Примечания

1. Баян, Южнорусский песнотворец-гусляр, современный Печерскому летописцу Нестору, т. е. живший в конце XI и начале XII века.

2 Который дотечаше, т. е. соколь; та пояше, т. е. лебедь — имя, принятое здесь в женском роде, как и в народных Великорусских песнях, и нередко в Украинских, например:

«Не белая лебедь спеває».

В изображении Боянова песнопения, идет сложное уподобление десяти вещих перстов его — десяти соколам, а его живых струн — стае лебедей.

3. Певец Игоря называет Старым Владимиром — великого и святого князя Владимира Святославича; а Старым Ярославом — сына Владимирова, Ярослава 1‑го, достопамятного строителя Киевской Софийской церкви, в которой он и погребен 1054 г.

Родной брат Ярослава, Мстислав Храбрый, будучи на княжении Тмутораканском, в 1022 году ходил воевать Косигов и счастливо кончил ту войну — единоборством с их князем Редедею, которого он одолел и, повалив на землю, зарезал ножом. (Скончался Мстислав 1034 г. в Чернигове).

Роман Святославич Красный (т. е. прекрасный), внук Ярослава, княжил в Тмуторакане; убит Половцами и Козарами в 1079 году.

4. Русская земля в 12 веке кончалась на Днепре — с правой его стороны рекою Тясмином, а с левой — рекою Орелью. Ниже по Днепру до моря простиралась уже земля Половецкая.

5. Орломъ подъ облаки — там поправляю я, вм. оумомъ подъ облакы. Сличи в I главе тот же образ песнотворческого замышления Боянова.

6. Тут имя Олга вставили, первые издатели Песни, для большей ясности.

7. Это Бояновы слова. Полагаю что они относятся к славному Мономахову походу на Дон (1111 года), в котором Олег не принял участия.

8. Велес или Волос, языческий Славянский бог стад и песнопения; потому песнотворец Боян и назван «Велесовым внуком» (т. е. потомком).

9. Певец, начав свою повесть о походе Игоря, изображением его при виде солнечного затмения 1 Мая (которое и составляет поэтическую завязку целой повести), — здесь пополняет свою повесть очерком предыдущего, а именно: победы Святослава Киевского над Кончаком, одержанной за Сулою 1‑го Марта, и выступления Игорева в поход из Новгорода-Северского 23 Апреля, через Путивль, —в котором оставались жена его Ярославна и дети, во время похода на Каялу.

10. Родной брат Игоря Святославича, Всеволод, к 1185 году был князем Трубчевским, которому принадлежал и город Курск. Этот Всеволод был храбрейший и любимейший из князей Олеговичей (т. е. внуков и потомков Олега Святославича). Певец Игоря величает его Туром, Яр-Туром и Буй-Туромь — по древнему обычаю величать этим именем героев. А собственно туром назывался красивый бык зубр, который ныне ведется только в Беловежской пустыни, Гродненской губернии. Игорь ждал Всеволода уже за р. Донцом, над р. Осколом, куда Всеволод пришел прямо из Курска, другим путем 2‑го Мая.

11. Свист зверин вста. Зви Див... Так читаю я, вм. «свист зверин в стазби. Див кличет...» Через это уничтожается загадочное и, кажется, небывалое слово стазба; а глаголь зби принимаю за такую же описку вм. зви ( звыл, взвыл), как в 13 главе — меча времены, вм, меча бремены.

Див, по моему мнению (1845 г.), значит злой дух тьмы, покровитель земли Половецкой, противоположный светлому покровителю Руси Дажьбогу (Солнцу), и потому враждебный для Руси.

12. По лозію — так читаю я, вм. подобію, и отношу это слово не к волкам, а к птицам хищным (сличи выражение: по лозію в 19 главе). Птицы — по лозію; волки — по яругам.

13. Шоломя или шеломя — холм, гора. Тут у певца говорится о какой-нибудь возвышенности пограничной. Дорога, по которой шел Игорь, еще не приведена в надлежащую известность.

14. Рассушась (а не рассутясь) — деепричастие от глагола рассутися — рассыпаться.

15. Орьтма — это загадочное слово я объясняю из Половецкого словаря: артмакь (artmak) значит саквы, (bissaccium), в Великорусских песнях — сумы переметные.

