Звуки флейты 12 page

– Что ты!

– Тогда я говорю «да»…

Он снова нашел ее губы, глаза его блестели решимостью. Кэрол застонала, едва он коснулся ее нежного, влажного лона. Пол чувствовал, как растет в ней напряжение, и ласкал ее, желая еще больше усилить желание. Она так отзывчива и доверчива, какой только может быть женщина! Как бы сильно ни хотел Пол погрузиться в ее теплые глубины, он заставлял себя не спешить. Он хотел быть для нее желанным, хотел, чтобы она почувствовала, как ему хорошо с ней.

– Ты моя, – пробормотал он и начал медленно входить в нее.

Давление становилось все сильнее, он проникал глубже. Внезапно Кэрол почувствовала резкую боль.

– Дорогая моя, – прошептал он с сожалением.

Но Кэрол уперлась пятками в спинку кровати и инстинктивно подняла бедра, помогая ему войти в нее. Так и должно быть, думала она. «Двое да будут едина плоть». Только теперь Кэрол до конца поняла значение этих слов.

Боль прошла, осталось лишь жгучее наслаждение. Пол бормотал ласковые, нежные слова, подбадривая ее. Он двигался медленно, входил глубоко. Губы их слились воедино, а тела двигались в едином ритме.

Пол не спешил. Они повернулись на бок, он поднял ее ноги и положил к себе на бедра. С каждым движением чувствительная плоть Кэрол все больше таяла от удовольствия, она сжимала Пола в объятиях, царапала ногтями его спину, желая длить сладкую муку.

Наконец наступила кульминация: как будто из самых глубин вырвалась мощная волна и захлестнула их, затопила… Кэрол вскрикнула, а Пол уткнулся лицом в ее шею; его движения стали быстрыми и яростными.

С последней судорогой его лицо преобразилось от удовольствия, он откинул назад голову и глухо застонал.

Они посмотрели друг на друга; глаза обоих казались глубокими и загадочными.

– Я люблю тебя, – прошептала Кэрол, гладя его по голове с бесконечной нежностью.

Некоторое время они молча лежали рядом, затем Пол встал с кровати, а вернувшись, присел на краешек. Он глядел на Кэрол с новым, незнакомым ей выражением. Казалось, лед в его глазах растаял без следа, осталась только теплота и нежность.

Если бы он мог навсегда удержать ее подле себя! Как он хотел, чтобы она была в его постели каждую ночь! Но не только секс с ней был привлекателен. Эта женщина могла утолить его печаль, развеять тоску, поддержать в беде.

– Ты ни о чем не жалеешь? – спросила она неловко.

Пол улыбнулся.

– Нет. – Лицо стало серьезным; он лег, натянул на себя покрывало и, заметив неуверенность в ее глазах, спросил: – А ты не жалеешь?

Он не представлял, что сделает, если она ответит утвердительно. Черт побери, ему надо было обо всем подумать заранее! Больше всего на свете он не хотел, чтобы Кэрол чувствовала раскаяние или вину оттого, что они стали любовниками.

Но она уверенно посмотрела на него ясными глазами.

– Нет. Я не жалею. Я очень рада.

Лицо Пола осветилось счастьем.

– Я поняла, что не могу без твоей любви, Пол. Я рада, что так случилось. Понимаешь, я только теперь поняла, как была несчастна и одинока. Когда ты меня целуешь, когда мы любим друг друга с такой отчаянной страстью, появляется ощущение, что мы – единое целое. О, Пол, теперь я знаю, что такое счастье!

Она потянулась к нему и благодарно поцеловала в губы.

– Спасибо тебе за этот дар, – сказала Кэрол.

– И тебе спасибо, – ответил Пол. – Ты даже не представляешь, что ты для меня значишь!

Он обнял ее, они лежали рядом; казалось, широкие мощные волны спокойной реки увлекают их и ничто в мире не может нарушить этого блаженного состояния.

