе?

Наемница потыкала острием ножа в дымящиеся листья.

– Она уже готова. Как и мой бедный желудок.

Иерарх разделял ее чувства. Он и сам изголодался, как никогда в жизни.

По очереди передавая друг другу нож и «ложку» из раковины моллюска, Тулак и Заваль поели рыбы прямо с пышущих жаром камней. Белое мясо крабов, извлеченное из расколотых панцирей, оказалось заметно жестче. По окончании трапезы, когда на берегу сильно похолодало, наемница подкормила огонь дровами. Товарищи придвинулись ближе к дымному костерку. Ветер завывал все громче. Вокруг сгущалась ночная тьма, и в Далеких небесах загорались первые звезды.

Хотя дракон Этон и утратил осязаемое тело, янтарное горячее пламя по‑прежнему притягивало его душу. В этих сияющих языках он увидел неясные отблески ослепительного света в хрустальных небесах родной Альтевы; дракону вспомнились друзья, которых он лишился, и размах собственных великолепных крыльев, упивающихся живительными лучами солнца.

Все тщетно, ничего не вернуть. Прекрасное, гибкое, золотое тело Этона превратилось в груду гниющей плоти, а сверкающие крылья переломаны в том злополучном горном обвале. Если бы не внезапное появление Заваля, жизнь дракона угасла бы навеки, будто свеча. Что же осталось теперь? Дух, разум и бесценная память Провидца, вобравшая опыт всего драконьего рода. И все они – лишь незваные гости, кое‑как прилепившиеся к рассудку слабого, уязвимого человека. Негусто. Но отныне о большем нельзя и мечтать. А дом – дом потерян безвозвратно. Этона охватили тоска и бесконечное одиночество; от боли хотелось оглушительно выть на луну.

В то день, когда дирканы пленили Заваля, дракону впервые открылись некие горькие истины. Этон всегда сожалел о том, что его народ ввел свою лазутчицу в Тайный Совет, отношения в котором изначально строились на взаимной помощи и доверии. Впервые увидев хищных, злобных трутней, он сразу догадался: это Скрива дала знать прочим, где Провидец. Друзья вернут его домой! Но ликование длилось недолго. Новое озарение с чудовищной силой поразило несчастного. Как только из головы Заваля выпотрошат память драконьего рода и передадут ее преемнику Этона, с хрупким человеком будет покончено. И с самим бывшим провидцем – тоже.

– Но я не желаю умирать!!!

 

Иерарх клевал носом, глядя в огонь, когда в голове мощным эхом прокатился громогласный вопль дракона, заставив человека вскочить с места. Заваль совершенно забыл о своем невероятном госте за этот день, полный забот о хлебе насущном. Тулак тоже вскочила, доставая меч из ножен.

– Что? В чем дело?

Иерарх набрал полную грудь воздуха, медленно выдохнул – и уселся обратно.

– Извини. Ложная тревога.

Зачем старухе лишнее беспокойство? Заваль решил сам разобраться с Этоном. Имеет он право на собственные тайны?

Наемница осталась на ногах, пристально вглядываясь в сумерки за чертой огня.

– Ложная тревога? Это что еще за шуточки?

– Извини, – повторил иерарх. – Я, наверное, задремал. Мне послышался какой‑то голос.

– Нет никакого голоса, – буркнула бывшая наемница. – Но я, так и быть, пройдусь по берегу, проверю. И потом, хотя еще рано высматривать корабль, но кто знает…

Тулак растворилась в ночи, покинув товарища наедине с укорами совести.

«Но я ведь не один, верно?»

Кажется, непрошеный пассажир сознательно затаился с тех пор, как их обоих похитили. Интересно почему? Заваль прикрыл глаза и обратил свой мысленный голос вовнутрь:

Этон! Ты там? Что случилось?

– Похоже, мне следует принести извинения. Я не хотел вмешиваться в твою жизнь.

