Внутренние документы как источник корпоративною права

Отметим, что среди специалистов нет единого мнения об отнесении локальных актов к системе источников права. Внутренние документы к числу нормативных актов относят В.В. Лаптев, Т.В. Кашанина, Н.Н. Пахомова, В.В. Долинская, С.И. Носов, Р.С. Кравченко, О.А. Макарова*(116) и др. Некоторые специалисты, ссылаясь на отсутствие в ГК РФ указания на внутренние документы корпораций как на акты, содержащие нормы гражданского права (ст. 3, 5, 7 ГК РФ), а также на отсутствие упоминания о них в гражданско-процессуальном (ст. 11 ГПК РФ) и арбитражно-процессуальном законодательстве (ст. 13 АПК РФ), полагают, что локальные акты к числу нормативных документов или источников права не относятся*(117).

Н.В. Козлова выражает особое мнение, полагая, что любые акты, принимаемые органами юридических лиц частного права, нельзя признать ни нормативными, ни даже индивидуальными актами. По мнению этого ученого, внутренние или корпоративные документы, утверждаемые единоличным исполнительным органом в отношении субъектов корпоративных отношений, являются односторонней гражданско-правовой сделкой, а принимаемые коллегиальными органами организации следует считать многосторонней гражданско-правовой корпоративной сделкой*(118). Причем понятие многосторонней корпоративной сделки Н.В. Козлова предлагает применить не только к гражданско-правовым, но также к трудовым отношениям (например, коллективный договор)*(119).

Этот вывод влечет за собой целый ряд правовых последствий, в том числе связанных с порядком принятия, содержанием, порядком оформления и признания недействительными внутренних документов.

Против такой позиции возражает А.В. Габов, полагающий, что "существование в качестве локального нормативного акта совершенно не свойственно сделкам". И далее: "...управленческое решение следует выделить как отдельное основание (юридический акт) возникновения гражданских прав и обязанностей"*(120). Указанный автор справедливо, с нашей точки зрения, считает, что управленческие решения подразделяются на индивидуальные акты и акты, устанавливающие правила поведения (локальные нормативные акты органов управления).

Не соглашаясь с пониманием решения общего собрания как корпоративной сделки, Д.В. Ломакин пишет, что, признавая у такого решения наличие свойств сделки, необходимо как минимум полностью изменить сложившееся в настоящее время в научной литературе и нормативных правовых актах представление о гражданско-правовых сделках. Получается, что акционер, голосовавший против принятия того или иного решения общего собрания, т.е. выразивший свою волю не участвовать в совершении многосторонней сделки, все равно является ее участником*(121).

Материалы судебной практики также свидетельствуют о том, что решения органов управления не признаются гражданско-правовыми сделками. Так, Федеральный арбитражный суд Восточно-Сибирского округа указал, что действия единственного участника общества с ограниченной ответственностью по внесению изменений и дополнений в устав общества по смыслу ст. 153 ГК РФ с учетом положений ст. 53 ГК РФ сделкой не являются. Следовательно, указанные действия не могут быть признаны ничтожными на основании ст. 168 ГК РФ, и также по указанным основаниям к данным правоотношениям не подлежит применению ст. 167 ГК РФ, содержащая положения о последствиях недействительности сделки*(122).

Интересно заметить, что Гражданский кодекс РФ в редакции изменений, внесенных Федеральным законом от 7 мая 2013 г. N 100-ФЗ, разделил недействительные решения общего собрания подобно сделкам на оспоримые - которые могут быть признаны таковыми по основаниям, установленным законодательством, судом, и ничтожные (недействительные независимо от такого признания) - ст. 181.3 ГК РФ. Однако такой подход, с нашей точки зрения, не свидетельствует о квалификации решения общего собрания как сделки, а означает лишь применение удобной конструкции "оспоримости и ничтожности" в зависимости от степени нарушения законодательства и способов защиты нарушенного права.