16. Тут означается Половецкое оружие (сайгат), как победоносные трофеи. — Чолка — бунчук. И у древней Руси были на знаменах небольшие чолки стяговые (хвосты).

17. Черныя тучи — Половецкие полки; четыре солнца — четыре князя Русские; Игорь, брат его Всеволод, сын Владимир и племянник Святослав (Ольгович). Сличи гл. 11.

18. В 1-м издании — «не шеломянем еси»—явная описка, вм. «за шеломянем еси» (как в 4-й главе).

19. В 1-м издании поставлено: отступиша; но это ошибка, как видно из описания этого дня битвы, в Киевской Летописи.

20. В 1-м издании вечи Трояни, вм. веци (также как лучи вм. луци, Галичкы вм. Галицкий, чепи вм. цепы; и наоборот: луце вм. луче). Справедливо изъяснил Вельтман, что здесь разумеются Трояновы века (сличи в главе 15), а не вечи и не веча, как полагали прежде комментаторы Песни.

21. Олег Святославич, дед Игоря и Всеволода, младший брат вышепомянутого Романа Святославича, по смерти его княжил некоторое время в Тмуторакани и оттуда приходил с Половцами в Чернигов воевать против дяди своего, Всеволода Ярославича и его сына Владимира Мономаха. Своими междоусобными войнами Олег причинял много беды и горя земле Русской, почему и прозвали его Гориславичем. Скончался в 1115 году и погребен в Чернигове.

22. Т. е. великий князь Всеволод Ярославич. В 1-м издании Всеволож — ошибка, поправленная Снегиревым.

23. Двоюродный брата Олега; Борис Вячеславич, вместе с ним и с Половцами, в 1078 году, ходил войною против Всеволода Ярославича, в битве близ Чернигова, на месте, называвшемся Каниною или Нежатиною нивою, был убит на 21 году от рождения.

24. Так читаю я, вместо: «Съ тоя же Каялы Святопълкъ повелея отця своего...» В битве под Черниговом (1078 г. 30 Октября), на которой убиты и Борис Вячеславич, державший сторону Олега, и Изяслав Ярославич, державший сторону брата своего Всеволода, находился Ярополк Изяславич, который повез тело отца своего в Киев и там похоронил его; а Святополк Изяславич тогда находился в Великом-Новгороде. Имя реки Каялы здесь неуместно, даже и в том случае, если бы здесь шла речь о битве Тугоркановой (как предполагал неосновательно Бутков); ибо та битва (1096 г. 19 Июля), на которой убит Тугоркан, тесть Святополков, происходила близ Переяслава, за р. Трубежем.

Черниговская битва, о которой воспоминает певец Игоря, по Летописи Несторовой значится на Нежатиной ниве, а в Песни Игорю — на Канине эта местность под Черниговом известна из Летописи Лаврентьевской под 1152 г. «поидоша к Чернигову, и перешедше Снов, и сташа у Гуричева, близь города, перешедше Канин».

25. Именем внука Дажьбожа — здесь, как и в 9-й главе, означается Русь, Русский народ.

26. Даве рано — так поправляю я, вм. давечя рано. Словцо давечя принадлежит Северно-Русскому наречию, по справедливому замечанию Каченовского. (Сличи в Летописи Нестора под 1074 г.: пред зорями... яко даве...)

27. Вступила, вм. в ступил (Девою). — Дева (по справедливому замечанию Пожарского 1819 г.) означает здесь мифическую воинственную Деву или Дивану, Славянскую Диану.

Именем Земли Трояновой означена здесь — Земля Половецкая, Тропа Троянова — Трояновы валы.

28. «Жирна времена», т. е. времена богатые, привольные. Я полагаю, что это времена Мономаха, победителя Половцев на Дону: «Тогда Владимир Мономах пил золотым шоломом Дон» (Волын. Лет.). Туда, на Дон, в 1185 году сбирался идти войною на все лето и Святослав Киевский, победитель Кобяка и Кончака; но его так неудачно предупредил Игорь Святославич, сильно хотевший — испити шеломом Дону, (Сличи о Доне в гл. 13-й).

