История и идеология

Историческая наука, формируя историческое созна­ние общества, ярко обнаруживает свой идеологический характер. В буржуазной литературе время от времени раздаются призывы к деидеологизации истории. Эти призывы, делающиеся под флагом освобождения исто­рической науки от всяких чуждых ее природе влияний, отрицательно сказывающихся на ее научных результа­тах, имеют явно выраженную антимарксистскую на­правленность. Их подлинный смысл заключается в ди­скредитации марксистской историографии, в попытке отрицания ее научного характера. Ханжески закрывая глаза на природу своей собственной науки, авторы по­добных призывов провозглашают наличие непроходимой пропасти между идеологией и подлинно научной исто­рией. В действительности, однако, с первых же шагов своего существования история всегда являлась наукой идеологической, выполняющей в обществе определен­ные идеологические задачи, органически вытекающие из самой ее природы как науки общественной.

История и идеология находятся в неразрывной свя­зи между собой. Всякая идеология является историче­ской в двояком смысле. Во-первых, она всегда обусловлена конкретно-историческими обстоятельствами своего возникновения и распространения. Нет абсолютной идеологии, приемлемой для всех классов и времен. Каждая идеологическая система отражает интересы определенного класса и несет на себе неизгладимую печать своего времени, являясь, таким образом, исто­ричной но самой своей природе. Во-вторых, исторические знания образуют необходимый элемент всякой идеоло­гии как формы общественного сознания. Данные исто­рии входят неотъемлемым компонентом в важнейшие идеологические понятия. Такие понятия, как родина, свобода, демократия и многие другие, являются по са­мой своей природе историческими. Лишенные истори­ческой определенности, они превращаются в бессодер­жательные абстракции.

Эта же тесная связь идеологии и истории определя­ет «идеологичность» самой исторической науки. «Осво­бодить» историю от идеологии — значит «освободить» ее от самой себя, лишить ее самого смысла существо­вания как науки, отвечающей определенным запросам общества. Деидеологизация истории, на которой настаи­вают некоторые буржуазные ученые, будучи последо­вательно осуществленной, неизбежно привела бы к ее ликвидации как общественной науки и превращению в хранилище не нужных обществу в целом антикварных сведений о прошлом, ибо эти последние приобретают общественную значимость в связи с облеченными в идеологические формы запросами современности. Нет необходимости доказывать, что такая деидеологизация исторической науки попросту невозможна — об этом неопровержимо свидетельствует вся ее тысячелетняя история. Ясно, что ни одно общество на это пойти не может. Что же касается призывов к деидеологизации ис­тории, то они, как правило, являются выражением стремления подчинить историческую науку идеологии самого худшего рода — идеологии антикоммунизма.

Всегда, в любом обществе и в любое время истори­ческая наука выполняет важные идеологические зада­чи, которые в последнем счете сводятся к защите и ук­реплению существующей в данном обществе социаль­ной системы. Когда мы говорим о марксистской, бур­жуазной или феодальной историографии, мы тем са­мым подчеркиваем ее идеологическую направленность, определяющую ее существенные черты. В своей исто­риографической практике каждый ученый руководству­ется известной суммой идеологических представлений, оказывающих решающее влияние на его общее пони­мание исторического процесса и задач собственной на­уки. Но меньше всего он при этом может быть уподоб­лен простому потребителю идеологических ценностей. Средствами своей науки он ведет за них активную борьбу. Уже по самому своему положению в обществе каждый историк является бойцом идеологического фронта, всей своей деятельностью, будь это исследова­тельская работа или распространение и популяризация исторических знаний, содействующим торжеству идео­логии своего класса. Отсюда закономерно вытекает требование четкости идеологических позиций историка, его идейной убежденности как необходимого условия эффективного осуществления им социальной функции своей науки.

