Старый форт, в сорока километрах южнее космопорта

— Подождите, Николай! — хриплый возглас застал фон Риттера уже на пороге, у второго выхода из страшного помещения с выбитым панорамным окном.

В проходе между заиндевевших силовых шкафов стояли Фрамер и Черч. Доктор прерывисто дышал, созерцая жуткую скульптурную группу.

— Я знал его… — наконец, справившись со своими эмоциями, упавшим голосом произнес Гентри. — Я знал его, Николай!.. — потрясенно повторил он.

Фон Риттер остановился.

— Это мой бывший коллега… Экзобиолог… — казалось, Фрамер сейчас потеряет сознание. — Мы когда-то работали вместе, в «Генезисе»… — собравшись с силами, продолжил док. — Потом он пропал, около трех лет назад… Необъяснимо пропал, понимаете?.. — Фрамер даже не заметил того, что вновь начал обращаться к Николаю на «вы».

Фон Риттер видел, как тяжело Гентри. Да и ему было совсем не сладко в этой комнате, где и без слов доктора витал стойкий дух страшной человеческой трагедии.

«Генезис». Это слово начинало ассоциироваться в сознании Николая с чем-то мерзким…

— К сожалению, мы опоздали, док, — тихо произнес он.

Фрамер покачнулся.

— Я пойду… — внезапно сказал он, попятившись в глубь прохода. — Может быть, он оставил тут что-нибудь… Записи… Вещи… — Гентри продолжал пятиться, бессвязно бормоча в коммуникатор: — У него была семья, Николай… Я знал их…

Фон Риттер оглянулся. Ваби ждал его в самом конце длинного коридора.

— Осторожнее, док, — предупредил он Фрамера, поймав умоляющий взгляд карлика. — С тобой останется Черч. Нам с Ваби нужно отлучиться… — объяснил он.

— Хорошо, Николай, не волнуйтесь, — передал коммуникатор. — Я буду тут. Поблизости.

* * *

Промерзший коридор, что начинался за приотворенными дверями старого криогенного зала, как показалось Фрамеру, излучал осязаемый холод. Или это у него внутри все стыло от увиденных картин?

Доктор в растерянности остановился посреди заваленного обломками пластиковой облицовки прохода.

«Зачем я остался?.. Почему не пошел с Николаем?..» — с запоздалым раскаянием подумал он, но шаги фон Риттера и Ваби уже стихли где-то в противоположном крыле здания и искать их уже было поздно.

Фрамер осмотрелся, заглянув за обломки нескольких дверей, которые оказались выбиты чьими-то мощными, безжалостными ударами. За ними находились обычные, ничем особо не примечательные комнаты, которые когда-то служили кабинетами и офисами. «Очевидно, в те времена, когда этот заброшенный комплекс еще функционировал», — подумал он.

Однако, присмотревшись внимательно к разбросанным повсюду вещам и остаткам безжалостно изломанной мебели, он понял, что ошибся. Люди обитали тут совсем недавно… Все помещения, что он обошел, двигаясь по одной стороне коридора, так или иначе хранили следы недавнего человеческого присутствия, хотя холод в них царил просто жуткий. Некоторые окна оказались выбиты, но и в тех комнатах, где уцелело толстое стекло в прочных пластиковых рамах, стены, пол, потолок, обломки мебели и разбросанные повсюду предметы покрывал толстый слой голубоватого инея.

Постепенно в сознании Фрамера забрезжило понимание истинного положения вещей.

Судя по многочисленным следам в виде обычных, ничем не примечательных на первый взгляд предметов, старый форт облюбовали отнюдь не мутанты — однако на базу одной из постоянно действовавших на Везелвуле экспедиций колониальной администрации это тоже не походило — слишком мало попадалось на его пути приборов и оборудования, да и те, что нашлись среди обломков, мягко говоря, не блистали новизной ни в смысле их состояния, ни в плане технологий…

В конце концов Фрамеру повезло. Открыв одну из примерзших к косяку дверей, он обнаружил за ней более или менее сохранившееся помещение без следов грабежа и взлома.

Очевидно, тут был личный кабинет одного из последних обитателей форта. На старом пластиковом столе стояли монитор и системный блок персонального компьютера, рядом, в специальной стойке были аккуратно расставлены папки с компьютерными распечатками. Угол комнаты занимал штабель пластиковых кофров, из-под крышек которых торчали края упаковочного материала, в какой обычно заворачивают находки при археологических раскопках.

