Глава 10. Кристи держала своего любимого сына у груди, кормя его

Кристи держала своего любимого сына у груди, кормя его. Глядя на его темные волосы, ротик, похожий на розовый бутон, который с жадностью присосался к груди матери, она ощущала, как сильно любит этого ребенка. Ему уже исполнился месяц, а Кристи все еще не послала Синжуну весточку о рождении сына. Первые месяцы жизни ребенка очень важны, и она хотела удостовериться в том, что ее малыш и дальше будет здоров, и только тогда сообщить о нем Синжуну. Она не забывала, что младенцы иногда умирают по непонятным причинам в первые недели своей жизни.

Крохотный человечек, лежащий у нее на руках, был очень похож на своего отца. Она гадала, хорошо ли Синжуну в Лондоне и не принялся ли он за старое. Вспоминает ли он о ней? Пусть Синжун, казалось, и не хотел покидать ее, она не верила, что он может предпочесть эту простую жизнь лондонским развлечениям.

Малыш отпустил ее сосок – он наелся и сразу уснул. Ей хотелось, чтобы Синжун был рядом и дал имя своему сыну. Странно, но они никогда не говорили об этом, а Кристи придумывала имя только для девочки. Не имея возможности спросить у Синжуна совета, Кристи назвала мальчика Ниелл, в честь своего отца.

Кристи положила спящего сына в люльку в детской, расположенной рядом с ее комнатой, и пошла к себе, чтобы написать письмо Синжуну. Ниелл был абсолютно здоров, и это было важнее всего. Она на цыпочках вышла из комнаты и наткнулась на Марго, которая пришла за ней.

– Сюда явился Калум Камерон, – сообщила она, при этом у нее было такое лицо, что впору молоку прокиснуть.

Кристи от неожиданности вздрогнула.

– Но ведь уже поздно! Боже правый, что он затевает на сей раз?

– Может, он просто хочет поздравить тебя с рождением ребенка, – предположила Марго.

Но Кристи прекрасно знала Калума. Если он пришел, то быть беде.

– Ты хорошо выглядишь, – с нескрываемым восхищением сказал Калум, оглядывая ее вновь стройную фигуру. – Я слышал, у тебя родился хорошенький мальчик.

По ее позвоночнику вдруг пробежал холодок. Громадная фигура Калума, казалось, заполнила весь зал и источала злость.

– Да, это правда. Ниелл замечательный, здоровый мальчик.

– Что‑нибудь слышно от его отца?

– Пока ничего. Он ведь уехал всего месяц назад.

– Не думаю, что он вернется.

Кристи разозлилась.

– Откуда тебе знать?

Настойчивый стук в дверь отвлек внимание Кристи от Калума. Два нежданных гостя в один день – это уж слишком. Марго открыла дверь, впуская в зал кучера Джона Коучмена. Он был изможден и едва не падал от усталости.

– Послание от твоего мужа, – сказала Марго, подходя вместе с Джоном.

– Синжун! – воскликнула Кристи.

Ее глаза сияли – она не ожидала, что услышит о нем так скоро.

Джон снял шляпу и протянул Кристи письмо от Синжуна.

– Его светлость сказал, что я должен вернуться с вашим ответом.

– Спасибо, Джон. Марго отведет тебя на кухню и распорядится, чтобы тебя накормили и нашли место для ночлега.

Марго повела Джона в кухню. Кристи хотела, чтобы Калум ушел – она не желала читать письмо при нем. Но Калум явно не собирался уходить. Ей казалось, что, когда он смотрел на письмо, она видела, как в его мозгу роятся гнусные мысли. Еще до того как она поняла, что он намеревается сделать, он вырвал письмо у нее из рук и вскрыл его. Кристи знала, что он умеет читать, потому что Калум занимался с тем же человеком, который научил ее читать и считать.

– Ты не имеешь права! – в бешенстве крикнула Кристи и попыталась забрать у него письмо.

