Объяснительная записка к дополнительному курсу русской истории

1) Этот курс не должен вдаваться в специальные подробности.

2) В задачу курса входит уяснение учащимися связи между всеми составляющими его отделами. При прохождении его учащиеся должны научиться прослеживать каждое из крупных исторических явлений жизни нашей родины в его постепенном развитии, знакомясь ближе с ролью отдельных государственных деятелей.

3) Главное внимание должно быть обращено на внутреннюю ис­торию России. Внешняя история изучается с большею подробно­стью в систематическом курсе, как доступная пониманию учащих­ся и в средних классах. При прохождении дополнительного курса события внешней истории напоминаются учащимся, главным об­разом, для лучшего усвоения, уяснения и изучаемых явлений внут­ренней истории.

5) Желательно, чтобы учитель, благодаря тщательной подго­товке уроков, мог некоторым отделам курса давать более под­робное изложение, причем учащиеся привыкли бы записывать со слов преподавателя. Чтение этих записок устанавливало бы на следующем уроке степень внимания и прилежания учеников.

Приложение 3

Сравните тексты в учебниках «старого» и «нового» поколения:

1. Б.А. Рыбаков, А.М. Сахаров, А.А. Преображенский, Б.И. Крас­нобаев. История СССР. — М., 1989.

2. Л.А. Кацва, А.Л. Юрганов. История России. VIII—XV вв. — М., 1997.

1. Походы князя Святослава. Столетний период далеких похо­дов и заморских путешествий завершился эпохой Святослава, сына Игорева. Прежние походы были главным образом экспедициями, не связанными с интересами страны и народа, а лишь обогащавши­ми княжеско-дружинную верхушку. Во второй половине Х в. госу­дарство Русь дважды меняет свою политику, совершенствуя ее: пер­вый раз — при Святославе, а второй раз — при его сыне князе Вла­димире.

Святослав восторженно воспет придворным летописцем. Это су­ровый воин, любящий простоту и легко переносящий тяготы по­ходной жизни:

Легко и неслышно ходил он в походах, как барс... В походах же не вез за собой обозов с котлами, не варил мяса, но, тонко нарезав мясо — ко­нину, зверину, говядину — и зажарив на углях, так ел. Не возил он и шатра, но спал, подостлав потник и положив седло под голову.

Такими же были и все его воины.

Отправляясь на войну, он не таится, а рыцарски предупреждает противника: «Иду на вы!» («Иду на вас!»). Он сам ведет дружины в бой, воодушевляя воинов краткой и пламенной речью:

Да не посрамим земли Русской, но ляжем костьми.

Станем крепко! Аз (я) же перед вами поиду:

Аще (если) моя голова ляжет — то промыслите собою!

Даже враги-византийцы отдавали должное отваге и рыцарствен­ности молодого киевского князя.

Историкам князь Святослав иногда казался просто дерзким ис­кателем приключений, разъезжавшим с мечом в руках по разным странам. Однако этот взгляд неверен. Святослав отказался от за­морских походов в чужие страны, никак не связанных с Русью. Он направил свое оружие на тех соседей Руси, которые препятствова­ли ее развитию: Святослав победил Волжскую Болгарию и сделал ее менее враждебной. Он разгромил Хазарское царство, расположен­ное на таких важных путях, как Дон и Волга, где нередко грабили русских купцов.

После этого Святослав начал войну с могущественной Византий­ской империей, стремившейся отрезать Русь от Черного моря и не­редко натравливавшей на нее разных степных кочевников.

Война шла на Дунае, и в долинах, и в ущельях Балканских гор. Когда Святослав завоевал город Переяславец на Дунае, то предпо­лагал даже перенести сюда центр своей державы:

Здесь, — говорил Святослав, — сердцевина моей земли, так как сюда сходятся блага из разных стран: из Византии — шелк, золотая утварь, ви­но и фрукты; из Чехии и Венгрии — серебряные изделия и кони-скакуны, а из Руси — дорогие меха, воск, мед и пленные рабы.