«Да, с техникой у них тут было негусто», — подумал Фрамер, разглядывая старый компьютер, снабженный допотопным монитором. Очевидно, те, кто нашел прибежите в этих стенах, пользовались той техникой, что еще оставалась в форте со времен, когда тут хозяйничали люди Конфедерации солнц, которые, собственно, и начинали осваивать Везелвул несколько веков назад.

Он даже не стал пытаться реанимировать компьютер — в таком холоде это было бесполезно, даже при наличии энергии. Подойдя к столу, он провел рукой по заиндевевшим корешкам папок с распечатками. Из-под осыпавшегося инея проступили четкие тисненые буквы:

«ЖИЗНЬ ВЕЗЕЛВУЛА. ПАРАДОКСЫ РАЗВИТИЯ»

«МУТАЦИИ И НАСЛЕДСТВЕННОСТЬ»

Рядом с клавиатурой компьютера лежала записная книжка, открытая посередине. Сквозь покрывавший недописанную страницу иней проступали буквы мелкого, похожего на рассыпанный бисер почерка.

Фрамера вдруг охватило беспокойство. Он почувствовал себя крайне скованно и неуютно, словно ненароком влез в чужую жизнь, хотя понимал, что мертвым все равно и его страх попросту иррационален…

Тот старик, которого звали не то Николаем, не то Андреем Ивановичем — сейчас Фрамеру оказалось трудно вспомнить такую подробность, — безо всякого сомнения, был заключенным в одной из зон Везелвула. Наверное, ему удалось бежать, подумал Гентри, непослушными пальцами отдирая от стола примерзший переплет блокнота.

Он понял, что судьба этого человека, едва понятая им по нескольким очевидным фактам, гнетет его, словно она каким-то образом бросала тень на него самого…

Бежать из тюрьмы — для этого требовался изрядный запас мужества, но еще больше воли к жизни должно было понадобиться потом, в этих гиблых болотах. А он не просто выжил, а нашел в себе силы исследовать этот мир, откуда, как он наверняка знал, ему уже никогда не суждено выбраться…

Фрамер чувствовал, что люди такого сорта стоят над ним, словно великаны, на фоне которых доктор казался самому себе просто мелкой, ничтожной букашкой…

«Ну и что?.. — со странной озлобленностью подумал он, пряча блокнот в специальный карман скафандра. — Пусть я не герой, но все еще жив… Хотя много ли от этого толка?»

Шумно вздохнув, он повернулся и вышел в коридор.

Больше всего ему сейчас хотелось, чтобы Николай и Ваби вернулись побыстрее.

Пройдя до конца коридора. Фрамер сел на верхнюю ступеньку мерзлой лестницы и приготовился ждать…

* * *

«Похоже, отсюда и начинались все поселения Везелвула… — отметил про себя Николай, шагая вслед за Ваби но полутемному коридору старой колониальной тюрьмы. — Очевидно, что форт законсервировали до лучших времен, когда к югу отсюда был возведен космопорт и более комфортабельные, современные офисы, жилые дома, а заодно и более вместительное здание новой колониальной тюрьмы. А может, его бросили и позже, когда начался Эригонский кризис, — подумал Николай. — Интересно, почему они не использовали это место как опорную точку в продвижении вперед? Ведь даже автоматическим почвоукладчикам и прочим очистным машинам, которые преображают биосферу планеты, обязательно нужна база… пусть все это лишь бутафория, прикрывающая какой-то иной, скорее всего незаконный вид деятельности, но даже в этом случае…»

Мысленный экскурс Николая в вероятную историю этой странной во всех отношениях планеты был прерван тем, что коридор внезапно окончился четким квадратом распахнутой двери, за которой посвистывал пронзительный ветер.

Фон Риттер осторожно выглянул.

Ваби, загородивший своей коренастой фигурой половину проема, нервно теребил отполированную от частого употребления рукоять метательного ножа.

Длинный коридор оканчивался смотровой площадкой, чем-то похожей на блистерный купол космического корабля. Очевидно, здесь когда-то располагался пост охраны периметра — с площадки, которую ограничивала погнутая металлическая конструкция с торчащими из нее иззубренными осколками выбитых стекол, открывался панорамный вид сверху на два крыла расходящихся под прямым углом стен и обширную ровную площадь под ними.

