Глава 3. Плохо, когда не сбывается то, чего хочешь, но куда хуже, когда сбывается то, чего не ждешь

Плохо, когда не сбывается то, чего хочешь, но куда хуже, когда сбывается то, чего не ждешь.

NN

Эрика

Бамц! Я начала съезжать на пол. В попытке затормозить пошарила руками и тут же брякнулась на мягкое. Моментально проснувшись, открыла глаза и расстроилась. Кошмар оказался действительностью. Он окружал меня со всех сторон, ослепляя розовым цветом, душил посыпавшимися сверху одеялом и множеством подушек.

– Что такое «не везет» и как с ним бороться? – задала я риторический вопрос, выползая из вороха постельных принадлежностей и прощаясь с надеждой.

Шмыгнув носом, я запретила себе реветь и рвать волосы и полезла рассматривать причину падения. Все оказалось банально. У прогоревшей кровати подломились ножки.

– Ясно, – подвела итог, поднимаясь и следуя в ванную.

Краем глаза увидела с правой стороны страшного домового – лохматого, чумазого и в рванине.

– Мама! – пискнула с перепугу, разворачиваясь.

Домовенок развернулся тоже. Прелестно! Я сделала шаг в сторону. Он повторил.

– Дразнишься? – Хмуро погрозила пальцем и поняла: передо мной зеркало, а в нем я.

Это не ужас и даже не кошмар – это вселенская катастрофа, с одним лишь положительным результатом: мужчины должны меня обходить за версту.

– Кто ж меня так сильно любит? – Я уселась в кресло рядом с туалетным столиком. С другими персонажами драмы общаться не хотелось.

Помолчала, с остервенением выдирая колтуны. Ничего не придумывалось, кроме как устроить истерику с битьем посуды или хотя бы пореветь громко и со вкусом.

– Неконструктивно, – с сожалением отмела заманчивую перспективу.

Откинувшись на спинку кресла, закрыла глаза и помечтала о чашке натурального кофе. Ароматный запах свежеобжаренных зерен щекотал воображение, дразня изголодавшийся по кофеину организм.

Мое желание вкусить вожделенный напиток было столь велико, что в моих руках внезапно материализовалась кружка с обжигающей жидкостью. И которую от неожиданности я чуть было не перевернула.

Обрадовавшись неожиданному подарку, отпила глоток, посмаковала и зажмурилась от удовольствия. Именно такой кофе я люблю! Для полного комплекта не хватало лишь сигареты… Как только вспомнила, сразу начал ощущаться никотиновый голод. Сильна многолетняя привычка начинать утро с чашки крепкого кофе и сигареты! Как мне этого сейчас не хватает! И тут на столешнице появился «набор курильщика»: пепельница, сигареты моей любимой марки, зажигалка и мятная жевательная резинка.

– Спасибо! – поблагодарила. – Маленькая компенсация за огромные неприятности. – Отхлебнула ароматный напиток и застыла. – О чем я думаю? Если желания могут материализовываться, то… – Я зажмурилась, сжала руки в замок до побелевших пальцев и громко пожелала: – Домой!

Открыла глаза и с горечью обнаружила: ничего не изменилось – где была, там и осталась. На глаза навернулись слезы.

– Нет! Так быстро я не сдамся! – сообщила неведомому врагу, запулившему меня в этот мир.

Довольно! Грех предаваться унынию, когда есть другие грехи. Вытерев слезы, я встала и отправилась осматривать владения. Возмутилась:

– Где были глаза у эльфийки, позволившей испоганить интерьер до такой степени? – Я задрала голову вверх. – Потолок должен быть белый!

На моих глазах поверхность начала бледнеть, расползаясь из центра белыми щупальцами, сменила окраску и остановилась на требуемом колере.

– Ик! – отреагировала на смену цвета. Потом мысленно довольно потерла руки: «Приступим!»