– Не нервничай, девочка, я просто хочу узнать, что пишет тебе твой напыщенный английский муженек. Если хочешь, я зачитаю тебе его вслух.

– Я и сама в состоянии прочитать это письмо, – огрызнулась Кристи, мечтая, чтоб Калум провалился под землю.

– Его светлость написал тебе на следующий день после прибытия в Лондон. Он говорит, что суд над сэром Освальдом отложили на две недели. – Он поднял глаза и скривился. – Он говорит, что вернется в Гленмур после суда. – Его взгляд снова переметнулся с Кристи на письмо и обратно. – Ты уже рассказала ему о ребенке?

Кристи в ярости вырвала письмо из его руки.

– Пока нет, но я собираюсь исправить этот недочет.

На лице Калума появилась злобная улыбка.

– Напиши его светлости, что не хочешь, чтобы он приезжал.

– Что?! Ты с ума сошел! Ты ведь знаешь: Синжун хочет увидеть своего ребенка.

– Как только лорд Дерби ступит на шотландскую землю, он умрет, – пообещал ей Калум. – Он ни за что не доедет до Гленмура живым. Я человек слова, Кристи Макдональд. Я уже один раз пытался убить этого подонка, и мне это не удалось, но второй раз ему уже так не повезет.

– Ты не посмеешь убить Синжуна! – крикнула Кристи, понимая, что он посмеет сделать все для осуществления своих планов. – Что это тебе даст?

– Тебя, Кристи. Завладев тобой, я наконец получу власть. Женщина не может быть помещицей.

– Все кланы поддерживают меня! – воскликнула Кристи.

– Но не Камероны, – возразил Калум. – Макдональдов, Ренальдов и Маккензи вместе взятых больше нас, и поэтому мы до сих пор ничего не могли сделать. Мне недостаточно той власти, которую имеет глава Камеронов. Если для того, чтобы получить тебя и власть, понадобится убить лорда Дерби, я, не раздумывая, сделаю это.

Голос разума подсказывал Кристи, что ей нужно удерживать Синжуна подальше от Шотландии. Раз Калум и его люди решили убить ее мужа, они на это пойдут.

Должно быть, выражение лица Кристи выдало ее мысли.

– Я вижу, что мы прекрасно понимаем друг друга, милая, – сказал Калум, скрестив руки на своей широкой груди.

– Я не позволю тебе убить Синжуна, – горячо заявила Кристи.

– Ты не сможешь помешать мне. Он никогда не доберется до Гленмура живым. А что до его ребенка, то, как только мы поженимся, его усыновит один из Камеронов. Ты должна воспитывать моих детей. Будешь рожать по одному в год.

Глаза Калума помутнели от вожделения, когда его взгляд скользнул по ее фигуре.

– Можешь не сомневаться в этом.

Он развернулся, собираясь уходить.

– Калум, постой!

Он остановился и посмотрел на нее через плечо.

– Ну что еще? Ты знаешь, что не сможешь меня переубедить. Дерби должен умереть.

– А если Синжун не вернется сюда?

– Он вернется. Как ты уже сказала, он захочет увидеть сына.

– А если я уговорю его дать мне развод?

Он нахмурился.

– Слишком поздно. У тебя уже есть ребенок от него.

– Нет, послушай меня. Когда Синжун приехал в Гленмур, он хотел развестись со мной. Это вполне могло случиться. Его брат, граф Мансфилд, очень влиятельный человек, позаботился об этом. Договор о расторжении брака все еще здесь, в сундуке Синжуна. Я уверена, что смогу убедить его согласиться на развод. Я знаю: когда муж получит документ с моей подписью, ему ничего другого не останется.

Калум покачал своей косматой головой.

– Это не сработает. Он приедет, чтобы увидеть своего ребенка. А знаешь, он ведь может забрать его у тебя!

