Барекет

Септуагинта, Иосиф и Вульгата в один голос переводят это название как «смарагдус», а так как нам известно, что месторождения изумруда разрабатывались в Египте, в горе Забаре, Нубия,[124]до начала нашей эры и что изумруд был известен и использовался в Египте, у нас нет никаких причин отвергать привычный перевод – «изумруд». И все же следует признать, что «смарагдус» часто означал другие зеленые камни. Майерс и Питри предположили, что отрывок из Апокалипсиса, где радуга сравнивается со «смарагдусом», показывает, что автор так называет горный хрусталь; но это предположение вряд ли верно, потому что в нем смешиваются призматические эффекты света, проходящего через кристалл, с самим кристаллом. Вне всякого сомнения, радуге могли бы уподобить яркий камень, такой как изумруд, а не бесцветный, вроде горного хрусталя. Был ли уже в нагруднике времен Моисея изумруд – это другой вопрос, и кажется гораздо более правдоподобным, что третьим камнем нагрудника был зеленый полевой шпат, свободно используемый в Древнем Египте в качестве амулета и известный под названием «уат». В каноническом переводе Библии[125]карбункул назван третьим, а не четвертым камнем в нагруднике. На барекете было выгравировано название колена Леви.

НОФЕКС

Септуагинта и Иосиф переводят это название как «антракс», а Вульгата как «карбункул». Это название, буквально означающее «горящий уголь», использовалось для некоторых камней, славящихся своим необычным сверкающим красным цветом, таких как, например, рубин и самые красивые разновидности граната. Хотя вполне возможно, что Иосиф мог видеть восточный рубин на нагруднике, это почти наверняка не мог быть оригинальный нагрудник времен Моисея, поскольку нет ни одного доказательства того, что этот камень был известен в Древнем Египте. Поэтому мы склонны полагать, что в XIII веке до н. э. название «нофекс» означало альмандин или какую‑нибудь подобную разновидность этого камня. В каноническом переводе Библии «изумруд» стоит на четвертом месте, а не на третьем. На этом четвертом камне нагрудника было выгравировано название колена Иуды.

САПИР

Во всех древних версиях это слово переводится как «сапфирус».[126]Этот камень не мог быть сапфиром в нашем понимании, потому что и Теофраст, и Плиний описывают «сапфирус» как камень с золотистыми пятнами, что, скорее всего, указывает на ляпис‑лазурь, в которой часто встречаются отливающие золотистым цветом частички пирита. Этот камень египтяне называли «хесбет» и высоко его ценили. В списках дани, которую платили египтяне, и в списках подарков, посылаемых Вавилоном египетским монархам, важное место отводилось ляпис‑лазури, добываемой в старейших месторождениях мира, разрабатывавшихся еще в 4000 году до н. э. и разрабатывающихся до сих пор. Из этого материала делались амулеты и фигурки, многие из которых сохранились до наших дней. Говорят, египетский верховный жрец носил на шее изображение Мат, богини истины, сделанное из ляпис‑лазури. Название состоит из латинского «ляпис» – камень, и «ладжувард» – название камня на персидском языке. Из последнего слова образовалась наша «лазурь». В старину ляпис‑лазурь была главным синим камнем благодаря красивому цвету и тому, что она являлась ценным сырьем для получения ультра‑мариновой краски. Хотя Плиний пишет, что камень был слишком мягок для гравировки, это не мешало украсить им нагрудник, потому что камни, вставленные в него, не были предназначены для использования в качестве печатей и, следовательно, не подвергались никакому износу. В этой связи, однако, несколько странно, что еврейское слово «сапир» означает камень, особенно пригодный для вырезания всяческих надписей. Ляпис‑лазурь пользовалась огромным почтением в Древнем Египте, и из нее столь же часто делали украшения во времена Греции и Рима, поэтому, вероятно, ею был украшен не только нагрудник Аарона, но и нагрудники более позднего времени. На этом пятом камне было вырезано название колена Иссазар.

ЯГАЛОМ

Шестой камень и у Септуагинты, и у Иосифа – «яспис», вероятно, зеленая яшма или нефрит, и это наводит на мысль о том, что в оригинальном древнееврейском тексте шестым камнем был «яшпей», а не «ягалом». Двенадцатый камень в греческом переводе – «ониксион», или «оникс», и это кажется вполне эквивалентной заменой слова «ягалом». Однако в некоторых древнееврейских источниках «ягалом» считается алмазом, и Лютер в своей немецкой версии Библии и канонический перевод Библии это слово переводят именно так. Эта трактовка основана на происхождении слова «ягалом» от глагола, означающего «разрушать». Таким образом, название камня означает «разрушитель». Это совершенно уместно для алмаза, который благодаря своей необычной твердости способен резать или «разрушать», все остальные камни. Однако с этой целью, скорее всего, использовался наждак или корундовая игла – «шамир», упоминавшаяся у Захарии. Алмаз для этих целей, безусловно, в старину не использовался, хотя, возможно, его употребляли для гравировки в V веке до н. э. Эти соображения заставляют предпочесть традиционную интерпретацию слова «ягалом» и перевести его как «оникс». В этом случае «разрушитель» мог означать использование гравированного оникса для печатей, когда гравированной фигуркой или буквой ударяли по какому‑нибудь мягкому материалу, оставляя на нем отпечаток. На ягаломе было написано название колена Зебулун.