Трудно сказать, сколько времени Пол и Кэрол лежали так, – две половинки одного целого, два сердца, бьющихся, как одно. Проснулись они одновременно. Пол потянулся к ней, все еще полусонный. Губы Кэрол показались ему теперь более упругими и твердыми, чем раньше. Что‑то в ней неуловимо изменилось. Она стала спокойнее, увереннее; Пол почувствовал, что волна желания опять поднимается в нем.

Он что‑то пробормотал, она не поняла.

– Что? – сонно переспросила Кэрол, прижавшись к нему бедрами и выгнувшись так, что тело Пола мгновенно откликнулось на это движение.

– Я сказал: у тебя шелковая кожа…

– М‑м‑м, – пробормотала она ему в плечо с закрытыми глазами, сонно улыбаясь.

Сильные руки Пола обхватили гладкое тело Кэрол; в их разгоряченных телах вновь вспыхнуло пламя. Пол притянул ее к себе, и они снова соединились – извечным для всех мужчин и женщин, древним как мир способом.

Их губы жадно открылись навстречу друг другу, пальцы сплелись, бедра соединились. Оба прерывисто дышали, как будто нагнетая кислород в разжигаемую печь, подкармливая белое пламя, уже сжирающее их.

Кэрол вскрикнула, ее крик соединился с его криком. Последние содрогания – и они замерли в объятиях друг друга.

Пламя медленно стихало, но память об экстазе, потрясшем каждую клеточку тела, осталась. Он гладил ее обнаженную спину; она тихо повторяла его имя.

Свет слабо проникал сквозь оконные шторы. Наконец Пол поднял голову, потянулся за часами, посмотрел на циферблат и положил их обратно. Медленно, с наслаждением он поцеловал Кэрол. В этом поцелуе была и страсть, и нежность, и благодарность.

– Твои глаза как зимнее небо, – тихо прошептал он. – Такой же мягкий цвет… Серый туман, заманивающий мужчину…

Кэрол положила голову ему на плечо и крепко обвила руками. Прижавшись к Полу, она вновь ощутила волнение его плоти. Это смутило и почему‑то рассмешило Кэрол. В любом случае, ей было приятно, что ее близость так неотразимо действует на него.

– Ну же, – пробормотал он, – если ты еще вот так полежишь… может быть, мы опять найдем чем заняться?

Пол нежно прикоснулся к ее самому чувствительному месту. Кэрол застонала от невыразимого удовольствия. Она никак не ожидала, что снова так быстро захочет его.

– Ну, давай же… – бормотал Пол. – Сейчас!

И он опять вошел в нее, и она с радостью отвечала на каждое движение его тела.

Теперь они оба чувствовали, что все происходящее в высшей степени естественно. Каждый знал, чего хочет другой, и старался удовлетворить это желание. Пол на этот раз был сильным, быстрым, безжалостным. Он уже не сдерживал напора своей страсти, подобной морской буре.

Когда шторм стих и они снова, отдыхая, лежали рядом, Пол пробормотал:

– По дороге в Сан‑Франциско мне надо заехать в Гонконг. Ты поедешь со мной?

– Но я думала, у тебя там личное дело, – удивилась Кэрол.

– Так оно и есть.

Совершенно неожиданно для себя она почувствовала, как слезы навернулись на глаза. Внезапно всплыли все ее прежние опасения, рассказы Патрика… Усилием воли Кэрол попыталась отогнать их прочь.

Пол поднял голову и удивленно посмотрел на нее.

– А я думал, ты никогда не плачешь, – сказал он.

– Я и не плачу, – ответила Кэрол, пытаясь улыбнуться.

Он наклонился и поцелуем высушил слезы на ее щеках.

– Я бы хотела поехать с тобой, – хрипло прошептала Кэрол.

Пусть будет что будет. Она любит его и хочет ему верить. Пол держал Кэрол в своих объятиях и от этой близости испытывал безмерную радость. Он чувствовал ее живое тепло, наслаждался нежностью любящего существа, своей обретенной половинки.

Ему было хорошо как никогда.