Кристи была в отчаянии. Синжун не должен возвращаться в Гленмур. Он должен жить. Она ломала голову, придумывая предлог, который мог бы заставить Синжуна остаться в Лондоне. Идея, пришедшая ей на ум, была такой ужасной, что она решила: это должно сработать.

– Если тебе нечего мне больше сказать, милая, я пойду, – сказал Калум.

Кристи не могла позволить, чтобы Калум ушел до того, как она изложит ему свой план.

– Синжун не приедет в Шотландию, если я подпишу договор и пошлю его вместе с кучером Джоном, – начала она.

– Он все равно приедет, – настаивал Калум.

Кристи глубоко вдохнула, но это не смогло ее успокоить. То, что она хотела предложить, было неправильным и грешным, но спасение жизни Синжуна оправдывало все.

– Нет, если я сообщу ему, что наш ребенок умер при родах, а я хочу расторгнуть наш брак и выйти замуж за тебя.

Теперь Калум слушал ее внимательно.

– Должен признать, что ты умная девочка.

Он задумчиво потер подбородок.

– А как я узнаю, что ты так и сделаешь?

– Я подпишу договор в твоем присутствии. И дам тебе возможность прочитать то письмо, которое напишу Синжуну.

– А что, если ты напишешь другое письмо и уничтожишь первое, после того как я уйду?

Подозрительность, свойственная Калуму, поставила Кристи в тупик.

– Я сегодня же отправлю кучера в Лондон, хотя бедняга заслуживает отдыха.

– Подписывай документ и пиши письмо! – гаркнул Калум. Он сел за стол, намереваясь дождаться выполнения обещанного. – Эль мне совсем не помешал бы.

Кристи схватила кружку с буфетной полки, налила кувшин эля из бочонка и со злостью поставила кувшин и кружку перед Калумом. После этого она побежала наверх, на минуту задержавшись, чтобы взглянуть на спящего сына. Рядом с ним сидела Марго – Кристи попросила ее остаться с ребенком, пока она не избавится от Калума. Она вошла в свою комнату и направилась к углу, где стоял сундук Синжуна, подняла крышку и стала рыться в его вещах, пока не нашла документ. Захватив прибор для письма, Кристи вернулась в зал и села за стол возле Калума.

– Дай взглянуть, – сказал Калум, протянув руку к документу о расторжении брака.

Он быстро просмотрел его и вернул ей. Не дав себе времени подумать о том, что она делает, Кристи обмакнула перо в тушь и подписала документ.

– Готово, – горестно произнесла она.

– Теперь письмо, – распорядился Калум.

Взяв лист бумаги, Кристи принялась писать. Слезы ручьями текли по ее побледневшему лицу, когда она выводила строчки о том, что ребенок Синжуна умер при рождении. Она молилась, чтобы Бог простил ее за эту ужасную ложь, но Калум не оставил ей выбора. Сквозь слезы она еле видела появляющиеся из‑под ее пера строки. Она писала о том, что больше не хочет видеть Синжуна, что подписала документ о расторжении брака и отправляет его и письмо с кучером Джоном и рассчитывает, что Синжун уладит дело о разводе в суде. Кристи старалась, чтобы все это выглядело правдоподобно. Синжун не был глупцом. Если она опишет все это кратко и без эмоций, он сразу поймет: здесь что‑то не так. Закончив, она протянула письмо Калуму.

– Если Дерби вернется сюда даже после этого письма, тогда он еще больший дурак, чем я предполагал, – сказал Калум, одобрительно кивая. – Позови кучера. Я сам провожу его.

He успела Кристи выполнить приказ Калума, как входная дверь распахнулась и в зал вошел Рори. Он увидел Калума и напрягся.

– Что привело тебя сюда среди ночи, Калум Камерон?

– У меня дело к помещице, – ответил Калум, стоя лицом к лицу с Рори.

– Рори, кучер Джон прибыл с посланием от Синжуна. Он отдыхает в кухне. Ты можешь позвать его? – заговорила Кристи, опасаясь, чтобы эти двое не вцепились друг в друга.

