Болтливые привидения

Анаид легла спать в отвратительном настроении. Еще утром она считала себя могущественной колдуньей, способной добиться всего на свете любыми доступными ей средствами, а вечером уже кляла себя как самую глупую, самовлюбленную и бессовестную девочку в мире.

Ворочаясь с боку на бок, Анаид никак не могла удобно устроиться в постели. На правом боку ей не спалось. На левом тоже. Девочка положила на голову подушку, но так было жарко. Сбросив подушку, она выставила из‑под одеяла руку, потом ногу, потом вторую ногу, но ей стало холодно. Наконец Анаид надоело ворочаться. Она включила свет и спрыгнула с кровати.

Ей больше не было стыдно. Она злилась на весь белый свет. Жизнь не удалась. Чем дольше она жила, тем противнее становилось все вокруг. Неделю назад она чувствовала себя хуже, чем в прошлом месяце, а сегодня – хуже, чем неделю назад.

На турецком ковре рядом с кроватью сидел призрак рыцаря в шлеме и латах. Когда Анаид вскочила, рыцарь подвинулся, чтобы девочка на него не наступила.

Таившаяся между штор призрачная дама усмехнулась, увидев, как рыцарь вздрогнул.

Анаид не смутилась. Призраки стали к ней приходить с того самого момента, как проявились ее колдовские способности. Они ее не пугали и не мешали, появляясь по ночам на своих излюбленных местах – рыцарь на ковре, а дама в шторах. С первыми лучами солнца призраки исчезали.

Однако нынешней ночью Анаид очень хотелось поругаться – хоть с самой собой, хоть с кем‑то другим.

Начала она с себя. Взглянув в зеркало, Анаид показала себе язык. Она себе ужасно не нравилась. Гадкая девчонка! Худосочная! Неуклюжая! Откровенно говоря, Анаид больше устраивала себя до того, как начала стремительно расти. Раньше она была просто коротышкой. А в кого превратилась теперь?! Уродина!

Колдунья, издевающаяся над ни в чем не повинными мухами, воющая по‑волчьи, покрывающая личики смазливеньких девочек мерзкими прыщами… И что вообще творится у нее в голове?! Вместо того чтобы думать, как спасти мать, она исходит злобой из‑за того что ее, видите ли, не пригласили на день рождения! Она злая, обидчивая, она не способна простить мать за ее шашни с Максом и то, что та не рассказала о дочери своему любовнику!

Анаид устала от нотаций Елены и Крисельды. Она сама вызвалась отправиться на поиски Селены, но теперь ужасно боялась будущего. Стоило сначала думать, а потом говорить. А теперь слишком поздно…

Где искать Селену?

Что делать, когда она ее найдет?

А если Селена не хочет, чтобы ее нашли?

А если заклинания не подействуют?

От подобных мыслей Анаид стало так страшно, что она решила думать о другом – например, о дне рождения Марион. Но ведь прячут голову в песок только страусы! Откуда в ней такое легкомыслие?! Какой может быть праздник, когда Селена в плену и ее, возможно, пытают?! И никто кроме Анаид не может ее спасти! Выходит, Анаид – легкомысленная, жестокая и трусливая! И к тому же – уродина!

– Трусиха! – обозвала Анаид свое отражение.

И увидела в зеркале, как дама усмехнулась.

– Чего ты ржешь?! – взорвалась девочка.

Она не сомневалась, что призрак ничего не ответит и будет все так же над ней смеяться. Дожили! Теперь над Анаид издеваются не только Марион с Роком и вся их шайка, но и ее собственные галлюцинации!

Однако, к несказанному удивлению девочки, дама указала пальцем на рыцаря и заговорила:

– Я смеюсь над ним. Потому что трус именно он.

Рыцарь улыбнулся, но ничего не ответил.

– Он трус? Почему ты так говоришь? – удивилась Анаид.

– Ты это у меня спрашиваешь? – изумилась дама.

– Ay кого же еще!

Дама с удовольствием вступила в разговор.

– На том самом месте, где ты его видишь, он оставил свое войско в ущелье и сбежал!

Анаид не ожидала от галлюцинации такого красноречия.

– Какое еще войско?

– Войско графа Атаульфа, пытавшееся защитить долину Урт от полчищ Аль‑Мансура.

Анаид очень удивилась. В школе она изучала этот мрачный эпизод истории родного края, о том, как, предавая огню и мечу встретившиеся ему на пути селенья, злодей Аль‑Мансур‑Ибн‑Лаллах ворвался в ущелье, ибо христианское войско при виде острых сарацинских ятаганов дрогнуло и обратилось в бегство.

Неужели эта галлюцинация ее экзаменует?!

Анаид обратилась к заметно погрустневшему рыцарю:

– Это что, правда?

Медленно подняв голову, тот взглянул на девочку:

– Это ты меня спрашиваешь?

– Да.

– Благодарю за вопрос, милая девочка, это честь для меня. Знала бы ты, как утомило меня молчание за тысячу и семнадцать лет.

– Так это правда? Дама не врет?

