Мозг человека - сверхвозможности и запреты

(Полностью данная статья Н.П.Бехтеревой опубликована в журнале «Наука и жизнь» №7, 2001 г.)

Об авторе.

Бехтерева Наталья Петровна:

Родилась 7 июля 1924 года в Ленинграде. Внучка всемирно известного физиолога, психиатра и невропатолога Владимира Михайловича Бехтерева, дочь талантливого инженера и изобре тателя Петра Владимировича Бехтерева. Окончила Ленинград ский медицинский институт имени академика И.П.Павлова, ас пирантуру Ленинградского психоневрологического института имени В.М.Бехтерева. По окончании аспирантуры работала на учным сотрудником Института экспериментальной медицины, затем - научным сотрудником, заведующей лабораторией, местителем директора Нейрохирургического института, заве дующей отделом прикладной нейрофизиологии человека, с 1966 года - заместителем директора по научной работе Научно-исследовательского института экспериментальной медицины (НИИЭМ), с 1970 по 1990 год - директором НИИЭМ. В 1990 году стала научным руководителем Центра «Мозг» Академии наук СССР, с 1992 года - научный консультант Центра «Мозг». Впервые в стране (1962) предложила метод вживления электро дов в мозг для лечения больных и разработала метод исследова ния мозга человека.

Действительный член (академик) Российской академии наук (РАН) и Российской академии медицинских наук (РАМН), Лау реат Государственной премии СССР, иностранный член Авст рийской, Финской академий наук, Американской академии ме

дицины и психиатрии, Международной Академии наук эколо­гии, безопасности человека и природы, почетный член ряда ме­ждународных научных обществ.

Имеет научные награды за высочайший вклад в развитие ней­рофизиологии и нейронаук.

Имя «Бехтерева» присвоено малой планете № 6074 Солнеч­ной системы.

Автор около 350 научных публикаций, семи монографий в области физиологии мозга человека. Школа Бехтеревой всемирно признана.

Крамольные идеи, изложенные в этой

статье, - они и есть крамольные, но

других пока нет и, может быть,

не будет. А впрочем... Все бывает.

Н.П.Бехтерева

XX век оказался веком взаимообогащающих изобретений и открытий в самых разных областях. Современный человек про­шел путь от букваря до Интернета, но тем не менее не справля­ется с организацией сбалансированного мира. Его «биологиче­ское» во многих уголках мира, да иногда и глобально торжест­вует над разумом и реализуется агрессией, такой выгодной в малых дозах, как активатор возможностей мозга, такой разру­шительной в больших. Век научно-технического прогресса и век кровавый... Мне кажется, что ключ перехода от века кровавого к эпохе (веку?) процветания спрятан под несколькими механи­ческими защитами и оболочками, на поверхности и в глубине мозга человека...

XX век внес много ценного в копилку фундаментальных зна­ний о мозге человека. Часть этих знаний уже нашла применение

в медицине, но сравнительно мало используется в воспитании и обучении. Человек как индивидуум уже пользуется достиже ниями фундаментальных наук о мозге. Человек как член обще ства имеет еще мало «профита» и для себя и для общества, что связано в большей мере с консерватизмом общественных устоев и трудностью формирования общего языка между социологией и нейрофизиологией. Здесь имеется в виду перевод достижений в изучении закономерностей работы мозга с языка нейрофизио логии в приемлемую для воспитания и обучения форму.

Попробуем же разобраться, находимся ли мы «на пути» к мистической мудрости «Шамбалы», если находимся, то где? Единственный надежный путь к необходимой и достаточной мудрости в межличностных, личностно-общественных и ме жобщественных отношениях, рационально-религиозный путь к «Шамбале» лежит через дальнейшее познание законов работы мозга. Путь к этому знанию человечество прокладывает совме стными усилиями нейрофизиологии и нейропсихологии, укреп ленных сегодняшними и завтрашними технологическими реше ниями.