– С тобой все в порядке? – спросил ее Рори, свирепо глядя на Калума.

– Все хорошо. Поторопись. Важно, чтобы Джон с моим ответом отправился прямо сегодня. И еще одно, Рори! – крикнула ему вслед Кристи. – Ничего не говори ему о ребенке.

Рори посмотрел на нее так, будто хотел потребовать объяснений, но выражение лица Кристи заставило его промолчать. Он стрелой вылетел из зала.

– Умная девочка, – сказал Калум. – Мне не нужны распри с Макдональдами. Не говори никому о нашем договоре. Нам сейчас ни к чему наживать врагов.

Кристи согласилась. У нее не было никакого желания рассказывать своим людям о той ужасной лжи, которая содержалась в письме к Синжуну.

Кучер Джон все еще выглядел смертельно уставшим. Он стоял перед Кристи, держа шляпу в руке, и по его взгляду было видно, что он считает шотландцев дикарями. Кристи протянула ему сложенные листы и попросила незамедлительно отбыть в Лондон, чтобы доставить бумаги его высочеству.

– Незамедлительно, миледи? – переспросил явно удивленный Джон.

– Да. Я знаю, что ты еле стоишь на ногах, но мне очень важно, чтобы мой ответ был доставлен его высочеству как можно скорее.

– Да, миледи, – обреченно произнес Джон.

– Рори, наполни заплечный мешок Джона едой, ее должно хватить на обратную дорогу.

– Я сам провожу его, – вставил Калум.

Вскоре в зал вернулся Рори.

– Что все это значит, Кристи? Я чувствую, здесь что‑то неладно. Что здесь делает Калум? Марго не стоило оставлять тебя наедине с ним.

– Марго сейчас с Ниеллом, – пояснила Кристи.

– О чем пишет Синжун? Он уже знает о ребенке?

– Узнает, как только получит мое письмо, – загадочно произнесла она. – Но не жди его появления в Гленмуре в ближайшее время.

Рори внимательно посмотрел на Кристи.

– Что ты задумала, Кристи? Вижу, здесь не обошлось без Калума. Что он тебе такого сказал, если ты решила отправить посланника Синжуна в обратный путь в полночь?

– Еще не полночь, – Кристи невесело усмехнулась. – Доверься мне, Рори. Я знаю, что делаю.

– Надеюсь, Кристи, очень на это надеюсь.

Кристи нервно ходила взад‑вперед, думая о том, как Калум, идя вместе с кучером в конюшню, скорее всего, рассказывает ему басни о своем романе с хозяйкой дома.

Усадьба Мансфилд, Лондон

– Черт возьми, Синжун, – сказал Джулиан, окидывая брата взглядом с головы до пят. – Я тебя не узнаю. Что произошло? Ты еще никогда так хорошо не выглядел. Боже правый, только посмотри, какие у тебя появились мышцы! Чем ты занимался?

– В основном работал на свежем воздухе, – признался Синжун. – Мне надо было чем‑то заняться, дабы не помереть со скуки. Сейчас мне шьют новый гардероб.

– Расскажи мне подробнее о беспорядках в Шотландии, ты писал о них в том единственном письме, которое соизволил послать мне.

– Предводитель Камеронов подбивает людей на восстание, но я очень сомневаюсь, что он преуспеет в этом.

– Расскажи мне о Кристи. Ведь все рассказы сэра Освальда о беременности твоей жены должны оказаться ложью. Меня это не удивит, после того как я узнал о его нечестности.

– Сэр Освальд сказал правду, – ответил Синжун.

У Джулиана отвисла челюсть.

– Что, серьезно?

Синжун улыбнулся. Его рассказ потрясет брата. Как только Синжун возвратился в Лондон, Джулиану пришлось уехать по делам, а вернулся он только сегодня. Суд над сэром Освальдом должен был начаться завтра, и у Синжуна еще не было возможности поведать Джулиану о Кристи и их будущем ребенке. Он с радостью принялся рассказывать историю, которая скорее походила на выдумку, чем на реальность.