Их багаж уже погрузили в машину, Кадзуо был давно готов и ждал; Пол зашел в комнату отца, опустился на колени и протянул старику меч.

Кэрол беспокоилась, не совершают ли они ошибку. Она много раз говорила Полу, что брать с собой меч в качестве приманки очень опасно, но он только отмахивался. Она предупреждала: если что‑то случится с мечом, это убьет его отца, но Пол уверял, что обо всем позаботился. А когда Кэрол, вздохнув, отважно заявила, что, если придется выбирать – жизнь или меч, они должны будут выбрать меч, Пол притянул ее к себе и поцеловал.

– Дорогая моя, все будет хорошо! – твердил он.

Кэрол изо всех сил пыталась поверить ему. Она понимала: Пол способен защитить себя и сохранить меч, но очень боялась, что охотник за мечом не остановится ни перед чем. А что сможет сделать Пол против пули?

Сейчас Кэрол наблюдала, как старик принял меч из рук сына. Час расставания настал. Двое мужчин смотрели в глаза друг другу; казалось, между ними происходит немой разговор. Кэрол понимала, что сейчас им не до нее. Сэй Дадзай выдвинул меч из ножен на несколько сантиметров и посмотрел на сверкающий металл, затем поднял глаза на сына и кивнул. С резким щелчком он вложил меч обратно.

– Хорошо, – сказал Сэй по‑японски. – Будь тверд. Сделай все, чтобы найти своих врагов и победить их.

Пол коротко поклонился в знак согласия и принял меч из рук отца.

Сэй посмотрел через плечо Пола на Кэрол и улыбнулся.

– Желаю безопасного путешествия. Надеюсь скоро увидеть тебя снова. Тебе еще предстоит многое узнать о нашей жизни на Хикари, Кэрол Стивенс. Здесь есть красивые вещи, их стоит посмотреть. Мне будет очень приятно, если ты позволишь показать их тебе.

Кэрол глубоко тронула искренняя доброта старика.

– Большое спасибо, Дадзай‑сама. Это большая честь для вашего смиренного друга.

Из уважения к нему она на этот раз сама заговорила по‑японски. И Пол и Сэй были ошеломлены, что она так свободно говорит на их родном языке. Кэрол улыбнулась.

– Может быть, и вам кое‑что предстоит узнать обо мне, – насмешливо проговорила она.

Сэй рассмеялся, а Пол кивнул и внимательно взглянул ей в глаза. Кэрол не сомневалась – при первой же возможности он постарается открыть в ней для себя много нового…

У Кэрол было странное ощущение, будто Сэй Дадзай знает, что они с Полом стали любовниками. Неужели это так заметно? – подумала она с легким смущением. Может, Пол сказал ему?

Сэй казался довольным и счастливым, и она почувствовала себя спокойнее. А когда Пол взял ее за руку, Кэрол поняла – скрывать больше нечего. Этот жест выдал их отношения.

– Тебе хорошо – ты привык ко всему этому, – прошептала она, когда они выходили из дома.

– К чему?

– Ну… К тому, что наутро все знают о том, что происходило ночью в твоей постели.

Пол посмотрел на нее вопросительно.

– Ты считаешь, что нам надо прекратить? – спросил он.

Лицо его моментально стало непроницаемым. Кэрол крепче сжала его руку.

– Да ни за что в жизни! – воскликнула она смеясь. – Я тоже привыкну. Просто дай мне несколько дней, чтобы понять, как вести себя.

Пол сразу расслабился, притянул ее к себе и крепко прижал к груди.

– Запомни: это только наше с тобой дело.

«Наше»! Значит, все нормально. Сердце Кэрол эхом повторило это слово.

Они попрощались с Этсу и остальными и поехали в аэропорт Хикари. Кадзуо, вернувшись со свадьбы, был очень обеспокоен последними событиями и решил лично отвезти Пола и Кэрол.