XX век унаследовал и развил данные и представления о ба зисных механизмах работы мозга (Сеченов. Павлов), в том чис ле и мозга человека (Бехтерев). Комплексный метод изучения мозга человека и технологический прогресс в медицине в ХХ веке принес и наиболее крупные достижения в познании прин ципов и механизмов работы мозга человека. Сформулированы формы организации мозгового обеспечения интеллектуальной деятельности человека, надежности функционирования его моз га, механизма устойчивых состояний (здоровья и болезни), по казано наличие в мозгу детекции ошибок, описаны ее корковые и подкорковые звенья, обнаружены разные механизмы собст

венной защиты мозга. Значение этих открытий для понимания возможностей и ограничений здорового и больного мозга труд­но переоценить.

Возможности мозга интенсивно изучаются и будут изучаться, на пороге стоит задача открытия (или закрытия?) мозгового кода мыслительных процессов. Мозг человека заранее готов ко все­му, живет как бы не в нашем веке, а в будущем, опережая сам себя.

Что же мы знаем на сегодня о тех условиях, тех принципах, на основе которых реализуются не только возможности, но и сверхвозможности мозга человека? И что же такое его защитные механизмы, сверхзащита, а может быть, и запреты?

Однажды - а во сверхускоряющемся беге времени, пожалуй что и давно - уже больше тридцати лет назад, стимулируя одно из подкорковых ядер, мой сотрудник Владимир Михайлович Смирнов увидел, как больной буквально на глазах стал раза в два «умнее»: в два с лишним раза возросли его способности к запоминанию. Скажем так: до стимуляции этой, вполне опреде­ленной точки мозга (знаю, но не скажу какой!) больной запом­нил 7 плюс-минус 2 (то есть в пределах нормы) слов. А сразу после стимуляции - 15 и больше. Железное правило: «каждому данному больному - только то, что именно ему показано». Мы не знали тогда, как «вернуть джинна в бутылку», м не стали с ним заигрывать, а активно подтолкнули к возвращению - в ин­тересах больного. А это была искусственным образом вызванная сверхвозможность человеческого мозга!

О сверхвозможностях мозга мы знаем давно. Это, прежде всего, врожденные свойства мозга, определяющие наличие в че­ловеческом обществе тех, кто способен находить максимум пра­вильных решений в условиях дефицита введенной в сознание

информации. Крайние случаи. Люди такого рода оцениваются обществом как обладатели талантов и даже гении! Ярким при-мером сверхвозможностей мозга являются разные творения ге ниев, так называемый скоростной счет, почти мгновенное виде ние событий целой жизни в экстремальных ситуациях и многое другое. Известна возможность обучения отдельных лиц множе ству живых и мертвых языков, хотя обычно 3-4 иностранных языка являются почти пределом, а 2-3 - оптимальным и доста точным количеством. В жизни не только таланта, но и так назы ваемого обычного человека временами возникают состояния озарения, и иногда в результате этих озарений в копилку знаний человечества ложится много золота.

В наблюдении В.М.Смирнова приведено как бы обратное со бытие по сравнению с теми, о которых упоминается далее, од нако, может быть, в нем есть и ответ на еще не сформулирован ный здесь вопрос к мозгу: что же и как обеспечивает сверхвоз можности? Ответ и ожидаемый и простой: в обеспечении интел лектуальных сверхвозможностей важнейшую роль играет акти вация определенных, а вероятно, и многих мозговых структур. Простой, ожидаемый, но - неполный. Стимуляция была корот кая, феномен «не застрял». Мы все тогда так боялись возможной платы мозга за сверхвозможности, так внезапно раскрытые. Ведь они были здесь раскрыты не в реальных условиях озаре ния, а полууправляемо, инструментально.

Таким образом, сверхвозможности бывают исходные (талант, гений) и могут при определенных условиях оптимального эмо ционального режима проявляться в форме озарения с изменени ем режима (скорости) времени и в экстремальных ситуаций тоже, по-видимому, с изменением режима времени. И, что самое важное в наших знаниях о сверхвозможностях, они могут фор

мироваться при специальном обучении, а также в случае поста­новки сверхзадачи.

