Россияне : материализация мифогена

Уже в течение ряда лет в речевой оборот активно вводится слово россиянин, ранее – в советскую эпоху – стилистически ограниченное в использовании: «россиянин – устар. и высок. ‘русский’» [МАС2 III, 1983: 732]. Современные лексикографы, упомянув об этих пометах, данных в цитируемом словаре, но почему-то не приведя имеющееся там толкование, предлагают совершенно иную дефиницию, очевидно, основанную на характере насаждаемого употребления слова в последние годы. В качестве заглавного слова статьи здесь предлагается форма множественного числа, вероятно рассматриваемая как исходная: «россияне – ‘жители, уроженцы России; граждане России’» [ТССРЯ 2001: 680]; также [ТСРЯ 2007: 866].

Слово россиянин выступает теперь не только в качестве своеобразного гиперонима по отношению к существительным, обозначающим представителей любых национальностей, которые населяют Российскую Федерацию, но зачастую также и в роли стилистически окрашенного компонента, призванного придавать публичным высказываниям официальных должностных лиц высокую, торжественную тональность. Именно вследствие усиленной частотности в подобных текстах слово россиянин, в том числе как вербальный символ этнической идентификации, подменяемой этатической, всё глубже укореняется в повседневном бытовом дискурсе многих носителей русского языка (т. е. русскоговорящих в самом широком понимании), то ли утрачивающих представление о четкой соотнесенности наименований с реалиями, то ли по каким-то причинам желающих от этого представления избавиться; тем более что перенос акцента семантики на государственную принадлежность – гражданство – интенсивно стимулируется свыше.

Обычно употребление слова россиянин является индикатором и инструментом нивелирования именуемых по национальному (или, точнее, по «вненациональному» или «безнациональному» признаку); иногда при этом, возможно, интенцией говорящего действительно является стремление способствовать внутригосударственной интеграции хоть на каких-либо принципах. Например: «…Мы перестали гордиться тем, что мы россияне … Основное для всех россиян, вне зависимости от национальности, вероисповедания, – это культура, это то, что всех объединяет» (М. Кривцова) [Доброе утро. ОРТ. 12.98]. Однако всё же более распространенными являются высказывания, в которых россиянин выступает как стилистически и оценочно нейтральное, что, по-видимому, имплицитно должно неоспоримо констатировать реальность денотата: «Для телезрителя, т. е. россиянина, потасовки на политических мероприятиях уже стали привычными» [Вести. РТР. 31.01.99]. «Свыше десяти миллионов россиян работает на продовольственных и вещевых рынках» [Доброе утро. ОРТ. 02.12.98]. «Потребность в празднике неистребима у россиян, как и способность выживать» [Неделя высокой моды в Москве. РТР. 28.11.98]. «Вчера у нас, у россиян, появился новый чемпион по хоккею» [Доброе утро. ОРТ. 16.04.99]. «Немецкая нация в годы войны уничтожила более двадцати миллионов россиян [очевидно, имеются в виду советские граждане]» (И. Долгушина) [Чай вдвоем. 7 канал. 13. 09.01]. «[Социологи установили: ] большинству россиян нравится жить в современной России» [Новости. Афонтово. 20.01.07]. «Уже давно известно, что россияне и шотландцы похожи открытым характером и дружелюбностью» [Вести. РТР. 05.09.03]. «По официальной статистике, более 30 % россиян вообще не читают книг» [Доброе утро, Россия! РТР. 03.09.02]. «Россиянин Смирнов – профессор Женевского университета, но часто бывает на родине» [Утро России. 20.08.01]. «Михаил Громов – россиянин, которому досталась престижная Абелевская премия» [Доброе утро, Россия! РТР. 19.05.09].

По словам Андрея Малахова[63], «это [ведомая им телепередача] новое прочтение современной жизни в России… Вопрос многонациональных браков, в данном случае между цыганами и россиянами» [РГ-Неделя. № 155. 15.07.20. С. 26]. «Душ – это главное, с чего должно начинаться утро каждого россиянина» [Доброе утро, Россия! РТР. 05.03.09]. «Поскольку россияне сами не заботятся о своей старости… государству приходится [!] взять заботу на себя [о размещениях инвестиций в пенсионные фонды и т. п. ]» [Вести. РТР. 23.07.07]. «Первую свою книгу написал о Москве и россиянах … Миша Азнавур» [Утро России. РТР. 04.09.08]. «Я рекомендую россиянам танцы» (А. Смехова) [Доброе утро, Россия! РТР. 25.04.08]. «За последние два года жертвами заокеанских [приемных] родителей стали тринадцать маленьких россиян» [Доброе утро, Россия! РТР. 29.04.08]. «Уилл Смит [киноактер – «афроамериканец», т. е. американский негр] признался, что он хотел бы сыграть еще одного супергероя – россиянина» [Новости. ТВК. 09.07.08]. «Граждане России скоро смогут свободно пересекать границу Израиля… Это могут сделать все россияне» [Новости. 7 канал. 28.08.08] и мн. др. В общем, в России все поголовно «мы россияне, истинные россияне мы… Выйди на рынок – там все россияне …» (М. Эсамбаев) [Новости плюс. ВГТРК. 03.12.94], тем более что «быть россиянином – это вообще-то клево, как это называется» (В. Аксёнов) [Время. ОРТ. 27.03.05].

Иногда считалось нужным уточнить семантику слова («Присутствуют ли россияне, российские граждане на церемонии вручения [Нобелевской] премии?» (А. Малахов) [Доброе утро. ОРТ. 04.12.98]) или дать ссылку на наиболее авторитетного из известных его популяризаторов («…объяснить уважаемым россиянам, как любит называть их [не «нас»! – А. В. ] президент…» (А. Разбаш) [Час пик. ОРТ. 02.11.98], хотя можно предположить, что эта назойливая новация не всеми воспринималась одинаково лояльно, хоть она и была освящена высшей государственной властью – а может быть, как раз именно поэтому: «Мне противно, когда президент говорит: “ Россияне!..”Какие россияне? Откуда взялись?» (С. Колтаков) [Перпендикулярное кино. РТР. 27.04.97]. Ореол обращения россияне как интенсивно насаждаемого официозного штампа естественно (на фоне тогдашних внутрироссийских реалий) вызвал довольно ощутимый резонанс широкого диапазона, прежде всего обусловленный некогерентностью вербальных претензий на державность – и хорошо ощущавшейся большинством «уважаемых россиян» трудновыносимой нелегкостью бытия и полным отсутствием его оптимистических четких перспектив; иначе говоря, пропагандистская словесная шелуха отнюдь не скрывала – и не скрывает – несоответствия амбиций и потенций. Ср. вроде бы юмористическое обыгрывание штампа: «Доброе утро, россияне! Добрый вечер, японцы!» [Доброе утро, Россия! РТР. 03.02.99] – и: «О русской идее напоминало только блатное обращеньице “ россияне ”, всегда казавшееся Татарскому чем-то вроде термина “арестанты”, которым воры в законе открывают свои письменные послания на зону, так называемые “малявы”» [Пелевин 1999:180].

Академик РАН О. Н. Трубачёв совершенно справедливо оценивал интенции культивирования «россиян» (возникших сначала как словесный идентификатор), стимулируемые трансформации ментальности этносоциума и его перспективы: «Невеселые размышления приходят, когда видишь не одну только порчу языкового вкуса, но и дезориентацию национального самосознания – когда уже и сам русский себя готов назвать россиянином [и ведь называет! Цитируемая статья О. Н. Трубачёва была впервые опубликована в 1997 г. – А. В. ]. Ведь россиянин – это житель России, в принципе, любой национальности… Стойкость тенденции, при любой смене режимов, дает повод опасаться, что на этом не кончится. Эти игры в слова, замешенные на дурной политике, скорее, еще продолжатся…» [Трубачёв 2004: 72].

Очевидно, риторическим можно считать разумный вопрос: «Является ли сложившимся социальным субъектом нация “Россияне”, или она пока еще также идеологически утопична (в смысле у – нет, топия – места), как в свое время “Советский народ”?» [Арапова 2007: 9] (кстати, ср.: «Что касается чувств российского народа к американскому народу, то это нормальные дружественные чувства» (Д. Медведев – Б. Обаме [Новости. ТВК. 06.07.09]). А хорошо известная судьба социальных утопий действительно весьма трагична, но в первую очередь не для их изобретателей и распространителей, а для тех, кто оказался в роли объектов манипуляций посредством таких мифогенов.