По окончании художественного конструирования пол и мебель приобрели теплый медовый оттенок, стены – нежный светло‑голубой с объемным тиснением под шелковые шпалеры, ковры стали коричнево‑бежевыми, как и драпировки, и украсились бледно‑голубым геометрическим орнаментом с элементами фриформинга. У меня даже кровать починилась и преобразилась, став не такой гигантской и более комфортной.

Закручинилась:

– Итак! Что я знаю сегодня о перемещениях? И где эту информацию можно достать? Где‑где… в… библиотеке!

Оглядела свой экстравагантный наряд и образно представила, как в этом прелестном укороченном неглиже пристаю к прохожим с актуальным вопросом: как пройти в библиотеку?

Воображение живо нарисовало картину – мумия, замотанная в смирительную рубашку, с торчащими из‑под слоев ткани острыми ушками. Не понравилось. Свободу я ценю!

Нужно переодеться. Во что? И если главные вопросы русских прогрессивных мужчин всегда просты и незатейливы: «Кто виноват?» и «Что делать?», то извечный женский вопрос куда обширней, чем некоторым умникам кажется, и звучит: «Что надеть?»

Я нашла гардеробную и углубилась в изучение предлагаемого ассортимента:

– Это носить нельзя! Опасно для жизни! На выбор: задавиться пудовым весом наряда, сломать шею, запутавшись в многослойном подоле, или удушиться тугим корсетом.

Говорят, на отрез индийского сари необходимо от пяти до двенадцати метров ткани. Если сари златотканое – весить будет килограммов восемь как минимум. Плюс накидка поверху, кофточка вместо лифчика и юбка на поддевку. Не считая необязательных шаровар, где‑то метров пятнадцать в сумме наберется. С полным комплектом золотых украшений расчудесное праздничное убранство потянет на двадцать пять – тридцать килограммов. Много? Ну так вот, в сравнении могу заверить – это сущая ерунда, дешево отделались! Консервативные индийские женщины слишком разнежились на своих жарких югах и отстали от прелестей цивилизованной жизни!

– Зачем закрывать ноги и при этом вываливать грудь наружу? – стенала в отчаянии, понимая бесполезность поисков. – Для проветривания? Да я в этаком платье и шага не сделаю, не став прилагательным к полу.

Для снятия стресса я потоптала разноцветные кучки на полу и пошлепала в ванную. Отмыв грязь и копоть, долго и нервно чистила зубы, когда на меня снизошло открытие века:

– Я же могу здесь магичить!

Сосредоточилась и представила на себе любимые джинсы, майку и кроссовки.

– Класс! – Одевшись в привычные вещи, начала чувствовать себя человеком. Хорошо… почти человеком, только с острыми ушами. Осталось причесаться – и вперед, к знаниям.

С грехом пополам я заплела подобие косы. Теперь волосы спускались чуть ниже спины и не так сильно мешали. Покрутившись перед зеркалом, пришла к выводу:

– Я готова на героические свершения во славу науки и штурм знаний! Главное, чтобы наука и знания не сбежали раньше, чем я до них дойду!

Весело напевая, разблокировала дверь, открыла – и застыла на пороге. У противоположной стены, с удобством устроившись в креслах, разделенных журнальным столиком, сидели двое мужчин. Судя по запаху, они дули спиртное из высоких металлических бокалов и внимательно сверлили покрасневшими от бессонницы глазами дверь, а теперь и меня в обрамлении дверного проема. Плохо было то, что одним из караульщиков являлся мой выданный в нагрузку к телу супруг. Второго мужика мне до того не представляли, но его вид вызывал если не доверие, то уж расположение точно. Эдакий ласковый седой дедушка с обязательной конфеткой в кармане для внучат (да‑да, как завязнет «внучка» зубками в леденце, так и бери ее тепленькой…).

– Здравствуйте, – вспомнила о необходимости вежливо поздороваться. – Вы ко мне?

Мужчины синхронно кивнули, не вставая.

