Свидетельство того, что я был счастлив

- Открываем тетради…записываем тему…явления…не Христа народу, а химические и физические.
Я не записывал. И не слушал. Я был не в состоянии. Перед моими глазами стояла та жуткая картина – вытраханное тело Ансгара, залитое кровью и тот страшный человек, который это сделал. Теперь в опасности я…иначе зачем бы он оставил меня в живых? Во садюга, решил и того прикончить, а потом и меня, чтобы я в этом промежутке времени еще и морально помучился…
Но в приюте я в безопасности. Он ведь даже не знает адреса, да и кто его сюда впустит, хе-хе…
И да, и нет. Во-первых, он в курсе, что я сирота, следовательно, детдомовский, а приют у нас один на город, и это знают все…
Нет, нет, нет, нет, нет и нет.
Минимальной экскурсии по развалинам той психбольницы хватит, чтобы понять, что я в нее непременно вернусь…
Ведь это не просто руины.
Они стали для меня родными…
Впервые я попал туда еще в детстве. К тому времени она уже была разрушена, а я просто отстал от своей группы и залез туда. После часа бесполезного хождения по руинам, я напоролся на то, что до сих пор отчетливо висит в моем разуме…
Комната хранила стойкий запах гнилой плоти, а по ее периметру были разбросаны, как после взрыва, мелкие и крупные части человеческих тел. Головы были подвешены за крюки на стене. Глаз в них не было, а в глазницах сидели крысы. Кишки были разложены на полу в форме пентаграммы…
Я в диких криках побежал прочь, на свое горе свалившись в дыру пола, переломав себе все кости. Меня очень долго не могли найти.
…но когда кости срослись, а психологические травмы затянулись, я понял…
…Что мне нужна эта психушка.
Как обитель страха.
Как обитель разума.
И безлунными ночами я бежал из приюта, забираясь в эти руины, всякий раз открывая для себя нечто новое. Места кровавых ритуалов сатанистов, спрятанные жертвы маньяков, измученные трупы животных, записки на стенах, оставленные прежними обитателями больницы…
Я нашел свой Рай. Рай, в который я не пускал никого. Я заплатил кровью, присвоив его себе, тебе он принадлежит только мне. И вот, в мое святилище вторгся…этот…этот проклятый урод! И что? Останется ли он там, явится ли вновь, чтобы прикончить меня?
Ну уж нет…
Явится – сам убью его. Я смогу…достаточно отпросить еще одну бритву у девчонок…
Да, точно. Убью его! А труп скормлю собакам, которых держат на местной псарне какой-то алкаш. О, да, они здесь частенько ошиваются – прибегают на запах мяса…м-м…эти церберы порвут его на куски.
Ну не могу я оставить свои руины кому-то другому, не могу. Там…там же все мое, все родное, в конце-то концов, там и хранятся свидетельства о том, что я когда-то был счастлив.
Тетрадь для диалогов.
Много тетрадей для диалогов.
Да, такие толстые сплетения листов, на страницах которых зафиксированы мои «разговоры» с теми, с кем нужно общаться, собственно, единственный способ коммуникабельности для таких, как я.
Раньше, лет шесть назад, я делил комнату с пареньком по имени Отто Дикинсон. Он был очень ну дружелюбным человеком, свет таких не видывал, и со мной он общался тоже. Лучший друг…а потом ему стукнуло восемнадцать и он уехал. С тех пор, в комнате, рассчитанной на два человек, я живу один.
Это я к тому, что светлые мгновения наших разговоров остались на страницах тех тетрадей.
А если они пропадут?
Я останусь ни с чем.
- Барбара…отк, открой!
Дверь открылась, и на пороге я встретил нашу нимфу.
Барбара Бонке, кажется, самая красивая девка во всем женском корпусе, она, кстати, тоже на днях уходит из приюта по совершеннолетию.
Да, она редкостная красотка. Прямо голубоглазая блондинка. А потому та еще шлюха. Не было, наверное, еще того, кто не подвергался ее домогательствам и не был ею изнасилован, я, не то к счастью, не то к горю, отделался только первым.
- А-ах, это ты? М-м, помню-помню. Бритву принес? – ответила та, расплывшись в похотливой улыбке, проколотой кольцами и пирсингом.
- Э-э…х-х…нет-т, я…я…мне еще одна…нужна.
Та рассмеялась.
- А-а, я поняла, что ты там бреешь, ахах! Ну ладно, ладно. Бритву возьми в нижнем ящике правого комода, а я сейчас убегаю, угу? Чао!
Сказать истинное предназначение бритвы я так и не смог, лишь потому пройдя в комнату, предварительно убедившись, что она на меня не набросится нашел нужный комод, нужный ящик, открыл и охуел. Это был не ящик, а мусорка, полка нижнего белья, пепельница и сейф, четыре в одном. Я с отвращением полез в эту венерину мухоловку, надеясь еще вытащить руки оттуда целыми, собственно, мне это удалось – минута поисков, и я вытащил бритву, кажется, зачерпнув чего лишнего и распихав все по карманам.