Когда он закончил, Джулиан повалился в ближайшее кресло и уставился на Синжуна.

– Это просто невероятно. Сложно поверить, что это правда. – Он покачал головой. – Тебя соблазнила твоя собственная жена!

– Это правда, Джулиан, клянусь тебе. Кристи выдавала себя за леди Флору, будучи в Лондоне. – Он покачал головой. – Можешь себе это представить? Я был очарован своей собственной женой. Кристи беременна от меня. Ребенок должен был уже вот‑вот появиться на свет, когда ты вызвал меня в Лондон. Я хотел остаться в Гленмуре до родов, но Кристи уговорила меня ехать.

– Тебя? Отца ее ребенка? Да, дела… Так что держало тебя в Шотландии все эти месяцы? Ты мог бы написать обо всем этом, – проворчал он.

– Я хотел сделать тебе сюрприз. Кроме того, зимой дороги совсем непригодны для поездок. Это чудо, что твое письмо дошло.

– И что же теперь тебя ждет, Синжун? Кристи обманула тебя, чтобы забеременеть, сможешь ли ты простить ей это? Я думал, ты ужасно зол на нее.

– А я и был зол… поначалу, – признался Синжун. – Но мы с Кристи все обговорили. Не могу же я злиться вечно! Ведь это мой ребенок, и не имеет значения, как он был зачат. Я жду Джона Коучмена из Шотландии, который, надеюсь, привезет мне хорошие новости, ведь малыш уже должен был родиться.

– А ты уверен, что готов бросить свою веселую жизнь, чтобы стать мужем и отцом?

Синжун опустил взгляд на свои руки. Джулиан и Кристи явно думали об одном и том же.

– Думаешь, я не гожусь для семейной жизни?

Джулиан провел рукой по волосам, и на его красивое лицо легла тень сомнения.

– Честно говоря, я не знаю, Синжун. Ты ведь еще не пытался остепениться.

– Но я хочу попробовать. Я намерен вернуться в Шотландию после суда, хочу увидеть своего ребенка.

Джулиан поднялся и налил бренди в два бокала, протянув один из них Синжуну.

– А что скажешь по поводу восстания?

– Я сумею с этим справиться, – ответил Синжун, с удовольствием потягивая янтарный напиток. – Предводитель Камеронов – зачинщик всего этого. Он рвется к власти.

– Вот как ты заговорил! – воскликнул Джулиан, хлопнув брата по плечу – тому самому, в которое попала стрела Калума, оставив на нем шрам.

Синжун поморщился и невольно вскрикнул. Джулиан резко отдернул руку.

– Что случилось? Ты что, ранен?

– Все в порядке.

– Синжун, – строго произнес Джулиан, – как глава семьи, я имею право все знать.

– Тебе кто‑нибудь когда‑нибудь говорил, что ты суешь свой нос куда не следует?

– Ты, и причем не раз. Давай, выкладывай, что стряслось.

– Если тебе так нужно это знать, Калум Камерон замыслил убить меня. Его стрела ранила меня в плечо. К счастью, рана оказалась несерьезной. Как видишь, я здоров.

– Мне все это не нравится, Синжун.

– А ты думаешь, мне нравится?

– Почему ты не сообщил об этом в английский гарнизон в Инвернессе?

– Я собирался это сделать, после того как рана заживет. А потом пришло твое письмо, и у меня уже не было времени. На обратном пути я туда заеду.

– Я пошлю с тобой несколько крепких парней. Нет смысла рисковать своей жизнью.

– Посмотрим, – без энтузиазма отозвался Синжун.