Активно усугубляемая тенденция к «безнациональности» русских, при демократическом режиме парадоксальным, казалось бы, образом, но по-своему логично продолжающая советский интернационализм в худших его воплощениях, проявляется в дискурсе СМИ прежде всего путем подмены номинаций (т. е. россиянин используется там, где очевидно подразумевается русский). Ср.: «Положение россиян за рубежом обсуждается на встрече в Баку… Посланцы диаспор…» [Вести. РТР. 06.09.06] (кстати, верно замечено: «Если быть точным, диаспора – это такой же лексический иудаизм эпохи эллинизма, как и синагога и холокауст (или в плохом переводе с английского холокост “всесожжение”). Говорить о диаспоре, иначе о рассеянии, можно лишь применительно к народу, лишившемуся своей метрополии, т. е. исторически – только о еврейском народе» [Агафонова и др. 1998: 92]. По-видимому, русская диаспора вместо община – одновременно и более привычный для кого-то стандарт, и скрытая попытка прогноза для русской государственности). «…В приоритетном порядке способствовать трудоустройству россиян» (о последствиях конфликта в Кондопоге между укоренившимися там успешными предпринимателями-чеченцами и местными небогатыми, зачастую безработными жителями [Вести. РТР. 06.10.06]). «События в Южной Осетии вызывают боль не только у осетин, грузин и россиян» [Вести-Красноярск. 12.08.08]. «По прогнозам ООН, через век россияне могут исчезнуть с лица земли» [Афонтово. 17.10.08]. «“Есть на Маврикии небольшая русская диаспора… Чем экзотический остров так привлекает россиян?” – “Я знаю, что россияне очень любят роскошь”, – отвечает администратор местного отеля» [Неделя. Ren-TV. 09.12.07] и мн. др. Особенно интересно чуть ли не демонстративное жонглирование словами русский и россиянин, которое довольно точно обозначает приоритеты телевизионных деятелей. См. следующие микродиалоги: «[Беженцы из бывших союзных республик: ] “Всем [мигрантам] помогают фонды: туркам, эфиопам… но – не русским ”. [Ведущий передачи В. Познер переадресует этот вопрос присутствующему здесь же чиновнику: ] “Почему не помогаете россиянам?”» [Мы. Останкино. 13.12.94]. «“Они [семья Петровых в Таиланде] остались россиянами ”. – [Петрова: ] “У нас собираются русские …”» [Я – путешественник. Ren-TV. 23.08.08] и т. п.

Можно предположить, что столь интенсивное внедрение в публичный дискурс (и общественное сознание) слова россиянин и вытеснение им полноценного этнонима русские имеют своих инициаторов: ведь «в политических дискурсах идет борьба за власть в сфере обозначения и, тем самым, за фундаментальные групповые ценности» [Базылев 2005: 13]. По некоторым сведениям, «в 1994 г. на сахаровских чтениях Е. Боннэр учила президента Ельцина никогда не пользоваться этническим именем русский, а заменять его прозвищем россиянин … Заинтересованность в этом лично президента и его соправителей понятна» [Миронова 1997: 6].

Целенаправленно и сконцентрированно возможности и подходы (от умеренных до радикальных) к решению зачастую ими же и создаваемой проблемы декларировались в высказываниях главных специалистов по вопросам государственной политики и межнациональных отношений. Так, Р. Абдулатипов считал, что «отказаться от графы “национальность” в паспорте не позволяет отсутствие зрелого гражданского общества… Со временем, когда национальность для россиян перестанет быть понятием правоопределяющим, от него можно будет отказаться» [Доброе утро. ОРТ. 25.10.97]. В. Новодворская решительно резюмировала: «Пусть у нас все будут россиянами … Убрать национальную идентичность из этнического сознания…» [Зеркало. РТР. 26.10.97]. С точки зрения В. Познера, «в конце ХХ в. делить людей по национальности – это позорище … Об этом надо говорить… не в смысле “кто виноват”, а “что делать”… Это важнейший вопрос…» [Мы. ОРТ. 07.12.98]. Эмоционален был в той же передаче В. Зорин, председатель комитета по делам национальностей Государственной думы: «Избавиться от этого кошмара, который мы иногда сами на себя напускаем [т. е. указывать национальность в документах]… Пора всем становиться россиянами» [там же]. Известно, что указание национальности владельца было затем удалено из паспортов российских граждан (хотя, согласно ч. 1 ст. 26 Конституции РФ, «каждый вправе определять и указывать свою национальную принадлежность»).

Позднейшие данные отчасти подтверждают достоверность информации об изобретателях и популяризаторах нововведения россияне. Ср. реплики участников некоего подобия дискуссии (по-видимому, заочной), материалы которой озаглавлены «Россияне или русские»? [РГ. № 203. 14.09.07. С. 30]:

1) «Слово “россиянин” – искусственное. В английском языке есть только одно слово – “русские”, все его используют, и никого это не смущает. Причем речь не об этнических русских, а о многонациональной России. До недавнего времени, когда мы говорили “русские”, то подразумевали всех наших соотечественников, людей разных национальностей, но говорящих по-русски и живущих в атмосфере русской культуры, воспитанных русской культурой» (глава Отдела внешних церковных связей Московского патриархата митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл);

2) «Мне кажется, правильнее – “россияне”. Это слово позволяет не задевать чувства людей, которые остро реагируют на национальные нюансы, помогая избежать национальной розни. Оно дает человеку право считать себя полноценным гражданином страны, который трудится на ее благо, строит здесь свою семью, живет. В нашей исторической ситуации это более точное слово. Хотя, конечно, многим оно режет слух своей искусственностью, потому что возникло в устах Бориса Ельцина. Но тот произнес его в момент, когда очень остро чувствовал пик, после которого могла быть катастрофа. Он почувствовал это слово сердцем [т. е. с подачи Е. Боннер – А. В. ]. Так что слово “россиянин” – хорошее. Слово “русский” – тоже [!] хорошее, но сегодня оно применяется как “я лучший, я главный”. И это начинает раздражать. Когда всё успокоится, все мы будем русскими» (Иван Дыховичный, режиссер);

3) «Согласен: слово “россиянин” – искусственное. Оно какое-то архаичное и возникло-то искусственно. Появление этого слова – результат какой-то ложной политкорректности. Я помню, как впервые оно прозвучало в устах Бориса Ельцина. Видимо, его советники боялись слова “русский”, потому что от него (как им, наверное, казалось) отдает этничностью, им же хотелось уйти от этнического оттенка в этом слове. Но я считаю, что слово “русский” применимо к любому гражданину России, независимо от того, татарин он, еврей или калмык. За пределами России нас всех называют по-английски russian, по-французски – russe. Мы – гражданская нация, и слово “русский” вполне можно было бы употреблять как минимум в обозначении гражданства, независимо от происхождения» (Александр Даниэль, историк).

При некоторой разнооформленности высказываний, принадлежащих участникам квазидискуссии, интенции их во многом совпадают.

1) Соглашаясь с митрополитом (ныне – патриархом) Кириллом в том, что «слово “россиянин” – искусственное», нельзя не заметить некоторые странности аргументации этой оценки. Непонятна ссылка – как на некий эталон – на английский язык, где Russian, а вовсе не «русские», по существу, синкретично: это и ‘русский’ и ‘российский’, и ‘россиянин’; наверное, никого в России и не должно «смущать», как англоговорящие употребляют слова своего языка. Иностранцы традиционно и не различают жителей т. н. многонациональной России. Видимо, активность внешних связей затруднила понимание церковным иерархом этих очевидных фактов.

