Священный зов

Хуул увидел ее в тот же момент, что и Гранк. Они оба полетели к ней. Потом, на лету, Хуул закричал:

— Мама!

— Да, дорогой, — ответила Сив, когда они, все трое, приземлились на устланную пеплом площадку у пещеры Фенго.

— Мама, — нежно повторил юный принц, а потом повернулся к Гранку. — Почему ты мне ничего не рассказал?

Сив заговорила:

— У него были на то хорошие причины, дорогой, и говорить о них сейчас нет времени. Я прилетела, чтобы предупредить вас. В любую минуту сюда может прилететь лорд Аррин со своим войском и хагсмарами.

— Они знают, что он здесь? — спросил Гранк.

— Хордверд! — произнес Фенго. — Я так и знал!

— Нет, не Хордверд! — спокойно ответил Хуул.

И в тот же момент они услышали ропот, поднявшийся среди волков. К ним подбежал Данмор Макдункан:

— Господин, произошло нечто очень необычное.

— Что еще?

— О Глаукс, только не хагсмары. — В голосе Гранка звучала неподдельная мука.

— Нет. Это Хордверд. Она вернулась.

Они все обернулись и увидели волчицу, которая необычайно изменилась. Но это, несомненно, была Хордверд, и она тащила за собой тело Данлеви Макхита.

— Я же говорил вам, что она не предательница! — Хуул радостно запрыгал на одном месте.

— Конечно нет, — произнесла Сив. — Предателем был мертвый волк.

Хордверд уронила тело у лап Фенго.

— Я не знаю, что он рассказал лорду Аррину, — произнесла она. — Но боюсь, что речь шла о молодом Хууле. Мне следовало убить его до того, как он отправился в путешествие, но тогда я была недостаточно сильна, недостаточно тяжела, недостаточно здорова.

Она обвела взглядом своих зеленых глаз других собравшихся волков, в том числе дрожащих самок Макхита:

— Нужен сильный и сытый волк, чтобы убить тирана вроде Данлеви Макхита.

— Хордверд, — начал Фенго, прижав к голове уши, а другие волки посмотрели на нее с восхищением, ведь им еще никогда не приходилось видеть, как их вожак выказывал признаки подчинения другому волку.

Но теперь он прижался к земле и оттянул губы. Его хвост опустился.

— Хордверд, — снова начал он.

— Теперь меня зовут не Хордверд Макхит. Теперь я — Намара Макнамара.

— Намара Макнамара, — произнес он. — Я прошу тебя простить мне мое… — он поколебался, — мое непростительно нецивилизованное поведение. Поначалу я думал, что совершил настоящий поступок, сказав, что любая из самок Макхита может покинуть его клан. Но теперь я понимаю, что это были просто слова, а я был слишком малодушен, чтобы довериться такой храброй волчице, как ты. За это я прошу у тебя прощения.

— Я прощаю тебя, Фенго.

В этот самый момент все волки тревожно завыли. Над их головами небо потемнело, когда в нем, маневрируя между огненными столбами, появились первые отряды хагсмаров.

— Краки Храт регна викна! — произнесла Сив на кракише приказ, призывающий ее войска.

— Боевые когти! — отдал команду Гранк.

Наборов когтей было всего четыре, но солдаты Сив прилетели, вооруженные самым разнообразным оружием. У хратианцев были пики из глубокого льда, у остальных — заостренные ветки и собственные острые когти, которые они с огромной гордостью точили днем о кремень. За несколько мгновений до того, как подняться в воздух, Гранк вспомнил свою встречу со скрумом короля Храта и крикнул:

— Хуул, ищи каналы!

Хуул моргнул. Каналы, да, он знал о каналах, холодных тропах сквозь огонь. Он, впрочем, не догадывался, что о них знает и Гранк.

— Есть, дядя Гранк, каналы! — ответил он и взлетел в воздух.

Небо наполнилось совами и хагсмарами. Хагсмары, похоже, черпали из огня силу и все же иногда падали отвесно вниз, проваливаясь в ямы между струями горячего воздуха и водоворотами холодного. Солдатам лорда Аррина было очень нелегко летать, а Хуул уже нанес своими боевыми когтями смертельный удар белой сове из элитной стражи лорда Аррина.

— Держись рядом со мной, Хуул, — прошептала Сив, подлетев к нему.

— Я могу себя защитить, мама.