Представляется, что внутренние документы или локальные нормативные акты в корпоративной сфере - это документы, принимаемые компетентными органами управления корпорации, и обязательные для всех участников, членов органов корпорации не в силу публичного принуждения, а исходя из самой сущности корпоративной формы организации предпринимательской деятельности, заключающейся в том, что участники корпорации при вступлении в нее добровольно приняли на себя бремя подчинения воле большинства, которая, в частности, выражается в принятии внутренних документов.

Законодатель, предусмотревший возможность нормотворчества корпораций (иногда прямо обязывая их принимать внутренние документы), тем самым санкционирует принятие этих документов и придает им обязательную силу. Н.Н. Пахомова по этому поводу пишет: "Локальные корпоративные акты не могут быть отнесены к нормативным правовым актам в контексте ст. 3 ГК РФ, так как не имеют свойств последних, не достигли степени их обобщенности. Но локальным корпоративным актам присуща иная нормативность. Эта нормативность отражает социально-обязательный аспект взаимодействия между субъектами в конкретном корпоративном объединении и обеспечивается корпоративными санкциями"*(123).

Нормативность внутренних документов, конечно, носит локальный, ограниченный рамками корпорации, характер. Отнесение внутренних документов, принятых органами управления самой корпорации, к числу источников корпоративного права обусловлено регулированием этими документами большого числа внутрикорпоративных отношений.

Принимаемые корпорациями не противоречащие законодательству внутренние документы имеют обязательную силу для всех субъектов: членов органов управления и контроля, участников, самого хозяйственного общества, внутренние документы, принятые в соответствии с законодательством, должны иметь обязательную силу и для арбитражных судов, в частности, при рассмотрении любых споров, вытекающих из внутренней деятельности общества, например, из взаимоотношений хозяйственного общества и его участников.

При отсутствии в законодательстве ссылки на внутренние документы как на источник корпоративного права судебная практика последовательно подтверждает, что при разрешении споров суды руководствуются не только законодательством, но и документами, принятыми в соответствии с этим законодательством компетентными органами организации*(124).

Так, президиум Высшего Арбитражного Суда РФ в постановлении от 27 апреля 2010 г. N 67/10 по делу N А40-13353/09-158-149 указал, что "закон не исключает возможности заявления акционерами требований о признании противоречащими закону локальных актов, принятых общим собранием акционеров".

И это объяснимо в том числе с точки зрения обеспечения гарантий прав и свобод гражданина: вступая в какую-либо организацию, гражданин тем самым принимает на себя "некое самоограничение", выражающееся в необходимости подчиняться определенным правилам и нормам, установленным в данной корпорации. Принцип подчинения воле большинства лежит в основе построения любой корпорации. При этом следует отличать нарушение прав меньшинства участников корпорации от тех ограничений, которые накладывает сам факт членства в ней.

Во-первых, правила, установленные в конкретной организации, не могут противоречить требованиям законодательства, а во-вторых, участник этой организации должен иметь право выйти из ее состава при несогласии с тем или иным решением, по возможности, без существенных имущественных потерь.

Такие гарантии на "выход" из организации в отношении участников хозяйственных обществ установлены нормами соответствующих законов. Так, например, согласно ст. 75 Закона об АО акционеры - владельцы голосующих акций вправе требовать выкупа обществом всех или части принадлежащих им акций в случаях: реорганизации акционерного общества, совершения им крупной сделки, внесения изменений и дополнений в устав общества или утверждения устава в новой редакции, - ограничивающих их права, если они голосовали против принятия соответствующего решения или не принимали участия в голосовании. Участник общества с ограниченной ответственностью в соответствии со ст. 26 Закона об ООО имеет право на выход из общества независимо от согласия других участников, и на выплату действительной стоимости его доли в имуществе общества, если такое право предусмотрено уставом общества. Участник ООО также имеет право требовать выкупа принадлежащей ему доли обществом в случаях, установленных в ст. 23 Закона об ООО, в том числе при совершении обществом крупной сделки.