2) И. Дыховичный, кажется, не осознает, что «остро реагировать на национальные нюансы» пока еще могут и этнические русские. Он тоже замечает, что слово «россиянин» – искусственное; любопытно объяснение: «…потому что возникло в устах Бориса Ельцина», собственно, и введшего страну в состояние управляемой катастрофы (известно, сколь богат может быть улов рыбы при замутнении воды). Трудно понять, почему «русский» сегодня применяется как «я лучший, я главный» – см. вышеприведенные примеры из теледискурса, никоим образом не подтверждающие такой оценки, – и кого именно это раздражает, кроме самого Дыховичного. Его позиция в общем согласуется с позицией X съезда РКП(б) 1921 г., который «направлял главный свой удар против великодержавности как главной опасности, т. е. против остатков и пережитков такого отношения к национальностям, какое проявляли к нерусским народам великодержавные шовинисты при царизме» [История ВКП(б) 1953: 246].

3) А. Даниэлю слово «россиянин» также представляется искусственным; его активизацию он тоже связывает с именем Ельцина. Правда, Даниэль не объясняет, почему так «боялись слова “русский”» ельцинские советники и почему им так «хотелось уйти от этнического оттенка». Между тем, газета «Известия» 9 июля 1996 г., со ссылками на газету «Вашингтон пост» и журнал «Тайм», сообщала, что штаб по избранию Б. Ельцина в президенты на 2-й срок прибег к услугам группы американских специалистов (Дж. Гортона, С. Мора, Дж. Шумейта, Р. Дрезнера), которых свел и доставил в Москву разбогатевший в США эмигрант из Белоруссии Феликс Брайнин (не говоря уж о «семибанкирщине», олигархах и иже с ними). Кроме того, по-видимому, по аналогии с уже известным т. н. гражданским обществом, Даниэль употребляет маловразумительный терминоид «гражданская нация», не удосужившись его истолкованием. Ссылки на иноязычные аналоги, как уже сказано, вряд ли точны и уместны, когда речь идет о характере использования русского этнонима внутри России.

Можно сказать, что позиции всех участников этой псевдодискуссии в той или иной степени основываются на лозунге прежнего, гипертрофированного советского интернационализма.

О том, что массированное внедрение россиянин вместо русский далеко не случайно и, по существу, играет роль информационно-психологической мины, предназначенной для подрыва самоидентификации этноса, лингвисты говорили неоднократно.

По мнению О. Н. Трубачёва, это одна из чинимых русскому возрождению препон, которые воплощают отчетливую идеологическую и политическую установку [Трубачёв 2005: 225], направленную на то, что «русскоязычное общество… утратит свою русскость» [Трубачёв 2004: 185]. Последнее понятие, как считает Н. К. Фролов, включает в себя и консолидирующую миссию русского народа; «неправ был советский историк М. Н. Покровский, называвший царскую Россию “тюрьмой народов”[64], призвавший, вслед за Бухариным, ставить русский народ “ниже” других. Это в наше время усиленно “вколачивают” в сознание народа разномастные бжезинские и радзинские. Между тем русское лидерство никогда не было легкой ношей» [Фролов 2005в: 507–508]. Ведь историческая судьба русского народа была далеко не самой счастливой, но именно «русский народ, который никогда не надо было учить самоотверженности, как известно, принял на себя максимальную тяжесть последних войн, экономических усилий и подъемов. Можно сказать, что он во многом добровольно потеснился, сознательно помогая другим нациям и народностям» [Трубачёв 2004: 21]. И при этом «наш народ, по меньшей мере, не глупее и не ленивее многих других народов, добившихся процветания и уважения в современном мире» [Чудинов 2003: 227]. Однако именно русскому народу через средства массовой информации, действующие на территории РФ, внушаются установки, которые в обобщенном виде можно квалифицировать как «мысль-вирус о национальной ущербности или неполноценности русских (россиян) [впрочем, как раз насчет россиян здесь упоминать вряд ли следовало: что может быть подлинно национального у людей, объединяемых лишь местом проживания и применения своих весьма разнообразных предпринимательских устремлений? – А. В. ]» [Пугачёв 2003: 77]. По-видимому, кому-то было бы чрезвычайно выгодно такое положение дел, при котором русских нет вообще – начиная с самоназвания: перефразируя афоризм, приписываемый обычно одному советскому руководителю, «нет номинации – нет проблемы». Ведь семантически якобы диффузная номинация даже специалиста заставляет сомневаться в реальности денотата; тем более, та же номинация оказывается маложелательной для ее носителей, если отягощена еще и негативными коннотациями. Уход русских (начиная от спровоцированной утраты автоэтнонима) с геополитической арены – вожделенная удача для «новых кочевников» – собирателей трофеев [Калашников 2003: 60].

Пока что, по всей видимости, русским в РФ имплицитно навязывается модель поведения, которой придерживался литературный персонаж – «типичный кадровый офицер сильно обветшавшей австрийской монархии» поручик Лукаш, который, «когда преподавал в школе для вольноопределяющихся, состоящей сплошь из чехов, то говорил им конфиденциально: “Останемся чехами, но никто не должен об этом знать. Я – тоже чех…”. Он считал чешский народ своего рода тайной организацией, от которой лучше всего держаться подальше» [Гашек 1956: 179].

Один из парадоксов современной российской внутриполитической ситуации состоит в том, что, демонстративно отказываясь от несомненных завоеваний советского социализма, которые были достигнуты за счет беспримерных людских жертв, лишений и страданий,[65]новейшие идеологи в силу почти необъяснимой инерции продолжают «позиционировать» (как теперь модно выражаться в их среде) Российскую Федерацию как многонациональное государства – наподобие СССР, действительно бывшего таковым. Сегодня же, в совершенно иных условиях (и этнических, и территориальных) пропагандистски обеспечивается «бесконечно муссируемый миф, что Россия – страна многонациональная, многоконфессиональная. А ведь Россия и сейчас на 85 % населена русскими … По научным воззрениям – если страна на 85 % населена каким-то этносом, она в принципе называется однонациональной» [Трубачёв 2004: 206–207].

Столь же неслучайно, что сегодня совершенно в глобалистском духе, которым одержимы «новые кочевники», по терминологии Ж. Аттали [Калашников 2003: 60], критикуется «идея национального государства как якобы себя изжившая, муссируется государствообразование наднациональное – очередной миф, пусть и обращенный якобы в будущее. В действительной, невыдуманной истории мы всегда имеем дело с национальным государствообразованием. <…> Предположить, что наше русскоязычное общество до такой степени утратит свою русскость, что передоверит бразды правления какому-то наднациональному, транснациональному корпоративному руководству, можно… только в дурном сне [увы, и дурные сны могут сбываться. – А. В. ]. …Кто будут эти “варяги” – мировая финансовая олигархия или “малый народ”, по терминологии Шафаревича? Или – “два в одном”?» [Трубачёв 2004: 184–185]. Главное – конечно, то, что неминуемо последует за исчезновением государствообразующей нации (ср.: «По прогнозам ООН, через век россияне могут исчезнуть с лица Земли» [Афонтово. 17.10.08] – вряд ли этот прогноз равно относится ко всем национальностям, населяющим территорию РФ). Всё-таки трудно пока сказать, на какой стадии в наши дни находится паралингвистический эксперимент по трансформации русских в россиян, индуцирующий элиминацию этноса с помощью отмены его самоназвания; следует ли считать, что какая-то фаза процесса завершена или еще продолжается. Несколько лет назад уже звучали радостные рапорты о некоторых светлых перспективах, достаточно гармонично согласующихся с экстраполяцией глобалистского мифогена мировое сообщество на реальность: «Из печати исчезло слово русский. Люди начинают определять себя как россияне. Это колоссальный шаг вперед. Но до тех пор, пока люди будут определять себя как земляне, пройдет еще немало времени» (Д. Радышевский) [Пресс-Экспресс. ОРТ. 15.01.97].

Однако, несмотря на массированную пропагандистскую обработку, зачастую обнаруживается, что промывание русских мозгов пока всё же не возымело должного эффекта. Например, автор книги, повествующей предположительно о русских как таковых (скорее, всё-таки как раз о россиянах), сообщает, что, согласно некоторым исследованиям, «фактор национальности оказывается гораздо важнее, чем гражданство. Интересно, что русские в 2 раза чаще предпочитают называть себя именно этим словом, а не словом россияне. Это очень показательно…» [Сергеева 2004: 240]. Не менее показательными следует считать и результаты интернет-анкетирования, проведенного после грузино-осетинского конфликта одной из местных т. н. независимых телекомпаний в 2008 г.; на вопрос, предложенный аудитории: «Кем вы себя считаете – русским или россиянином?» – к довольно явному разочарованию ведущего, «80 % посетителей даже [!] нашего сайта предпочитают считать себя русскими, и лишь каждый пятый – россиянами» (В. Перекотий) [Дела. Афонтово. 18.08.08]. Непродвинутые какие-то…

Жонглирование русским / российским

Иногда, однако, противопоставление русского (в традиционном этнически-национально ориентированном значении) и российского (в новейшем смысле – не имеющий национальности либо нерусский) производится откровенно-демонстративно, ср.: «[Ведущий: ] Так вы русский, украинский или советский художник? [Б. Краснов: ] Я, скорее, российский, как теперь принято говорить» [Астролябия. ТВ-6. 01.07.94]. «[В пьесе «Чайка» показано] формирование нашего российского характера» (М. Захаров) [Вести. 22.09.94]. «Российский – вне национальности! – землевладелец-собственник способен обеспечить…» (Ю. Черниченко) [Тема. ОРТ. 12.05.98]. «Преступный мир блокирует усилия тех государственных деятелей, которые способствуют созиданию российской культуры, я подчеркиваю, именно не русской, а российской» (Н. Подгорнов, бывший глава администрации Вологодской области, – после оглашения ему судебного приговора и объявления амнистии) [Вести. РТР. 02.12.98]. «Кино без национальности. В Венеции всех [?!] взбудоражило то, что в российском фильме [ «Бумажный солдат» А. Германа-младшего] главную роль сыграл грузинский актер» [Кичин 2008: 27].

Следующий пример заслуживает более внимательного рассмотрения: «Говорим – Швыдкой, подразумеваем – культура… Швыдкой – это не фамилия, это – профессия… Тип нового российского интеллигента, не того русского интеллигента…» [24. Ren-TV. 06.09.08]. В этом юбилейном панегирике шоумен-культуртрегер с широкими административными возможностями выдается за некий действительно «новый тип интеллигента». Согласно некоторым лексикографическим дефинициям: «интеллигент – ‘тот, кто принадлежит к интеллигенции’»; «интеллигенция – 1) ‘социальная группа, состоящая из людей, обладающих образованием и специальными знаниями в области науки, техники, культуры и профессионально занимающихся умственным трудом’; 2) ‘люди, принадлежащие к этому общественному слою; интеллигенты’» [МАС2 1981, I: 671] – и: «интеллигент – 1) ‘тот, кто отличается стремлением к знаниям, культурой поведения и твердыми нравственными принципами (независимо от уровня образования, рода занятий и социального положения)’; 2) презрит. в советское время: ‘о человеке умственного труда, наделяемом такими качествами, как нерешительность, склонность к сомнениям, малодушие’» [ТССРЯ 2001: 307]. Здесь любопытна и перефразированная хрестоматийная некогда цитата, ср.: «Партия и Ленин – близнецы-братья, кто более матери-истории ценен? Мы говорим Ленин, подразумеваем – партия, мы говорим партия, подразумеваем – Ленин» (В. В. Маяковский. «Владимир Ильич Ленин»); очевидная аллюзия, таким образом, ставит знак равенства между чиновником-шоуменом – и культурой; швыдкой – это, конечно, своего рода лицедейская профессия… Впрочем, производимая культурная продукция сегодня тоже весьма показательна: «Филипп Киркоров – самый кассовый исполнитель» [Доброе утро, Россия! РТР. 22.01.09]. «У нас на всех [членов ансамбля исполнителей блатных песен] – 16 лет строгого режима!» (далее – реплика диктора: «Настоящие народные артисты!» – анонс передачи «Чистосердечное признание») [НТВ. 21.01.09] и т. п. Кроме того, равновеликими представлены В. И. Ульянов-Ленин – и назойливый телеперсонаж-шоумен; просматривается определенная тенденция; например, о писательнице Е. Лениной говорится, что «у нее есть все шансы издать собрание сочинений не хуже [!], чем у ее однофамильца» [Ren-TV. 23.12.08]. По всей видимости, и эта рекламируемая (наверное, коммерчески успешная) литературная предпринимательница тоже представляет «новую российскую интеллигенцию».

«Параллельно большому миру, в котором живут большие люди и большие вещи, существует маленький мир с маленькими людьми и маленькими вещами. В большом мире изобретен дизель-мотор, написаны “Мертвые души”, построена Днепровская гидростанция… В маленьком мире изобретен кричащий пузырь “уйди-уйди”, написана песенка “Кирпичики” и построены брюки фасона “полпред”… Маленькие люди торопятся за большими. Они понимают, что должны быть созвучны эпохе и только тогда их товарец найдет сбыт» [Ильф, Петров 1957: 411–412]. «Созвучными эпохе» в сегодняшней России оказываются и те, кто, пытаясь выдать свой «маленький мир» за «большой» и, разумеется, внушить это мироощущение окружающим, в духе то ли карнавала (по М. М. Бахтину), то ли ярмарочного балагана, пародируют прецедентные ранее тексты либо каким-то иным образом «ниспровергают» прежние ценности и всё, что с ними связано. Психологически точные суждения по этому поводу оставили великие русские писатели: «Толпа жадно читает исповеди, записки etc., потому что в подлости своей радуется унижению высокого, слабостям могущего. При открытии всякой мерзости она в восхищении. Он мал, как мы, он мерзок, как мы! Врете, подлецы: он и мал и мерзок – не так, как вы, – иначе» [Пушкин 1979, X: 148]. – «Для лакея не может быть великого человека, потому что у лакея свое понятие о величии» [Толстой 1981, VII: 197].

Нередки случаи, наглядно демонстрирующие неразличение русского и российского; при этом последнее подается как некий общий знаменатель, позволяя говорящему подчеркнуть лишний раз собственную приверженность генеральной линии прогрессивного решения национального вопроса (т. е., как принято выражаться в тех же кругах, «продвинутость»). «Всё равно… российские или русские приоритеты… они как бы известны» (Г. Волчек) [Времена. ОРТ. 09.11.02]. «Федор Михайлович – замечательный психолог, который хорошо знает душу русского человека, российского, скажем так» (актриса и режиссер Д. Михайлова) [НТВ. 09.02.04]. «Контракт с настоящими русскими, российскими профессионалами» [х/ф «Рыжая». РТР. 07.12.08]. «Русская мафия так и не смогла найти Ирину… Бразильянки, польки, болгарки… – все они приехали на заработки [в голландские публичные дома] по желанию, только русских привезли обманом и удерживали насильно… Ежегодно шестьдесят тысяч российских женщин попадают в рабство…» [Частные истории. Ren-TV. 31.08.08]. «Другой дороги на Цхинвал у русских [т. е. частей российской армии] не было» [Л. Канфер. Неделя. Ren-TV. 14.09.08]. «Тайная жизнь нацистских вождей. Русские сенсации» [НТВ. 29.03.07] (опять же: кому-то понадобилось сблизить нацизм – и русских).

Весьма показательными для иллюстрации истинного положения дел в области межнациональных отношений, которое пытаются затушевать нивелированием «россиян» под одну псевдоэтническую (этатическую) гребенку либо замаскировать страшилкой «русского фашизма» (например: «На улицах Москвы началась необъявленная война между русскими наци и антифашистами» (последние, видимо, – то ли нерусские, то ли россияне) [Неделя. Ren-TV. 18.04.08]), якобы существующего в реальности, являются некоторые несовпадения между видеосюжетами и комментирующими их вербальными текстами. Так, «плакат с антироссийским лозунгом обнаружен недалеко от Ростова» (однако по чьей-то оплошности (?) в кадре оказался упомянутый плакат с надписью «русские свиньи») [Вести. РТР. 10.09.02]; появились «надписи антироссийского содержания [как потом выяснилось, сделанные «уроженцем Казахстана»] на памятниках участникам Великой Отечественной войны в Ачинске» (опять же каким-то образом на экран попали эти надписи – «руским смерт») [Новости. 7 канал. 17.09.08] и т. п.

Статистические данные, впрочем, свидетельствуют: «В 2005 г… граждане России совершили преступлений против гостей из других государств в 4 раза меньше, чем сами иностранцы совершили преступлений против нас. …В 2006 г. за январь—март иностранными гражданами и лицами без гражданства совершено 14 тыс. преступлений, в том числе гражданами государств СНГ – 12,6 тыс. преступлений, их удельный вес составил 89,8 %. В отношении [же] иностранных граждан и лиц без гражданства совершено 3328 преступлений – в 4 раза меньше. …В… 2005 г. в московские суды было направлено 121 дело об изнасиловании, в 79 случаях обвиняются мужчины, нелегально приехавшие из ближнего зарубежья… На территории Подмосковья действуют 47 этнических преступных группировок. Особые проблемы милиции доставляют выходцы из Чечни, Дагестана, Грузии и Азербайджана. …По информации начальника отдела 3-го ОРБ ГУБОП МВД России полковника милиции Г. Захарова, 65 % всех воров в законе – выходцы с Кавказа» (Д. Соколов-Митрич, «Нетаджикские девочки. Нечеченские мальчики», цит. по [ЛДПР. № 5 (216). С. 1, 4]). Весьма вероятно, что на сегодняшний день статистические данные меняются – и уже изменились. Ведь в течение нескольких лет российские руководители разных уровней всячески пропагандировали – якобы как единственно возможное – решение проблемы трудовых ресурсов за счет широчайшего использования гастарбайтеров-мигрантов (можно только догадываться, какие аргументы для воздействия на власть имущих применяли заинтересованные в низкооплачиваемых работниках предприниматели)[66]. Теперь же, когда многие «эффективные собственники» закономерно претерпевают банкротство, оставшиеся без работы гастарбайтеры будут еще энергичнее искать новые пути удовлетворения своих естественных и не очень потребностей. Цитируемый автор считает также, что усилиями специально ориентируемых СМИ, постоянно извещающих о т. н. конфликтах на национальной почве (т. е. когда жертвами оказываются представители меньшинства – пока еще меньшинства – населения России), уже сложилось такое странное, но устойчивое мнение, что когда русский убивает нерусского – это преступление ненависти, проявление фашизма. «А когда, наоборот, нерусский убивает русского – то это просто криминал» [там же. С. 4]. Полагают, например, что участились преступления, совершаемые гастарбайтерами из «южных республик», многие из них потеряли работу на московских стройках в результате кризиса; однако эта информация не разглашается во избежание провоцирования националистов (очевидно – русских) и чтобы не дать повода к разговорам о межнациональных конфликтах [24. Ren-TV. 11.02.09].

Прилагательное российский обычно используется как эмоционально и оценочно нейтральное. Например, директор Института всеобщей истории РАН Александр Чубарьянц был награжден французским орденом Почетного легиона «за вклад российских историков в мировое научное сообщество» (прежде всего, за рассекречивание документов, подписанных И. Сталиным; обладатель награды тут же заявил, что при написании новейшей всеобщей истории собирается предложить роль наблюдателей прибалтийским ученым – правда, не было объяснено, почему именно и только им) [Вести. РТР. 07.07.05].

Небезынтересно, что с прилагательным российский происходят приблизительно те же метаморфозы, что и с почти любым другим «брендом» (т. е. торговой маркой, особенно популярной у покупателей). Оказывается, с января 2008 г. вступила в силу ст. 1473 части 4 Гражданского кодекса РФ, запретившая фирмам включать в свои наименования официальные названия (и производные от них) государств. «Гордое право носить имя своей страны давалось лишь тем компаниям, в которых доля государства составляет не менее 75 %. А их – единицы. Для большинства же компаний ребрендинг [т. е. переименование] был бы неизбежен, а это – дело дорогостоящее» [Теплых 2008: 1–2]. Так, для Сбербанка России это стоило бы около 200 млн долларов, а для «Аэрофлота – Российских авиалиний» – более 10. Поэтому законодатели поступили так, как и можно было предполагать: чтобы избавить от расходов «отдельные компании, остающиеся “российскими”, по сути дела, незаконно… в Госдуму внесли законопроект, необходимость смены фирменного наименования отменяющий» [Теплых 2008: 2].

Впрочем, во многих случаях можно уже отметить формирующуюся негативизацию того, что именуют российским: этот эффект достигается, как и в случае с прилагательным русский, за счет коннотативного «заражения» вследствие сочетаемости с определенными словами, а также в результате регулярной подмены русского (уже снабженного устойчивой отрицательной оценкой) на якобы абсолютный синоним российское.

Прилагательное российский уже нередко употребляется как полный синоним русского – и в соответствующих сочетаниях также обретает некоторую сниженную оценочность. Это обнаруживается иногда в акцентированной игре слов, построенной на созвучии. Например, по поводу высказываний индийского дипломата (не очень четко – как, впрочем, и многие деятели российского телерадиоэфира – произносящего звуки русской речи), который заявил, что «российскому народу чужд расизм», журналист каламбурит: «Российский народ и расистский народ – какое страшноватое созвучие!» [Сегоднячко. НТВ. 02.02.99].

Ср. также: «Что отличает наш российский народ? Прежде всего то, что называется словом “халява” [Федерация. РТР. 29.11.98]. «Российская политика – это постоянный перехлест… Например, в Англии лорды выступают спокойно…» [Человек и закон. ОРТ. 03.02.99]. «Это обычная российская безалаберность» (Э. Гутман, директор лицея, – о причинах гибели гражданского пассажирского самолета рейса Тель-Авив – Новосибирск) [Новости. ТВК. 15.10.01] (кстати, к этому моменту уже было официально установлено, что лайнер сбит ракетой украинских войск ПВО во время учений). «Вечное российское лицемерие и фарисейство» (Д. Быков) [Культурная революция. РТР. 14.05.02]. «Истинное лицо российской преступности – бессмысленной, беспощадной, жестокой» [Внимание, розыск. НТВ. 20.01.03]. «Нюша [дочь преподавательницы русского языка и вьетнамского художника] любит Россию, несмотря на то, что вьетнамцев в России убивают за разрез глаз» [Неделя. Ren-TV. 19.11.06]. «Высоцкий часто пропускал съемки по причине известного российского недуга» (Б. Криштул) [Кино без грима. Афонтово. 29.08.09] и т. п.

Амбивалентность российского также имеет место, например: «Он [Ельцин] был российский президент, и относились к нему по- российски» [24. Ren-TV. 23.04.08] (ср. очень интересный и, вероятно, активно использовавшийся в высших сферах тест для проверки на профпригодность: «Если политик водки выпил и излагает всё логично – это надежный, крепкий человек. У нас в Сибири проверяли так [?!]… А если падает после первой рюмки – что ему делать в политике?!» (И. Ройтман) [Господа-товарищи. РТР. 08.09.93]).

Как уже отмечалось, взаимные замены русского и российского нередко могут происходить по причине не вполне адекватных переводов иноязычных текстов. Известно, что в некоторых языках отсутствует различение понятий русский и российский. Например, в английском прилагательное Russian является, по существу, синкретичным, так как служит для выражения референтов, не различаемых сознанием носителей этого языка – и с их точки зрения является естественным. Однако ту же недифференцированность русского и российского можно обнаружить как во многих синхронных переводах иностранных текстов, так и в текстах оригинальных, возможно, дублирующих (имитирующих) это неразличение. В качестве его наиболее вероятных причин выступают предположительно воспроизведение черт иного (не русского) языкового сознания, призванное объективизировать содержание высказываний чужестранцев и подчеркнуть рационалистично-беспристрастное отношение журналиста к излагаемой информации, либо стремление теледеятелей, заведомо уверенных в «нецивилизованности» и России, и русского языка, подняться хотя бы с помощью вербальных приемов до «уровня мировых стандартов».

Наиболее заметны подобные явления при сопоставлении сообщений об одном и том же событии: «Нефть из российского танкера “Находка” достигла префектуры Фукуи» [Вести. РТР. 08.01.97]; ср.: «Нефтяное пятно от русского танкера достигает японских берегов» (пер. с англ.) [WTN. Афонтово. 08.01.97]. Ср. интересные примеры вариативности: «Сегодня там (на международном экономическом форуме в Давосе) – российский день» [Вести. РТР. 30.01.99] – «Именно русские вносят в их [давосцев] жизнь приятное разнообразие» [Зеркало. РТР. 31.01.99] – «Блестящая история русских в Давосе подошла к концу» [Обозреватель. ТВ-6. 31.01.99] – «Вчера в Давосе был пресловутый большой русский день. Ну, не такой уж большой, но русский» (Н. Сванидзе) [Зеркало. РТР. 31.01.99] – «Борис Березовский считает, что напрасно опустел когда-то русскоязычный Давос» [Обозреватель. ТВ-6. 31.01.99].

Наряду с этим всё чаще можно наблюдать подмену российского русским в русле упомянутой тенденции к неразличению соответствующих понятий. Так, встреча «двух первых леди» (Х. Клинтон и Н. И. Ельциной) в редакции одного из московских журналов проходила в рамках мероприятия «Русские женщины на пороге XXI века» [Время. ОРТ. 02.09.98]; объявленной целью приезда американской делегации в Москву было установить, «насколько откат правительства [России] влево повлияет на судьбу русских реформ» [Новости. ОРТ. 10.12.98]. В переводе заявления вице-президента Международного валютного фонда С. Фишера говорится: «Русским придется сделать очень много, прежде чем эти средства [предполагаемые кредиты МВФ] будут выделены» [Вести. ОРТ. 02.09.98]. Некий «француз вместе с русскими учеными разрабатывает сейчас способ извлечь гиганта [мамонта] из вечной мерзлоты [на о. Таймыр]» (О. Шоммер) [Новости. ОРТ. 10.01.99]. «“Западные телекомпании снимают только то, что интересно их зрителям. А события создаете вы, русские ”, – с хитрой улыбкой говорит датчанин» (С. Рахлин) [Вести. РТР. 17.05.98]. Ср. то ли подражание подобным суждениям, то ли логическое продолжение их в речи российских журналистов: «Иностранные корреспонденты [в репортажах из Чечни] будут продолжать рассказывать миру, как русские решают свои внутренние дела в своей непредсказуемой России» [Вести. РТР. 17.05.98]. «Ни русские, ни чеченцы пока не представили ясных планов возвращения останков погибших [трех англичан и одного новозеландца, сотрудников телекоммуникационной фирмы, как выяснилось позже, агентов западных спецслужб] на родину» [Вести. РТР. 11.12.98]. «Хроника русской жизни в репортажах иностранных журналистов» [Реноме. Ren-TV – 7 канал. 02.02.99]. «Американцы поставили балет специально для русской балерины [Н. Ананиашвили]» [Время. ОРТ. 21.10.98]. «Французы вручают приз С. Маковецкому как лучшему русскому актеру» [РТР. 30.01.99]. «В ходе операции [весьма гипотетической – А. В. ] им [офицерам российской ФСБ] пришлось бы убивать русских милиционеров» [Время. ОРТ. 24.01.98]. «Экономический ежегодник “ Русский фокус” – для тех, кто может самостоятельно принимать решения в бизнесе и политике» [Доброе утро. ОРТ. 26.04.01]. «Русский “Титаник” (анонс передачи о крушении лайнера «Адмирал Нахимов») [Ren-ТV – 7 канал. 30.08.01] и проч. Еще пример подобной отстраненности: «После 17 августа всем на Западе стало ясно, что русские не могут заплатить такие деньги [долги по ГКО]» (А. Лившиц) [Подробности. РТР. 16.11.98] (ср. пример иного смешения: «В 79-м году на [Авиньонский театральный] фестиваль впервые была приглашена русская [т. е. советская? – А. В. ] труппа Георгия Товстоногова» [Доброе утро. ОРТ. 10.07.98]). Такова «российская, русская наша кухня…» (шеф-повар ресторана японской кухни) [НТВ. 13.10.08].

Отношение к российскому, а зачастую – уже и к России выражается в оценках разных сторон отечественной истории и современной жизни. Подчас трудно определить, чего в этих оценках больше: обыкновенного невежества или чего-то иного. Так, оказывается, что «в России первое письмо было отправлено в 1147 г. Юрием Долгоруким» [Доброе утро, Россия! РТР. 09.10.98], хотя хорошо известно, что письменность на Руси существовала задолго до XII в. Плох климат: «Вот и у нас всё чаще используют понятие “комфортность погоды”. Жаль, что в России, скорее, она дискомфортна» [Вести-11.РТР. 17.12.95]; заведомо бездарны политические деятели: «И не делайте ошибок, а об ошибках наших политиков мы узна́ем из выпуска “Вестей”» (концовка детского раздела программы «Доброе утро, Россия») [РТР. 22.09.98]. Нравственность и законопослушность весьма относительны: «В России взятки – это как снег, без него и земля вымерзнет» (Э. Радзинский) [ОРТ. 11.01.98]. «Вечной болезнью России… остается взятка» (В. Перекотий) [Дела. Афонтово. 18.09.01]. «Вопрос: “Быть или не быть?” – в России всегда означает: “Убить или не убить?”» (реклама фильма «Исчадие ада») [РТР. 09.17.97]. Вообще: «У нас [в России] какую эпоху ни возьми – там и кровища, и грязь…» (Н. Сванидзе) [Зеркало. 06.12.98]. «Меня всегда поражает в нашей стране уровень ожесточенности» (В. Познер) [Мы. ОРТ. 19.07.99]. Поэтому неудивительно и «понятно, что венгры, чехи, поляки от нас наплакались. А кто от нас, от России [не «от СССР»! – А. В. ], не наплакался?!» (В. Познер) [Мы. ОРТ. 20.07.98].

И хотя за Россией иногда, хотя и с оговорками, признают некоторые достоинства: «В этой стране, пусть она плохенькая [!], человек не одинок, всегда придут на помощь» [Доброе утро. ОРТ. 03.09.98], всё же она, как и менталитет большинства ее народа, оценивается весьма односторонне: «Что отличает наш российский народ? Прежде всего то, что называется словом “халява”» [Федерация. РТР. 29.11.98]. «В нашей неадекватной России… театр больше, чем театр» [Фрак народа. РТР. 16.02.99]. «Во многих странах коллекции находятся под охраной государства. В России собиратели старины могут стать жертвой преступления» [Дежурная часть. РТР. 19.01.99]. «Несмотря на то, что во всем мире борются за здоровый образ жизни… Россия находится в самом начале пути к оздоровлению нации» [ИКС. КГТРК. 01.02.99]. «Верите ли вы в справедливость суда присяжных в такой непростой стране, как Россия, в которой покупаются не только судьи, но и высокие государственные чиновники?» [В мире людей. ТВ-6. 02.02.99]. «Россия – страна потрясающая, в том смысле, как обдурить начальство» (Ю. Ряшенцев) [До 16 и старше. ОРТ. 26.02.99]. «Только в одной стране жизнь роллера [француза, который решил на роликовых коньках обогнуть земной шар] оказалась под угрозой. Угадайте: в какой? В России он чуть под трейлер не попал» [Вы – очевидец. ТВ-6. 13.02.99]. «Удивительная у нас страна… Она не умеет бережно относиться к людям талантливым» (И. Кириллов) [ОРТ. 03.03.99]. «[За рубежом] уничтожают дома аккуратно, а вот до нашей родины такие новшества еще не дошли» [Вы – очевидец. ТВ-6. 13.02.99]. «Оказывается, в России, славящейся своими великанами, обувь больших размеров ни купить, ни сшить невозможно. Помощь из-за океана пришла вовремя» [Сегоднячко за неделю. Афонтово – ТНТ. 03.02.01]. «Вообще журналистов и телевизионщиков не любят только в России» (О. Романова) [Пятая колонка. Ren-TV – 7 канал. 24.09.00]. «У нас, к сожалению, страна дикая» (А. Смехова) [Большая стирка. ОРТ. 23.08.01].

Оказывается: «“Славнефть” – кусок нашей общей акционерной родины» (М. Соколов) [Намедни. НТВ. 15.12.02]. «Америке нужны стабильные партнеры, и Россия – один из них. Первые 240 тысяч тонн российской нефти точно 4 июля доставлены в Хьюстон» (как сказано в комментарии к этому праздничному сюжету, для ослабления энергетической зависимости США от стран ОПЕК) [Вести. РТР. 07.07.02]. «Кому принадлежит Россия? Она принадлежит акционерам, и они извлекают из нее дивиденды» (А. Пивоваров) [НТВ. 04.03.02]. «Нынешнюю, сырьевую Россию в ВТО уже ждут с нетерпением» [Доброе утро, Россия! РТР. 29.10.02]. «Каждая пятая американская АЭС будет работать на российском уране» [1 канал. 07.05.08] (здесь, правда, не говорится, куда именно благодарные американцы станут вывозить отработанное ядерное топливо…).

«Сподвижники покойного [польские пасторы] говорят, что с подобной жестокостью сталкивались только в Африке» (об убийстве в п. Ярцево Красноярского края католического священника новообращенным им уголовником) [Новости. ТВК. 13.05.02]. «В России игра в гольф имеет свои особенности. “Вороны у нас так адаптировались [на игровом поле], что воруют мячи”» [Доброе утро. ОРТ. 05.09.02]. «День памяти жертв холокоста отмечали в США, Европе, других странах… В России этот день отмечали скромно… Собралось человек двести, а в других странах правительственные органы проводили многотысячные мероприятия» [24. Ren-TV. 28.01.04][67]. «В умении делать деньги наша страна не имеет себе равных, так же как и в умении их подделывать» (И. Прокопенко) [Военная тайна. Ren-TV. 12.01.03]. «Удивительно, но образ России в сегодняшней Эфиопии стоит достаточно высоко» [Вокруг света. РТР. 25.10.03]. «Самое трудное – это заставить людей работать, в России – особенно» (С. Бобров, главный балетмейстер театра) [ТВК. 24.05.04]. «Весь автомобильный мир за исключением России сошел с ума от экологически чистых автомобилей» [24. Ren-TV. 28.08.08]. «Каждый четвертый американец получил свой первый сексуальный опыт на сиденье автомобиля. В России, к сожалению, всё иначе» [Первая передача. НТВ. 29.08.10] и т. д., и т. п.

Если кратко подытожить, то «противно жить в такой стране, но надо жить…» (И. Кобзон) [Скандалы недели. ТВ-6. 13.03.99].

Актуальными в связи с этим являются следующие суждения: «…Писатели коренные русские, не выходцы, не переметчики, для коих ubi bene, ibi patria, для коих всё равно: бегать ли им под орлом французским или русским языком позорить всё русское – были бы только сыты» [Пушкин 1978, VI: 171]. – «К понятию “русскоговорящие”». И любят Россию, и любят язык, и зарабатывают здесь, но сердце и все приоритеты в другом месте» [Есин 2002: 152]…

Следует напомнить, какие геополитические прогнозы тиражировались через российские СМИ совсем недавно. Вопросы будущего России рассматривались весьма радикально: «Пусть наши дети поймут, что лучше: прозябать на 1/6 части суши или жить в небольшом [!] независимом государстве» (В. Портников) [Пресс-клуб. ОРТ. 09.04.96]. Перспективы России рисовались довольно определенно: «Это наша проблема – слишком большая страна» (А. Любимов) [Один на один. ТВ-1. 05.10.95]. «“Широка страна моя родная”… Действительно ли “широка”?» А нужна ли нам [?] такая большая страна? А если нам просто взять – и провести границу по Уральским горам?» [Один на один. 26.10.95]. «[Петр: ] Есть т[э]рмин “территория бывшего Советского Союза”, а я придумал т[э]рмин “территория будущей России”. [Настя: ] А не слишком ли маленькой она окажется? [Петр: ] Не знаю, посмотрим…» [Те, кто. ТВ-6. 30.07.98]. Ср. следующий диалог по поводу заявления С. Говорухина о том, что «Россию распродают»: «[Л. Жуховицкий: ] Это еще хорошо, что Россию продают – за это деньги можно получить. [П. Вайль: ] И лучше в розницу, чем оптом» [Пресс-клуб. Останкино. 20.06.94].

Казалось бы, никаких зримых действий в рекомендуемом направлении пока не последовало. Но ведь «в информационной войне большинство выпадов делается только для того, чтобы увидеть реакцию противника [в этом случае, как и во многих других, – российской телеаудитории – А. В. ] на те или иные входные данные, осмыслить ее и, собрав по крупицам все доступные знания, создать адекватную информационную модель» [Расторгуев 2003: 342]. А она, в свою очередь, «позволит в дальнейшем получить ответы на вопросы типа: “А что будет, если…?” и т. п. …А потом придет ответственный наблюдатель и радостно констатирует: “Процессы приобрели необратимый характер!”» [Расторгуев 2003: 324–343]. И «уважаемым россиянам» вовсе не стоит обольщаться тем, что окончательное территориальное расчленение страны пока не состоялось: в нем заинтересованы слишком влиятельные и целеустремленные силы. Ведь и СССР когда-то казался нерушимым… Об этом его фундаментальном качестве сообщал и текст тогдашнего государственного гимна. Впрочем, через несколько десятилетий С. Михалков столь же талантливо, вдохновенно и убежденно (а главное – искренне) написал текст гимна уже совсем другого государства.

Надо иметь в виду, что «сонмище больших и малых албаний», которые «будут поставлять на мировой рынок только сырье, местные сувениры, красивых женщин и детей» [Калашников 2003: 70] – это уже вовсе не прогноз перспектив России, а констатация во многом реального положения дел (правда, в качестве «местных сувениров» выступает экспортируемое российское оружие).

Ср.: «Это настоящие черты русского характера – хотеть и добиваться своей цели… Вы увидите одну из самых красивых девушек в мире, и, конечно, это русская девушка [Инга Дроздова, фотомодель журнала «Плейбой», которая живет и трудится в Австралии и США]» [Башня. РТР. 27.11.98]. – «Наши девушки куда лучше западных порнозвезд» [РТР. 22.11.98]. – «Ежегодно 60 тысяч российских женщин попадают в рабство [т. е., будучи якобы обманным путем вывезенными за рубеж, принуждаются там к занятию проституцией – А. В. ]» [Частные истории. Ren-TV. 31.08.08]. – «Всё больше иностранных фотографов обращает свои взоры на Россию… [Московские] папы и мамы приводят своих детей [чтобы сфотографировать их в специфических сюжетах – в журналах для педофилов]. Дети привлекают новозеландского фотографа своей чистотой, особенно – русские … Учительница математики получила десять долларов за два часа съемок ее десятилетней дочери» [Сегоднячко. Афонтово – ТНТ. 03.02.01]. – «Секс-туры [иностранцев-педофилов] в Россию… Провести ночь с ребенком в Москве считается шиком… Родители возмущаются не тем, что их детей растлевают, а тем, что иногда не получают за это денег» [Обратная сторона. РТР. 04.07.01] и т. п.

Не так давно центральные и региональные телеканалы восторженно рассказывали о массовом усыновлении маленьких «россиян» в США; осчастливленные «тысячи русских детей не вспоминают свое прошлое» (М. Добровольская) [ТВК. 20.11.98]. Эта благотворительная кампания широко рекламировалась, однако столь же широкую известность получила и смерть ребенка из России по вине его приемного отца-американца, о чем сообщалось так: «В США оправдан Майлз Харрисон, убийца российского ребенка» [Доброе утро, Россия! РТР. 18.12.08], и: «…Американцы понимают: теперь им годами придется отвечать за халатность земляка» [Новости. Афонтово. 19.12.08], – но и последний канал, и некоторые другие тут же выпустили серию репортажей о безоблачной жизни русских детей на «их новой родине». Можно предполагать, что такое рекламное обеспечение («информационную поддержку») может позволить себе только очень серьезный, высокорентабельный бизнес. О конечных целях подобного предпринимательства ранее проговорился [?] участник телепередачи: «В России всё должно быть распродано!» [Акулы пера. ТВ-6. 05.10.98].

Забвение советского

Исторически мгновенная переоценка всего обширного и ранее устойчивого комплекса понятий, так или иначе связанных с представлениями о советской власти, советском социализме, советском образе жизни и проч., отчетливо запечатлена в отечественной лексикографии.

Интересно, что несомненно позитивные коннотации, ранее присущие прилагательному советский, по крайней мере, в официально-пропагандистской аксиологии (и в сознании многих граждан СССР), в лексикографии периода т. н. развитого социализма почти не эксплицированы – ни в самих дефинициях, ни в сопровождающих их иллюстрациях. Вероятно, это имело место в силу самоочевидности высокого статуса советского, не нуждавшегося в какой-либо дополнительной аргументации.

Так, например, «советский – 1) ‘прил. к Совет.; основанный на управлении Советами как органами власти’. “Советская власть”. “Советское государство”. “Союз Советских Социалистических Республик”. “Советский строй” // ‘относящийся к работе Советов как органов власти’. “Советский аппарат”. “Советские и хозяйственные работники”; 2) ‘относящийся к Стране Советов, к СССР, принадлежащий Стране Советов’. “Советский народ”. “Советское правительство”. “Советская конституция”. “Советская Армия”. “Советская промышленность”. “Советское студенчество”. // ‘добытый, изготовленный и т. п. в Стране Советов’. “Советские сорта пшеницы” // ‘свойственный Стране Советов’. “Советский метод индустриализации страны”. “Советская законность”. // ‘свойственный людям Страны Советов’. “Советский образ жизни”. “Советский патриотизм является прямым наследником творческих дел предков, двигавших вперед развитие нашего народа”. М. Калинин. О коммунистическом воспитании» [МАС2 IV, 1984: 175]. Здесь некоторая патетика присутствует лишь в случаях вряд ли нормативного, но акцентированного употребления прописной буквы (Страна Советов; кстати, это сочетание не приводится в статье того же словаря, посвященной слову страна, но фигурирует в статье Совет – «‘представительный орган государственной власти в СССР, одна из форм политической организации советского общества’… / мн. ч. Советы ‘о советской власти’. “Хорошо у нас в Стране Советов. Можно жить, работать можно дружно”. Маяковский. Юбилейное» [там же]).

При этом неудивительно использование помет, указывающих на уход в пассивный запас прилагательного советский, в изданиях, отражающих словоупотребление со времен т. н. перестройки (когда СМИ назойливо тиражировали клише бывший СССР, бывший Советский Союз, что очевидно призвано было закрепить исчезновение этого государства с политической карты спешно перекраиваемого мира, а вместе с тем – что, вероятно, еще важнее с точки зрения стратегов информационной войны – и из памяти прежних советских граждан, в совокупности со всеми былыми представлениями о реальности); ср.: «Фильм “Москва – любовь моя” сделал вас [Комаки Курихару] очень популярной в бывшем Советском Союзе …» [Вести. РТР. 13.09.04]. «Сегодня здесь [в Бресте, куда прибыл поезд «Победа»] нет граждан разных государств… Сегодня все из того, бывшего Союза, который победил» [Сегодня. НТВ. 06.05.05] и под.[68]

Снижение частотности употребления «советский – 1) ‘относящийся к Стране Советов, к СССР, принадлежащий Стране Советов’ и 2) ‘возникший, рожденный, сформировавшийся в СССР’» констатируется в [ТССРЯ 2001: 736]. И здесь же приводится в качестве отдельного значения, причем становящегося всё более распространенным, «3) неодобр. ‘свойственный чему-л. в СССР или кому-л. живущему в СССР; совковый’. “Сам же [Р. Виктюк] объясняет увлечение матом не бытовыми проблемами, а своим духовным ростом. “Для культурного человека мат – это нормально. Мат – это естественная форма речи. Не материться – какая-то советская стыдливость…” “Издательство “Слово/Slovo”, слава тебе, Господи, выпустило сборник поздней прозы Гроссмана. Такой скромненький коричневый переплет, жутко советский по оформлению”»… [ТССРЯ 2001: 736]. Весьма примечательно, и не только для понимания того, как перераспределялись функционально-стилевые лексические средства и стирались границы между самими стилями, введение в дефиницию последнего значения (наверное, для усугубления пейоративности) ранее жаргонного прилагательного совковый («разг. неодобр. прил. к совок» [ТССРЯ 2001: 736], в свою очередь, поданное здесь как активизирующееся (а точнее, активизируемое в СМИ) «совок – разг. неодобр. 1) ‘о Советском Союзе, советском строе’; 2) ‘о чем-либо, свойственном Советскому Союзу, советскому строю’; 3) ‘о советском человеке’» [ТССРЯ 2001: 737]). Уместно вспомнить и, пожалуй, программное заявление, некий манифест о радикальной трансформации официальных и традиционных для русских этических и социальных приоритетов: «Совок – это кто сначала заботится об интересах государства, а потом – о своих. Должно быть наоборот: если мне хорошо, то государству хорошо» (М. Ходорковский) [РТВ. 25.08.93].

Закономерно, что широко развернулась пропагандистская кампания, нацеленная на негативизацию советского, явно при поощрении свыше (пусть даже без каких-либо документированных санкций[69]). Об этом свидетельствуют весьма многочисленные примеры из теледискурса.

Такие вербальные манипуляции совершались (как, впрочем, и совершаются) не только путем сочетания прилагательного советский со словами, обозначающими заведомо отрицательно оцениваемые явления (типа советская интервенция) или впоследствии объявленные таковыми лишь по причине их принадлежности прежней государственной системе (типа советская внешняя политика). Выбор поводов для осуждения советского и воспитания неприязни к нему в массовом сознании оказался удивительно широким – даже всеобъемлющим.

Так, на безрадостном фоне постоянного сокращения объемов промышленного производства и повсеместного (можно подумать даже – организованного и последовательного) уничтожения предприятий с помощью банкротства прежняя система хозяйствования постоянно уличалась в неумелости, неуклюжести, отсталости и прочих смертных грехах. По извращенной логике заказчиков и владельцев СМИ (вероятно, лично заинтересованных в ликвидации заводов и фабрик с целью получения собственной наживы и закабаления России) получалось, что крупные градообразующие комбинаты и целые территориально-промышленные комплексы не только бесполезны, но и вредны. Например: «Ангарск, который раньше показывали иностранцам как чудо советской гигантомании, теперь повис у “Седанко” как камень на шее» (в результате акционирования и приватизации «камнем на шее» новоиспеченных владельцев стала, конечно, развитая социальная инфракструктура, финансировавшаяся предприятием, а соответственно – и многие жители города) [Вести. РТР. 31.01.99]. Или: «Там [в Никарагуа] разбился самолет советского производства АН-26… Все 26 человек, находившиеся на борту, погибли» [Новости. ОРТ. 23.01.99]. При этом, как правило, не указывается, что именно могло стать причиной катастрофы в каждом конкретном случае (конструктивные недочеты, метеоусловия, оплошность наземного персонала, качество топлива, ошибка экипажа или что-то еще): важно лишь, что продукция – советская, а это уже достаточное объяснение причин инцидента.[70]Конечно, усердствуют и бойцы псевдоюмористического фронта («В Советском Союзе все фотографии были черно-белыми, потому что на фотографиях все красные получались зелеными» (С. Сивоха) [Скрытая камера. СТС. 09.11.02]), и подрядившиеся обличать психотерапевты («Самое страшное [!] в советские времена был месяц май, когда девушки снимали чулки: бледные, синие, в пупырышках ноги [соляриев тогда не было]» (А. Геслер) [Неделя. Ren-TV. 03.02.07]) и т. п. Считают уместной и явную ложь: «В советское время искусство кормить грудью было почти уничтожено» [Обозрение-7. 7 канал. 31.03.04] (ведь, кроме того, «Советский Союз стал первой страной в мире, легализовавшей аборты» [Вести-регион. 28.08.08])[71].

Иногда используется имплицитное противопоставление советское / российское, которое тоже весьма информативно.

Например, пафосное заявление депутата Госдумы от СПС А. Баранникова по поводу будущего Курильских островов может быть истолковано, по крайней мере, двояко: «Аргумент “ни пяди советской земли агрессору мы не отдадим” – это прошлый век» [24. Ren-TV. 13.03.02]. Во-первых, это констатация якобы неуступчивости советской внешней политики как нелепого анахронизма; во-вторых, если советскую земл