Дракон говорил робко и приглушенно. Иерарху стоило большого труда признать мудрое и самоуверенное существо, что некогда повергло его в такой ужас. Заваль нахмурился. Теперь они словно поменялись ролями. А Этон продолжал:

Пойми, это все отчаяние. Я умирал, я почти умер. Где уж тут подумать о последствиях? Ты подвернулся, я вторгся в твой разум. И сейчас мы вместе храним те знания, без которых драконьему роду не выжить. Мое племя ни перед чем не остановится, чтобы заполучить их обратно.

Так вот оно что! По спине иерарха пробежал озноб. Тулак и Вельдан намекали на происки драконов, но только в это мгновение Завалю открылся истинный смысл происшедшего.

Ясно, – неторопливо начал он. – Им нужен ты. Поэтому ищут меня. И… что же дальше?

Можно было бы передать эти воспоминания с помощью языка, но, к сожалению, я сам не осознаю их. Да и ты скончаешься гораздо раньше, чем я успею высказать хотя бы мизерную долю. Поэтому драконы поступят иначе. Просто‑напросто вы тряхнут мои знания в голову нового Провидца. Но при этом я окончательно перестану существовать или же изменюсь до полной неузнаваемости. А ты… – Этон помолчал и неохотно выдавил: – Человеческий мозг не предназначен для подобного испытания. Скорее всего, твоя личность тоже бесследно погибнет.

– Какая жестокость!– возмутился иерарх.

Драконы так не считают. Видишь ли, для них я все равно что мертв. По мнению родичей, Этон занял чужое тело с единственной целью: сохранить память рода. Никто и понятия не имеет, что душа Провидца тоже перешла в тебя. И совершенно не хочет умирать.

– А я хочу?– мрачно возразил Заваль. – Впрочем, уж до этого твоим родичам точно нет дела.

Веселенькое дельце! Выходит, пока этот‑призрак у него в голове, охота на иерарха никогда не закончится. И единственный способ избавиться от чужака – заплатить собственным рассудком. А то и жизнью.

 

МИРАЖИ

 

Она больше не нуждается в нем. Немыслимо. Да как эта уличная девка дерзнула после всего, что он сделал? Пресвел отказывался верить своим глазам. И все же слуга Серимы все видел. Свет очага превратил волосы Рохаллы в золотистый нимб. Молодая женщина увлеченно слушала рассказчика. На коленях у нее пристроилась малышка Аннас. Сунув большой палец в рот, девочка сонно внимала какой‑то сказке о древних героях и затерянных кладах. Рядом с умилительной парочкой сидел Сколль. Он придвинулся так близко! Ну прямо счастливое семейство! Сопляки. Пресвел скрежетал зубами от злости.

«Это несправедливо. Рохалла должна принадлежать мне. Я полюбил ее с первого взгляда. Если б не я, этой гулящей вообще бы здесь не было. Пошла бы на корм летучим охотникам со всеми тиарондцами».

Для слуги леди Серимы день определенно не задался с самого утра. Меж диких великанов‑горцев Пресвел чувствовал себя презираемым, заброшенным, посторонним. Грубые воины яснее ясного намекнули, чтобы тот не путался под ногами. Тормон повздорил с хозяйкой и ходил злее волка. Сама же леди, ни словом ни обмолвившись, покинула надежную крепость и очертя голову поехала навстречу смертельной опасности.

«Прежде хозяйка без меня и шагу не ступила бы. Но это моя вина: я уделял чересчур много внимания смазливой девице и забыл о своих обязанностях. Вот Серима и нашла другого защитника».

Он закрыл лицо руками.

В глубине души Пресвел понимал, что не прав. Еще в тот день, когда он ввел Рохаллу в хозяйский особняк, мужчина запретил себе мечтать об этой распутнице, словно предчувствовал: она разобьет ему сердце. Наивный влюбленный думал, что достаточно ожесточился против страдания. Но правда жизни оказалась страшнее самых мрачных ожиданий.

Нынче Рохалла уже в открытую избегала неугодного ухажера, не переставая нянчилась с дочкой Тормона, так что Пресвел и помыслить не мог о беседе с глазу на глаз. И вот после ужина неблагодарная садится у очага и воркует со Сколлем. Поначалу слуга леди Серимы не придал этому особого значения: еще одна женская прихоть, лишь бы держать отвергнутого поклонника на расстоянии. Но эти двое хихикают и перешептываются! Пресвел продолжал смотреть, и его сердце снедала черная, уродливая язва ревности.