Этот ровный участок, ограниченный невысоким, частично обрушившимся бетонным парапетом, простирался на несколько километров и был начисто лишен какой бы то ни было растительности. Присмотревшись, Николай понял, что некогда бетонный поребрик ограждал исполинскую емкость, в которой плескалась болотная жижа, собираемая сюда через систему дренажных труб с огромной площади прилегающих к форту радиоактивных болот. Об этом бесспорно свидетельствовали несколько полуразрушенных насосных станций, ржавые емкости и обугленные остовы силовых генераторов.

Для чего тут собирали отравленную, ядовитую болотную субстанцию, для Николая оставалось загадкой. Возможно, он смотрел на давно заброшенный комплекс очистных сооружений планеты?

Ваби нетерпеливо дернул его за руку, указывая на что-то, находившееся чуть левее замерзшего бетонного бассейна. Николай посмотрел туда, но взгляд нашел лишь пологий заснеженный холм, по склонам которого, прорезая сугробы, наверняка сейчас бежали ручьи. Он не увидел там ничего, кроме снега, однако необычная, слишком уж правильная с точки зрения природной геометрии форма пологой возвышенности заставила его усомниться…

Николай опустил забрало гермошлема и включил визор, соединенный с микропроцессором скафандра.

Под снежным покрывалом, укутавшим холм, было что-то инородное — он скорее почувствовал, чем увидел это.

Впрочем, заработавшие секунду спустя инфракрасные датчики моментально подтвердили его интуитивное предположение.

Под холодной шапкой спрессованного снега ясно очертился тепловой контур, похожий на плоскую, положенную на ребро рыбу или, лучше сказать, — распластавшегося по земле металлического ската, размеры которого исчислялись десятками метров.

По позвоночнику Николая пробежала короткая возбужденная дрожь.

Это был космический корабль, одна форма которого будоражила его сознание. Сквозь холодные пласты снега инфракрасная оптика угадывала смутные контуры работающих внутри корабля энергетических цепей…

Это уже становилось несмешным. Пальцы фон Риттера непроизвольно впились в пластиковый приклад импульсной винтовки.

Слишком много загадок, противоречий, поразительных открытий, трагедий и смертей, чтобы все это в конечном итоге оказалось просто игрой случая.

Нет, теперь он с уверенностью мог сказать, что наблюдает звенья одной цепи событий, но вот беда — он не понимал их сути…

— Там… — хрипло произнес Ваби, — плохие люди. Пойдем!

Николай позволил карлику пойти вперед. Он уже убедился, что в этих местах Ваби находился в родной стихии и действовал куда разумнее, чем он сам. Недостаток ума у маленького мутанта если и был, то его полностью компенсировала животная сообразительность и недюжинный опыт по части выживания. Стоило понаблюдать его скупые, экономные движения, заметить постоянную настороженность взгляда и расслабленную готовность всех мускулов, чтобы понять это. Он двигался бесшумно и быстро, словно маленький, но смертельно опасный болотный дух…

Спустившись по гулкой и ржавой металлической лестнице, они очутились у свежего пролома в северной стене форта, как раз напротив холма.

Ваби подошел к стене и остановился около двух небольших пригорков талого снега.

Николай склонился к земле и отгреб рукой снег.

Из-под напитанной водой талой массы вдруг показались гермошлем и плечо.

Нервы у фон Риттера были крепкими. Есть в жизни моменты, когда нужно действовать, и он продолжил отгребать снег.

Два тела, раскинувшиеся в нелепых позах на бетонной плите, которыми было вымощено все внутреннее пространство форта, имели между собой одно неоспоримое сходство — оба были мертвы, и раны, нанесенные точным и сильным ударом ножа, не оставляли сомнения, кто это сделал.

Николай уже заметил, что карлик, несмотря на свой низкий рост, бил исключительно в горло или лицо, причем ни шейные кольца скафандра, ни черепная кость не являлись препятствием для его клинка.

— Это они? — спросил Николай.

Ваби молча кивнул. В его красноватых глазах звериная мука смешивалась с чисто человеческой болью, образуя дьявольский, пугающий коктейль неведомых, непостижимых обычному сознанию чувств…

— Прилетели с неба… — спустя некоторое время пояснил он. — Было холодно. Пришли звери. Все дрались. Они убили… Ваби было плохо. Злые люди.

— Злые… — со вздохом согласился Николай, поражаясь выдержке карлика и одновременно мучительно пытаясь понять, кто они такие, эти люди, чьи промерзшие насквозь тела он только что отрыл из-под снега, и что понадобилось им на Везелвуле в самый разгар катастрофы с солнцем…

Уж не они ли были виновниками случившегося, мелькнула в его голове шальная мысль.