Жизнь столкнула меня с группой лиц, которые под руково­дством В.М.Бронникова обучаются многому, в частности видеть с закрытыми глазами. «Мальчики Бронникова» получили и де­монстрируют свои сверхвозможности, приобретенные в резуль­тате планомерного длительного обучения, осторожно раскры­вающего способности альтернативному (прямому) видению. При объективном исследовании удалось показать, что в элек­троэнцефалограмме (ЭГГ) такое обучение проявляет условно-патологические механизмы, работающие на сверхнорму. «Ус­ловно-патологические», по-видимому, в условиях собственных, специальных мозговых механизмов защиты.

Количественное накопление данных о возможностях и запре­тах мозга, о двуединстве - по крайней мере многих, если не всех его механизмов, - сейчас на грани перехода в качество - на гра­ни получения возможности целенаправленного формирования человека сознательного. Однако переход от познания законо­мерностей природы к разумному пользованию ими не всегда быстрый, не всегда легкий. Но всегда тернистый.

И все же, если подумать об альтернативах - жизнь в ожида­нии нажатия кнопки ядерного чемодана, экологической катаст­рофы, глобального терроризма, понимаешь, что, как бы ни был труден этот путь, он - наилучший: путь формирования человека сознательного и, как следствие, общества и сообществ людей сознательных. А формировать человека сознательного можно только на основе знания принципов и механизмов работы мозга, его возможностей и сверхвозможностей, механизмов защиты и пределов, а также понимания двуединства этих механизмов.

Итак, каковы же эти двуединые механизмы мозга, два лица Януса, о чем здесь идет речь? Сверхвозможности и болезнь, за щита, как разумный запрет, и болезнь и многое, многое другое.

В идеальном варианте пример сверхвозможностей - это дол го живущие гении, умеющие принимать правильные решения по минимуму введенной в сознание информации и не сгорающие из-за наличия у них адекватной собственной защиты. Но как часто гений как будто бы «пожирает» себя, как будто бы «ищет» конца. Что это? Недостаток собственной защиты мозга как «внутри» обеспечения одной функции, так и во взаимодействии различных функций? А может быть, ее, эту защиту, можно фор мировать, усиливать - особенно с детства, распознав в способ ном ребенке задатки интеллектуальных сверхвозможностей?

В течение многих десятилетий и даже веков обучение прак тически важным знаниям шло при воспитании (закреплении в памяти моральных ценностей) и тренировке памяти. Загадка па мяти до сих пор не решена, несмотря на Нобелевские премии в области медицины. А значение раннего формирования «мораль ного» базиса памяти (хотя так это и не называется) для общества было очень велико, у подавляющего большинства сначала де тей, а затем взрослых заповеди превращались в мозгу в затвер женную матрицу - ограду, не позволяющую преступать их, практически определяющую поведение человека и больно нака зывающую преступившего. Муки совести (если она сформиро валась!), трагедия раскаяния - все это, активированное через де текторы ошибок, ожившее в мозгу преступившего, вместе со «страшными карами», обещанными уже в раннем детстве за преступление заповедей, в обществе в целом работали сильнее судебных взысканий. В реальной сегодняшней жизни многое, в том числе «страшные кары», муки совести и т.д., мягко говоря,

трансформировалось, да и в прошлом останавливало далеко не всех. Пренебрегая запретами матрицы памяти, заложенными в прошлых поколениях и не закладываемыми сейчас, человек ша­гает к свободе и духа, и криминала.

В случае, о котором говорилось выше, память работала пре­жде всего как механизм запета или, если хотите, как механизм «локального невроза». Но если о матрице памяти в мозге ничего не знали, да так ее и не называли, то к самой памяти как к глав­ному механизму, позволяющему нам выживать в здоровье и бо­лезни, в старом варианте обучения все же относились куда более бережно, чем сейчас.