Да как он смеет! Как они оба смеют!

Вот юнец несмело положил руку на плечи Рохаллы. Девушка вздрогнула и напряглась. Теперь‑то уж она прогонит нахала взашей! Но прошла минута, другая, а бесстыдница и не собиралась противиться его приставаниям.

Это уже слишком! Пресвел бросился прочь из комнаты, спотыкаясь о чужие ноги. В коридоре он остановился и припал к холодной стене, тяжело задыхаясь.

«Ну все, хватит с меня. Не бывать этому! Придется потолковать с парнем по душам, даже если это будет последнее, что я сделаю в жизни».

За пазухой остался длинный острый нож. И слуга леди Серимы знает укромное местечко, где можно застать Сколля одного. Разразись хоть потоп – вечером крысеныш в любом случае зайдет на конюшни проведать своего бесценного жеребца. Вот там они и поговорят. Парня нужно запугать, только и всего.

По крайней мере так внушал себе Пресвел, спускаясь по лестнице и до боли сжимая рукоять ножа.

 

Дарк попрыгал на туго набитом соломой матрасе, погладил роскошные медвежьи шкуры, устилающие кровать.

– Вот это жизнь! Прямо жаль уезжать. – Молодой человек помедлил. – Все‑таки, знаешь, я чувствую себя немного виноватым: бросить хозяев после такого радушного приема.

Наставник повернул хмурый взгляд от черного окна, куда неотрывно смотрел последние десять минут.

– Когда же ты повзрослеешь, мой мальчик? Скажи еще, что Аркан по доброте душевной поселил нас в таких великолепных покоях! Да он просто суеверный дикарь, готовый задабривать собственную тень!

«Ага, Грим, значит, тебе тоже стыдно. Иначе не злился бы попусту», – догадался ученик, но благоразумно промолчал.

Пока наставник предавался невеселым размышлениям, Дарк решил еще раз проверить, все ли вещи собраны. Диковинные подземные находки, три одеяла, еда, теплая одежда и плащ для Сколля. Сверху лежала веревка – на случай, если с парнем возникнут трудности. Святая Мириаль, а сколько бесценных книг и свитков, сколько прекрасных, незаменимых вещиц бросают колдуны в башне на произвол судьбы! У молодого человека защемило сердце.

«Вернемся ли мы сюда? Как там сказал учитель? Пора взрослеть. Мне страшно».

Оставалось надеяться, что цель оправдает их риск. Однако мысль о будущем не только пугала, но и приятно щекотала нервы. Грим успел‑таки поведать Дарку кое‑что об истории Тайного Совета в Гендивале, о полной опасностей и приключений жизни за магическими барьерами. Ученик до сих пор не был уверен, что все это происходит с ним на самом деле: они с учителем отправляются в ночное путешествие, навстречу неведомым землям, необычайным тварям и удивительным силам.

Неужели это правда, и Дарк станет частью другого мира? Прощайте, ужасная маска, страх и ненависть окружающих! Впервые в жизни молодой колдун сможет развить свои способности достойным образом и употребить их на пользу людям!

Наконец Грим обратился от полночных размышлений к действительности.

– Пора, – промолвил он. – Встречаемся внизу, на конюшнях, как договорились.

Надев маску‑череп, наставник подхватил вещи обоих и вышел из комнаты. Ученик чуть приоткрыл дверь, чтобы посмотреть ему вслед. Удаляющуюся фигуру Грима окружало еле видное сияние, заметное лишь наметанному взгляду колдуна. Часовые у двери Аркана даже не моргнули, когда учитель, облаченный в мираж, спокойно прошел мимо и растаял во тьме.

«Вот бы мне так», – восхитился молодой человек.

Разумеется, Дарк прилежно изучал основы Обаяния, но поддерживать обман так долго ему не под силу. К счастью, сегодня это не потребуется. Ученик сел к самому очагу и постарался напоследок насладиться теплом, ведь предстояла долгая холодная ночь. Наставнику понадобится время, чтобы попасть в условное место. Потянулись бесконечные минуты ожидания. Молодой колдун напряженно раздумывал, не упущено ли что‑нибудь важное.