Рыцарь печально кивнул.

– К сожалению, да. Батюшка мой, его светлость граф Атаульф, поставил меня в крайне затруднительное положение, назначив командовать войсками. А я был молод и неопытен. При первом же натиске сарацин у меня задрожали колени. Я бросился прочь и скакал, зажмурив глаза, пока не пал мертвым.

Анаид застыла, разинув рот от изумления.

– Тебя все‑таки убили?

– Да, милая девочка. Трусость не избавила меня от смерти. Меня сразила шальная стрела, а проклятие моего батюшки не позволило мне успокоиться на том свете. Я приговорен вечно скитаться по землям, опустошенным жестоким врагом из‑за моей трусости.

С этими словами рыцарь неопределенно махнул рукой в сторону стены спальни.

– Выходит, ты настоящее привидение? – изумленно спросила девочка.

– Да, моя милая собеседница. Я – блуждающее привидение, которому ты можешь милосердно помочь.

– Я могу тебе помочь? – удивилась Анаид.

– Можно мне сказать? – нетерпеливым тоном перебила дама, явно недовольная тем, что рыцарь полностью завладел вниманием девочки.

Анаид обернулась к ней.

– Милочка, – сказала ей дама, – ты можешь нас видеть, слышать и обращаться к нам с просьбами. Однако за их выполнение тебе придется платить.

– Я могу обращаться к вам с просьбами? Какими? – лихорадочно соображая, поинтересовалась Анаид. – И чем я должна буду вам платить?

– Ты можешь просить у нас исполнения своих самых безумных желаний! – улыбнулась дама. – Ведь мы же покойники и способны на многое.

– Вы владеете колдовскими чарами? – спросила Анаид.

– Нет, – покачала головой дама. – Зато мы блуждаем в Потустороннем мире и знаем все его уголки, скрытые от живых. Для нас не существует тайн. Нам известно, где живые зарывают клады, мы знаем все их секреты, все тайные проступки. Мы поименно знаем убийц и тайных любовников. Мы можем нашептать свои советы на ухо живому, и он не усомнится, что сам все придумал. А потом мы вселим в него такие страшные угрызения совести, что он покончит с собой. Последствия наших действий могут быть воистину грандиозными!

– А если я вас о чем‑то попрошу и вы выполните мою просьбу, что я вам буду должна дать? – спросила Анаид, начавшая кое‑что понимать.

– Свободу! – подавшись вперед, воскликнул рыцарь.

– Какую еще свободу? – удивилась Анаид. – Разве вы не свободны?

– Мы приговорены скитаться, – печально усмехнулась дама. – А хотели бы спать вечным сном. Мы уже искупили свою вину. Освободи нас от проклятья!

Анаид трудно было поверить, что она беседует с двумя безутешными призраками. Если честно, вид у них был не очень‑то несчастный. Например, красивая дама казалась вполне благополучной.

– А ты в чем провинилась? – спросила у нее Анаид.

– Я предала любимого человека. Обещала, что дождусь его, но, возвратившись из крестового похода, он узнал, что я вышла замуж за барона. Поэтому он убил меня и проклял. Вот я тут и блуждаю.

– Значит, он не только прикончил тебя, но еще и обрек на вечные скитания?! – возмутилась Анаид.

– Убийством он обрек на вечные скитания и себя, – уточнила дама.

– Какой ужас! – воскликнула Анаид, хотя вечные скитания убийцы казались ей вполне заслуженной карой, особенно если жертвой стала женщина, всего лишь не выполнившая дурацкого обещания.

– Милая девочка, – вздохнула дама. – Когда б ты знала, как скучно слоняться без цели столько сотен лет! Нам – трусливому рыцарю и неверной даме – ужасно хочется отдохнуть.

Анаид начала понимать, что происходящее не галлюцинация и не бред. Перед ней были просто‑напросто два несчастных привидения, готовые оказать ей любые услуги, лишь бы она облегчила их муки.

Чего же она ждет?! Ведь они утверждают, что все знают! Вперед! Надо все выспросить поподробнее!

– Хорошо, – изобразив на лице живой интерес, заявила Анаид. – Если вы мне поможете, я пойду вам навстречу.

Слова девочки подействовали. Призрачные собеседники впились в нее жадными взглядами.

– Ну?

– Говори! Мы выслушаем и поможем тебе!

– Вы знаете, кто такие одиоры?

– Естественно.

– Мы с ними общаемся.

– Ты же сама одиора!

– Никакая я не одиора! – возмущенно перебила даму Анаид.

– Прошу прощения, милая девочка, но я считала, что…

– Я – омниора! Дочь Селены, внучка Деметры из племени скифов, из Клана Волчицы!

Рыцарь и дама озабоченно переглянулись, явно раскаиваясь, что разозлили Анаид.

– Как тебе будет угодно, милая девочка! Дочь Селены!

– Внучка Деметры!

– Приносим свои глубочайшие извинения за то, что назвали тебя одиорой!

– Разумеется, ты омниора, о дочь Селены!

– Внучка Деметры! – как заклинание повторил рыцарь.