Память уже с раннего детства формирует матрицы, где далее работают автоматизмы. Тем самым она освобождает наш мозг для переработки и использования огромного информационного потока современного мира, поддерживая устойчивое состояние здоровья. Но память сама нуждается в помощи, и особенно важ­но заранее помочь ее наиболее хрупкому механизму - считыва­нию. И раньше это, по-видимому, осуществлялось при большом объеме заучивания наизусть и особенно - трудно заучиваемой прозы мертвых языков. Память, «задвинув» и «задвигая» в ав­томатический режим все стереотипное, все снова и снова осво­бождает, открывает нам огромные возможности мозга. Надеж­ность этих огромных возможностей определяется многими фак­торами, и важнейшие из них - ежедневная постоянная трени­ровка мозга любым и каждым фактором новизны (ориентиро­вочный рефлекс!), многозвеньевой характер мозговых систем, наличие у этих систем при обеспечении нестереотипной дея­тельности не только жестких, то есть постоянных звеньев, но и звеньев гибких (переменных) и многое другое. В процессе соз­дания условий для реализации возможностей и сверхвозможно-

стей мозга те же механизмы - и прежде всего базисный меха низм - память - выстраивают частокол защиты и, в частности, защиты человека от самого себя, биологического в нем, его не гативных устремлений, а также от различных экстренных жиз ненных ситуаций.

Это - ограничительная роль матрицы памяти в поведении («не убий»...). Это - и ее избирательный механизм ограниче ний, механизм выявления ошибок.

Что это за механизм защиты от ошибок, ограничения, запрета - детектор ошибок? Мы не знаем, дарит ли природа этот меха низм человеку с рождения. Но скорее всего - нет. Мозг человека развивается, обрабатывая поток (приток!) информации, адапти руясь к среде методом проб и ошибок. При этом в обучающемся мозге наряду с зонами, обеспечивающими деятельность за счет активации, формируются зоны, реагирующие избирательно или преимущественно на отклонение от выгодной, «правильной в данных условиях» реакции на ошибку. Эти зоны, судя по субъ ективной реакции (тип беспокойства), связаны с входящими в сознание атрибутами эмоциональной активации. На человече ском языке - хотя детекторы ошибок, по-видимому, не только человеческий механизм - это звучит так: «что-то... где-то... неправильно, что-то... где-то - не так...».

До сих пор мы говорили (в том числе и о важнейшем откры тии В.М.Смирнова) о возможностях и физиологическом базисе сверхвозможностей. А как в обычных условиях вызвать сверх возможности и всегда ли это возможно и, что очень важно, -допустимо?

Сейчас на вопрос «всегда ли?» ответа нет. Однако можно вы­зывать сверхвозможности гораздо чаще, чем это случается в по­вседневности.

Уже говорилось о том, что мозг гения способен статистиче­ски правильно решать задачи по минимуму введенной в созна­ние информации. Это - как бы идеальное сочетание интуитив­ного и логического склада ума.

Проявление мозга гения мы видим по решаемым им сверхза­дачам - будь то «Сикстинская мадонна», «Евгений Онегин» или открытие гетеропереходов. Легкость принятия решений проис­ходит с помощью оптимальных активационных механизмов главным образом, по-видимому, эмоционального толка. Они же ответственны за радость творчества, особенно если процесс со­четается с оптимальной собственной защитой мозга... А за оп тимальная защита складывается прежде всего из баланса мозго­вых перестроек при эмоциях (выражаясь физиологически - в пространственной разнонаправленности развития в мозге сверхмедленных физиологических процессов разного знака) и оптимальной медленноволновой ночной «чистки» мозга (надо «не выбросить с водой ребенка» и не оставить слишком много «мусора»)...

И все же, хотя память есть базисный механизм обеспечения возможностей и сверхвозможностей, ни талант, ни тем более ге­ниальность только к ней не сводятся. Вспомните хотя бы книгу отечественного ученого-психолога А.Р.Лурии «Большая память маленького человека»...

Сверхвозможности у «обычных» людей в отличие от гениев проявляются - если проявляются - при необходимости решения сверхзадач. При этом мозг оказывается в состоянии, в интересах оптимизации своей работы, использовать и условно-патологические механизмы, в частности - гиперактивации, есте­ственно, при достаточной защите, не дающей превратиться мо­гущественному помощнику в эпилептический разряд. Сверхза-

дачу может поставить жизнь, а вот решаться она может и само стоятельно, и с помощью учителей, и есть в этой жизни реше ния, когда за результат можно заплатить и высокую цену. Пожа луйста, не путайте с печально знаменитым «цель оправдывает средства».