Своих потешных зверушек (кстати, что же это все‑таки было?!) Грим отослал, в общем‑то, неизвестно куда, но путь колдунов лежал в том же направлении. Съестные припасы перевезены в крепость, как и служанка Изобия с маленьким сынишкой. Покоев для почетных гостей им, конечно, не предоставили, но в комнаты для вдов и сирот пустили. Что ж, в тесноте, да не в обиде. Супруга вождя, великодушная Дамаэва, приняла бедолаг под свое крылышко. Вот и чудесно: теперь Аркан, как бы ни разгневал его побег колдунов, не выместит ярость на слабой девушке. Хотя насчет слабости – это еще как посмотреть. Пусть вождь пыжится и храбрится, сколько угодно, но и своенравной красотке под горячую руку не попадайся.

Итак, все улажено. В дорогу! Дарк поднялся и окинул прощальным взором уютную комнату. Подходя к двери, молодой человек привычно потянулся за своей маской – для него это было так же естественно, как выдохнуть после вдоха. Шнурок у застежки совсем протерся и висел на одной ниточке. Не беда. Держался же он как‑то до сих пор, пусть послужит еще самую малость. А потом – хоть трава не расти. Наставник утверждал, что члены Тайного Совета не нуждаются в подобных игрушках. Дарк закрепил маску‑череп чуть аккуратнее обычного и вышел в коридор.

В отличие от Грима ученик не стал прятаться, а нарочито громко прошагал по каменному полу мимо часовых и даже благосклонно кивнул в ответ на их почтительное приветствие. А все‑таки хорошая вещь эта маска: можно хотя бы не беспокоиться о том, что написано у тебя на лице.

Во время первого визита парнишки Дарк выведал, где именно в крепости тот ночует, и теперь направлялся прямо туда. Продуваемые сквозняками, тускло освещенные коридоры были почти безлюдны. В это время народ обычно собирался в большой зале, чтобы поужинать и скоротать вечер за сплетнями, картами, песнями и кокетливым заигрыванием. А раз так, Скол‑ля, очевидно, не окажется в тесной холодной каморке, которую делят с ним еще несколько человек. Молодой колдун на всякий случай заглянул туда: нет, на сей раз не повезло. Вещи молодых неопрятных холостяков раскиданы как попало, а парня и семерых его соседей давно уже след простыл.

Дарк разочарованно пожал плечами. Очень жаль. Останься Сколль у себя, это всем облегчило бы жизнь.

Но вот колдун добрался до большой залы и встал в дверях, осматриваясь. Наполненный людьми гостеприимный чертог озаряло приветливое сияние двух жарких каминов и огромных сальных свечей в настенных канделябрах. Кто‑то мелодично играл на арфе. У одного камина воины резались в кости. У второго собрались восторженные слушатели какого‑то рассказчика, и Дарк заметил среди них Сколля. Тот сидел рядом с миловидной девушкой и ребенком.

Полный провал! Это ж на какие ухищрения надо пуститься, чтобы оторвать парня от этой чаровницы!

Колдун медлил, не зная, как быть. Но тут судьба улыбнулась ему. Рассказчик умолк, девица наклонилась пошептаться с полусонной малышкой, затем бережно сняла ее с колен и повела к выходу. Сколль тоже приподнялся, но красавица жестом остановила его.

– Я знаю, Аннас, – услышал Дарк, когда двое прошли мимо, – ты хочешь еще одну сказку. Но всем деткам давно пора спать. Давай найдем твоего папу и пожелаем спокойной ночи. А завтра будут другие истории, обещаю.

Молодой колдун вознамерился войти незаметно, однако отблески пламени на кошмарной маске смерти уже вызвали волнение среди толпы. «А ты вообразил, что они свыкнутся с этим зрелищем?» – усмехнулся про себя Дарк.

Сколль удивленно распахнул глаза, узнав нового товарища. Хоть один человек не шарахнулся от него, как от прокаженного. И на том спасибо. Любимый ученик Грима поманил парнишку за собой.