А вообще, согласно правилам приюта, я не должен находится здесь. В женском корпусе. Надеюсь, из предпосылки в предыдущем предложении, объяснять, почему, не нужно, однако обстоятельства частенько заставляют меня шастать туда-сюда. За той же бритвой. Что же, теперь, когда занятия в учебном корпусе подошли к концу, я могу с чистой совестью…сбежать в свою темную обитель. И…и если я там застану того психопата…я…я убью его…
Выбраться наружу было легко – охранник храпел на посту, а двери запираются только на ночь, а сейчас только часов пять вечера, собственно, примерно в это же время наши пути с тем психом пересеклись.
Дошел я до своих родимых руин в два счета. По традиции меня встречает лай собак где-то вдалеке, небо хмурится, холод продирает…
Ну, пошел!
Однако, забравшись только на первый, самый безобидный по внешнему облику этаж, меня подстерегал сюрприз.
Клеенка, которой я застелил ту пропасть, в которую я некогда полетел кубарем, отсутствовала. Значит, в дыру кто-то провалился…
- Хе-хе! – донеслось от меня, пока я потирал руки. Попался, урод! Мне теперь уж точно не составит никакого труда разделаться с тобой!
Я осторожно заглянул в пропасть, несколько расстроившись. Это был не он. У того волосы были светлые, я точно помню, а у этого темные. Да и крупнее вышел этот тип, раза в два…
Я осторожно спустился по лестнице, оставшейся здесь еще со времен моего спасения. На этом нежданном госте была полицейская форма, следовательно, он – коп, забравшийся сюда на разведку, но не обнаружил эту дыру, упал и разбился.
Он мертв. У него грудь всмятку.
Я проверил его значок и документы.
Его имя – Хельмут Рихтер., должность – офицер полиции, ага, а это мысль, подумал я. Если исправить «Хельмут» на «Михаэл», то можно будет с легкостью проворачивать аферы, хех. У него и пистолет при себе. Я сунул его себе в сумку…пригодится…
Забирая ствол из кобуры, пришлось перевернуть его лицом вверх. Я поморщился. Привлекательного было мало…

Тогда я было подумал испытать на нем лезвие бритвы, попрактиковаться, так сказать, однако стоило мне потянуться за ней в карман, как вместе с бритвой довелось извлечь и ненароком прихваченные из ящика Барби вещицы.
Кольца, которыми я понятия не имею, что она еще хотела себе проколоть помимо губ и упаковка презерватива.
Кольца я спрятал в карман, а вот насчет резинки у меня появилась идея.
Я все еще девственник, и этот факт меня дико удручал. А что мне стоит сейчас трахнуть этого..?
М-м, да. Чтобы на этого упыря встало, нужно иметь железные нервы. Или стальные яйца. Ни того, ни другого у меня нет. Что же…пришлось взять в обе руки здоровенный, такой, кусок плитки и швырнуть ему на голову – ту расхерачило в фарш. Итак. Одной проблемой меньше.
Мои руки интуитивно полезли в собственные трусы, а разум пытался бороться с отвращением. Да ладно тебе…человек – он и мертвый человек. А в каждом человеке можно найти дырку, в которую можно его вытрахать…
А я давненько об этом помышлял…не хочу умирать, так и не попробовав, а вероятность того, что в схватке с тем шизиком меня убьют и надругаются над трупом – пятьдесят процентов.
Вообще, все, что можно назвать «вероятным» равняется ровно пятидесяти процентам. Либо да, либо нет…
Я с львиной долей неуклюжести и неловкости с горем пополам надел резинку, не без отвращения стянув с трупа штаны. К тому времени, подрочив, у меня уже стоял, но вставлять я так и не осмеливался. Лишь нескоро, зажмурившись, притянул к себе его тушу за бедра и вошел в его узкое отверстие. Я вздрогнул и вскрикнул, вставил ему через силу, сжимая в руках его потихоньку разлагающуюся плоть. Его бездыханное тело послушно подчинялось моим движениям, я подумал, что неплохо было бы повторить подобное с тем психом, когда я его прикончу…
Я томно застонал и кончил в того. Кончил на удивление быстро, по-моему, за несколько минут, что меня сильно смутило. Покраснев, я оделся, запихав труп куда подальше и выбравшись наружу, неутешительно сделав для себя вывод – скорострел.
Ладно. Можно было обойтись и без этих прелюдий…я еще не сделал самого главного.
Я прошел туда, где казнили Ансгара. Его тело лежало нетронутым, со вчерашнего дня он ничуть не изменился, только кровь стекла в щели в полу. Я с сожалением вздохнул, понимая, что стоило оставить презерватив на него, нежели на копа, он-то попривлекательнее выйдет…
Я услышал усмешку за своей спиной.
Я дрожу.
Я сжимаю руки в кулаки, пряча их в карманы, с ужасом понимая, что бритву я потерял в той дыре.
Я оборачиваюсь и вижу его. Он смеется, скрестив руки на груди.