— Я знаю, сынок, но если против тебя обратят фингрот… — Она заметила, как Гранк и Снежная Роза сели на хвост одному из хагсмаров — лишь атакуя сзади, они могли избежать фингрота.

Но помоги им Глаукс, если хагсмар сумеет развернуться. Хуул быстро разобрался в этой тактике. Ему на ум тут же пришла волчья охота.

— Мама, Финеас, Тео, летите за мной. — Они выстроятся в воздухе бирригами и используют волчьи приемы против хагсмаров.

«Да, искать каналы!» Никто в мире не знал о каналах больше, чем Хуул. Был один, который он называл Рекой, потому что он тек, как река. А во время сильных извержений — вроде того, что происходило сейчас, — эта река становилась буйной, как белопенные горные потоки. Ее струи неслись прямиком в пасть вулкана. Для неподготовленного летуна она была смертельной ловушкой, но при должной подготовке можно было прокатиться на потоке и соскользнуть в нужный момент. Сможет ли его мама, с ее искалеченным крылом, оседлать канал и выжить? Он не мог рисковать. Вместо того чтобы заманить хагсмаров в каналы, им нужно их туда загнать. Он замедлил свой полет, чтобы Тео, Финеас и его мать могли его догнать. Он быстро объяснил им стратегию: «Мама, держись рядом. Идея состоит в том, чтобы сесть им на хвост и загнать в каналы».

После этого четыре совы обрушились на тройку хагсмаров, и Хуул тут же погнал их в сторону ближайшего канала, впадавшего в холодную воздушную реку. Тео и Финеас летели по бокам от них. Хагсмары отчаянно забили крыльями, когда попали в канал, и их тут же засосала река. Они запаниковали, когда перестали контролировать свой полет, а потом один за другим упали в кратер, полный кипящей лавы.

— По левому крылу! Слева, Хуул! — громко вскрикнула Сив.

Хуул почувствовал, как его желудок застыл. В его направлении летел ужасный хагсмар. Из его глаз били лучи странного света. Оба они находились в горячем потоке восходящего воздуха. Хуул не мог отвести от фингрота глаз. Он почувствовал, как воздух вокруг него становится плотнее, душит его. Он затрясся. Крылья перестали ему подчиняться. Внезапно между ним и фингротом появилась тень. Это была тень совы с искалеченным крылом.

— Мам, что ты делаешь?

— Спокойно, мой принц, спокойно.

Сив уже дважды устояла перед фингротом и поэтому стала абсолютно неуязвимой для него. В первый раз это произошло во время битвы над дворцом Ледяных утесов, когда хагсмар попытался украсть только что снесенное ею яйцо. Во второй — когда они вынудили ее приземлиться на поверхность Ледяного моря. Она смогла отразить его чистой волей и невообразимой концентрацией. Она сосредоточилась на ятагане ее благородного мужа-короля и сейчас сделает то же самое. Но на этот раз перед ее глазами стояло два образа — ее мужа и ее сына. Короля и их принца. И Хуул смотрел, как его великая мать отбила фингрот, подняв ятаган и разрубив им поток желтого света.

Хуул почувствовал, как вновь расслабился его желудок. Жгучее свечение, похоже, угасало. Хагсмар внезапно показался ему ничем не примечательным. И сами хагсмары, похоже, почувствовали, что окружающий их ореол ужаса развеян для Хуула и Сив.

Фенго сидел на своем утесе, впившись когтями в землю, наблюдал за сражением. Красные потоки пламени вырываясь из жерл вулканов, а желтые вспышки фингрота пожирали ночную тьму. Лорд Ратник высоко над пламенем вел в бой ледяной полк Храта. Ледяные мечи и кинжалы воинов искрились красным, отражая огонь, и головорезы лорда Аррина устремились им навстречу. Внизу волки пели свои безумные песни, видя, как опьяневшие от крови хагсмары в наслаждении вздевают головы убитых ими сов на свои пики. Рваные облака заслоняли луну.

Хуул услышал крик Снежной Розы, но не обратил внимания. Уголком глаза он увидел пролившуюся в ночном небе кровь. Но что-то привлекало его внимание еще сильнее. Его желудок наполнило ощущение, подобного которому он еще не испытывал. Ему показалось, что он начал тонуть, неумолимо тонуть, погружаться навстречу чему-то прекрасному. Он метнулся к вулкану, который они начали называть Данмор, и обнаружил прореху в стене пламени. Хаос и ужас сражения как будто остались теперь позади. Он был один над кратером Данмора, в самом центре которого ярко сияло что-то, похожее на зеленый волчий глаз. Но вскоре он понял, что зелень лишь окружала синюю или алую сердцевину.