– Добрый вечер, сэр. – Голос Сколля прозвучал несколько растерянно. – Ну как, выяснили что‑нибудь новенькое про мои находки?

– У нас до этого руки не дошли, – неловко солгал собеседник. – Наставник только сейчас занялся твоими диковинами вплотную, вот я и ушел, чтобы не мешать. Помнишь, ты говорил мне о своей замечательной лошади? Я просто подумал, может, у тебя найдется минутка показать такое сокровище?

Наивный парнишка зарделся от удовольствия.

– О да, сэр! Конечно! С радостью.

– Прекрати называть меня сэром, а? Дарк – вполне достаточно.

– Ладно, сэр… то есть Дарк.

Сколль живо зашагал вниз по ближайшей лестнице, без устали нахваливая драгоценную кобылицу; товарищ уныло топал следом, снедаемый угрызениями совести. Ближе к стойлам ступени завились в узкую спираль, грубо вырубленную из камня. В ушах назойливо свистели сквозняки. Меж холодными сырыми стенами стало не протиснуться даже двоим. Вот и хорошо, обрадовался колдун, не придется смотреть парню в глаза.

Это случилось на полпути к конюшням. Сломанная пряжка в конце концов отскочила, и бледная маска сползла вниз. Вот не было печали! Дарк еле успел поймать личину, пока хрупкая кость не треснула о ступень. Хорошо, что лестница винтовая, иначе молодой человек не уткнулся бы при падении в стену, а покатился бы кубарем.

– Как ты, дружище?

Сколль воротился – и ахнул, увидев настоящее лицо вместо черепа.

«Ну и пусть. Какая разница? Парень и не такого насмотрится в Гендивале. И все равно, лучше бы маска прослужила подольше. Кто‑нибудь может забрести в стойла, хоть это и маловероятно в столь поздний час».

– Успокойся, – отмахнулся колдун. – Глупый шнурок лопнул, только и всего. Почему бы тебе не пойти вперед? А я догоню, как только исправлю застежку.

– Договорились.

Сколль перестал таращиться на неприкрытое лицо товарища и удалился, насвистывая. Дарк остановился под очередным настенным факелом и принялся вертеть маску в руках. Как же это? Может… Нет, не так. А на первый взгляд все казалось просто! Ну ничего, скоро он отделается от этой обузы раз и навсегда.

Наконец в кармане нашелся обрывок бечевки, которой ученик с наставником нынче перевязывали книги, и личину кое‑как удалось закрепить. Не приведи рок столкнуться с кем‑нибудь! Что это за колдун, маска‑череп которого свисает на ухо, держась на одном бантике! Кстати, учитель уже, должно быть, заждался.

Из темных конюшен веяло теплом. Молодой человек нашарил тщательно укрытую лампу на полке у входа. Аркан запретил здесь, внизу, пользоваться свечами и факелами. Что же, беглецам это лишь на руку.

В ноздри ударил крепкий дух навоза, сена и лошадей. Стараясь почти не дышать, ученик Дарка брезгливо двинулся вдоль стойл, лавируя между благоуханными кучами. Навострив уши, кони поворачивали головы ему вслед; блики от лампы страшновато мерцали в умных глазах животных. В дальнем углу блеснул огонек, и Дарк направился туда. Он не успел дойти: все произошло слишком быстро.

 

Пресвелу казалось, он провел вечность, прячась среди вонючих лошадей. Утешало одно: тут было действительно тепло, даже душно. Время тянулось медленно – достаточно, чтобы во всех подробностях обдумать, как припугнуть этого гаденыша Сколля, да посильнее. Пусть от страха и мечтать забудет о Рохалле! И пускай даже не думает жаловаться Тормону! Оставшись без нового воздыхателя, неверная быстро образумится и предпочтет желторотику настоящего мужчину. Пальцы погладили рукоятку ножа. Стоит Сколлю увидеть клинок, парень сразу поймет, что с ним не шутят.

В стойлах спрятаться было почти негде, но на определенном расстоянии друг от друга громоздились вместительные бочки для воды и фуража. Пресвел выбрал ближайшую к кобылице своего соперника и, присев на корточки, затаился во мраке.