Святославу не удалось закрепиться на Балканах, и на обратном пути на Русь ему пришлось встретиться с тем страшным врагом, ко­торого он несколько недооценивал, — с печенегами.

Печенеги — кочевой народ, родственный хазарам и пришедшим позднее половцам. В IX—X вв. сорок печенежских племен кочевали в степях от Жигулевских гор на Волге до Карпат.

Когда войско Святослава возвращалось в 972 г. из византийско­го похода, то в днепровских порогах на него напали печенеги и одо­лели русских. Только отряд наемных варягов убежал в Киев. Свя­тослав пал в бою, а из его черепа печенежский хан приказал сделать чашу для вина, окованную золотом.

Завоевания Святослава были огромны: одна только юго-вос­точная граница его временных владений тянулась на 3000 километ­ров, но эти завоевания были непрочны, и, кроме того, Святослав ма­ло обращал внимания на жизнь самой Руси, пренебрегал обороной ее от кочевников. Когда Святослав с войском находился на Дунае, то на Киев напали печенеги и киевляне послали к князю гонцов с упреком: «Князь! Ты ищешь чужих земель, а своей родной пренебре­гаешь!»

Святослав много сделал для укрепления международного поло­жения Руси, но не решил главнейшей для государства задачи — обо­роны от печенегов.

2. Походы Святослава. Наиболее активной и решительной внеш­няя политика Киевской Руси стала, когда власть взял в свои руки повзрослевший Святослав. Летопись рассказывает об этом князе, что он ходил легко, как пардус (барс), «войны многи творяше». В походах не возил за собой ни возов, ни котлов, не варил мяса, но, нарезав тонкими ломтями конину, либо зверину (дичь), либо говя­дину, жарил ее на углях и ел. Не имел он и шатра, а спал на земле. Отправляясь в поход, посылал сначала гонцов сказать: «Хочу на вы идти». Итак, перед нами — идеальный воин. По-видимому, в дан-230

ном случае летописный текст сообщает не столько о том, каким был реальный князь Святослав Игоревич, сколько о том, каким хотел бы видеть князя-воина сам летописец. Несомненно, однако, что личность Святослава не случайно была выбрана для создания тако­го идеального образа.

В 964 г. войско Святослава вступило в земли последнего не по­корившегося Киеву и платившего дань хазарам славянского племе­ни — вятичей. Пройдя «сквозь вятичи», Святослав обрушился на хазар. Войско кагана (повелителя) было разгромлено. Русская рать разорила расположенную в устье Волги столицу каганата — Итиль, сожгла древний хазарский город Семендер в Прикаспии и, пройдя с боями через земли ясов и косогов (предков осетин и черкесов), ов­ладела расположенной на Дону крепостью Саркелом, которую рус­ские назвали Белой Вежей. Восточные авторы сообщают, что вой­ско Святослава опустошило также земли буртасов (мордвы) и сто­лицу расположенного в Среднем Поволжье тюркского государства Волжской Булгарии — город Булгар. На обратном пути (в 966 г.) Святослав заставил подчиниться и вятичей. Судя по летописному упоминанию о том, что «вятичи победи Святослав и дань на них возложи», обитатели дремучих приокских лесов сопротивлялись ус­тановлению киевского господства (сменившего хазарское), но долж­ны были смириться.

Поход Святослава в Поволжье резко изменил всю издавна сло­жившуюся в южных степях расстановку сил. Хазары не смогли оп­равиться от нанесенного удара и вскоре каганат распался. Русь ов­ладела важным городом Тмутаракань на Таманском полуострове. Пути на восток были открыты для Руси. Казалось бы, поход принес ей величайшую пользу. Однако, взимая дань с некоторых славян­ских племен, каганат в то же время сдерживал натиск кочевников, рвавшихся к границам Руси с востока. Теперь хазарский заслон рух­нул. Хозяевами южнорусских степей надолго стали племена печене­гов, — враги не менее опасные, чем хазары.

А пока Святослав готовился к новому далекому походу. В 967 г. в Киев прибыл византийский посол патриций Калокир. Император Ни-кифор Фока, видный полководец, воевал тогда с Дунайской Болгари­ей. Стремясь ослабить сопротивление болгар, он решил столкнуть их с Русью. Калокир пошел дальше того, что ему было поручено. Често­любивый патриций подговаривал русского князя не просто вторгнуть­ся в Болгарию, но и удержать ее в своей власти, а самому Калокиру посодействовать в захвате императорского трона. За это посол обе­щал Святославу несметные богатства из византийской казны.

В 967 г. киевская рать вторглась в Болгарию. В битве под Доро-столом (ныне — г. Силистра) болгарское войско было разбито. Свя-

тослав овладел несколькими городами на Дунае. До лета 968 г. он оставался в придунайском городе Переяславце. Позднее он даже за­являл, что хочет перенести туда свою столицу, объясняя это так: «То есть середа (середина) земли моей, яко ту вся благая сходятся: от Грек злато, паволоки, вина и овощеви разноличныя, из Чех же, из Угорь сребро и кони, из Руси же скора (меха) и воск, мед и челядь».

Уходя за Дунай, князь оставил практически без защиты свой род­ной Киев, где жила престарелая Ольга с внуками. Воспользовавшись этим, печенеги осадили город. Окруженные со всех сторон жители изнемогали от голода и жажды. Жители Заднепровья собрались в ладьях напротив Киева, но напасть на многочисленных врагов не решались. Между тем киевляне говорили: «Нет ли кого, ко пробрал­ся бы на ту сторону и сказал, что, если не подступят утром к городу, мы сдадимся печенегам?» Вызвался один юноша (возможно, мальчик — в летописи он назван отроком). Выйдя из города с уз­дечкой в руках, он прошел через вражеский стан. Спрашивая по-печенежски: не видел ли кто коня? Лишь когда он бросился в Днепр и поплыл, печенеги поняли, что это лазутчик, но уже ни догнать его, ни попасть в него стрелами не могли. Наутро с той стороны Днепра громко затрубили трубы. Испугавшись, что вернулся Святослав, печенеги отошли от города, а тем временем княжеская семья успела перебраться на другой берег. Воевода Претич, пришедший на вы­ручку киевлянам, убедил вернувшихся печенегов, что он — княжой муж, явившийся с передовым отрядом, а за ним поспешает сам князь с бесчисленным войском. Печенежский князь в знак примирения обменялся с Претичем оружием и отступил от города. Но далеко печенеги не ушли. Тогда киевляне отправили к Святославу гонцов с горькими и знаменательными словами: «Ты, князь, чужой земли ищешь и о ней заботишься, а свою покинул, и нас чуть было не взя­ли печенеги».

Святослав вернулся, отогнал печенегов и, распределив свои вла­дения между сыновьями, вновь отправился в Болгарию. Но болга­ры, овладевшие к тому времени Переяславцем, не впустили русско­го князя и даже вступили с ним в бой. С немалым трудом Святослав одолел их. В Константинополе укрепление Святослава в Болгарии вызывало беспокойство. Там считали, что болгары уже наказаны и русским больше нечего делать на Дунае. Новый император Иоанн Цимисхий в начале 970 г. направил к Святославу посольство, обе­щая выплатить дань, если князь вернется на Русь. В ответ Свято­слав потребовал выкуп за все захваченные им города и вдобавок, по свидетельству византийского историка, заявил, что если греки не смогут заплатить, то «пусть покинут Европу, которая им не принад­лежит, и убираются в Азию».

Русско-болгарская война переросла в русско-византийскую. Ход этой войны излагается русской летописью и византийскими хрони­ками по-разному. Обе стороны преувеличивали свои победы и умалчивали о поражениях. Летопись рассказывает о сражении, в ко­тором десятитысячное войско Святослава противостояло вдесяте­ро превосходящим византийским силам. Именно во время этой бит­вы князь обратился к дружине со знаменитой речью: «Да не посра­мим земли Русские, но ляжем костьми, мертвые бо срама не имам. Аде ли побегнем, срам имам». По летописи, «и одоле Святослав, и бежаша греци». Бесстрашие князя не подлежит сомнению, но вот исход битвы при таком соотношении сил представляется все же ма­ловероятным.

В конце концов после ряда сражений Святослав был осажден в Доростоле и, несмотря на то что греки не могли взять крепость, вы­нужден был просить о мире. Заключить мир удалось летом 971 г. на следующих условиях: русские оставляли Болгарию, обязывались впредь не вторгаться в нее, а также оказывать империи помощь про­тив любого нападения извне. За это Цимисхий согласился беспре­пятственно пропустить русских на Днепр.

Болгария в результате событий 967—971 гг. окончательно пре­вратилась в византийскую провинцию. Русским же византийцы на­несли последний удар печенежскими руками. Послы Цимисхия предупредили кочевников, что Святослав возвращается с малочис­ленной дружиной, и те устроили засаду в порогах. Святослав был убит. Из его черепа печенежский князь Куря сделал чаш и пил из нее надеясь, в соответствии с языческим поверьем, приобрести та­ким образом силу и отвагу поверженного врага. До Киева добрался лишь Свенельд с немногими дружинниками. Попытка Святослава овладеть дунайскими берегами не удалась.

Кто же он, князь Святослав? Великий полководец или искатель приключений? Безрассудный предводитель удалой дружины или дальновидный политик, заботящийся об укреплении своей держа­вы? Разные ответы услышим мы от историков. «По отношению к Руси вся стремительная деятельность Святослава не только не бы­ла невниманием к ее интересам... но, наоборот, все было рассчитано на решение больших государственных задач», — утверждает наш со­временник академик Б.А. Рыбаков. Но еще в 50-х годах XIX столе­тия С.М. Соловьев писал: «Святослав... с своею отборною дружи­ною покинул Русскую землю для подвигов отдаленных, славных для него и бесполезных для родной земли». Говоря об этом князе, не­легко преодолеть обаяние доблести, готовности к самопожертвова­нию, ратного умения. Но нельзя и не задаться вопросом: во имя чего? Можно судить о Святославе по его громким победам, описанным в

летописи. А можно — по горестному упреку чудом спасшихся киев­лян («а свою (землю) покинул»). Что покажется нам важнее?

1. Возвышение Москвы. Между различными княжествами Се­веро-Восточной Руси с конца XIII в. шла упорная борьба за главен­ство в русских землях. К этому времени значение наиболее крупно­го экономического и политического центра Северо-Восточной Ру­си приобрела Тверь, князья которой получили у ордынских ханов так называемый ярлык на великое княжение Владимирское.

Однако уже с начала XIV в. в борьбу за обладание этим ярлыком вступили и московские князья, опиравшиеся на растущую мощь Мо­сквы. Московское княжество возникло еще в XIII в. Оно заметно усилилось в начале XIV в., когда к Москве были присоединены Ко­ломна, Можайск и Переяславль-Залесский. Важное значение для усиления московских князей имело то, что им удалось привлечь на свою сторону церковь, имевшую большие материальные ценности и немалое влияние. Между московскими и тверскими князьями раз­вернулась жестокая борьба. Ордынские ханы поддерживали то од­ного, то другого соперника, присылали на Русь свои войска, кото­рые снова разоряли русские земли.

В конце концов победа осталась за Москвой.

Когда в 1327 г. в Твери народ поднялся против ордынского сбор­щика дани, московский князь Иван Калита (1325—1340) вместе с ордынской ратью подавил восстание. Получив от хана право соби­рать дань с русских земель в пользу Орды, Калита сумел обеспечить московскому княжеству и другим русским землям длительную пе­редышку от ордынских вторжений. Многие князья оказались в за­висимости от московского князя, который располагал теперь боль­шими деньгами. Недаром он получил прозвище «Калита», что значит «кошель с деньгами».

Усиление Московского княжества создавало предпосылки для объединения Руси.

Борьба Москвы и Твери. «И почему было Москве царством бы-ти? И хто то знал, чо Москве государством слыти?» — удивлялся автор XVII столетия. И в самом деле, как случилось, что именно Москва, второстепенный городок Владимиро-Суздальской земли, стала столицей огромной Российской державы? Какие условия то­му способствовали?

Задание. Взгляните на карту. Все ли княжества имели шанс воз­главить объединение русских земель?

Конечно, Москва была расположена удобно. Защищенная гус­тыми лесами и соседними территориями, она была далека от опас-234

ных рубежей, находилась на важных торговых путях Волго-Окско-го междуречья, располагала сравнительно плодородными землями, на которых издавна велось пашенное земледелие. Но не одна лишь Москва обладала этими преимуществами. Ничуть не менее выгод­ным было и положение Твери. Москва могла стать центром объеди­нения, но не обязательно должна была им стать. Закономерен про­цесс собирания земель вокруг одного из центров Северо-Востока, но случай решал, какой именно город станет столицей нарождаю­щегося государства.

Тверское княжество возникло в XIII в. В 1247 г. на тверской пре­стол сел младший брат Александра Невского Ярослав Ярославич. Первым московским князем стал младший сын Александра Невско­го — Даниил.

Первоначально Московское княжество было небольшим, но Да­ниилу удалось значительно расширить его. В 1301 г. он отнял у ря­занских князей Коломну, потом получил по завещанию племянни­ка Переяславское княжество. Эти территории были экономически развитыми и многонаселенными, они открывали московским князь­ям пути к важным речным бассейнам.

В 1303 г. Даниил умер, оставив московский престол старшему сыну Юрию. А через год, когда не стало и великого князя Андрея, Юрий Данилович и Михаил Ярославич Тверской повели борьбу за ханский ярлык на великое княжение. Поначалу великим князем стал Михаил. Но в 1318 г. новый хан Узбек, опасаясь усиления Твери, поддержал Юрия и дал ему войско для войны с тверским князем. Однако тверичи не смирились. В сражении московско-ордынское войско было разбито. В плен попала жена Юрия Агафья (Кончака), родная сестра хана. На беду тверского князя в плену она умерла. Юрий не преминул воспользоваться этим.

Оба князя предстали перед ханским судом. Михаил Ярославич, обвиненный в отравлении ханской сестры, был казнен. Сохранилась «Повесть о Михаиле Тверском», написанная современником собы­тий. Исповедуясь перед отъездом в Орду, князь говорил: «Умыс­лил положити душу свою за отечьство, избави множество от смерти своею кровию...» Нам неизвестно, произносил ли в действительно­сти такие слова Михаил Тверской. Важно другое — как тогда вос­принимался нравственный долг и подвиг человека. Пострадать за «множество», т.е. за народ, «положити душу свою за отечьство» — вот истинная высота!

Великокняжеский ярлык не долго пробыл в Москве. В 1324 г., встретив в Орде Юрия, тверской князь Дмитрий Михайлович убил его, за что сам поплатился жизнью — был казнен монголами. Дмит­рий, конечно, понимал, что хан не потерпит самоуправства. Но не-

даром звали князя — Грозные Очи. Гордый и непреклонный нрав требовал отмщения за отца.

Орда постоянно стремилась разжигать вражду между русскими князьями. И на сей раз, передав ярлык брату казненного Дмитрия Александру Михайловичу, хан в то же время приблизил к себе но­вого моковского князя Ивана Даниловича Калиту. Слово «калита» означало кожаную сумку, кошель, который пришивался или при­стегивался к поясу. Скорее всего, князя прозвали так за богатство.

Приложение 4