– Вынуждена огорчить, – призналась я, мелкими шажками семеня от двери в правую сторону. Почему‑то она мне больше нравилась (наверное, потому, что была противоположной от Повелителя). – У меня сегодня неприемный день. Внимательно читайте часы работы на двери… – Я махнула рукой в сторону двери и застыла в изумлении.

На двери мигала неоном табличка: «Выдача трупов с двух до четырех ежедневно». На русском языке! Дроу завороженно пялились на светящийся огнями текст, откровенно не понимая смысл надписи. Оно и к лучшему! Пришлось еще раз помахать в сторону этого декаданса. Убрала. И попутно развесила макаронные изделия на очень удобные для этого огромные эльфийские лопухи:

– А еще лучше – согласуйте время своего визита с моим секретарем… – Я старательно удалялась от парочки. Они поворачивали за мной головы, не выпуская жертву из виду. – Оставляю вас, дети мои, в цитадели похмельного зеленого змия. – (Засада навострила уши.) – И вообще: у меня сегодня литературный день…

– Стоять! – рявкнул благоверный, вскакивая с кресла.

– И чего орать? – вежливо спросила у второго. – Я прекрасно слышу. Вы не подскажете, как пройти в библиотеку?

– Прямо по коридору, второй поворот направо и третий налево, ваше величество, – доброжелательно ответил дедуля, поправляя сползающие с носа очки и нечаянно сбрасывая широким рукавом мантии со стола кусок недоеденной птички.

– Мерси, – отреагировала я. – Приятно иметь дело с воспитанным че… дроу. Ну так я пошла?

– Куда?! Стоять, я сказал! – завопил не привитый от бешенства муж и рванул в мою сторону.

– У меня временная глухота, – поведала я ближайшей статуе и кинулась наутек. – И мне некогда! Я подрабатываю кактусом, сливаясь в экстазе с окружающей средой!

Потом мы чуточку побегали наперегонки по извилистым коридорам, играя в салочки. Гоняла я, как выяснилось, очень даже хорошо, можно будет пробовать сдать на мастера спорта в дисциплине «бег с барьерами». Но вот на местности ориентировалась из рук вон плохо. И куда мне бежать?

– Стой, эльфийская грызомла![3]– прервал размышления очередной вопль‑приказ супруга. Он висел у меня на хвосте с маниакальной привязанностью фашистского самолета‑истребителя и теперь уже вовсю употреблял незнакомые, предположительно – нецензурные слова.

Стоп. Пора остановиться, тем более – появился повод от души поскандалить. Резко затормозив, я встретила врага лицом к лицу, уперла руки в бока и вызверилась:

– Ты как меня назвал, огрызок империи?

– Что‑о? – остановился мужчина и принял горделивую позу, глядя на которую мне страшно захотелось его пнуть.

Руки сложены на груди (снова мускулы подчеркивает, соблазнитель ушастый!). Правая нога выдвинута вперед (прекрасная демонстрация стройности и длины ног). Голова откинута назад (а вот шея у мужика – совсем не главное в организме!). Очи презрительно прищурены (у меня размер глаз и длина ресниц ничуть не меньше!). Одним словом, красавец‑мужчина: волосы густые, длинные, волнистые. Глаза синющие. Черты лица… тяжелая челюсть, брови прямые, губы чувственные. Лицо сосредоточенное и злое. В самом деле, с чего бы, а?

– Ничего! Забодал ты меня со страшной силой! – выпалила, прижимаясь к стене под яростным взглядом. Но все равно добавила: – Если рога мешают, почеши их об косяк! И нечего по любому поводу свои отростки в дело пускать!

Повелитель подавился ответом и издал горлом булькающий звук, подкрадываясь к намеченной самке. Жертва приготовилась к активному сопротивлению, заметив:

– Где тебя только вежливости учили?! Ни «здрасте» тебе, ни «до свиданья». Думаешь, если выше на голову, то уже все позволено? А о природе поговорить, о погоде? Совсем без женщин одичал?

– Сейчас я расскажу тебе о погоде все, что знаю! – заявил справившийся с маленькой хрупкой девушкой амбал, закидывая ее на плечо. – А природу ты у меня увидишь через окошко тюремной камеры!

– Облезешь! – убежденно заявила я, болтаясь на плече и испытывая первые признаки морской болезни. Предупредить или не стоит? Интересно, как он будет обтекать, когда начнется вторая стадия?

– У меня прекрасная наследственность, – просветил ушастый гад, таща меня в обратном направлении. – Не успею. И магии мои волосы не поддаются.

– Не твоя заслуга, – вяло отреагировала, чувствуя подкатывающий приступ тошноты. – Но не волнуйся: я помогу, не переломлюсь!

– Не стоит себя так утруждать, – пропел мерзкий дроу и похлопал по мягкому месту, на котором цвели синяки.

Тут я не стерпела: извернувшись ужом, пнула куда смогла. За что и пострадала. Меня стиснули, пошатали вверх‑вниз и обласкали нежным словом. Единственно понятное мне из всей длинной тирады было:

– О‑у‑у!

– До свадьбы заживет! – хрипло проворковала сплющенная жертва семейного насилия. – Не цеплялся бы ко мне – не пострадал в неравных боях за право собственности!

– Хочу тебе напомнить… – отдышался благоверный. – Свадьба уже случилась, и ждать мне нечего! По крайней мере, ничего хорошего!

– Сам виноват! – не сдавалась я. – Выбирать получше надо было. Я девушка нервная!

– Взял что дали! – рыкнул муж, скидывая меня около столика в свободное кресло и нависая сверху. – Кто знал, что с изъяном подсунут!

– На себя посмотри! – вякнула в ответ, устраиваясь поудобнее. – Ты тоже не подарок судьбы! Нервный, пугливый и грубый! Такими мачо не бывают! И отодвинься! Ты мне воздух загораживаешь!

– Ваше величество, – тронул меня за руку дедушка, привлекая внимание, – успокойтесь, пожалуйста.

– Я спокойна, как удав на пачке дуста! – заявила, устраивая гляделки с благоверным.

Он бесславно проиграл и надулся хомячком‑переростком. У меня, наоборот, настроение повысилось, и я повернулась ко второму собеседнику. Окинув укоризненным взглядом художественный беспорядок на столике: грязную посуду и обглоданные кости, – поинтересовалась:

– Квасите? Третьей возьмете? Посидим рядком, поговорим ладком… только, чур, этого припадочного от меня подальше и в наморднике!

На мой выпад дроу никак не отреагировали. Ноль внимания, фунт презрения. Гр‑р‑р!

– Ваше величество, – развел руками дедуля, вытаскивая себя из кресла и склоняясь в поклоне, – как маг – я бессилен. Но! Можно попробовать Шар Судьбы!

– Не самая плохая идея, – пробормотал Повелитель, постукивая носком сапога об пол и в задумчивости потирая подбородок. – Решено! Пошли! – приказал, обращая на меня высочайшее внимание.

– Уже бегу и падаю! – воспротивилась, забираясь с ногами в кресло.

– Прикажу – побежишь! – гадюкой прошипел супруг, наклоняясь к моему лицу.

Я сжала враз похолодевшие ладони, но непримиримо заметила:

– Сам‑то в это веришь?

– Как с тобой тяжело! – признался Повелитель и совсем не царственным жестом выдернул меня из кресла и взгромоздил на плечо.

– А кому сейчас легко? – философски отозвалась я. Завизжала: – Да что ты цеплючий такой?! Свободу попугаям!

Меня в который раз проигнорировали, лишь легонько подкинули на плече, сбив дыхание. Не на ту напал! Меня заткнуть еще никому не удавалось!

– Чтобы у тебя уши с тапочками срослись! – высказала милое пожелание.

Скандал не удался по причине отсутствия заинтересованности второй стороны. Так дело не пойдет! Я попробовала еще раз:

– Чтоб у тебя глаза на затылке встретились!

С тем же успехом. Тогда я прибегла к последнему средству, пытаясь достучаться до мозга похитителя невинных девушек:

– Может, укусить? Против санитарии, негигиенично – зато действенно…

Меня сняли с плеча. Раздался злобный рев:

– О боги! Мое терпение небеспредельно!

Мою персону сильно сжали и хорошенько потрясли. Муженек совершенно не обращал внимания на семенившего вокруг нашей колоритной парочки дедули‑мага, приговаривавшего:

– Ваши величества! Не будьте детьми!

– Это вы не мне! – выстучала я зубами. – Это вы ему расскажите! Детский сад, штаны на лямках!

Видать, крепко мы супруга на пару с обстоятельствами достали, если он лишь рычать мог нечленораздельно. Блин! Не задушит, так затрясет. Ладно, жизнь дороже принципов.

– Как насчет переговоры провести? – пошла на уступки.

Меня не услышали. Или не захотели услышать. И трясти не прекратили. Пришлось прибавить громкости:

– Эй, уважаемый, я вам не груша! Не надо меня околачивать!

М‑да, а воз и ныне там. Ой, он точно меня сейчас сломает! Набрала воздуха в легкие и заорала:

– Уймись, живодер долговязый!!! Что, сила есть – ума не надо?! Руки убери!

Кажется, я переборщила. Как‑то он странно притих. Это что скрипит? Мозги? Мамочка, это он так зубами. Прощайте все… Я закрыла глаза и вдруг услышала:

– Кто ты? Как ты здесь оказалась? Почему ты выглядишь как Эланиэль? Где она? Что происходит?

Ага, самый умный нашелся. Если б я знала, что здесь происходит, меня бы здесь уже не было.

– Тебе как, на все вопросы сразу отвечать или по очереди? – ехидно поинтересовалась. – Я – это я. Мне, думаешь, обо всех чудесах персонально докладывают?! Найди свою закомплексованную ушастую дуру, которую в супруги получал, ей вопросы и задавай!

Отпустил, побуравил взглядом. Тоже мне, уцененная буровая установка для домашнего пользования. Его пристальный и подозрительный взгляд вызвал у меня ответные эманации плохих предчувствий, заставляя ежиться от неизвестности. К сожалению, не ошиблась. Да что ж такое! То как мешок волочил… теперь руку оторвать мечтает!

– Ты куда меня тянешь, маньяк эльфийский? Поставь где взял! – завопила я, вырываясь и тормозя ногами. Ну да, ну да… «Ока» против БелАЗа! Включила сирену: – Отпусти меня!!! Что вцепился, как в родное? Не твое – не трогай!

Тут он споткнулся, повернулся ко мне и спокойно так сообщил:

– Почему не мое? Очень даже мое! По закону ты моя жена. Могу делать что хочу и трогать везде где хочу.

Я от такой наглости прямо растерялась. И что особенно добило: ведь прав, гад… со своей точки зрения. А с моей? Тело, в котором я нахожусь, принадлежало его жене, но душа и сознание‑то мои, к нему не относящиеся никоим образом. Супружеский долг он будет требовать с тела, но чувствовать‑то буду я! Бог мой, как все запутано и двояко!

От философствования очнулась в пустом помещении с постаментом посредине, на котором покоился большой, переливающийся разноцветными искорками шар. Маг подошел к нему, поводил поверху руками, что‑то бормоча под нос. Шар загорелся матовым белым светом. Потом свет начал играть оттенками спектра: красный, оранжевый, желтый, зеленый… Уже дошел до фиолетового… Волшебник бодро побегал вокруг шарообразного монумента, побрызгал водичкой во все стороны света и вскоре помахал рукой, приглашая подойти.

Благоверный потащил меня к пьедесталу, приговаривая:

– Мне нужно кое‑что проверить. Положи руки на этот шар.