Это, однако, не означает, что история является про­стой функцией идеологии, ее придатком, выполняющим определенную вспомогательную роль. Подлинная при­рода их взаимоотношений гораздо сложнее. Прежде всего это относится к вопросу о соотношении между ними. Место исторической науки в обществе в значи­тельной мере определяется тем, что она вырабатывает его идеологию, а не только ее распространяет и защи­щает. Когда мы говорим о том, что тот или иной круп­ный ученый является идеологом своего класса, мы имеем в виду не просто то обстоятельство, что он в своей историографической практике проводит соот­ветствующие идеологические принципы, а в первую оче­редь то, что он своими трудами вырабатывает идеоло­гию этого класса в целом ряде ее существенных эле­ментов. Так, созданная французскими историками пе­риода Реставрации теория классовой борьбы составила важнейший элемент идеологии французской буржуазии периода ее борьбы за политическое господство в стра­не. Не менее известна выдающаяся роль русской либе­ральной историографии в выработке идеологии русско­го либерализма. Ее крупнейшие представители на гро­мадном историческом материале формировали сущест­венные черты этой идеологии, формулировали ее крае­угольные положения. Впрочем так обстояло и обстоит везде. С помощью своих специфических средств истори­ческая наука повсеместно принимает активное участие в выработке общественной идеологии. Недаром во все времена среди ведущих идеологов видное место зани­мали историки ²⁰. Исторической науке принадлежит такое выдающее­ся значение в выработке общественной идеологии, в ча­стности, потому, что она к ней не сводится. Она обла­дает собственным понятийным аппаратом, своими ис­следовательскими методами, которые в историографи­ческой практике приводят к результатам, нацело не оп­ределяющимся теми или иными идеологическими уста­новками²¹. Как и всякая наука, история ставит своей целью получение объективно-истинного знания о своем предмете, и от того, насколько успешно она эту цель осуществляет, в прямой степени зависит эффективность выполнения ею своих идеологических задач. Подлинно научной является только такая идеология, которая опи­рается на твердый фундамент научного знания о зако­номерностях и основных вехах развития человеческого общества. Именно такой характер носит коммунисти­ческая идеология, в основе которой лежат данные исто­рии, как и других марксистских общественных наук. В то же время порочность современной империалисти­ческой идеологии органически связана с научной несо­стоятельностью тех представлений об общественном процессе, на которых она базируется и которые выраба­тываются буржуазной историографией совместно с другими отраслями современного буржуазного общество­ведения.

Связь истории и идеологии не может быть доведена до провозглашения требования к исторической науке давать идеологическую оценку каждому изучаемому ею явлению прошлого или извлекать из его изучения определенные идеологические выводы. Предмет ее ис­следования чрезвычайно многообразен, охватывая та­кие стороны человеческой деятельности, которые не но­сят ярко выраженный идеологический характер. Вслед­ствие этого не всякие результаты научной работы исто­рика обладают идеологической определенностью. На­пример, исследование греко-персидских войн или сель­скохозяйственной техники развитого западноевропейско­го средневековья не дает результатов, имеющих сколь­ко-нибудь существенное значение для современной иде­ологической борьбы, точно так же как эта последняя не оказывает серьезное влияние на современную трак­товку этих проблем. Не продолжая примеры подобного рода, подчеркнем, однако, что в таких случаях, как правило, речь идет о тех явлениях прошлого, которые не имеют непосредственного выхода в те или иные сфе­ры жизни настоящего и вследствие этого утратили свою социальную актуальность.

С другой стороны, даже в тех случаях, когда тот или иной серьезный научный результат непосредственно связан с известными идеологическими установками и даже обусловлен ими, он может сохранять свое на­учное значение и в других идеологических координатах, в рамках другой идеологической системы. Например, открытая французскими историками периода Реставра­ции борьба городов против феодальных сеньеров в свое время получила ярко выраженную идеологическую ин­терпретацию, вошедшую существенным элементом в идеологию боровшейся за политическую власть фран­цузской либеральной буржуазии²². Более того, само обращение французских историков к этому сюжету и в особенности то освещение, которое он у них полу­чил, были непосредственно обусловлены потребностями идеологической борьбы того времени, являлись историо­графической реализацией этих потребностей. Но за про-шедшие со времени открытия французскими либераль­ными историками «коммунальной революции» в средне­вековой Европе полтора века это открытие сделалось общим достоянием исторической пауки. Благотворное значение победоносной борьбы средневековых городов против феодальных сеньеров получило сейчас всеобщее признание в исторической науке, его отмечают ученые, стоящие на различных идеологических позициях.