Ожидание длилось. Один раз мужчине почудились чьи‑то легкие шаги на другом конце конюшен, однако фонарь не вспыхнул и гнедая не заржала, приветствуя любящего хозяина. Судя по тому, как парень всю дорогу от самого Тиаронда болтал с безмозглой тварью, вряд ли теперь он чистил бы ее в гробовой тишине.

Шли часы. Пресвел начал сомневаться. А может, Сколль и вовсе не придет? Что, если этот щенок, пропади он пропадом, лапает Рохаллу и пускает слюни, забыв обо всех лошадях на свете? Ощутив прилив черной желчи, затаившийся ревнивец вскочил на ноги. Но тут вдали мелькнул огонек, ислуга Серимы мгновенно забился обратно. Сколль это или нет? А то кто же? Конечно, он, собственной персоной. Еще не дойдя до стойла, этот блаженный заговорил с конем. Будто с человеком, Мириаль его возьми! Охотник выждал, пока жертва повесит светильник на стальной крюк над кормушкой.

«Спокойно, Пресвел, спокойно. Ты же не хочешь поджариться заживо, уронив лампу в сухое сено? Или погибнуть под копытами перепуганной кобылы? Наверняка парень собирается напоить скотину. Потерпи».

Затея удалась как нельзя лучше. Сколль приблизился к бочке, мурлыча себе под нос и покачивая скрипучим ведром. И тут Пресвел напал. Он внезапно выскочил из укрытия, сбил соперника с ног и придавил коленом к земле. Парень принялся мычать и задыхаться: рот забила грязная тряпка, которую противник нашел на крышке бочки. В тот же миг шею поверженного защекотал острый нож.

– А теперь, – зашипел Пресвел в самое ухо Сколля, – я расскажу, что именно тебя ждет, если не отстанешь от Рохаллы.

– Эй, ты что делаешь? – раздалось вдруг позади. – Немедленно отпусти мальчишку!

Из сумерек показался черный силуэт с ухмыляющимся черепом вместо лица.

Колдуны Аркана! Разоблачен! Бежать!

Не выпуская клинка, слуга Серимы в панике вскочил и дернулся в сторону выхода. Нога зацепилась о распластанное тело противника. Споткнувшийся полетел головой вперед прямо на зловещую фигуру. Раздался крик боли, нож рванулся, чуть не вывернув запястье, – и по руке Пресвела потекло нечто теплое. Человек в черном рухнул на землю и затих.

– Нет! – взвизгнул слуга Серимы.

Отшвырнув нож, он бросился вверх по лестнице. Позади слышались стенания Сколля:

– Дарк! Дарк!

 

Когда колдун появился в дверях, кто‑то пробежал мимо и скрылся во мраке. Но это уже не имело значения. Все внимание приковал к себе скорчившийся на полу человек. Онемев от ужаса, колдун упал на колени рядом с недвижным телом. Сколль причитал, склонившись над несчастным:

– О нет, о нет, о нет, пожалуйста, только не это.

Мужчины вдвоем перевернули умирающего на спину.

– Прости меня, Дарк! – всхлипнул Сколль.

– Ты не виноват. – Трясущимися руками колдун снял маску с бледного товарища и пощупал пульс под подбородком. – Грим, Грим! Ты слышишь меня?

Тут он сорвал и собственную личину, блестящую от слез.

– А я думал, это ты! – ахнул парень.

– Тихо! – оборвал его Дарк и склонился к самым губам учителя.

– Слушай, мальчик мой. – Голос был тихим и хриплым. – Поезжай, как мы договаривались. Отвези Сколля и его находки в Гендиваль. Ты должен стать чародеем. Скажи им, это мое предсмертное желание.

– Нет!

Ученик содрогался от рыданий.

Внезапно Грим стал почти самим собой – язвительным, раздражительным стариком.

– Сейчас не время для глупостей! Послушай внимательно, Дарк. Я объясню, как пересечь Завесу. – Он торопливо зашептал в самое ухо ученика, потом изможденно обмяк, уронив голову тому на плечо. – Пожелай Аморну удачи от моего имени. – Речь превратилась в шепот. – И еще, Дарк. У меня никогда не было сына. Но ты заменил его. Я горжусь тобою, мой мальчик.