– Я сейчас совершенно свихнусь! – заорала, выдергивая руку. – Мы спиритический сеанс устраивать будем или на печени гадать? Любит, не любит, плюнет, поцелует?

В ответ на меня оглушительно рявкнули:

– Делай что я велел!

Что‑то мне, однако, все меньше это нравится… Нет, я не против, только не согласна! Сделав недоуменное лицо и поковыряв в ухе, спросила:

– Ты что‑то сказал? Извини, за ревом иерихонских труб не расслышала.

– Я сказал – клади руки на шар!!! – У Повелителя начался нервный тик.

Подумав о грядущих последствиях, ответила:

– Тебе надо, ты и клади. Откуда я знаю, вдруг этот шарик меня убьет или током дербалызнет?..

– Я тебя сейчас сам убью!!! – завопил припадочный, протягивая к моей шее руки и вживаясь в роль Отелло.

– У, какие мы нервные! – резво отпрыгнула, спасая жизнь, и подошла к шару. – Кладу я уже руки, кладу.

Хотите узнать человека? Доведите его до кипения и посмотрите, что из него испарилось. Но смотреть мне было уже некогда. Лучше бы он меня убил!

Шар будто затягивал, показывая мой дом, сына, мужа и меня… Меня?! Я перестала что‑либо понимать. Мыслимо ли это? Кто занял мое место? Почему я здесь и там одновременно? Стоп! Эльфийка! Ну конечно, если я здесь замещаю ее, то, по логике вещей, она там замещает меня. Вот дрянь!

Пока я бесилась, на меня соизволили обратить внимание:

– Здравствуй, Эрика. Я – Эланиэль.

От злости меня затрусило как в лихорадке. Имела бы возможность дотянуться – свернула бы шею на раз‑два‑три!

– Представь себе, я как‑то догадалась! Почему ты с ними? Зачем ты это провернула? Немедленно верни все обратно! Я хочу домой! Там мой сын! СЫН! Ты меня слышишь?

– Так нужно, не сердись! Мы должны были поменяться по воле богов. Теперь все правильно, души на месте. Тебе со временем объяснят – твой дом там. Не беспокойся, на Земле ничего не заметили. Я обещаю любить твоих мужчин и сделать их счастливыми. Извини, но тебе назад дороги нет. Душе Эрики не вернуться сюда больше никогда. Прощай!

И эта мерзавка ушла.

Пришло осмысление услышанного. Назад дороги нет? Душе Эрики не вернуться больше никогда?.. Из глубины души вырвался крик отчаяния:

– За что?! Не‑э‑э‑эт!!!

Отчаяние сменила боль, сжала в объятиях, обернулась вокруг меня. Засмеялась, рассыпая смех ранящими серебряными колокольчиками, запустила свои щупальца вовнутрь, вывернула наизнанку душу, добираясь до самых потаенных уголков сердца. Рвалась в клочья душа, выдирали с кровью, с мясом тоскующее сердце, лопались с треском натянутые нити, оставляя после себя пустыню. Я не выдержу больше этой боли! Отпустите или уничтожьте меня!

Боль отступила, отдавая меня во власть непроглядному мраку. Уйди. Зачем ты пришла, тьма? Оставь меня, я сгорела в этой боли. Меня уже нет, пусто внутри, лишь хлопья черного пепла, кружась, погребают под собой любовь и привязанность. И только память жива…

Темноту рассеял свет, формируясь в женскую фигуру, излучающую волны доброжелательности и беспокойства.

– Зачем ты мучаешь меня? Что тебе нужно, свет?

– Тебя.

– Меня? Для чего?

– Ты мое дитя.

– Кто ты?

– Я – Иаола, богиня жизни и любви, создатель этого мира.

– Богиня? Что со мной происходит?

– Ты вернулась домой, девочка.

– Если это дом, почему же так больно?

– Это рвутся связи с тем миром. Потерпи. Скоро ты забудешь все. Тебя ждет другая жизнь, другая судьба и другая дорога.