Он хотел сопровождать их и дальше, но Пол не разрешил. Кадзуо был нужен на Хикари: Пол не хотел, чтобы в его отсутствие кто‑то вторгся во владения Сэя. Теперь Кадзуо стоял на шоссе вместе с другими сотрудниками компании Пола и махал рукой вслед самолету, двигавшемуся по взлетной дорожке.

– Первая посадка – в Гонконге, – сообщил пилот, когда самолет уже поднялся в небо.

– Ты говоришь по‑китайски? – осторожно спросил Пол, выглянув в иллюминатор: внизу темнел лишь океанский простор, остров уже не был виден.

– О нет! – рассмеялась Кэрол.

– По‑японски у тебя получается неплохо, – усмехнулся он.

– Ну что ж, спасибо!

– Пожалуйста!

– Все‑таки я до сих пор не могу понять, почему ты решил ехать через Гонконг? Разве мы не могли полететь прямо в Сан‑Франциско? – удивлялась Кэрол.

– Сейчас ты все поймешь.

Пол вел ее по узкой каменной лестнице, извивающейся как змея и устремляющейся к вершине горы. Внизу остались многолюдные улицы с их невообразимым шумом. Здесь же, в горах, царила поразительная тишина. Они остановились у небольшого буддийского монастыря, где Пол провел много нелегких лет. Сюда он убежал, будучи не в силах вынести падения матери, опустившейся до пьянства и разврата. Именно здесь он обрел покой, понял, что такое порядок и дисциплина для ума и тела.

У входа их приветствовал монах средних лет с невозмутимым лицом. Его свободное одеяние колыхалось на ветру. Узнав Пола, монах улыбнулся и предложил им войти.

– Сегодня в школе особый день. Ученики, закончившие курс обучения, переходят в следующий класс, – объяснил Пол.

Кэрол усомнилась, что Пол приехал сюда только ради того, чтобы поздравить детей с этим событием. Она с любопытством посмотрела на него.

Они стояли в толпе других взрослых. Кэрол догадалась, что это, очевидно, родители учеников, их братья и сестры. Она отметила про себя, что это не богатая толпа: все одеты достаточно скромно. Если здесь и были состоятельные люди, то они не старались выделиться.

Наконец появились ученики. Они шли гуськом, очень серьезные и взволнованные. Взгляд каждого отыскивал своих близких среди зрителей.

Кэрол и Пол вместе со всеми слушали рассказ монаха о пути молодежи к знаниям. Его подопечные сидели смирно, внимательно слушая учителя. Монах сообщил об успехе каждого ученика, мальчики получили грамоты, где каллиграфическим почерком было выведено пожелание на будущее. Потом все поднялись и поблагодарили монахов за их усилия.

Наконец официальная часть закончилась, ученики кинулись к своим родным и друзьям. Только один мальчик остался на месте, растерянно оглядываясь по сторонам. Тогда Пол вышел вперед, и мальчик увидел его.

Лицо ребенка преобразилось и засияло. Он бросился к Полу, крепко сжимая в руке свою грамоту.

– Мистер Дадзай! Вы приехали!

– Конечно, – сказал Пол, как будто обидевшись, что мальчик мог усомниться в этом. – Поздравляю. Твой учитель говорит, в этой четверти ты не пропустил ни одного дня.

Мальчик улыбнулся и пожал плечами. Кэрол подумала, что ему, наверное, лет восемь‑девять. Когда он стоял в стороне от веселой толпы, то казался совсем одиноким. Судя по всему, никто не приехал навестить его – ни друзья, ни родные. Только Пол. Зато теперь лицо мальчика светилось таким счастьем! Он не отпускал руку Пола и заглядывал ему в глаза.

– А можно мне летом поехать на Остров Дьяволов?

В глазах мальчика возникло беспокойство, но крепко сжатый маленький рот свидетельствовал, что ребенок стоически перенесет отказ. Кэрол могла поклясться: он утратил бы всякий интерес к Хикари, если бы Пол сказал «нет».

Но Пол молча протянул ему руку, и мальчик горячо пожал ее. А затем, очевидно не в силах сдержать переполнявших его чувств, порывисто обнял Пола, уткнувшись головой ему в грудь. Кэрол наблюдала за ними с некоторым недоумением. Их отношения оставались для нее загадкой.

– Ну, а теперь… как насчет ланча в честь твоего продвижения вверх? – осторожно спросил Пол.

– Да! Я знаю отличное место!

Пол улыбнулся.

– Не сомневаюсь. А ты не стянешь там серебряную ложку или комплект салфеток?

Мальчик засмеялся с самым невинным видом.

– Только при условии, что вы за это заплатите!

– Хорошо! – кивнул Пол и хитро взглянул на растерянную Кэрол; она решительно ничего не могла понять. – Но сначала я бы хотел познакомить тебя с леди, которая составит нам компанию.

Мальчик вскинул голову и посмотрел на девушку с большим интересом, но слегка настороженно.

– Кэрол, познакомься с моим воспитанником Гарри. А ты, Гарри, познакомься с моей подругой Кэрол.

Они сидели в баре аэропорта, ожидая рейса на Сан‑Франциско, когда Кэрол наконец решилась расспросить Пола о Гарри. Она все еще не могла прийти в себя от удивления, что Пол специально отклонился от намеченного маршрута ради встречи с чужим ребенком.

– Все это проще, чем ты думаешь. Один монах рассказал мне, что у них есть ребенок, которому нужен «спонсор».

– Как когда‑то был нужен тебе, – добавила она тихо и, кажется, начала кое‑что понимать.

– Совершенно верно. Если бы в свое время Сэй Дадзай не заплатил за мое образование и не проявил ко мне интереса, я ничего бы не добился в жизни.

– Я думаю, ты себя недооцениваешь, – сказала она и повертела в пальцах бокал с коктейлем, так что кусочки льда стукнулись о стенки.

– Возможно. Но я увидел в этом мальчике самого себя. Буддисты учат: жизнь трудна и полна препятствий, – заметил он, задумчиво глядя на Кэрол. – Каждому нужно сочувствие!

– Мне показалось, он был очень взволнован, – сказала Кэрол. – Должно быть, встречи с тобой доставляют ему радость.

– Я думаю. Мы вовремя заинтересовались им. Еще немного, и он стал бы профессиональным вором. – Пол нахмурился: ему показалось, что в разговоре они коснулись темы, которая слишком сильно волновала его самого. Ему захотелось придать беседе шутливый характер. – Черт побери, получив профессию, Гарри будет присваивать себе то, что ему хочется, законным образом!

Кэрол рассмеялась, но ей было невесело. Она догадалась, о чем думает Пол. Ей захотелось облегчить его боль, но она не знала, как это сделать.

– Люси Шэнь рассказала мне, что у тебя было трудное детство. – Кэрол робко коснулась руки Пола.

Пол уклончиво пожал плечами.

– Смотря что подразумевать под этими словами!

– Она сказала – на Хикари все знают, что у тебя было за детство. Даже в Гонконге знают.

Пол горько рассмеялся.

– Это факт.

– Но я не живу на Хикари! И я никогда не была в Гонконге. Может, ты мне расскажешь о том, что было?

Когда он заколебался, Кэрол опять ласково положила руку ему на локоть и добавила:

– Ну, пожалуйста!

Выражение его лица опять стало непроницаемым, и Кэрол обиделась. Ей казалось, они уже настолько близки, что эта последняя стена между ними может быть разрушена. И Пол, помолчав немного, медленно заговорил:

– Мой отец был очень удачливым человеком. Судя по рассказам, он обладал всеми качествами, чтобы быть преуспевающим предпринимателем. Он и стал им – в своей области. Но дело в том, что эта область была весьма специфической: он занимался переправкой оружия через Азию. Разумеется, нелегальной. А мать моя принадлежала к совсем другой социальной среде. Она выросла в состоятельной благополучной семье, училась в католической школе для девочек. Потом ее отправили в женский колледж, больше походивший на монастырь, чем на академическое учреждение. Вышла она из колледжа наивным ребенком, совершенно не ориентирующимся в жизни. Не знаю, каким образом она познакомилась с моим будущим отцом, но, будучи очень красивой девушкой, сразу обратила на себя его внимание. Однажды увидев, он больше не выпускал ее из своих рук.

– Ты помнишь своего отца?

– Еще бы! Эти впечатления незабываемы! – мрачно сказал Пол. – Мне было всего пять лет, когда он погиб, но я прекрасно помню, как страдала мать. Нет, отец не был жесток с ней или со мной, но у него была одна слабость: он был страшным ловеласом, и это его погубило. Однажды отец спутался с очередной… скучающей женой посредника по торговле оружием в Китае. В один прекрасный день тот обнаружил свою жену с моим отцом в постели и в припадке ревности зарезал обоих ударом мачете [18]. «Один удар для двух любовников» – так он выразился на суде. Его признали невиновным. Единственным человеком, который оказался по‑настоящему наказанным за это преступление, была моя мать.

Лицо Пола окаменело, взгляд потемнел от воспоминаний о мальчишеской бессильной ярости.

– Мой отец умел хорошо манипулировать цифрами. К несчастью, его дар пропадал, когда дело касалось его заработков. Меньше чем через год после смерти отца мы оказались полностью разорены. Когда‑то семья матери была против ее брака; чтобы соединиться с моим отцом, ей пришлось убежать из дому. И теперь гордость не позволяла ей обратиться к родным за помощью.

– О, Пол, как это все было ужасно для тебя… для вас обоих…

– Не плачь, – предупредил он ее с печальной улыбкой. – Ужасное – впереди. Если я замечу хоть слезинку на твоих глазах, перестану рассказывать. Согласна?

Он не мог выносить ни малейшего проявления жалости к себе. Кэрол прижала ладони к глазам и кивнула.

– Согласна, – сказала она тихо. – Никаких слез.

– Мать решила, что единственный выход для нее – найти работу. И вскоре заняла должность помощника менеджера в ресторане и баре. Это была ее роковая ошибка. Бар, напитки, клиенты вскружили ей голову. Многие посещавшие бар мужчины были бизнесменами с большими деньгами, крупными счетами в банках… А моя мать считалась красивой женщиной!

– А кто же занимался тобой, когда она была на работе? – с беспокойством спросила Кэрол.

– Случайные люди, чаще всего соседи. В такой ситуации ребенок быстро становится самостоятельным, – насмешливо заметил Пол.

Кэрол было ужасно жаль его, она изо всех сил старалась не нарушить обещание и не расплакаться.

– Одна рюмка следовала за другой, один мужчина за другим, бар сменялся следующим, – говорил он равнодушно. – Мать погрязла в разврате. Мне было лет восемь, когда я однажды, придя домой, застал ее с мужчиной. Мать лежала на полу с задранным платьем, а мужчина, которого я раньше никогда не видел, со спущенными брюками лежал на ней…

До того случая я уверял своих друзей, что моя мать – почтенная женщина, и отчаянно дрался, если они дразнили меня, называя сыном проститутки. Но в тот момент я с горечью понял, что они были правы…

Кэрол нашла его руку и сжала.

– Это говорит в твою пользу. Некоторые люди до конца жизни тешат себя иллюзиями, а ты нашел в себе мужество посмотреть правде в глаза.

Он криво усмехнулся.

– Возможно.

– И что потом? – спросила Кэрол, чувствуя нестерпимую боль за Пола, которому в таком раннем возрасте пришлось столкнуться с подобным.

– Я набросился на того типа: решил, что эта сволочь хочет обидеть мать. Я сел ему на спину, укусил за шею, изо всех сил колотил по плечам, а потом пнул между ног.

– Тебе повезло, что он тебя не убил! – в ужасе прошептала Кэрол.

Пол коротко рассмеялся.

– Меня действительно чуть не убили. И знаешь – кто? Моя собственная мать. Она была на грани оргазма и такая пьяная, что не поняла, почему дело остановилось. Когда тот сукин сын схватил меня и стал бить по голове, она швырнула в меня утюгом. К счастью, промахнулась. А когда увидела, кто ей помешал, заорала, чтобы я убирался вон. И поскорее.

Пол замолчал, и Кэрол не осмелилась просить его продолжать. Она чувствовала, насколько глубока его боль. Пол не простил матери свои разбитые мечты, подумала она. А такой опыт даже ангела способен превратить в циника. Поразительно, что ничего подобного с Полом не произошло и он вырос добрым и мужественным человеком.

Пол взглянул на Кэрол и увидел сердечность и сочувствие в ее глазах. Он вздохнул. Ему показалось, что развязался один из многих узлов, не дававших ему покоя.

– Я решил стать моряком и уплыть куда глаза глядят, – сказал Пол серьезно. – В порту мне повстречался один монах, который покупал водоросли на ужин. Он усадил меня и расспросил, что случилось. Я рассказал ему о своем желании.

Кэрол усмехнулась. Она представила себе буддиста с гладким бесстрастным лицом, серьезно беседующего с обезумевшим от горя мальчиком, решившимся на побег.

– Монах убедил меня, что в моем возрасте и с моей худосочной мускулатурой я могу рассчитывать в лучшем случае на должность помощника кока. Когда я ему признался, что умею варить только рис, он предложил научить меня готовить… если я поступлю в его школу и соглашусь в свободное время изучать и другие предметы.

– Как, например, язык, письмо и математика? – догадалась Кэрол.

– А также крикет, футбол и музыка. Тогда он сказал мне только об этом. На самом деле в школе обучали и многим другим вещам. – Пол попросил счет, расплатился, но не спешил уходить. Он положил руку на спинку стула Кэрол. Взгляд его стал серьезным. – Тот человек рассказал обо мне Сэю Дадзаю. И Сэй спас меня. Моя жизнь стала интересной, обрела смысл. И я очень им благодарен за это.

– И поэтому ты сейчас делаешь то же самое для Гарри?

– Да.

– Пол…

– Что?

– А ты не расскажешь мне, что случилось потом с твоей матерью?

– Почему бы нет? Это ни для кого не секрет. – Он усмехнулся с горечью. – Мать была рада, что я оказался с буддийской школе, поскольку это избавляло ее от моих внезапных визитов домой. К тому времени она поняла, что может заработать гораздо больше лежа на спине, и решила этим заниматься – пока было что продавать…

Кэрол побледнела. Ее поражала прямота, с которой Пол рассказывал о таких отвратительных вещах. Он все‑таки очень сильный человек, подумала она. Многие бы сломались, столкнувшись в самом начале жизни с такими отвратительными явлениями.

– Мне было пятнадцать лет, когда она решилась совершить бесчестный поступок, чтобы обеспечить себе дальнейшую жизнь. У нее появился богатый поклонник, и мать почему‑то была уверена, что он женится на ней, если у нее будет достаточно своих сбережений. Помню, я тогда переходил в следующий класс, и Сэй приехал на экзамены. Учился я хорошо, и он подарил мне свой меч. Не старинный, но все‑таки прекрасный. И дорогой. А матери понадобились деньги…

– О нет!.. – Кэрол почувствовала, как что‑то кольнуло в сердце.

– О да, – цинично улыбнулся Пол. – Она всегда способна была думать только о себе и отнесла в ломбард подарок Сэя. Я был в отчаянии и в тот момент ненавидел ее всей душой. Она потратила деньги на барахло, надеясь, что теперь‑то ее новый поклонник женится на ней.

– И он женился?

– Нет. Он убил ее.

– О, Пол! Нет! Не может быть…

– Он задушил ее и выбросил тело в океан. А потом сбежал с ее деньгами и украшениями. Кажется, его поймали где‑то в Индонезии и посадили в тюрьму.

Объявили их рейс. Пол взглянул на расстроенную Кэрол и улыбнулся.

– Это было много лет назад, Кэрол. Я все пережил. Люди умеют это делать. Все в прошлом!

– Да, – пробормотала она. И подумала, что иногда прошлое не хочет отпускать людей.

Когда они вошли в самолет, уселись и пристегнули ремни, Кэрол повернулась к Полу и спросила:

– А что ты сказал Сэю, когда он вернулся, а у тебя не было меча?

– Мне не пришлось ничего говорить. Сэй только потрепал меня по плечу и сказал, что очень сожалеет по поводу смерти моей несчастной матери. А потом выкупил меч. Немного позже он спросил, не хочу ли я стать его сыном: у меня нет родителей, а у него – ребенка.

Кэрол вздохнула и украдкой вытерла слезы, которые все‑таки навернулись на глаза. Пол засмеялся.

– Черт побери! А ты хорошо держалась во время моего рассказа!

Кэрол наклонилась к нему и поцеловала в щеку.

– Это было трудно, Пол Дадзай.

Они полетели в Сан‑Франциско, навстречу своей судьбе.

Выставка искусства самураев торжественно открылась в галерее Кэрол Стивенс и сразу стала гвоздем сезона. Все газеты Сан‑Франциско сочли своим долгом написать о ней, и сейчас, после церемонии открытия, по залам неторопливо двигались толпы народа.

Нэнси Гейлорд, совершенно измученная за последние двое суток неустанной работы, сияла от счастья и, стоя рядом с Кэрол, болтала без умолку:

– Это самая лучшая выставка японского искусства в Калифорнии после Даймио! – восклицала она уже не в первый раз.

– Выставка Даймио? – неуверенно переспросила Кэрол. – Нэнси, ты преувеличиваешь. Как можно сравнивать?! Ведь Даймио спонсировало японское правительство и несколько известных в мире бизнесменов. Та выставка действительно была незабываемой!

– Естественно. Если Ты лично знаком с потомками многих японских аристократов, гораздо легче попросить их дать музею в аренду бесценные древности, – уклончиво ответила Нэнси. – А ты все делала сама, опираясь лишь на собственную инициативу.

– Ну, положим, мне тоже пришлось потянуть за кое‑какие старые ниточки, – призналась Кэрол. – А кроме того, Патрик дал замечательные вещи из своей личной коллекции.

– Кто‑то упомянул мое имя?

Патрик Бэрстоу отошел от двух дам, в обществе которых гулял по залам, и оказался перед ними. Он улыбался, одобрительно глядя на черное вечернее платье Кэрол.

– Моя дорогая, у тебя потрясающие ноги. – В разговоре с Кэрол он всегда принимал этот игривый тон, который прежде забавлял ее, а теперь почему‑то начал раздражать.

Патрик поцеловал руку Кэрол и с легким вызовом взглянул на подошедшего Пола. Заметив, что тот не проявляет никаких эмоций, он натянуто улыбнулся.

– Твой друг снова надел на лицо непроницаемую маску. Ты не заметила, что это бывает всякий раз, когда я фамильярно обращаюсь с тобой, дорогая?

Кэрол покачала головой. Этот разговор совсем не нравился ей.

– Нет, Патрик, я не заметила. – Она постаралась сказать это как можно более непринужденно.

Улыбка исчезла с лица Патрика.

– Будь осторожна, Кэрол! Я ведь уже однажды предупреждал… Но этот выходец с Острова Дьяволов, кажется, успел совсем околдовать тебя. Твое горячее желание защищать его похвально, но я не уверен, что в этом есть нужда. Пол прекрасно сам за себя постоит. Не так ли, Пол?

Пол промолчал. И не улыбнулся.

Кэрол почувствовала, как по спине пробежал неприятный холодок. Она вспомнила: Патрик действительно намекал ей по телефону, что Пол виновен в чьей‑то смерти. А она так и не собралась расспросить, что он имел в виду. Разумеется, Кэрол ни на минуту не верила в вину Пола, но ей хотелось знать, где и по какой причине сталкивались эти двое…