Эмма поспешила прочь от двери кабинета, которую Джулиан оставил приоткрытой, и в ее ушах до сих пор звенели последние услышанные слова. Леди Флора – не любовница Синжуна, она его жена и вскоре родит его наследника. Эта новость ошарашила ее. Она удивлялась, почему Синжун уехал в Шотландию, ничего не объяснив. Она ведь тоже член его семьи и была вправе знать, что происходит с родным братом.

Она влетела в свою комнату как раз в тот момент, когда дверь кабинета распахнулась и оттуда вышел Синжун.

Суд над сэром Освальдом, который длился три дня, завершился. Его отчеты, изученные Джулианом, содержали явные несоответствия, и показаний Синжуна, включающих также сведения о сборах, которые управляющий поднял, чтобы наполнить свой кошелек, оказалось достаточно для обвинения сэра Освальда в мошенничестве и воровстве. Его лишили собственности и приговорили к четырнадцати годам каторжных работ в колониях. До отправки туда он был помещен в одну из плавучих тюрем Лондона. Все, чем раньше владел сэр Освальд, было передано Синжуну в счет возмещения убытков.

Следующие несколько дней после суда Синжун провел с Джулианом и одним из его служащих. Впервые он получил представление о размере своего состояния, и оно оказалось весьма солидным.

– Надеюсь, ничего не случится, пока меня не будет, – сказал Джулиан, как только они остались одни.

– Ты опять уезжаешь? А как же Эмма? Ты ведь знаешь, что я возвращаюсь в Шотландию и не смогу присматривать за ней.

– Тетя Аманда согласилась перебраться в усадьбу Мансфилд на время моего отъезда.

– Но она уже старая, Джулиан. Она не пара для нашей бойкой Эммы.

– Видишь ли, я рассчитывал на то, что ты будешь рядом и сможешь повсюду сопровождать их.

– Неужели тебе так необходимо уезжать? Какая тайная любовница ждет тебя на этот раз?

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – сказал Джулиан с непроницаемым лицом. – Нет ничего особенного в том, что я еду по делам. Меня не будет недели две. Что Эмма может натворить за это время?

– Ты даже не представляешь! – сказал Синжун, закатывая глаза. – Будь осторожен, Джулиан. Я не знаю, чем ты занимаешься, но, что бы это ни было, помни: ты не бессмертен.

Джулиан саркастически улыбнулся.

– Постараюсь не забывать об этом. До встречи, Синжун.

Несколько часов спустя Синжун был в своем собственном лондонском доме, когда к нему явился нежданный посетитель. Это была Эмма, намеревавшаяся поговорить с братом. Когда девушка без стука влетела в его комнату, он сразу понял, что она злится.

– Я пытался остановить ее, милорд, – сказал его бессменный дворецкий, следующий за ней по пятам.

– Все в порядке, Пермбартон, я сам разберусь с сестрой.

– Хорошо, милорд, – ответил Пермбартон и, держась неестественно прямо, закрыл за собой дверь.

– Ну, сорвиголова, что стряслось? Я надеюсь, ты пришла не одна? Ты ведь знаешь, что в противном случае Джулиан рассердится.

– Я пришла одна, Синжун. А раз Джулиан не знает этого, то он и не расстроится. Он держал бы меня под замком, если бы мог. Я женщина, Синжун, а не ребенок.

Синжун удивленно поднял брови. Он не обращал особого внимания на Эмму. Джулиан, понимая, что брата ему уже не изменить, строго воспитывал Эмму, у которой от природы была потребность во всевозможных шалостях.

– Садись, Эмма, – предложил Синжун. – И расскажи мне, что тебя беспокоит. Почему ты злишься на Джулиана?

– Я, черт побери, злюсь на вас обоих! – выпалила Эмма.

– Выбирай выражения, – предупредил ее Синжун.

– Не могу. Ты не знаешь, что я чувствую, постоянно оставаясь в неведении. Я ведь тоже член семьи.

– Объясни мне ради Бога, о чем ты говоришь? У тебя неприятности?