– Я не хочу другой жизни. Это жестоко – отобрать у меня единственного сына.

– Смирись! Он потерян для тебя. Загляни в себя, есть ли там боль и тоска?

– Нет, везде пусто. Но я же помню…

– Это пройдет со временем, наберись терпения.

– Отпусти меня, верни обратно, пожалуйста! Кому я нужна тут?

– Ты нужна этому миру, девочка. Ты нужна мужчине, который держит тебя на руках.

– Этот мир не нужен мне! Мне никто не нужен! Я не хочу этого, я устала. Хочу заснуть и не просыпаться.

– Это пройдет! Ты поймешь потом, много позже. Пока еще рано, ты не готова. Иди, дитя. Это твоя доля и твое предопределение! Иди!

Свет рассеялся. Вернулся уютный полумрак. Подступая неслышно на мягких лапах, укрыл меня своим пологом, нежно спрятал ото всех. Темно и тихо. Одиночество… Что есть одиночество? Иногда оно дарит глоток воздуха, а иногда забирает почти весь кислород. Мне нечем дышать…

Корка равнодушия внезапно потрескалась под напором злости, ярости, обиды. Кто дал вам всем право так поступать со мной? Выбирать и решать за меня? Я не кукла! Почему никто не спросил меня, что Я хочу?! Ненавижу… вы не спросили меня, я не спрошу вас! Вы изменили мою жизнь, отобрав любимых и вышвырнув в другой мир. Говорите, «другая жизнь»? Пусть так! Но это будет МОЯ жизнь, и у нее будут МОИ правила! Кому не нравятся мои правила, не суйтесь в мою жизнь! Я приму тебя, мир, навязанный мне, но держись – я тоже умею быть беспощадной!

Меня закрутил вихрь и вытолкнул из мягких объятий сумрака. Открыв глаза, встретилась с обеспокоенным синим взглядом. Странно, а мне уютно у него на руках.

– Как ты себя чувствуешь? – тихо спросил дроу, укачивая словно ребенка.

– Жить буду. В этом мире разводы бывают? – быстро задала интересующий вопрос, чтобы не разнюниться.

Беспокойство в синих глазах сменилось тревогой. С чего бы?

– Нет!

Вот оно как! Весело мне предстоит начать свою новую жизнь.

– Сделаем! Ну и как тебя зовут, муж? – устало поинтересовалась я.

– Дарниэль.

– Дар, значит… подарок.

Да, подарочек мне тот еще подкинули. Что ж мне с ним делать‑то? Ладно, потом разберусь, ибо сил нет как спать хочу. Нужно в комнату топать, пока на полу не уснула.

– Э‑э‑э… а дедулю куда дел? – обнаружила отсутствие третьего персонажа. – Под шариком прикопал по‑быстрому?

Черные брови удивленно взлетели вверх.

– Зачем? – недоуменно поинтересовался муж, разглядывая мою физиономию. – Просто отпустил…

– С девятого этажа? – пробило меня на старые шутки.

А в ответ – тишина…

– Ладно, не заморачивайся. – Сползла с рук Дара и, сделав шаг к выходу, почувствовала – штормит на море сильно. Нормальным языком говоря, заносит меня основательно. Ноженьки подкашиваются и заплетаются. Не дойду даже из принципа, придется помощи у муженька просить. В конце концов, бугаюшка не переломится, а польза хоть какая‑никакая будет. – Я спать хочу, Дар. Помоги мне до комнаты добраться, пожалуйста. Я сама не могу.

И снова оказалась у него на руках. Понятливый у меня супруг. Мелочь, а приятно. Последняя мысль в голове, перед тем как вырубилась окончательно: «Наконец сбываются все мечты! Лучший мой подарочек будешь ты! Сбылась мечта идиотки!»

Сон. Забери меня, сон. Заставь забыть боль и обиды. Дай мне покой. Спасибо…