29. В подлиннике — Карна и Жля. Я несомненно признаю, что эти имена, столь затруднительные для критиков, суть не более, как искажение имен Кончака и Кзы, которые, по пленению Игоря на Каяле, опять кинулись разорять Русскую землю. В Игоревой Песни говорится именно об этом нападении их, которое так обстоятельно пересказано в Киевской Летописи,

30. Святослав Всеволодович, двоюродный брат Игоря и Всеволода, старейший между тогдашними князьями Олеговичами, был великим князем Киевским с 1177 года; скончался 1194 г. и погребен в Кириловском монастыре. Меньший брат его, Ярослав Всеволодович, княжил в Чернигове с 1177 года и там скончался в 1198 г.

31. Здесь говорится о знаменитой победе над Половцами, одержанной Святославом Всеволодовичем, 30 июля 1184 года, за р. Орелью. В числе половецких старшин, взятых тогда в плен, был и главный князь их Кобяк с двумя его сыновьями. В марте следующего 1185 года одержана была Киевским князем новая победа над Кончаком за р. Сулою, у Хорола.

32. Святослав Всеволодович узнал о поражении Игоревых полков на Каяле, будучи еще в Чернигове, на возвратном пути из своих Вятичей в Киев. Ему пересказал о том, избежавший поражения и плена на Каяле, Беловод Просович. Певец Игоря изобразил сновиденье Святослава бывшим несколько позднее, чем оно могло быть на самом деле: это поэтическая вольность; но злато слово Святослава в Песни очень напоминает те слова, которые сказал он со слезами в Чернигове, при вести о Каяле («О люба моя братья и сынове»... и т. д.).

33. Прилагательное поганый ясно показывает, что под словом тълковины (бродяги?) разумеются Половцы: их (опустошенными колчанами сыпали крупный жемчуг (т. е. слезы) на лоно Святославу.

34. Слово босуви я принимаю за собственное имя Бусовой горы или Бусовицы находящейся под Киевом над Лыбедью. (Оттуда и название известного колодца Бусловка.)

35. Так читаю я, вм.: «беша дебрь Кисаню и не сошлю к синему морю». Это место уже многими толкователями Песни в том числе и г. Дубенским, признано за поврежденное, и было различно поправляемо. Плеснеск или Пльнеск в земле Галицкой.

36. Под двумя померкшими солнцами разумеются здесь два полоненые князя, Игорь и Всеволод; а двумя месяцами — молодшие два князя, сын Игоря Владимир и племянник Святослав, тоже взятые в плен Половцами на р. Каяле.

37. Пардусне (гнездо) — так поправляю я, вм. пардуже; ибо это прилагательное имя от существительного пардус, от которого и древнее слово пардусник.

38. Остатки Готов были в Крыму еще в 12 веке и находились во власти Половцев.

39. О времени Буса нам неизвестно; а Шаруканы (старый и молодой) были половецкие два князя, находившиеся в плену у Владимира Мономаха; когда же он выпустил их на волю, то они мстили ему своими набегами.

40. Ярослав Всеволодович князь Черниговский не хотел участвовать в походе брата своего за р. Орель 1184 года, ни дать ему помочи против Кончака, в начале 1185 года. На него-то сетует Святослав, в златом слове к своим боярам, — равно как и на Северских князей, Игоря и Всеволода.

41. По пленении Игоря, Кончак устремился на разорение Переяславского княжества, и сперва напал на Переяслов. Там князь Владимир Глебович бился с Половцами крепко и был ранен тремя копьями. После того Кончак осадил и разорил город Римов (Ромен) на р. Суле. Храбрый князь Владимир Глебович, правнук Мономахов, скончался в Переяслове 1199 года. «О нем же Украина вельми постона» — сказано в древней летописи Киевской.

42. Всеволод Юрьевич, внук Мономахов, прозванный Большим-Гнездом, был великим князем Суздальским с 1176 года и до кончины своей в 1212‑м. За год до похода Игорева, Всеволод Суздальский прославился походом на землю Болгарскую (на Волге).

43. Шереширы — слово неизвестное; но по смыслу значит самострелы, те огромные «луци тузи самострельнии (Киев. Летоп.), с которыми Кончак в ту весну приходил на Русь и был побеждён. А ты, говорит певец Всеволоду Юрьевичу Суздальскому, — ты можешь стрелять живыми шереширами, удалыми сынами Глеба Ростиславича Рязанского (бывшими тогда уже в воле Всеволодовой).

41. Рюрик и Давид; сыновья Ростислава Мстиславича. Давид княжил тогда в Смоленске, где и скончался 1197 года; а Рюрик княжил в Овруче; после был несколько раз на княжении Киевском; скончался 1216 года, княжа в Чернигове.

45. Здесь, очевидно, идет речь о знаменитой битве 1184 года за рекою Орелью; и надо заключить, что в той битве много потерпели дружина Рюрикова и Смольняне Давыдовы: Эти последние отказались в 1185 г. идти далее Треполя, где на вече они сказали; «мы есьмы изнемогли».

46. Ярослав, прозванный Осмомыслом, сын Владимирка Володаревича, был Галицким князем с 1152 г. до кончины своей в 1187‑м. На его дочери Ярославне женат был Игорь Святославич.

47. Роман Мстиславич — храбрый князь Волынский (†1205) и его двоюродный брат и неизменный друг Мстислав Ярославович, князь Пересопницкий (†1226). В то время: были еще два родные брата Романа, Ярослав и Всеволод (княживший в Бельзе): это и есть «все три Мстиславичи».

48. Папорзи — в именит. падеже папороз (уменьш. папорзок) — папороток, или крыльная кость; но здесь принято за целое крыло.

49. Упоминаемые в Песни подвиги Романа Мстиславича, Волынского и его неизменного друга Мстислава Ярославича Пересопницкого, пополняют собою летописное молчание о том чем занят был (до 1185 г.) в 15 лет своего Волынского княжения храбрый Роман — «иже бе изострился на поганыя, яко лев, им же Половци дети страшаху». (Волын. Лет. под 1251 г.).

50. Все три Мстиславичи, т. е три сына[3] Мстислава Изяславича: Роман, Святослав и Всеволод (Бельзский), которые у современников и назывались Мстиславичами (см. Киевс. Летоп. 1173 г.); а их двоюродные братья: Мстислав Всеволод (Луцкий), Ингварь и Святослав, четыре сына Ярослава Изяславича, — назывались у современников Ярославичами (см. Киев. Летоп. 1180 г.).

Певец называет «шестокрыльцами нехуда гнезда» не одних Мстиславичей, но и Ярославичей, равно принадлежавших старшей линии Мономахова дома; ибо выражение певца «нехуда гнезда», и думаю, означает гне здо Мономахово. (Сличи в гл. 5‑й — гнездо Ольгово.).

Еще и теперь ведется Русская сказка (слышанная мною от А. С. Хомякова) о старом Дарбее, мужичке-приворотничке, которому князь Владимир велит привести себе коня шестонога, пса шестоморда, да сокола шестокрыла. — Конечно в значении соколов принято и у певца Игорева название шестокрыльцы.

51. Изяслав Василькович неизвестен в летописании между князьями Полоцкими. Он мог быть удельным князем г. Изяслава (ныне Заслав). Напрасно его называют князем Городенским; ибо в Городне, в продолжение XII века, известны другие князья — Всеволод с тремя сыновьями своими, и этот город никогда не принадлежал к Полоцкому княжению. По выражению Песни о похоронных трубах Городенских, можно заключать только то, что вблизи этого города пал Изяслав в одинокой битве своей с Литовцами. С ним не было ни Брячислава Васильковича (Витебского), ни Всеволода Васильковича (вероятно Логожского), называемого в летописях уменьшительно: Володшею.

52. Кто этот Ярослав, укоряемый певцом, наравне с потомками Всеслава Полоцкого? По моему, только и может быть это — Ярослав Юрьевич Пинский, который по соседству с Полоцкими князьями мог быть и участником в их действиях, неизвестных нам по летописанью, столь скудному относительно тех князей.

53. Понизеть, вонзеть — эта форма повелительного наклонения, с окончанием на ь вм. е, есть форма Южнорусская, поныне господствующая в живом языке.

54. Которою (творит. пад. существ. им. котора) — так поправил Снегирев, вм. которое.

Первый след наведения поганых на землю Полоцкую виден (по Киевской Лет.) в 1180 году под Друтском, куда приходил с Половцами Святослав Всеволодович, враждовавший с Ростиславичами; а помогавшие ему, как зятю своему, Васильковичи приходили с Либью и Литвою.

55. У Нестора сказано, что в 1064 году «Всеслав рать почал»; а в 1063году «иде Волхов вспять дний пять, се же значенье не добро бысть». С этого года и начнется Седьмой век Троянов, если мы, начиная от покорения Дакии Императором Траяном в 102 г. по Р. X., будем считать века не во сто лет, а в четыре сорока, т. е. во 160 лет, приняв любимый Старо-Славянский счет в 4 и 40. Такое объяснение Трояновых веков предложено в Примечаниях г. Головина, М. 1846.

О каких «двух девах, ему милых», бросил жребий Всеслав? Мне кажется ясно, что это война и слава. Я нахожу справедливым мнение Граматина, что слова « о дювицю себе любу»поставлены в предложном падеже двойственного ч. (а не в винительном единственного ч.): метать жребий о чем, а не обо что.

56. Обеситися по-Славянски — значит повеситься обесися сыне мыле — повесился, повис в синем тумане, т. е. полетел (как в 17 главе сказано об Игоре: «и полете соколом под мьглами»). «Орел вешается, перемена погоды буде» — говорят на Украине, когда он не в вышине парит, а летает над землею.

57. Ряды рядяше — так поправил я, вм. гряды рядяше, имея в виду предыдущее выражение о Всеславе: судяше, а также и встречаемое в Киевской Летописи Древнерусское выражение о князьях; ряды рядити.

58. Еще К. Калайдович (1817 г.) изъяснил, что выражение до кур значит здесь до петухов. Так и по Киевской и по Волынской летописи видно, что в древности криком куров означалось время (см. под 1152 и 1288 гг.); а при том крик петуха, по народному поверью, есть срок для ночных похождений колдунов, оборотней и т. п.; а о Всеславе было народное поверье (записанное Нестором), что он родился от волхвования и был волшебником. Таким он представлен и в Песни о нем, вероятно, заимствованной из песнопения Боянова: Всеслав скачет лютым зверем, т. е. волком в ночи, — из Киева достигает в Тмутаракань до петухов; из Белгорода достигает в Новгород между полуночи и утра; из Полоцка в Киев тоже в заутрени.

59. Великий Хорс, конечно, значит здесь бога языческой Руси; но о мифическом значении его мы не имеем такого ясного указания в древних памятниках, какое нашлось в Киевской Летописи для Дажьбога,как бога солнца, для Сварога, как бога огня. Мое мнение то, что Хорс сроден с Греческим Гаресом иди Ареем, с Индийским Хари, с Египетским Горосом старшим, т. е. он был бог войны.

А из того, что полуночник Всеслав, кончая свой путь из Киева в Тмутаракань до рассвета, до петухов, великому Хорсови волком путь прерискаше, нельзя ли предположить, что языческая Русь под именем Хорса чтила светило ночи, Месяц, как она чтила дневное светило, Солнце, под именем Дажьбога?.... Глагол прерискаше может значит: перебегал, перерезывал путь, и — обгонял, опережал; в обоих случаях он приходится к пути месяца по небу.

60. Это место в Песни почитается темным и даже поврежденным перепискою. Но оно становится ясным, при взгляде на картинку XIV века: Борис идет на Печенегы (см. в моем Киевлянине Кн. 3. М. 1850). Там изображены Владимировы стяги, украшенные одни копьями, а другие рогами месяца-молодика: это рози на сгягах Владимировых. А под копьями и под месяцами на стягах навешаны челки стяговыя: это хоботы (т. е. хвосты) на стягах. Хоботы пашут — т. е. веют, машут: это у певца укоризненное выражение о стягах Давыдовых, которые бездейственно простояли у Треполя над Днепром, по пленении Игоря, — только повеяли, помахали своими хвостами, — и не двинулись далее на защиту Переяслава, осажденного Кончаком. А хвалебное выражение о копьях поющих на Дунае, конечно, относится к Ярославу Галицкому, тестю Игореву (сличи величавое его изображение в 13 главе).

61, О Днепре Словутицю! Велось до нынешнего столетия Древне-Украинское величание Днепра Славутою. Так в думе XVI века о гетмане Самойле Кошке — козаки.

«На Лиман-реку испадали,

К Днепру Славуте низенько укланились».

Имя Славутич — в уменьшительном виде, С лавутиця, (по-Великорусски сказать бы Славутушка), в звательном пад. — Славутицю!

62. Овлур свистну за рекою. — Из Киевской Летописи видно, что это была река Тор. (Оттуда же видно, что вечернее время побега Игорева певец переменил на полночь; но такие маленькие отступления поэтические не отнимают у Песни исторической верности ее, подтверждаемой сказанием Киевской Летописи: в обеих равно видно живое, близкое свидетельство современников — не то, что сказание Суздальской Летописи о походе Игоря, записанное по слухам, пришедшим издалека и переиначившим событие).

63. Стругы простре — так поправляю я, вм. стругы ростре. Здесь не струг (муж. р.) — водоплавное судно; а струга (жен. р.), уменьш. стружка: так и теперь в Поднепровской Украине называется проток бегучей воды между речными плавнями или островами, заросшими кустами, деревьями или камышом. Нестор, описывая потопление Ростислава Всеволодовича в р. Стугне (впадает в Днепр с правой стороны, под Трипольем) 26 Мая 1093 года, — говорит; «бе бо наводнилася велми тогда» и далее: «прибегоша к реце Стугне, и вбреде Волидимер с Ростиславом; нача утопати Ростислав пред очима Володимеровыма, и хоте похватити брата своего, и мало не утону сам; и утопе Ростислав сын Всеволожь. Володимир перебред реку... и перешед на ту сторону Днепра, плакася по брате своем... и плакася по нем мати его, и вси людье плакахуся по нем повелику, уности его ради».

Певец Игоря изображает наводнение Стугны, простершей тогда быстрые стругы (протоки) по кустам, и потопившиеюного князя. О водоплавных судах нет помину; да и не была так судоходна Стугна, чтобы носить на себе струга и разбивать их по кустам!

64. В 1 издании Песни двояко пишется имя Половецкого хана: Гзак и Гза; первое нахожу ошибочным, и принимаю, только второе, Гза. Отсюда и в Песни, дательный падеж — ко Гзе. В Киевской Летописи тоже Кза, а сын его — Кзыч.

65. Боричев взвоз — составлял главную дорогу от Днепровской пристани в Древний Киев Должно быть в конце Боричева, на горе, стояла каменная церковь св. Богородицы Пирогощей, заложенная великим князем Киевским Мстиславом Владимировичем 1131 года.

————

Песнь Ополчению Игоря Святославича, Князя Новгород-Северского. Переведено с древнего Русского языка XIII столетия Александром Вельтманом. Москва, в типогр. Селивановского, 1833, (8), 50[4].

Слово о плъку Игореве есть драгоценный памятник древней Русской поэзии, сколько любопытный для филологии, столько же превосходный по своему изяществу. Много уже объяснено сие слово филологическими разысканиями наших ученых. Несколько раз оно было переведено на наш новый язык буквально: но сии переводы, основываясь, почти исключительно, на грамматических и исторических разысканиях, суть, так сказать, анатомические переводы и не могут дать понятия о той жизни, которою красно сие Слово. Еще менее могут дать понятие о поэзии певца Игоря стихотворные переводы его; ибо переводчики были слишком произвольны и небрежны с своим подлинником. Таким образом Слово о плъку Игореве оставалось, к сожалению, известным более понаслышке, по трудности своего языка и по непривычке публики к языку Славянскому.

Новый переводчик уразумевал своего поэта не только буквально, но еще более старался постигнуть поэтический смысл его своим чувством. Таким живым исследованием, при помощи бывших уже наблюдений, он изъяснил Слово сие, во многих, местах, естественнее и вернее. Перевод его не буквальный, а поэтический, и написан тою же размеренною, благозвучною прозою, как и его Эскандер, что соответствует рифмическому складу самого подлинника.

Между многими недоумениями относительно песни сей, главных два: подлинно ли она XII века и каким языком она писана?