Как известно из истории религии, Иисус Христос дал зрение слепому верующему, предположительно, прикоснувшись к не му. До самого последнего времени в попытках не объяснить куда там, - а хотя бы понять возможность этой возможности приходилось привлекать понятие так называемой психической слепоты - редкого истерического состояния, когда «все в поряд ке, а человек не видит», но может прозреть при сильной эмо циональной встряске.

Но вот сейчас, уже совсем под конец жизни, сижу вместе с Ларисой за большим «заседательским» столом. На мне - пода ренное сыном ярко-красное шерстяное мохеровое пончо. «Лари са, какого цвета моя одежда?» - «Красная, - спокойно отвечает Лариса и на мое ошеломленное молчание начинает сомневаться,

- а может быть, синяя? - Под пончо у меня темно-синее платье.

- «Да, - говорит далее Лариса, - я еще не всегда могу четко оп ределить цвет и форму, надо еще потренироваться». Позади не сколько месяцев очень напряженного труда Ларисы и ее учите лей - Вячеслава Михайловича Бронникова, его сотрудницы вра ча Любови Юрьевны и время от времени - красавицы-дочери Бронникова 22-летней Наташи. Она тоже это умеет... Все они учили Ларису видеть. Я присутствовала почти на каждом сеансе обучения видению абсолютно слепой Ларисы, лишившейся глаз в восьмилетнем возрасте - а сейчас ей 26! Слепая девочка - де вушка адаптировалась к жизни и, конечно, прежде всего благо даря своему немыслимо заботливому отцу. И потому, что она,

наверное, очень старалась, ведь злая судьба, казалось, не оста­вила ей выбора.

Когда ей рассказали о возможности видеть после специаль­ного обучения по методике В.М.Бронникова, ни она, ни мы не представляли себе трудность, трудоемкость учения как плату за желаемый результат..

Какая хорошенькая сейчас Лариса! Как распрямилась, пове­селела, как она верит в новое для нее будущее... Даже страшно! Ведь она еще не дошла до того удивительного умения видеть без помощи глаз, которое нам демонстрируют более «старые» ученики Бронникова. Но она уже очень многому научилась, и об этом нужен специальный рассказ.

Рассказам о том, что уже существует на самом деле, люди обычно не верят. Журналисты снимают фильмы, показывают, рассказывают. Кажется (а может быть, это так и есть на самом деле), ничего не скрывается. И все равно - подавляющее боль­шинство осторожничает: «Не знаю, в чем, но в чем-то здесь фо­кус» или «Они подглядывают сквозь повязку» ~ черную глухую повязку на глазах.

А я после удивительного фильма о возможностях методики Бронникова думала не столько о науке, научном чуде, сколько о Ларисе - Ларисе как несчастной, трагически обокраденной де­вочке, Ларисе, как о человеке, которому в великой ее беде и подглядывать-то нечем - глаз нет совсем.

Лариса - что называется, трудный случай для обучения. То, что лишило ее зрения, - из арсенала самых страшных «страши­лок». Отсюда меняющийся у нее психологический настрой. Вместе с новыми возможностями, наверное, в ее мозге оживает и страшная картина преступления, новое осознание его трагиче­ских последствий, долгие годы проб и ошибок в приспособле-

нии к изменившемуся миру. Но в девочке за эти долгие годы не умерла мечта. «Я всегда верила, что буду видеть, - шепчет Ла риса. Ее, Ларису, их, «мальчиков Бронникова» (сын Бронникова, больные на разных стадиях обучения), мы обследовали с помо щью так называемых объективных методов исследования.

Электроэнцефалограмма (ЭЭГ), биотоки мозга Ларисы резко отличаются от привычной картины ЭЭГ здорового взрослого человека. Частый ритм, в норме обычно едва просматриваемый (так называемый бета-ритм), присутствует у девушки во всех отведениях, во всех точках мозга. Это, как традиционно счита ется, отражает преобладание возбудительных процессов. Ну еще бы, жизнь Ларисы трудна, требует напряжения. А вот альфа-ритма, более медленного ритма здоровых людей, связанного со зрительным каналом, у Ларисы поначалу было очень немного. Но ЭЭГ Ларисы в целом - не на слабые нервы специалиста. Ес ли бы не знать, чья это ЭЭГ, можно было бы думать о серьезной болезни мозга - эпилепсии. В энцефалограмме Ларисы полно так называемой эпилептиформной активности. Однако то, что мы здесь видим, лишний раз подчеркивает часто забываемое (золотое!) правило клинической физиологии: «ЭЭГ-заключение - это одно, а медицинский диагноз, диагноз болезни ставится обязательно при ее клинических проявлениях». Ну, конечно, плюс ЭЭГ для уточнения формы болезни. Эпилептиформная ак тивность, особенно типа острых волн и групп острых волн, тоже ритм возбуждения. Обычно - в больном мозге. В ЭЭГ Ла рисы много этих волн, а изредка виден почти «местный припа док», не распространяющийся даже на соседние области мозга. ЭЭГ-«эквивалент» припадка.

Мозг Ларисы активирован и, по-видимому, в дополнение к тем, о которых мы знаем, надо искать и открывать новые меха

низмы, прочно защищавшие мозг Ларисы в течение многих лет от распространения патологического возбуждения, которое одно и является главной причиной развития болезни - эпилепсии. (При обязательной недостаточности защитных механизмов или в результате этой недостаточности, конечно.)

Объективное исследование биопотенциалов мозга может оцениваться различно. Можно написать: доминирование бета-ритма и единичных и групповых острых волн. Не страшно? Да, и вдобавок - правда. Можно по-другому: распространенная и локальная эпилептиформная активность. Страшно? Да, и вдоба­вок - уводит куда-то от правды о мозге Ларисы. Отсутствие ка­ких-либо проявлений эпилепсии в медицинской биографии Ла­рисы не дает оснований для и вообще-то неправомерного диаг­ноза заболевания. В том числе и по тому множеству ЭЭГ, кото­рые были зарегистрированы у Ларисы в процессе обучения ви­дению по методике Бронникова. Я полагаю, что в данном случае правомерно говорить об использовании мозгом Ларисы в усло­виях ее Жизненной сверхзадачи не только обычных возбуди­тельных процессов, но и гипервозбуждения. В ЭЭГ это отража­ется уже описанным сочетанием распространенной бета-активности и единичных и групповых острых (условно-эпилептиформных) волн. Связь того, что наблюдалось в ЭЭГ, с реальным состоянием Ларисы прослеживалась очень наглядно: ЭЭГ была четко динамичной, причем динамика ее была зависи­мой и от исходного фона ЭЭГ, и от сеансов обучения.

У нас в запасе методов исследования были еще сверхмедлен­ные процессы, их различные соотношения и так называемые вы­званные потенциалы. Анализ сверхмедленных потенциалов также подчеркнул высокую динамичность и глубину, интенсив­ность физиологических перестроек в мозге Ларисы.

Широко распространенный прием вызванных потенциалов дает обычно достаточно надежные сведения о мозговых входах сигналов, поступающих по каналам органов чувств. Сейчас, по-видимому, уже можно исследовать реакцию на некоторые све-товые сигналы у Ларисы - в ЭЭГ реакция на яркий свет уже появилась, однако несколько месяцев назад нам казалось более целесообразным (надежным) получить такого рода сведения у человека с хорошим естественным зрением и полностью обу ченного альтернативному (прямому) видению.

Наиболее «продвинутому» ученику и сыну учителя В.М.Бронникова - Володе Бронникову предъявлялись зритель ные (на мониторе - животные, мебель) изображения при откры тых глазах и глазах, закрытых глухой массивной черной повяз кой. Количество предъявлений этих сигналов было достаточным для статистически достоверного выявления местных вызванных ответов (вызванный потенциал). Вызванная реакция на зритель ные сигналы, предъявляемые при открытых глазах, показала достаточно тривиальные результаты: вызванный ответ регист рировался в задних отделах полушарий. Первые попытки реги страции вызванных потенциалов на аналогичные (те же) зри тельные сигналы с плотно закрытыми глазами не удались - ана лизу мешало огромное количество артефактов, наблюдаемых обычно при дрожании век или движении глазных яблок. Для устранения этих артефактов на глаза Володи была наложена до полнительная, но уже плотно прилегающая к векам повязка. (Это - из практики клинической физиологии.) Исчезли артефак ты. Но исчезло (на время) и альтернативное зрение, зрение без участия глаз! Володя через пару дней вновь восстановил аль тернативное видение, давая правильные словесные ответы при двойном закрытии глаз. Его ЭЭГ менялась и в первом, и в этом

