Льюис, что ты делаешь? Ты же болен! Тебе надо прилечь, - сказала моя дражайшая сестра

Привет, Кети, - поздоровался я. Никогда не забываю о вежливости.

Тем временем отец разглядывал картину. По лицу его было видно, что в написанных фигурах он различает меня и свою Лору. А тем временем, Кети все беспокоилась о том, что я заболел.

Льюис, пошли, приляг в спальне, - тихо сказала она. Я решил пойти, но не ради себя, а скорее ради нее. Моя идеально прибранная спальня была просто прекрасна. Мягкие подушки на кровати, мягкое одеяло. И, конечно же, черные стены которые напугали сестру. По - моему, черный, это прекрасный цвет. Глубокий цвет, ночной. Цвет покоя, который обрела моя мертвая муза.

Кети, как твой ребенок? – Спросил я. Я ведь и не заметил, как вырос ее небольшой живот.

Все в порядке, как и должно быть, - отмахнулась она рукой. - Но ты не печалься. Мы все знали, что рано или поздно мамы не станет. Не запускай себя, - также тихо сказала она.

Эти слова заставили меня замереть в этой мерзкой, лицемерной теплоте спальни. Сейчас мне очень холодно, не получается согреть душу. Что же, Кети даже и не надеялась на чудо? Может, моя муза смогла бы чудесным образом остаться среди живых? Жаль, очень жаль. Но все равно, она была права, выбрав такую позицию.

Знаешь, ты забери картину, хорошо? Отдай отцу. Пусть делает с ней все, что душе его угодно.

Хорошо, конечно я скажу ему, - сказала Кети, перед тем как за ней захлопнулась дверь.

Я один. Наконец-то один. В мою голову уже закралась идея следующей картины. Это будет тот самый заброшенный дом, который он рисовал углем много лет назад. Я соскочил с кровати и выглянул в окно.

Папа держал в руках картину, собираясь положить ее на заднее сиденье машины, и при этом не испачкать руки о свежую краску.

Пять часов дня. Отличное время для того что бы начать эскиз моей новой картины. Заложив через плечо свою сумку с красками, акварельными карандашами, простыми карандашами, углем и маленьким холстом я отправился в путь.

Нужно закрыть дом», - подумал я. Но эту мысль тут же сменила другая – «Зачем? Ведь как соседи рассказывают своим детям, им идти в дом, где живет художник, который никогда не включает свет, выходит из дому лишь по необходимости, и только и делает, что что-то рисует, ничего не замечая вокруг». Ну да, правильно, оставьте меня в покое. Уйдите все. Вы никогда не были близки мне, и не станете. Такие как вы, не нужны мне. Вы разучились любить. Любить других, и все, что вокруг вас. Когда вы видите горы, вы проезжаете мимо, когда видите недавно распустившиеся полевые цветы, растущие у обочины дороги, вы оглядываете их скучающим взглядом, не замечая, какая красота может в них таиться. Красоту можно найти даже среди хаоса. Я люблю красоту, ведь она не вечна. Еще в детстве, мама научила меня видеть по-другому. Видеть десятки оттенков в самых разных вещах, которые многим могут показаться одноцветными. Именно мама подарила мир мне, таким, каким всю свою недолгую жизнь видела его она. Я словно стал видеть другими глазами, это есть мое новое зрение.

Закрыв за собой калитку, я поспешил идти к месту, где будет начало моей очередной картины, перед этим оглянувшись на соседских детей которые играли на лужайке около своих домов. Они не замечали и меня, когда я пошел мимо. Улыбнувшись, я продолжил свой путь, размышляя о том, что неплохо жить приведением. Найдя тот полуразвалившийся дом, я сразу вспомнил, как чуть поодаль прогуливалась моя мама в своем черном платье. Она хорошо смотрелась на фоне этого разрушения. В своем одеянии мама была похожа на богиню хаоса, которая задумчивым взглядом смотрит на то, что сотворила.

Перехватив рукой свою сумку, я через ветхую, еле держащуюся дверь вошел в этот дом. То, что я увидел меня поразило так, что я забыл как дышать и стоял в безмолвии добрых минуть десять. На черных, с сырыми подтеками стенах висела прекрасная картина. Такой красоты за всю свою жизнь не видел. Никогда. Она была настолько реальной, что казалось, ее мрачный сюжет проник мне прямо в душу, как если бы я видел изображение на ней в реальности, перед собой.

Замок был окутан туманом. Шпили прорезали ночное небо. Туман сочился сквозь кованые ворота, которые были далеко не маленькими. Из-за лунного света туман, будто ватой прикрывал густой лес позади.

Просто удивительно, как такая картина, не смотря на сырость и пыль, смогла сохраниться. На раме и ее обратной стороне я не увидел подписи художника, что было странно. Кто оставил такое сокровище на волю судьбы? Тогда я подумал, что было бы неплохо взять полотно с собой. Я осторожно поместил картину в свою сумку и приготовился сделать набросок интерьера одной из комнат этого домишки. Всего комнат в доме было четыре. Та, в которой я находился сейчас напоминала гостиную, а комната, к ней примыкавшая, была небольшой кухней. Дальше, в небольшом коридоре была спальня, ее я и собирался зарисовать на холсте. Больше всего мне понравилась кровать, которая стояла ровно в середине помещения, застеленная красным покрывалом. Подушки такого же цвета были разбросаны по комнате. Одна лежала на тумбочке, другая, на полу. Эта комната была единственным помещением, где хозяин оставил свои вещи и мебель.

Мужской пиджак лежал на краю ковра с длинным ворсом кофейного цвета. Такое чувство, что во время переезда об этой комнате забыли. Странно…