О том, что истории не сводится к идеологии, свиде­тельствует сама возможность поступательного развития нашей науки. Смена господствующих в обществе идей­ных основ исторической пауки вместе с тем не ведет к радикальному отрицанию всех выработанных ею ра­нее исторических представлений. Более или менее зна­чительная часть их в переосмысленном виде включается в новые исторические теории, связанные с влиянием но­вой идеологии, выражая тем самым момент преемст­венности в развитии исторической науки. Дело заклю­чается в том, что в этих представлениях содержится элемент объективной истины, который не может быть «отменен» в процессе идеологического перевооружения науки.

Именно такой характер, возвращаясь к уже приво­дившемуся примеру, носит выработанное французской либеральной историографией периода Реставрации представление о значении борьбы городов с феодаль­ными сеньерами в развитии средневекового общества. Вызванное к жизни стимулирующим влиянием идеоло­гической борьбы своего времени, это представление, однако, имело объективное содержание, не исчерпыва­ющееся породившими его идеологическими установка­ми. Оно более или менее адекватно отражало некото­рые существенные черты средневековой исторической действительности (экономическое и социально-полити­ческое порабощение средневековых граждан феодаль­ными сеньерами, их победоносную борьбу за независи­мость, плодотворное влияние этой борьбы на расцвет средневекового города, союз городов с королевской властью и его значение для социально-политической истории средневековья и т. п.), вследствие чего и смог­ло далеко выйти за рамки той идеологической системы, с которой было столь органически связано при своем возникновении.

Подобным образом обстоит дело со многими други­ми представлениями, утвердившимися в исторической науке. Имевшие ярко выраженную идеологическую на­правленность при своем появлении, они со временем ее теряют, их существование в науке обусловливается при­сутствием в них момента объективно-истинного отраже­ния исторической действительности. Отсюда вытекает важный вывод о характере влияния идеологии на исто­рию. Его плодотворность всецело определяется приро­дой самой идеологической системы, влияющей на исто­рическую мысль. История — наука идеологическая. Но в самой этой формуле еще не содержится ответ на во­прос, какое влияние оказывает такой характер истори­ческой науки на ее познавательные возможности, содей­ствует он или препятствует объективно-истинному отра­жению действительности. Все дело заключается в том, с какой идеологией связан историк. Многовековая ис­ториографическая практика неопровержимо свидетель­ствует, что в то время, как реакционная идеология ока­зывает неизменно негативное влияние на историческое познание, его наиболее значительные успехи неразрыв­но связаны с усвоением исторической наукой на каж­дом этапе своего развития передовой для данного вре­мени идеологической системы. Выражая в концентриро­ванной форме наиболее прогрессивные социальные и политические идеи своего времени, порожденные бо­лее глубоким осмыслением настоящего, такая система в силу этого открывает возможность и для более осно­вательного проникновения в диалектически связанное с ним прошлое, стимулируя таким образом его науч­ное познание.

Вследствие этого, рассматривая влияние идеологии на историю, нельзя ограничивать его областью конкрет­ных оценок различных исторических событий и деяте­лей. Его значение обнаруживается прежде всего в сфе­ре мировоззренческой. Идеология общества оказывает решающее влияние на формирование общих историче­ских представлений, определяющих принципы истолко­вания отдельных явлений прошлого и всего обществен­ного процесса в целом. Но, как мы уже видели, именно в этой сфере имеет место и обратное влияние истории на идеологию. Не сливаясь с этой последней, она имен­но через ее сферу в большой мере влияет на самопознание общества, формулируя в значительной степени как его самооценку, так и все его мировоззрение. Таким образом, взаимоотношение истории и идеологии явля­ется по своей природе глубоко диалектическим, приоб­ретая характер взаимовлияния. В этом взаимовлиянии и находит одно из своих наиболее ярких выражений значение истории в формировании общественного созна­ния.