– Со мной не должны случаться неприятности, – резко ответила Эмма. – То, о чем я хочу поговорить, не касается меня. Во всяком случае, не напрямую.

– Так расскажи мне, что тебя тревожит.

– Почему ты не сказал мне, что леди Флора на самом деле не твоя любовница, а жена?

Синжун удивленно уставился на Эмму.

– Как ты узнала об этом?

– Я услышала ваш с Джулианом разговор.

– Ты подслушивала?

– А как еще я могу узнать, что происходит вокруг?

– Ты выросла, – сказал Синжун, неожиданно увидев ее в ином свете.

Эмма была красивой девятнадцатилетней девушкой с соблазнительной фигурой. Он удивился тому, что не заметил, как она повзрослела. Как и у всех Торнтонов, волосы у нее были густыми и черными, а ресницы – длинными и изогнутыми. Ей была присуща классическая красота. Пожалуй, только ее губы, полные и чувственные, не соответствовали современным стандартам красоты. Глаза девушки, особенно когда она злилась, были очень выразительными. В отличие от братьев, у которых глаза имели цвет полуночного неба, ее глаза были ярко‑фиолетовыми. Он ненадолго задумался о том, почему с такой внешностью и щедрым приданым она до сих пор не нашла себе хорошего жениха.

– Я удивлена, что ты заметил это, – с сарказмом проговорила Эмма. – В любом случае, я уже достаточно взрослая, чтобы знать о леди Флоре. Или мне называть ее Кристи Макдональд? Она ждет от тебя ребенка, разве не так?

Синжуну ничего не оставалось, как рассказать ей все. Эмма заслуживала того, чтобы сказать ей правду.

– До поездки в Гленмур я понятия не имел, что леди Флора и моя жена Кристи – это один и тот же человек, – начал он и рассказал всю историю его отношений с Кристи.

Эмма внимательно слушала, а когда он закончил, радостно хлопнула в ладоши.

– Ты любишь Кристи, Синжун, признайся!

У Синжуна было такое ощущение, что его привычный мир вдруг перевернулся. Любовь? Что ему было известно о ней?

– Если честно, я не знаю. Я знаю наверняка лишь то, что хочу вернуться в Гленмур. Я написал Кристи письмо и ожидаю получить ответ в ближайшее время. Я сообщил, что планирую вернуться к ней, как только закончу здесь свои дела. Конечно, мне не терпится увидеть нашего малыша.

Эмма внимательно посмотрела на Синжуна.

– Еще будучи маленькой, я слышала сплетни о Грешнике, о его похождениях, о его женщинах. Женщины млели, услышав твое имя, а мужчины завидовали тебе. Все мои друзья навещали меня в надежде хоть мельком увидеть тебя. Кристи, должно быть, удивительная женщина, раз смогла укротить Грешника. Я знаю твой характер. Я была поражена, услышав, что ты простил ей ложь. Со стороны Кристи было нехорошо обманывать, чтобы забеременеть от тебя.

Синжун с удивлением понял, что покраснел. Молодые леди не должны так хорошо разбираться в вопросах, касающихся интимных отношений.

– Откуда ты узнала о таких вещах?

– Ради всего святого, Синжун! Я ведь не глупа. Джулиан никогда не запрещал мне брать книги из своей библиотеки. Я знаю больше, чем ты думаешь.

– Хватит! – воскликнул Синжун. – Я не хочу слышать из уст моей невинной сестры о таких вещах. Это неприлично.

– Скажи мне только одно, Синжун, – заговорила Эмма, вставая и расправляя юбки. – Ты хочешь постоянно жить в Шотландии с Кристи и ребенком?

– Боже упаси! – выпалил Синжун. – Я надеюсь, что смогу убедить Кристи проводить хотя бы часть года в Лондоне. Правда, я удивился тому, что мне очень понравилось в Шотландии, но я не могу представить, что проведу там всю жизнь. Я не хочу, чтобы мой наследник рос среди горцев, которые презирают англичан. И я не собираюсь лишать своего сына всего того, что имел я, будучи ребенком.