– Хватит! Замолчите! Я на вас вовсе не сержусь! – оборвала тираду Анаид, раздраженная подобострастием привидений.

Стоило ей выкрикнуть эти слова, как призраки мгновенно замолкли, закрыв рты. Анаид поняла, что им дозволено говорить, только если она сама к ним обратится. Выходит, им каждый раз требуется от нее разрешение на беседу? Это хорошо. Послушные привидения – это то, что надо! Только какие‑то они туповатые. Как они могли спутать ее с одиорой?!

– Неужели я так уродлива, что похожа на одиору?!

– Это ты нас спрашиваешь, милая девочка?

– Да. Вас. Отвечайте!

– Судя по всему, не много одиор ты видела, – заметил рыцарь. – Уверяю тебя, они отнюдь не уродливы. Напротив, они блистают такой красотой, что перед ними бледнеет солнце.

Анаид разинула рот от удивления.

– Значит, они не страшные волосатые старухи с бородавками на носу?

– Ой, не смеши меня! – расхохоталась дама.

Анаид обиделась. Но ведь злые колдуньи из книжек всегда таковы! Откуда ей было знать, на что в действительности похожи одиоры?! Ни тетушка Крисельда, ни ее подруги‑омниоры никогда не описывали ей внешности одиор…

– Это расхожие представления, милая девочка, – стал объяснять рыцарь. – На самом деле одиоры самые сильные, честолюбивые и самовлюбленные существа на свете. Они готовы на все ради вечной молодости, бессмертия и красоты.

Анаид смутилась. Рыцарь был совершенно прав. К чему бессмертие, если у тебя на носу красуется бородавка?!

Выходит, спутав Анаид с одиорой, привидения сделали комплимент ее внешности! Хотя вряд ли стоит верить каждому их слову…

– Ладно, не обращайте внимания. Я еще молода и, правда, никогда не видела одиор.

Услышав эти слова, дама усмехнулась в рукав, и Анаид это не понравилось:

– Чему ты смеешься? Я что, сказала что‑то смешное?

– Что ты, милая девочка! Конечно, нет. Просто ты уже встречала одну одиору.

– О ком ты? – побледнев, спросила девочка.

– Прости, но мы не можем тебе этого сказать, а то нам придется плохо. Одиоры не желают, чтобы мы о них говорили.

Анаид пришла к выводу, что оба привидения прислуживают одиорам, и решила быть настороже.

– Тогда нам не о чем разговаривать!

Привидения погрустнели, но не осмелились открыть рта. Они были очень послушны.

Однако на самом деле одиоры интересовали сейчас Анаид во вторую очередь, и она сделала вид, что смягчилась.

– Ну ладно, – сказала она. – Ну их, этих одиор! Я лучше задам вам другой вопрос.

Оживившись, привидения заулыбались, всем своим видом демонстрируя готовность помочь девочке и заслужить свободу.

– Где находится моя мать Селена?

– Но, милая девочка, ты же прекрасно знаешь, что она у одиор!

– Знаю, но не знаю, где именно.

– К сожалению, мы не смеем говорить всего, что знаем, – откашлялся рыцарь. – Мы можем очень пожалеть о своей болтливости.

– Хотя бы намекните!

У привидений был испуганный вид, но они заговорщически переглянулись.

– Ты обещаешь нас освободить?

– Обещаю! – без колебаний ответила Анаид.

– Обещаешь никому не говорить, от кого узнала то, что мы тебе сейчас сообщим?

– Обещаю!

– Там, где воды замедляют свой бег, – хриплым голосом прошептал рыцарь, – там, где смертным не на что встать, есть пещеры и коридор между мирами. Там Селена будет с тобой говорить, но увидеть ее ты не сможешь.

– Ты увидишь лишь ее отражение в водах, – добавила дама.

– О каких медленных водах вы говорите? – задумалась Анаид. – О Черном плесе? Да?

И тут, к величайшему удивлению девочки, привидения развели руками.

– О чем ты, милая девочка?!

– Как это – о чем?! Вы же только что сказали мне, что…

– Мы?! – воскликнула дама.

– Ты что‑то путаешь, милая девочка! Мы держали язык за зубами.

– Хватит отпираться! – разозлилась Анаид.

– Мы не отпираемся. Мы действительно ничего тебе не говорили.

– Ты сама все придумала.

– Или тебе приснилось.

– Но я же вас прекрасно слышала!

– Прости, но ты ошибаешься, милая девочка!

– Дочь Селены.

– Внучка Деметры.

– Убирайтесь к чертовой матери! – в сердцах воскликнула Анаид, и к ее огромному удивлению, привидения тут же растаяли в воздухе.

Анаид решила их больше не звать. Ей надоели их фокусы, но она твердо решила отправиться на следующий день к Черному плесу.

Перед сном в голове у Анаид вертелся один из тех нелепых вопросов, которые так часто отвлекают людей от серьезных мыслей: неужели глупые привидения в самом деле отправились к чертовой матери? И чем они сейчас с ней занимаются?