Это был уголь, покоящийся в колыбели лавы. Склоны вулкана внезапно стали прозрачными, и сквозь них он мог видеть сверкающее великолепие этого угля, которое заливало весь вулкан призрачно-зеленым светом, разрываемым всполохами синего и оранжевого. Чем ближе он подлетал, тем тише для него кипела лава. Уголь звал его.

В небе над ним воцарилась необычайная тишина. Совы приземлились на землю позади своих боевых порядков, и даже хагсмары замерли в ожидании. Гранк, держащий тело своей умирающей королевы, был поглощен горем. Данмор прошептал ему:

— Он нашел его, Гранк. Прислушайся к вулкану. Он его нашел.

Внезапно Хуул прорвался сквозь стену огня, держа в клюве уголь. Его перья были опалены, а на когтях застыли капли лавы. Прекрасный свет исходил из угля и омывал его лицо. На самом деле все его тело было заковано в сияющий кокон света. А над головой Хуула сверкала корона, сотканная из света, — как будто звезды спустились с неба, чтобы короновать принца, ставшего теперь королем.

— Да здравствует Хуул, сын короля Храта, сын королевы Сив! — разнесся гул среди сов и волков.

Волки опускались на колени и прижимали уши к голове. Лорд Ратник и благородные рыцари Ледяного полка тоже опустились на колени и закричали:

— Да здравствует Хуул, король Ниртгара!

Волки выли, а совы ухали и ухали. Но за этими криками, почти так же громко, раздавался низкий рокот бьющихся крыльев. Хагсмары бежали. Войска лорда Аррина были в полном смятении. Кто-то бежал вместе с хагсмарами. Другие упали на колени и начали славить нового короля. Лорд Аррин кричал:

— Но он всего лишь мальчишка! Нет никаких доказательств его происхождения. Он никому не известный, только научившийся летать птенец. Даже не принц!

Хуул перехватил уголь лапами.

— Принц? — моргнул он в полном замешательстве. — Моя мама — королева? — А потом он увидел окровавленное тело своей матери, которое держал Гранк.

— Мама! — он подлетел к ней.

— Они говорят правду, — произнесла Сив.

— Мама, не говори сейчас. Ты ранена.

— Я умираю, Хуул.

— Нет, нет! Ты не можешь умереть!

— Могу, но не бойся. Моя жизнь завершена. Я ощущаю только счастье, мой сын, мой принц, мой король, — произнесла она спокойно и умерла.

Гранк нежно закрыл ей глаза своим клювом. Он почувствовал, как его сердце разбилось, а желудок застыл.

— Я просто хотел побыть ее сыном еще чуть-чуть, — тихо сказал ему Хуул.

— Ты всегда будешь ее сыном, молодой господин. Но теперь ты наш король.

Через несколько долгих минут Хуул выпрямился и посмотрел на сов и волков, которые все еще стояли, преклонив колени.

— Пожалуйста, поднимитесь, — приказал он и потом подлетел к благородному рыцарю лорду Ратнику.

Он встал перед ним на колено и, если бы у него были ушные гребни, прижал бы их к голове. Волки и совы вновь застыли.

— Лорд Ратник, от Гранка, моего отчима и учителя, я слышал о ваших благородных деяниях как во время войны, так и во время мира. Перед тем как стать королем, я должен стать рыцарем. Я не уверен, что тех сражений, в которых я участвовал, и той доблести, которую я в них проявил, для этого достаточно.

— О, будьте уверены, ваше величество. — Благородный филин прикоснулся к его плечам своим ледяным мечом и посвятил в рыцари.

— Именем Глаукса и твоего доброго отца, короля Храта, и твоей доброй матери, королевы Сив, я посвящаю тебя в хратианскую стражу Ледяного полка.

Хуул поднялся и повернулся к совам:

— Видели ли вы, кто убил мою мать, королеву?

С одной из дальних скал в небо внезапно сорвалась группа сов. В середине ее летел лорд Аррин.

— Трусливо же он отступает, — пробормотал Хуул.

Он повернулся и посмотрел на безжизненное тело своей матери.

— Ты увидишь ее вновь, когда покинешь этот мир, Хуул, — мягко произнес Гранк.

— В глауморе, — сказал Хуул и, подлетев, нежно коснулся лица своей мамы клювом, — в глауморе.