– Спасибо, что поговорил со мной начистоту, – сказала Эмма, направляясь к двери. – И на будущее. Постарайся не забывать о том, что я тоже твоя семья.

– Лорд Дерби, кучер Джон вернулся из Шотландии! – крикнул из‑за двери Пермбартон за секунду до того, как Эмма повернула ручку.

Синжун отстранил ее и распахнул дверь.

– Он еще внизу?

– Да, мой лорд, он в кухне. Он буквально падает от усталости. Джон просил меня передать вам это.

Пермбартон протянул Синжуну несколько сложенных листов бумаги.

– Спасибо тебе, Пермбартон. Попроси Джона, чтобы он подождал меня в кухне. Я хочу лично переговорить с ним после того, как прочту письмо от своей жены.

– Как скажете, милорд, – ответил слуга, учтиво поклонившись.

– Ох, поскорее читай, Синжун! – торопила его Эмма.

Она, казалось, была взволнована не менее его самого. У Синжуна тряслись руки. Один лист бумаги упал на пол, но он не поднял его, а с жадностью начал читать письмо от Кристи. Любопытная от природы Эмма подняла упавший лист и побледнела, сообразив, что у нее в руке.

– Синжун, это же договор о расторжении брака. На нем подпись Кристи. Что это значит?

Лицо Синжуна стало белым как мел, а руки начали трястись еще больше, когда он перечитывал письмо Кристи.

– Ребенок не выжил, – в ужасе прошептал он.

Слезинка скатилась по его щеке, и он смахнул ее.

– О, Синжун, мне так жаль!

– Кристи не хочет, чтобы я возвращался в Гленмур, – продолжил он печально. – Она подписала договор о разводе и попросила меня оформить это в суде. Она собирается выйти замуж за Калума Камерона.

– Я не понимаю, – прошептала Эмма.

– И я тоже. Но это уже не имеет значения. Кристи хочет, чтобы наши отношения закончились, и я не собираюсь препятствовать этому. Ну что ж, это еще не конец света.

– Но ты владелец Гленмура. Он навсегда останется твоим вне зависимости от того, кто станет мужем Кристи.

– Да, это правда, – согласился Синжун. – Я могу выселить ее из Гленмура на вполне законных основаниях.

– Ты сделаешь это?

– Не знаю. Мне нужно время, чтобы все обдумать, а потом уже что‑то предпринимать. Джулиан скоро уедет, возможно, я подожду его возвращения и тогда уже буду что‑то делать.

– А что, если Кристи выйдет за этого Камерона до того, как договор о расторжении брака будет рассмотрен в суде?

Синжун улыбнулся ей, но его глаза по‑прежнему оставались пустыми.

– Ну, тогда Кристи можно будет смело обвинить в двоемужии. Оставь меня, Эмма, мне сейчас надо побыть одному.

В глазах Эммы вспыхнула ярость.

– Кристи просто сумасшедшая! Как она может думать о другом мужчине, если у нее есть ты?

Несмотря на потрясшее его горе, Синжун чуть заметно улыбнулся.

– Я ведь англичанин, Эмма. Шотландцы ненавидят англичан. – Он поцеловал ее в кончик носа. – До встречи, малышка, постарайся избегать неприятностей.

Синжун сидел в кабинете без света, беззвучно оплакивая своего ребенка, сидел до тех пор, пока вечер не перешел в ночь. Он даже не знал, какого пола был малыш, и гадал, почему Кристи не написала ему об этом. Когда часы пробили полночь, Синжун отбросил пелену горя, а с ней – и образ того мужчины, которым пытался стать ради своей жены. Он швырнул письмо Кристи на пол, положил договор в ящик стола и вышел из дома. Ему еще столько предстояло наверстать за те месяцы, которые он потратил на Кристи!

Грешник вернулся, чтобы отомстить.