ЛЕШЕМ

Ни один камень нагрудника так трудно не поддается определению, как этот. Септуагинта, Иосиф и Вульгата – все переводят это название словом «лигуриус», иногда обозначавшим янтарь, вещество совершенно не пригодное для использования в нагруднике среди других гравированных камней. Вероятно, первоначальное название «лигуриус» обозначало янтарь, и это легко объясняемо тем, что янтарь, добывавшийся на Балтике, поступал в северную провинцию Италии Лигурию, откуда расходился в разные страны. Однако греки называли янтарь «электроном», а «лигурионом» они, похоже, называли разновидность гиацинта, несколько напоминающую янтарь по цвету, а затем и другие разновидности этого камня. Очевидно, первоначальное название «лигурион» позже преобразовалось в «линкурион», а затем стало расшифровываться как «моча рыси» («линкс» – рысь и «ойрон» – моча). Эта причудливая этимология породила легенду о том, что «лигуриос», или, скорее, «линкуриос», был затвердевшей мочой рыси. Термин «линкурион», как его использует Теофраст, мог означать как сапфир, так и гиацинт, так как он особо подчеркивает холодность этого камня, качество, характерное как для сапфира, так и для еще более густого гиацинта. Поэтому, похоже, даже название «лигуриус» оправдывает принятие перевода этого слова как «гиацинтус», подсказанный списком камней в Апокалипсисе и предложенный Епифанием, епископом Констанцы, примерно в 400 году н. э. Следует ли переводить «гиацинтус» как «сапфир» или «гиацинт», определить нелегко, поскольку это название, похоже, использовалось для обоих камней; а у арабов в форме «якут» он стал родовым термином для всех разновидностей корунда. Сапфиры гравировались во времена греков и римлян, и, вероятно, это и есть камень «лешем» из нагрудника времен Второго храма. Для нагрудника времен Моисея нужно искать камень, известный в Древнем Египте, где сапфир, похоже, еще не был известен. Если согласиться с предположением Бругша,[127]что египетский «нешем», имевший репутацию камня с чудесными магическими свойствами, был тем же самым, что еврейский «лешем», коричневый агат будет седьмым камнем в первом нагруднике, чему Вендел дает очень веские обоснования, переводя «лешем» словом «нешем». Цветовые обозначения египтянами применялись очень свободно, так что седьмым камнем нагрудника Аарона вполне мог быть красноватый или желтоватый агат. На лешеме было выгравировано название колена Иосифа.

ШБОЙ

Это слово и у древних авторов, и у Иосифа переводится как «агат», сложный камень, высоко ценимый в глубокой древности. Поэтому камень занимает достойное место среди камней нагрудника; в более поздний период, как отмечает Плиний, его стали ценить гораздо меньше. Как бы то ни было, многие талисманные и целебные свойства, приписываемые агату, огромное разнообразие окраски этих камней и любопытные рисунки на многих из них делали их излюбленным материалом для различных изделий. Этимология слова «шбой» намекает на то, что оно означало полосчатый агат. Вероятнее всего, в первом нагруднике был камень с серыми и белыми полосками, поскольку эта разновидность часто встречается в египетских изделиях. Нет необходимости искать некое сходство между этим камнем и красноватым или желтовато‑коричневым агатом однородной окраски, который мог занимать в нагруднике седьмое место. На этом камне было выгравировано название колена Беньямина.

АХЛАМА

Что касается этого камня, все авторитетные источники единодушно переводят «ахлама» как «аметист». Это был, однако, не восточный аметист, разновидность корунда, а темно‑синяя или пурпурная разновидность кварца, настоящий аметист, добывавшийся в Аравии и Сирии. Древнееврейское название показывает, что этот камень считался обладающим свойством внушать сны и видения (halom – халом – сон), в то время как, хорошо известно, греческое название характеризует его как камень, охраняющий от пьянства и предупреждающий опьянение. Аметист был известен в Древнем Египте и, вероятно, назывался «хемаг». В Книге мертвых упоминается о сердце, сделанном из «хемага», и два таких сердцеобразных амулета из аметиста хранятся в музее «Булак». Поскольку во времена Греции и Рима аметист сохранял репутацию камня, обладающего красотой и силой, можно смело утверждать, что он был вправлен и в первый, и во второй нагрудник. На ахлама было выгравировано название колена Дан.

ТАРШИШ

И Септуагинта, и Иосиф переводят это слово, написанное на нагруднике, как «хризолит». В каноническом переводе Библии приводится перевод «берилл». Уже говорилось, что топаз у древних был обычно нашим хризолитом, или перидотом, а название «хризолит» использовалось для обозначения нашего топаза. Об этом говорит буквальное значение слова – «золотистый камень». Таршиш получил свое название от Тартесса в Испании, важного торгового пункта финикийцев. Камень, доставлявшийся оттуда, не был, конечно, нашим восточным топазом, разновидностью корунда, он вообще не был топазом. Вообще маловероятно, что название «таршиш», хотя бы первоначально, означало подлинный топаз; скорее всего, оно означало разновидность кварца, встречающуюся в Испании. Это минерал черного цвета, но после нагревания приобретает ярко‑коричневую окраску, а если нагревание продолжить, камень начинает бледнеть и в конце концов становится совершенно прозрачным. Древние знали это свойство. В древнеегипетских записях камень под названием «тсехен» часто упоминается как материал, из которого делались амулеты. Это египетское название первоначально означало «желтый камень» и, наверное, указывало или на топаз, или на желтую яшму, известную и использовавшуюся в Египте с глубокой древности; топаз, вероятно, стал известен позже 500 или 600 года до н. э. Поэтому попытки найти географическую связь слова «таршиш» с испанским источником могут ограничить нас испанским происхождением этого камня. Наиболее вероятным переводом названия десятого камня в нагруднике следует считать «желтая яшма». Если же учесть религиозное рвение тех, кто трудился для возобновления славы древнего Иерусалима, вероятно, это был топаз, возможно, экземпляр подлинного желтого топаза, привезенного из Испании. Ведь какими бы качествами ни обладал желтый камень, привезенный из Тартесса, название вполне могло применяться к подлинному топазу, когда этот камень стал известен евреям, или в Вавилоне, или после возвращения в Палестину. На таршише было выгравировано название колена Нафтали.

ШОЙГАМ

Септуагинта переводит это название как «берилл», но в каноническом переводе Библии и в так называемой дуэайской версии (перевод Библии на английский язык для католиков) оно неизменно переводится как «оникс». Диодор Сицилийский,[128]писавший в I веке до н. э., и Дионисий Периегет[129]являются первыми классическими авторами, упомянувшими название «берилл». Хотя этого названия нет в трактате Теофраста, он, очевидно, включил берилл в число «смарагдов»; настоящий изумруд является просто разновидностью берилла, а своей красивой окраской обязан легкой примеси хрома. Самые красивые бериллы привозились из Индии. Кроме экземпляра, вставленного в нагрудник, первосвященник носил на плечах два камня шойгам с выгравированными на них названиями шести племен. Тщательно взвесив доказательства, можно считать, что камни, носимые первосвященниками Второго храма, были аквамаринами (бериллами). Мы не имеем никакой сколько‑нибудь достоверной информации, чем же были камни шойгам, использовавшиеся во времена Моисея; в целом предположение Д.Л. Майерса, что это были малахиты, кажется вполне приемлемым, потому что древние египтяне знали этот материал и, похоже, часто использовали в качестве амулетов. Малахит, как и другие зеленые камни, назывался у египтян «мафек», и кольцо с «мафеком» упоминается в одном египетском тексте; несомненно, в более поздний период египетской истории «мафек» мог также означать берилл. Если учесть, что бирюза, добывающаяся в рудниках Синайского полуострова, заново открытых Макдональдом, была, безусловно, известна египтянам еще в глубокой древности, само собой напрашивается предположение, что камни шойгам были бирюзой. Светло‑голубые или голубовато‑зеленые экземпляры этого камня, найденного на горе Синай, более ярко контрастировали бы с находящимся по соседству нефритом, чем ярко‑зеленый малахит. На камне шойгам с нагрудника было выгравировано название колена Гад.