Чтобы ответить на этот вопрос, он должен был как минимум проникнуть вовнутрь корабля. Во-первых, там наверняка крылся ответ на очень многие мучившие его вопросы, а во-вторых, сама судьба дарила ему шанс вырваться отсюда…

— Подожди, — попросил он Ваби, направляясь к пологому, протянувшемуся на добрые сорок или пятьдесят метров холму.

Открыв подсумок скафандра, в котором хранился аварийный запас, он достал пригоршню химических таблеток для экстренной очистки воды; и, определив, в какой части холма должен скрываться главный шлюз космического корабля, щедрыми бросками покрыл россыпью таблеток несколько квадратных метров подтаявшего сугроба.

Эффект не заставил себя ждать. От ноздреватой поверхности внезапно повалил пар, и сугроб начал стремительно оседать, плюясь брызгами и обнажая черную матовую броню скрытого под ним корабля.

Николай с удовлетворением отметил, что не ошибся. Среди клубов пара проступили решетчатые контуры выдвинутого наружу подъемника, который оканчивался компактной площадкой перед овальным люком.

Корабль оказался приземистым, как то и очерчивала форма снежного холма, — его высота от земли не превышала десяти метров. Это скорее походило на прогулочную яхту, чем на серьезный гиперсферный аппарат.

Тем не менее Николая не покидало скверное предчувствие.

Подождав, пока рассеется пар, он, не надеясь на исправную работу автоматики, вскарабкался прямо по решетчатой ферме и присел, внимательно разглядывая нехитрый кнопочный пульт, утопленный в броню возле самого люка.

Под слоем прозрачного пластика ровно светилась панель сенсорной клавиатуры.

Знать бы еще, что вводить, подумал он, набрав для начала стандартный код доступа, каким снабжались все серийные люки, программируемые на заводах-изготовителях. Это был единый галактический стандарт, но владельцы кораблей, не доверяя серийным программам, как правило, всячески видоизменяли его…

На этот раз случай оказался еще более тяжелым. В черной броне корабля рядом с клавиатурой внезапно с шелестом раздвинулась неприметная диафрагма, и оттуда выдвинулся красноватый объектив оптического сканера.

Николая не нужно было предупреждать о последствиях. Он упал навзничь, и шипящий лазерный луч отсек низкие перила предшлюзовой площадки прямо над его головой.

Он резко откатился и полетел вниз.

«В ДОСТУПЕ ОТКАЗАНО, СКАНИРОВАНИЕ ПРОВАЛЕНО».

Это сообщение пришло на его коммуникатор одновременно с ударом о землю.

— Ваби, прячься! За стену!.. — крикнул он, надеясь, что коммуникатор карлика работает и тот услышит его слова.

Перекатившись по талому снегу, он оказался под днищем корабля и прижался к черной, отливающей глянцем броне в мертвой для оптического сканера зоне.

Устройство оказалось совсем нехитрым, но очень эффективным.

Сверху, от площадки подъемника, донесся тихий ноющий звук. Это сервопривод втянул сканер обратно в расположенное за диафрагмой гнездо.

Николай оглянулся, но Ваби нигде не было видно — тот скорее всего нырнул за угол, как раз в том месте, где за проломом в стене лежали трупы двух бывших хозяев этого самого корабля.

Выждав для верности еще несколько секунд, Николай вскочил и, пригибаясь, метнулся в пролом серой стены.

Выстрелов не последовало, и Николай на бегу удивился, сколь жесткой и прямолинейной логикой обладала охраняющая корабль автоматическая система. Это навело его на мысль, что люди, прилетевшие на нем, должны быть очень далеки от технической образованности — от первого знакомства с автоматикой звездолета у него осталось чувство, что он только что пообщался с бесхитростным, но очень сильным дебилом…

За углом его ждал Ваби.

— Сканер? — в глазах карлика был вопрос. Николай опешил. Ваби не переставал удивлять его.

Технический термин прозвучал в его устах, словно гром среди ясного неба.

Николай привалился к стене, откинул забрало и с удивлением взглянул на своего недавнего компаньона.

— Да, — ответил он, доставая сигарету. — А ты откуда знаешь это слово?

— Ваби умный, — широко ухмыльнулся мутант, протягивая Николаю руку. Разжав кулак, он показал зажатый в ладони предмет, похожий на окровавленное голубиное яйцо.

По спине фон Риттера пробежал холодок. На ладони карлика лежал человеческий глаз!..