– Прощай, Грим. И спасибо за все.

Молодой человек опустил заплаканное лицо. В то же мгновение узловатые старческие пальцы сжали его руку. Наставник снова открыл глаза.

– Прекратишь ты или нет? Время на исходе! – Рот учителя искривился в подобии ободряющей улыбки. – Ты сможешь, я верю. Всем сердцем!

Тело тяжело повисло на руках молодого человека. Дарк ощутил, как дух покидает его наставника. Ничего не видя от слез, ученик положил старика на землю и расправил его черные одежды. Не время горевать. Грим дал последние указания, и они должны быть выполнены. На какой‑то миг сердце Дарка дрогнуло.

«Я же не справлюсь! Как перехитрить часовых Аркана, пробиться через магический барьер, найти этот неведомый Гендиваль – и все в одиночку, без помощи учителя? Милостивый Мириаль! Я даже не осознавал до сих пор, сколько значил в моей жизни Грим!

Но он сказал, что верит. Всем сердцем. Я не подведу тебя, наставник. Даю слово».

Сколль сидел в ногах умершего, глядя перед собой огромными почерневшими глазами, и трясся всем телом.

– Я думал, это ты, – шептал он.

Дарку хотелось спросить, узнал ли тот злодея, но следовало торопиться. Учитель прав: не время нежничать.

Впившись взором в глаза юноши, колдун коснулся его лба указательным пальцем и усилием мысли проник в разум Скол‑ля. Почти как тогда, с мальчиком, которому Дарк помог уйти из этого мира. Только на сей раз молодого человека интересовала полная власть над чужой волей. Он искренне жалел парнишку и презирал сам себя, но иного выхода не оставалось. Сколль сопротивлялся – неуклюже, зато со всей мощью отчаяния. Однако что он мог противопоставить умениям, талантам и силе ума колдуна?

Безобразная схватка закончилась быстро. Дарк скрутил волю парня и, поместив ее в укромный уголок своего мозга, заточил там до лучших времен. Отныне Сколль всецело подчинялся новому хозяину. Неожиданно глаза жертвы утратили всякую живость, сохранив лишь выражение безнадежного страха. Колдун склонился над бочкой и сделал несколько долгих, жадных глотков.

– Прости меня, Сколль. Скорее седлай кобылу, мы уезжаем.

Дарк нашел собственного, серого в яблоках, скакуна рядом с белоснежным жеребцом наставника. У седел были привязаны дорожные сумки и громоздкий тюк с вещами для парнишки. Колдун вскочил на коня и, повинуясь внезапному порыву, отвязал скакуна Грима. Пусть едет с ними, хоть какое‑то напоминание об ушедшем учителе.

Сколль собрался в путь в мгновение ока.

– Следуй за мной и веди себя тихо! – приказал Дарк, подкрепив повеление всей мощью своей воли. Ему хотелось заверить парня, что тот благополучно вернется к своим друзьям, но Грим ничего не обещал на этот счет.

«Мне неизвестна даже собственная участь! Легко было наставнику разглагольствовать, будто Тайный Совет примет меня в свои ряды, но как там обернется – это еще бабушка надвое сказала».

И путники двинулись между длинными рядами стойл. Молодой колдун не мог не бросить прощального взгляда на распростертое тело учителя. Печальное зрелище разрывало сердце, но в то же время наполнило его холодной решимостью.

«Я оправдаю твои надежды, Грим. И не забуду тебя, пока бьется мое сердце».

Аркан не видел смысла в том, чтобы охранять конюшни изнутри. Однако снаружи двор крепости до внешних ворот всегда был забит стражей. Дарк припомнил, как учитель облекся в мираж и невозмутимо миновал часовых у двери вождя. Но это наставник – к тому же от молодого колдуна требовалось совершить подобное чудо для трех лошадей и двух человек, один из которых свирепо сражался против его власти.

«Где бы ты ни был, Грим, надеюсь, ты поможешь мне».