случае. Однако при буквальном «замуровывании» глаз Володи нашей дополнительной повязкой зрительные вызванные потен­циалы не регистрировались. А Володя продолжал давать пра­вильные ответы на сигналы, правильно опознавал предъявляе­мые предметы! По ЭЭГ создавалось впечатление, что сигнал по­ступает в мозг непосредственно, меняя общее его состояние. Но вот вхождение сигнала в мозг - вызванные потенциалы - после восстановления альтернативного видения перестало регистри­роваться. Можно было бы себе представить... - как всегда, объяснение можно подыскать. Но вот что резко сузило возмож­ности «просто» объяснить исчезновение вызванных потенциа­лов при закрытых глазах.

Дело в том, что после освоения Володей альтернативного ви­дения, скажем так, в осложненных условиях - обычная повязка плюс слабое давление на глазные яблоки - вызванные потен­циалы перестали регистрироваться и при исследовании с откры­тыми глазами. По данным объективных методов, которым мы привыкли доверять больше субъективных, Володя Бронников как бы также использовал альтернативное видение в условиях, когда можно было использовать обычное... Это утверждение -серьезное. Оно нуждается в проверках и перепроверках. Кроме Володи есть и другие, уже хорошо обученные альтернативному видению. Наконец, уже созревает для таких исследований Лари­са. Но если этот феномен подтвердится, придется думать об аль­тернативной (какие каналы?) передаче зрительной информации или о прямом поступлении информации в мозг человека, минуя органы чувств. Возможно ли это? Мозг отгорожен от внешнего мира несколькими оболочками, он прилично защищен от меха­нических повреждений. Однако через все эти оболочки мы реги­стрируем то, что происходит в мозге, причем потери в амплиту-

де сигнала при прохождении через эти оболочки удивительно невелики - по отношению к прямой регистрации с мозга сигнал уменьшается по амплитуде не более чем в два-три раза (если уменьшается вообще!).

Так о чем же здесь идет речь, к чему нас подводят наблю давшиеся факты?

Физик С.Давитая предложил оценивать формирование аль тернативного зрения как феномен прямого видения. Речь, та ким образом, идет о возможности непосредственного поступле ния информации в мозг, минуя органы чувств.

Возможность прямой активации клеток мозга факторами внешней среды и, в частности, электромагнитными волнами в процессе лечебной электромагнитной стимуляции, легко дока зывается развивающимся эффектом. Можно, по-видимому, до пустить, что в условиях сверхзадачи - формирования альтерна тивного зрения - результат достигается действительно за счет прямого видения, прямой активации клеток мозга факторами внешней среды. Однако сейчас это - не более чем хрупкая гипо теза. А может быть, сами электрические волны мозга умеют «обыскивать» внешний мир? Типа «радиолокаций»? А может быть, всему этому есть другое объяснение? Надо думать! И изу чать!

Какого рода защитный механизм должен играть ведущую роль в возможностях мозга Ларисы использовать и нормальные и условно-патологические виды активности? Много лет назад прицельно исследуя эпилептический мозг, я пришла к выводу, что не только локальная медленная активность, отражая изме нения в мозговой ткани, обладает одновременно и защитной функцией (как показал известный английский физиолог Грей Уолтер в 1953 году). Функция подавления эпилептогенеза при

суща физиологическим процессам, проявляющимся высоко­вольтной медленной активностью пароксизмального типа. Предположение было проверено: на область эпилептогенеза был подан местно синусоидальный ток, модулирующий эти медлен­ные волны, - он четко подавил эпилептиформную активность!

При эпилепсии мы видим эту защиту уже недостаточно ак­тивной, ее «перестает хватать» для подавления эпилептогенеза. И далее, усиливаясь, эта наша наиболее важная физиологиче­ская защита становится сама явлением патологическим, выклю­чая сознание на все более длинный срок. Всячески оберегая Ла­рису от необязательной перегрузки, мы не проводили еще у нее запись ЭЭГ сна. Это главным образом интересно нам, хотя и не опасно для Ларисы - и даже может быть небесполезно. По ЭЭГ Ларисы и по аналогии с тем огромным международным опытом исследования эпилептиформной активности и эпилепсии, Лари­са работает на формирование зрения (прямого видения) за счет разных механизмов активации, балансируемых собственной фи­зиологической защитой. Однако неправильно было бы полно­стью пренебрегать тем, что в ЭЭГ Ларисы много одиночной и групповой острой, в том числе высоковольтной, активности -она здесь как бы «на грани» физиологического; и тем, что в ее ЭЭГ, записанной в бодрствующем состоянии, эпизодически об­наруживается высоковольтная пароксизмальная медленная ак­тивность - двуединый механизм мозга, его надежная защита, тоже уже «на грани» превращения в проявление патологическое. Напоминаю здесь тем, кто не знаком с этим направлением на­ших работ: появление в бодрствующем состоянии внезапных высоковольтных медленных волн в ЭЭГ отражает переход фи­зиологического процесса защиты в явление патологическое! В Данном конкретном случае, однако, по-видимому, все еще вы-

полняющего свою важнейшую физиологическую роль, посколь ку отсутствуют клинические проявления эпилепсии.

Умение владеть собой расценивается прежде всего как про явление адаптации. Физиологически реализация эмоций «малой кровью» (без распространения патологического возбуждения) осуществляется при сбалансированности сверхмедленных про цессов - тех, которые в мозге связаны с развитием эмоций, и тех, которые в том же мозге ограничивают их распространение (сверхмедленные физиологические процессы другого знака). Эта форма защиты, как и описанная выше, также может иметь свое патологическое лицо ~ усиливаясь, защита препятствует развитию эмоций, вплоть до появления состояний, определяе мых как эмоциональная тупость. Является ли защита, рассмот ренная по ЭЭГ, не только защитой, но и запретом? В известной мере и до известной степени - да. И прежде всего в отношений патологии или условной патологии, в данном случае - условно эпилептогенной активности. Уже и здесь можно, правда, с неко торой натяжкой говорить о двуединстве физиологической защи ты. Защита «от» и запрет «на» развитие эмоции гораздо опреде леннее во втором защитном механизме.

По мере продвижения от физиологического процесса к пато логическому его запретительная функция выступает все ярче.

У обоих приведенных здесь механизмов защиты, в отличие от того, который формируется памятью, есть физиологические корреляты, что делает их как бы «ручными» для изучения. Све дения о них приведены здесь по поводу разговора о Ларисе, но не все является результатом прямых исследований, «запрети тельная» роль детектора ошибок проявляется не в его физиоло гических коррелятах, хотя они имеются. Запретительные свой ства детектора ошибок проявляются в субъективном, эмоцио

нальном, а далее - нередко в поведенческом и двигательном компонентах. Однако потенциальное двуединство феномена де­текции ошибок также существует. Детектор ошибок является в норме нашей защитой, но при гиперфункции вызывает патоло­гические проявления типа невроза, навязчивых состояний: от страха, оберегающего нас от нередко очень чувствительных по­следствий наших ошибок, до невроза, когда детектор не «пред­лагает» (напоминает, намекает!), но требует, доминирует и в крайней форме выводит человека из социальной жизни.

В отличие от сказанного выше, все известное о памяти - са­мом главном, базисном механизме, определяющем устойчивое состояние и здоровья, и болезни, в значительной мере поддер­живающем поведение большинства членов общества в рамках моральных ценностей, морального «кодекса законов», - оказы­вается пока результатом анализа лишь проявлений активности человека. Как я писала вначале, мы - пока, по крайней мере, -видим лишь результаты невидимой работы памяти; прямые фи­зиологические корреляты этого важнейшего механизма работы мозга неизвестны.

Механизмы работы мозга должны и далее интенсивно изу­чаться. На мой взгляд, известным на сегодня физиологическим закономерностям, в том числе и приведенным здесь, уже долж­но быть найдено место в преподавании человековедения или, проще, предмета: «познай самого себя».