— Надо согреть, — лаконично произнес он, сжимая пальцы.

Фон Риттер сидел в полной прострации, и сигарета мелко подрагивала в его губах. Потом он медленно оглянулся на трупы.

Забрало на гермошлеме одного из них было отстегнуто и валялось неподалеку.

— Черт возьми, Ваби!.. — хрипло выдавил он, все еще не придя в себя от пережитого только что потрясения. — Ты вырезал у него глаз?!

— Ваби умный… — упрямо повторил карлик. — Ваби знает, что такое сканер, — он покрутил головой, мучительно пытаясь отыскать взглядом что-нибудь для сравнения. — Склад… — наконец с трудом выговорил он непривычное для своих губ слово. — Ваби ходил с другими, — заявил он. — Другие брали глаз и открывали…

Николай вдруг почувствовал, что истерический смешок застрял где-то в районе глотки. Прикурив, он искоса посмотрел на карлика.

— Значит, ты грабитель складов? — спросил он, выпуская дым.

Маленький мутант энергично кивнул. Очевидно, он счел замечание Николая за похвалу.

Откровенно говоря, Николай не знал, как ему воспринимать все случившееся. Минутная растерянность, вызванная внезапным поступком Ваби, прошла, и сколь ни чудовищно казалось это действо, но фон Риттер вдруг осознал, что так или иначе — но это единственный способ попасть на борт загадочного корабля.

— Пошли… — позвал он Ваби, гася окурок.

* * *

Маленькое солнце Везелвула скользило на фоне крупного шара планеты, словно кровавый сгусток нездорового, тлеющего огня. Поверхность искусственной звезды, неравномерно разогретая внутренним источником термоядерной энергии, была покрыта пятнами, цвет которых постоянно менялся, варьируя от темно-вишневого до пронзительно-алого.

Эрни Рорих, работая в безвоздушном пространстве, то и дело поглядывал на звезду, каждый раз внутренне напрягаясь при виде нездоровой пульсирующей ауры, окружавшей это инженерное сооружение.

Связанный длинным фалом с изуродованной и разгерметизированной кормой «Геракла», он медленно передвигался вдоль уродливого среза, который ему пришлось сделать еще внизу, чтобы отделить поврежденные при посадке грузовые отсеки.

Теперь он занимался терпеливой, монотонной и неблагодарной работой. Облачившись в скафандр, Рорих полз вдоль огрызка докировочного стержня, который торчал из кормы корабля, словно обломанное жало, и выискивал утечки, герметизируя обшивку при помощи вакуумной сварки и специальных заплат.

Делая свою работу, Рорих не ломал голову над тем, что произошло внизу, справедливо считая, что с этим справятся и без него.

Автоматический шаттл нырнул в атмосферу минут десять назад, и теперь Эрни торопился, наверстывая упущенное при его подготовке время. Скоро на борт прибудет раненый, возможно, найдутся и другие спасшиеся при катастрофе, и тогда у него уже не будет времени на спокойную, кропотливую работу.

Он варил очередной шов, мурлыкая про себя незамысловатый мотивчик, и потому не видел, как в расстрелянной звездами черноте космоса со стороны бездействующей станции Гиперсферной Частоты медленно приближается к Везелвулу темное пятно, которое можно было заметить лишь по тому, как одна за другой гасли заслоняемые им звезды…

Это был боевой крейсер вооруженных сил корпорации «Генезис».

* * *

— Сэр, на связи ГЧ Онтарио!

Капитан Игорь Спаркс взял тонкий обруч коммуникатора и, надев его, отжал сенсор вызова на приборной панели.

Связь через канал Гиперсферной Частоты, генерируемый бортовой аппаратурой крейсера, была четкой и устойчивой. Создавалось обманчивое впечатление, что говорящий находился рядом, буквально в нескольких шагах отсюда, когда на самом деле между абонентами пролегала бездна протяженностью в десятки световых лет.

— Слушаю. На связи крейсер «Громовержец».

Что-то щелкнуло в недрах пульта, и заработал визуальный канал. На мониторе связи возникло пустое кресло, затем экран заслонила тень, и в фокусе видеокамеры появился молодой человек лет двадцати пяти.

Спаркс вздрогнул. Надо же… Вместо оператора межзвездной связи с ним собирался говорить молодой Итем — наследник корпорации, не больше и не меньше.

— Докладывайте, капитан, — хмуро потребовал человек, находящийся в противоположном конце канала Гиперсферной Частоты.