ЯШПЕЙ

Если это название занимает шестое место в оригинальном древнееврейском тексте, все старинные версии дружно переводят его как «яшма». Ассирийский вариант названия был «яшпу», что видно из клинописи Тель‑эль‑Амарны, датируемой периодом, предшествующим исходу евреев из вавилонского плена. Из так называемых яшм ни одна не ценилась так высоко, как зеленая. Древние авторы отмечали талисманные и целебные свойства зеленой яшмы, и, если верить Галену,[130]египетские врачи часто рекомендовали эти камни как лекарства. Абель Ремюзе, крупный французский востоковед, писавший в 1820 году, одним из первых предположил, что еврейский «яшпей» и зеленая яшма греков и римлян на самом деле жад (нефрит или жадеит), китайский камень «ю». Оба эти минерала использовались как в Старом, так и в Новом Свете, и везде считалось, будто они обладают замечательными свойствами. Очень возможно, качества, якобы характеризующие жад, позже приписывали зеленой яшме, но есть все основания полагать, что настоящий жад всегда ценился выше, чем заменяющая его яшма, так как встречается гораздо более редко и легко отличается от яшмы того же цвета своей полупрозрачностью. До недавнего времени жад добывали лишь в Туркестане, Бирме и Новой Зеландии, и большая часть камней, используемых в других странах, или сохранилась с доисторических времен, или добыта из неизвестных ныне источников. Кажется вполне вероятным, что яшпей, украшавший нагрудник Аарона, был куском нефрита или жадеита; возможно, в более поздних нагрудниках использовалась зеленая яшма. На этом камне было выгравировано название колена Ашер.

Составляя следующий список драгоценных и полудрагоценных камней, украшавших ранние и поздние нагрудники, автор не претендует на окончательное решение проблемы, созданной древнееврейскими описаниями облачения первосвященника, но надеется, что представленные здесь различия между нагрудником времен Моисея и нагрудником Второго храма, разделяемых друг от другого восемью веками, могут пролить свет на некоторые неясности, с которыми приходится встречаться при изучении этого вопроса.

Следующий список показывает варианты переводов названий камней нагрудника в текстах Библии:

Нагрудник первосвященника, описанный в древнееврейском предании, особенно почитался евреями, а камни, вставленные в него, считались символическими. Поэтому вполне естественно, что эти камни описаны в Апокалипсисе как заложенные в фундамент Нового Иерусалима. Названия их во многих случаях не совпадают с названиями, приводимыми в Книге Исхода, но причиной этого могут быть различные переводы древнееврейских названий в арамейских или греческих версиях.

Вот что говорится в Апокалипсисе:

«И пришел ко мне один из семи ангелов, имевший семь сосудов, наполненных бедствиями, и, обращаясь ко мне, сказал: „Неси сюда, я покажу тебе новобрачную, жену Агнца“.

И он унес мой дух к большой высокой горе и показал мне Великий город, святой Иерусалим, спустившийся с небес от Бога, имеющий славу Господа, и свет ее подобен камню самому драгоценному, подобен даже яшме – камню ясному, как хрусталь.

И имел стену большую и высокую и имел 12 ворот и у ворот двенадцать ангелов, и имена, написанные на воротах, были именами двенадцати колен детей Израиля.

На востоке трое ворот, на севере трое ворот, на юге трое ворот и на западе трое ворот.

И стена города имела двенадцать фундаментов и в них имена двенадцати апостолов Агнца.

И он разговаривал со мной, имея золотую мерку для измерения города и ворот и стен его.

И город был четырехугольным, и длина его была такая же, как ширина. И он измерил город мерой, и был город двенадцати тысяч ферлонгов.[131]Длина, ширина и высота его были равными.

И он измерил стену, и была она сорок четыре локтя, согласно мерке и человека и ангела.

И построена стена была из яшмы, а город был из чистого золота, подобного ясному зеркалу.

И основания стены были выложены всевозможными драгоценными камнями: первое основание было яшмовым, второе из сапфира, третье из халцедона, четвертое изумрудное, пятое из сардоникса, шестое из сарда, седьмое из хризолита, восьмое из берилла, девятое из топаза, десятое из хризопраза, одиннадцатое из гиацинта, двенадцатое из аметиста.

И двенадцать ворот были из двенадцати жемчужин, каждые отдельные ворота были из одной жемчужины; и улицы города были из чистого золота, были они как бы из прозрачного стекла».

В этом описании легко проследить замену двенадцати апостолов на двенадцать колен в связи с перечисленными самоцветами, а кроме того, известны двенадцать ангелов, позднее ассоциирующихся с месяцами и знаками зодиака.

О двенадцати камнях фундамента святой Иоанн недвусмысленно утверждает в Апокалипсисе, что они имели «на себе имена двенадцати апостолов Агнца». Приписывание каждого камня определенному апостолу было сделано позже в соответствии с порядком, приведенным в списках апостолов, содержащихся в так называемых сводных Евангелиях, от Матфея, Марка и Луки. Эти списки не совсем идентичны – Андрею, например, у Матфея и Луки отведено второе место, а у Марка четвертое, и данному апостолу не всегда соответствует один и тот же камень. Зачастую к списку добавлялся апостол Павел, на самом деле тринадцатый апостол. В таком случае ему обычно отводилось второе место сразу за святым Петром, а братьям Иакову и Иоанну, «сыновьям грома», приписывался один и тот же камень. В некоторых более поздних классификациях святой Павел занимает последнее место, после святого Матфея, который занял место Иуды Искариота, чье имя как апостола впервые появляется в Деяниях апостолов.