Темный задул фонарь и осторожно выглянул во двор. Ледяной вихрь ударил в лицо, грозя содрать кожу заживо, и едва не вырвал створку двери из рук. Ветер крепчал, мелкая крупа превратилась в град. Ладно, зато в этом шуме никто не услышит топота копыт. Сосредоточенно закусив губу, колдун окутал себя, коней и спутника покровом волшебных чар. Теперь посторонний глаз не заметил бы – по крайней мере не должен был заметить – ничего, кроме ночных теней и ураганных завихрений града. Дарк распахнул дверь и пустил Сколля вперед.

Создание миража требовало страшного напряжения. Голова просто раскалывалась, а крепко стиснутые челюсти вскоре заныли. Магическая пелена словно вытягивала силы из своего творца, питаясь ими. Молодой человек мелко дрожал. Он не знал, как долго еще протянет. Поначалу беглец намеревался робко прокрасться вдоль стены, теперь же передумал и направил коней прямо через двор. Так они и поскакали – Сколль на гнедой по левую руку от колдуна, белый жеребец Грима по правую, стараясь держаться ближе друг к другу.

Расчеты Дарка оправдались: стражники попрятались от непогоды, и проезд оказался совершенно свободен. Но была и неприятная неожиданность. Воины Аркана укрылись не где‑нибудь, а под аркой внешних ворот. Вот и выбирайся, как хочешь. Тьфу ты! Что же дальше?

Неожиданно вспомнились слова учителя: «Ты не поверишь, мой мальчик, но мираж нужен лишь в исключительных случаях. Чаще достаточно отвлечь внимание людей – и ты уже невидимка».

Лихорадочно обдумывая положение, колдун посторонился вправо от внешних ворот. Затем сосредоточил волю на телеге, брошенной у входа на конюшни. Мозг молодого человека чуть не вскипел от натуги: ведь Дарк решил поджечь подводу изнутри, а дерево было сырым и промерзшим. При этом приходилось удерживать в подчинении Сколля и сохранять чары невидимости. В душу закралось жестокое сомнение. Не много ли он на себя взял?

И вдруг над телегой взвились яркие языки пламени. Они ярко заполыхали, несмотря на ветер и град. Послышались крики и проклятия; стражники толпой повалили из‑под арки тушить ревущий огонь. Дарк мгновенно кинулся к воротам, зная, что в его распоряжении самое большее пара минут. Массивный засов поднимали обычно двое мужчин; но страх, что подстегивал колдуна, пронзая тело холодными молниями, придал ему недюжинную силу. Когда задвижка покинула скобу, облегчение молодого человека граничило с блаженством. И тут он уронил ее. Грохот железа, многократно отраженный сводами арки, ясно прозвучал в ночи, перекрыв завывания ветра. Раздались изумленные вскрики и топот бегущих ног. И только сейчас Дарк осознал, что покров невидимости утрачен.

– Пошла‑а! – Он звучно шлепнул гнедую Сколля, и та полетела стрелой.

Приземистые кони с большим трудом нагнали быстроногую кобылицу.

«Стражникам придется оседлать лошадей, – прикинул беглец. – На это уйдет время. Им нипочем не найти нас в эту жуткую бурю».

Истощенный, издерганный, не оправившийся от горя – он вдруг расхохотался во все горло.

«Эй, я сделал невозможное! Удрал из крепости! Под самым носом у стражи!»

Но это лишь первый шаг на долгой, утомительной дороге.

Торжествующий смех оборвался так же внезапно, как начался.

Что же теперь? Бешеная ночная скачка сквозь ураган и град. Не теряя власти над рассудком Сколля, обойти все дозоры горцев. И если беглецы доживут до утра – разыскать Завесу, каким‑то невообразимым способом проникнуть сквозь нее, а дальше совсем просто: попасть в долину, которой Дарк ни разу не видел, и убедить толпу чужаков принять его в свои ряды! Всего‑то!

«Но Грим сказал, что верит в меня всем сердцем. Надеюсь, он не ошибся».

 

Date: 2015-10-19; view: 328; Нарушение авторских прав; Помощь в написании работы --> СЮДА...



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.008 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию