Памяти Виктора Хары

Окровавленный стадион

Изрыгал груды мёртвых тел.

Он не стал на колени, он

Смело песню последнюю спел.

Он погиб, гордо глядя вперёд,

Он сгорел, но дарил людям свет,

Восходя на свой эшафот.

В мире выше удела нет.

Как вороны, слетясь на труп,

Рассыпая охапки мук,

Палачи не поверили в смерть,

Испугались и мёртвых рук.

Даже мёртвый им страшен стал,

И палач в истеричном припадке

Его тонкие пальцы ломал

В той последней кровавой схватке.

Но певца не убила смерть —

Он зажёг миллионы сердец.

И гитара умеет стрелять,

Если держит её — Певец!

3/Х-1981

***

За них другие делают машины,

Растят им хлеб, возводят им дворцы,

За них стреляют неугодным в спины

Другие, чуть помельче, подлецы.

Они копят ракеты, бомбы, яды,

Не для себя, конечно, для других,

Надеясь, видно, где-то в подсознаньи,

Что кто-то будет умирать за них.

25-27/VI-83

***

Чем он думал, этот Билл,

Когда Монику любил?!

А теперь со зла-досады

Пол-Белграда разбомбил...

12/II-1999. Киев

***

Наша жизнь коротка.

Хоть печалься, хоть пой —

Наша жизнь коротка.

И для храбрости, чтобы схватиться

с судьбой,

Не хватает глотка.

Тленны наши деяния мыслей и рук,

Хоть порой хороши.

Мы хватаемся, как за спасательный круг,

За бессмертье души.

За душой — ничего,

И в душе — ничего,

И — без ада горим.

И уносит, уносит его

Бездуховный Гольфстрим.

2/VIII-1999. Киев

***

Пылают, рушатся дворцы

И храмы.

Даже пирамиды.

И их нетленные жильцы

В музеях

молятся Изиде.

И бронза статуй — нарасхват.

(Цветной металлом занодобился).

А рукописи как горят! —

Я сам недавно убедился.

И забываются слова,

Как безымянные в могилах.

От мыслей пухнет голова.

Мир хочет есть. И ест, спеша,

И к цели движется заветной,

Столпы и принципы круша.

И — слышен только хряск победный...

О — как я верил, что смогу

Хоть каплю блага дать вселенной.

Увы, увы мне, дураку:

Всё вечно, лишь искусство тленно.

5/VIII-1999. Киев