Спаркс хотя и был готов к этому разговору, но все же немного нервничал. Ему было не по себе от того, как один властный жест Роберта Итема возвел его от должности командира истребительного звена до кресла капитана огромного крейсера.

Скосив глаза на тактический монитор, капитан начал докладывать:

— Сэр, сканеры обнаружили один грузовой корабль класса «Элизабет-сигма». Висит на парковочной орбите.

— Что со звездой? — перебил его Итем.

— Техники докладывают, что ее состояние уже перешло за критический предел.

— То есть она не взорвется?

— В обозримом будущем — нет, — заверил его Спаркс. — Но выглядит она ужасно.

— Это хорошо… — неожиданно обрадовался Эрик Итем. — Значит, все внешние признаки внезапного катастрофического сбоя налицо?

— Да, сэр, — подтвердил капитан. — Судя по состоянию атмосферы, там внизу сущий ад. Возможно, что и живых не осталось, — добавил он, кинув беглый взгляд на экран.

— Отлично… — Настроение Эрика Итема улучшалось на глазах. — Вы помните наш разговор, капитан?

— Так точно, сэр! — мгновенно отреагировал Спаркс, чувствуя, как засосало под ложечкой от этих слов. Он стоял на пороге головокружительного, фантастического взлета своей карьеры…

Эрик Итем усмехнулся, глядя, как изменилось лицо капитана. Нужно отдать должное — его отец был лучшим психологом, чем он сам. Эрику, например, никогда бы не пришло в голову взять и сменить командира «Громовержца», кадрового военного, вот на такого Спаркса, на лице которого было написано искреннее стремление задушить своими руками любое количество людей ради той перспективы, что скупо, в нескольких словах, обрисовал ему Роберт Итем.

— В вашем распоряжении двое суток, капитан, — напомнил Эрик. — Зачистка Везелвула должна быть стопроцентной. Надеюсь, рекомендации технического отдела усвоены офицерами корабля?

— Так точно! — подтвердил Спаркс. — Личный состав проинформирован. Планета будет очищена в срок, сэр!

— Хорошо, капитан. Других сеансов связи не будет. Не забывайте, там на поверхности большое количество плутония, так что никаких выходок с тяжелым орбитальным оружием. Все должно выглядеть как естественная катастрофа. Наши специалисты вполне допускают, что при выпадении атмосферы весь персонал мог погибнуть, поддавшись панике и отчаянию. Так что трупы и мелкие разрушения никого не удивят. — Эрик Итем чуть отодвинулся от экрана. — Действуйте, капитан, и помните: корпорация возлагает на вас определенные надежды в будущем.

Экран внезапно моргнул и погас.

* * *

Приближающийся к Везелвулу крейсер так и не включил ни одного опознавательного огня. Вместо навигационных систем на его борту заработали иные, более смертоносные механизмы. Бесшумно распахнулись вакуумные створы стартовых катапульт, и мощный электромагнитный импульс выплюнул в космос звено космических истребителей.

Включив маршевые двигатели, три машины перестроились, образовав правильный треугольник, и чуть удалились от крейсера, предваряя его неторопливое приближение к орбитам Везелвула.

…Эрни Рорих продолжал работать, мурлыкая под нос все тот же мотивчик.

…Ведущий звена истребителей, лейтенант Джон Говард, поправил коммуникатор и, взглянув сквозь прозрачный триплекс кабины на медленно приближающийся шар планеты, негромко произнес:

— Три-пташка-один, вышел на ударную позицию. Цель зафиксирована. Транспорт класса «Элизабет-сигма». По данным тактического компьютера, ему кто-то отстрелил задницу… Сэр, мне следует проверить наличие на борту экипажа?

— Нет. У нас приказ на стопроцентную зачистку территории, — ответил голос капитана. — Здесь нет выживших, запомни это, Говард. Тут могли остаться только враги, посягнувшие на собственность корпорации. Действуй, лейтенант.

— Понял, сэр, — ответил Джон, большим пальцем правой руки сбросив предохранитель с гашетки бомбометания. — Выхожу на прямую атаки, — сообщил он ведомым. — Держитесь моего курса.

…Под клубящейся пеленой облачности, среди рвущих тяжелые грозовые замки атмосферных вихрей, медленно карабкался ввысь одинокий шаттл. Александра Эйзиз сидела в кресле пилота, а за ней, в темной глубине грузового салона тихо постанывал так и не пришедший в сознание раненый сержант.