Что касается до времени, то Г. Вельтман не сомневается нисколько в том, что она писана современником Игоря, в XII веке. И в самом деле, основания сего мнения значительнее, чем некоторые сомнения, тому противоречащие. Что касается до языка, то Г. Вельтман полагает, что это древний Русский язык, но принадлежащий собственно певцу Игоря, им избранный; так как у Ломоносова, Державина, Карамзина, Жуковского и Пушкина находим природный язык свой, но ими пересозданный. В таком ответе своем, на вопрос ученого общества, (на древнем ли Славянском существовавшем, в России до перевода книг Священного Писания, или на каком-нибудь областном наречии, писано сие слово?) Г. Вельтман называет язык сей «соединением всех наречий Славянских, очищенных высоким чувством поэта, выбором слов звучных, кратких, свойственных той гармонии, которою была наполнена душа его!»

Мысль сия вообще справедлива, ибо таким образом создается язык поэтический гениальными писателями. Думаю однако ж, что мысль сия имеет только общее значение и не определяет частного характера оного языка. Когда существует уже язык книжный, то он и язык народный составляют всегда две стихии, из коих особый язык писателя составляется особенностью его дарования. Таким образом и в Слове певца Игоря видно большое влияние тогдашнего книжного, церковно-Славянского языка; но с этим вместе видно беспрестанное отступление от его форм, несравненно больше, чем в Несторовой летописи и других того времени памятниках. Такое отступление основывалось на стремлении к языку природному, живому. Это легко понять, глядя, как даже в наше время поэт часто предпочитает народный оборот речи форме заклейменной уже грамматическою печатью, как иногда для точнейшего выражения своей мысли избирает слова областные или почитаемые обветшалыми. Мог ли певец Игоря обойтись без сего поэтического права (licentia poёtica), в то схоластическое для литературы время? И можно ли нам, меряя слова его только словами из других памятников известными, всегда подчинять им поэтический смысл его, ни сколько не доверяя оному?

Возьмем для примера некоторые места. «Всеслав из Киева дорыскаше до Кур Тмутораканя». Здесь непременно хотят найти кур или петухов; а не курь, дворов или жилищ, как понял Г. Вельтман, для подтверждения чего можно бы привесть Малороссийский курень и Русские курные избы. Певец Игоря прекрасно изображает конец Бориса: «Слава на суд приведе (его) и на конину зелену паполому посла». Не ясно ли, что здесь под именем паполомы (попоны) поэт разумеет землю; и что паполома конина значит конечная или последняя, от слова коны (концы), в сем смысле и певцом Игоря и ныне еще в Малороссии употребляемого. Слава положила Бориса на последнюю зеленую постель; или, по переводу Г. Вельтмана, Борис улегся на постланном славой, последнем, зеленом ковре! Но буквально изъясняющие непременно хотят видеть здесь только конскую попону, постилаемую славою. И в другом месте, где Игорь подперся о кони, то есть о пределы или границы свои, заставляют его опираться на коней; между тем у певца Игоря кони (лошади) называются комонями; и следовательно прилагательное имя скорее было бы комониный (как в Польском comonica).

Теперь еще вопрос. Какое же именно областное наречие было другою главною стихиею в оном Слове? Мнение Г. Вельтмана неопределенно: я думаю, что оным можно почесть местное наречие певца Игоря, южно-Русское, из коего в последствии вышел язык Мало-Российский, со многими изменениями простирающийся не только в южной Россия, но и на запад по Галиции и Карпатам, и там называемый Русским. Об нем я отчасти уже изъяснил в Мало-Российских Песнях: а здесь скажу только, что Мало-Российский язык сохранил много слов и форм, встречаемых в древних наших Славянских памятниках и утраченных в Велико-Русском языке. Почему многие места в Слове о полку Игореве и в других древних памятниках объясняются очень легко из языка Мало-Российского. О необходимости знать оный для полнейшего уразумения Нестора, замечал уже Г. Павловский в своей Грамматике Малороссийского языка. Г. Бантыш-Каменский (в своей истории Малой России III. 241) замечает отмену в языке певца Игоря и других памятниках древних южно-Российских. Сие еще убедительнее становится, когда вспомним последующее влияние южно-Русского языка на самый язык Велико-Русский. Хотя надобно сказать, что от того, если и обогатилась Русская письменность и просвещение, но язык был замедлен в своеместественном развитии. Таким образом из тех двух стихий, т. е. из книжного церковного и природного южно-Русского языка составился живой, поэтический язык певца Игоря по его собственной идее. А кто сроднился с духом песен и дум Украинских и вдумывался в красоты Слова о полку Игореве, тому не покажется странным, если сказать, что в них однородство поэтическое характеров, что Слово о полку Игоря есть начало той южно-Русской эпопеи, которая потом звучала и звучит еще в думах бандуристов и во многих песнях Украинских, и что песнь Ярославны есть, так сказать, тема, которая распевается в дышащих любовию женских песнях Украинских.

Г. Вельтман приложил к своей книге подлинник Слова и более 50 примечаний. Большая часть из них важны и любопытны. На некоторые можно еще возразить: я изберу три, чтобы еще оправдаться в своем мнении относительно Малороссийского языка, и о том, как иногда поэтическое чувство заменяло Г. Вельтману изъяснение грамматическое.

1) Примеч. 36. «Цвелити — цвилить, жалобить. Сербск. слово». Но слова подлинника: «Половецкую землю мечи цвелити» — в переводе вернее изъяснены: мечами губить. Цвелить в подлиннике поставлено в переносном смысле вместо опустошать, и происходит от Малороссийского слова цвель—плесень, поцвел, взялся цвелью— покрылся плесенью, тленом. Сербскому же слову цвелить соответствует Малороссийское цвилить.

2) Стрикусы Г. Вельтман справедливо, по смыслу речи, назвал стенобойным орудием; но вместо указаний его на Сербское стрцати и Русское стрекать, лучше можно привести Малороссийское слово стрыкус, или таран — большое орудие, которым бьют конопляное масло,

3) Туга, в двух местах перевода названа тоскою, болезнью, а в примечании корчею или судорогою; первое справедливее: по-Малороссийски туга — тоска, откуда тужить. В подлиннике сказано: «Чърна земля под копыты, костьми была посеяна, а кровию польяна; тугою взыдоша по Руткой земли». Г. Вельтман перевел так: «Там тучное поле под каждым копытом костьми усеяно, кровью полито. Тоска отзывается в Русской земле»! Здесь надобно бы выдержать всю точность поэтического изображения: выросло, взошло тоскою по Русской земле!

В начале Г. Вельтман также, желая яснее выразить поэтическое изображение Бояна, вместо: растекался мыслию по древу, перевел: мысли его текли в вышину, как соки по древу. Впрочем подобных вольностей немного.

Вот мое мнение о Песни Ополчению Игоря и ее переводе. Но говоря о сем новом приобретении нашей словесности, я не могу умолчать о важной для ней потере. Покойный дядя мой, Роман Федорович Тимковский, много и долго занимался изъяснением сей песни; уже приготовил ее к печати, показывал ее некоторым археологам и писал к В. Ф. Т. что только три места остались для него неясными. Но после смерти его не осталось и следов сих разысканий.

Неужели они погибли для словесности, подобно имени певца Игоря?

[1] М. А. Максимович с особенною любовью занимался Сл. о П. Иг. В 1837 г. он напечатал текст с русским переводом (Песнь о полку Игореве сложенная в конце ХII в. на древнем русском языке. К. 1837, 16°, с. 49), в 1857 Малороссийский перевод, повторенный им (вместе с текстом) в «Украиице, М. 1859, I, 43—108, наконец перевод русский в Сборнике статей для народного чтения. К. 1868, II, стр. 145—169. Не желая опустить хотя какое-нибудь ценное замечание о «Слове» такого ученого, как Максимович, мы помещаем подлинник по его рецензии (в Украинце) и отдельные объяснения к нему, сведенные из русского и украинского издания. По той же причине получает здесь место и его рецензия издания Вельтмана, имеющая значение историческое. А. К.

[2] Собрание сочинений М.А.Максимовича, том. III, Киев, 1880г.

[3] Меньшой сын Владимир (Мстиславич) скончался еще в 1172 г. в Берестьи.

[4] Молва, 1833 № 23—24, с. 89—96.