- Странный ты. – усмехнулся он, заметив, как я виновато потупил взгляд, - Ты же вчера вроде как обделался от страха, но все-таки вернулся! Почему?
В его голосе я услышал нотки, присущие интонациям Барби. Искаженные, такие, призмой пошлости и вульгарности. Вероятно, не наигравшись с Ансгаром, он хочет меня. И меня ждет тот же конец – плавать выебанным в луже собственной крови…
Я осторожно потянулся к своей сумке, изымая тетрадь.
Тетрадь для диалогов.
Привычным движением изъяв и ручку, быстро накарябал на чистом развороте:
«За что ты убил Ансгара?» - и протянул тетрадь ему. Тот взыскательно прочел запись, выхватил тетрадь, пролистал, пожал плечами.
- Это что за поебень?
Я вздохнул, забрал тетрадь, вывел чуть ниже:
«Я не умею разговаривать.»
- Ай, не пизди! – хмыкнул он, быстро прочем, - Вчера же разговаривал, а сейчас что, язык проглотил?
Я вновь вздохнул, снисходительно перечеркнув вышенаписанное и исправив: «мне очень тяжело разговаривать.», после чего добавил: «пожалуйста, все, что хочешь сказать, пиши здесь, мне так удобнее.»
Он хмыкнул, усевшись на пол, отобрав у меня ручку и неаккуратно вывел:
«Как будет угодно, Ваше величество.»
«За что ты убил Ансгара?» - вторил я, руководствуясь запасной ручкой. Тот ухмыльнулся.
«Я не заметил, чтобы он к тебе так хорошо относился, раз ты по нему так горюешь.»
«Это не повод…»
«Тебя хоть как зовут?»
«Я с незнакомцами не разговариваю.»
«Меня зовут Рэнди Айзенманн. Больше мы не незнакомцы.»
«Я Михаэл.»
«Знаешь, что, Михаэл, если человек заебывает тебя, значит, ему не место в твоей жизни.»
«Это мне не место в их жизни. Вот я и пытался умереть.»
«Долбаеб. Вот кто тебя там еще заебывает?»
Я перевел взгляд в сторону, тихо произнося:
- Бриджет…
Да, точно. Бриджет. Бриджет Харвестер, он же Харви.
Почему я сказал его имя?
Я не знаю…
Я бы не сказал, что он мне прямо жить мешает. Не сказал бы, что прямо заебывает. Скорее наоборот. Мы вообще учимся в разных классах, в разных параллелях, живем на разных этажах мужского корпуса. И все бы ничего, если бы не один инцидент…
Начну, пожалуй, с того, что Харви относился к разряду извращенцев типичных – он и орда таких же, как он, интересуется только физиологией, такие обычно разрисовывают мои тетради для диалогов под половые органы. Ну, вы, наверное, знаете, типичный, такое, извращенец. Он и его шайка вечно бегали по ночам в женский корпус, сношаясь со сверстницами. Наверное, потому я и комплексовал по поводу своей девственности, скажете вы, но это не так.
Дослушайте меня.
Дело было так.
И было оно, когда мне было от силы лет четырнадцать. Тогда я был отчетливо уверен, что жизнь существует исключительно для того, чтобы подглядывать за чужой жизнью. Чем я и занимался. И на ту ночь я планировал принять активное косвенное участие в пьяной оргии, устраиваемой всей той озабоченной командой в женском корпусе. Ошибочно, кстати, было полагать, что женский и мужской корпус – это два разных помещения на территории детдома, вовсе нет. Весь приют представлен одним домом, а я знал, в какой именно комнате они планировали еблю, знал и то, что в мужских туалетах, граничившими с женскими помещениями ну очень тонкие стены, и хватит приложить стакан к стене в кабинке и прижаться к нему ухом, как все будет прекрасно слышно.
Ночь, а я сижу в туалете, прикладываясь ухом через стакан к стенке, ожидая начала, как они говорили, «частной вечеринки».
И что вы думаете?
Наверное, стоит подметить дурацкую особенность наших кабинок. Не все из них нормально закрываются – защелка просто не дотягивается до двери и та остается открытой. Поэтому приходится держать дверь за ручку, что крайне неудобно. А что тогда? А тогда была ночь, за ручкой я не следил…
И тут в кабинку входит Бриджет.
И видит меня.
Нет-нет, давайте взглянем на ситуацию его глазами: вот тебя приспичило, и вот ты идешь в туалет, а тут такой сюрприз в виде непонятного хмыря, стоящего на унитазе раком, опираясь об стенку. Ваши действия?
Сначала вы засмеетесь. Потом попытаетесь спросить, что, собственно, происходит. Не дождавшись ответа от наполовину немого вас посетит гениальная идея – размяться перед «вечеринкой»…
И он заламывает мои руки, связывая моим же ремнем, ставит коленями на крышку унитаза. Стягивает штаны, лапает за задницу, а я и не могу позвать на помощь…я даже кричать не могу – связки слишком слабые. А тот нагло врывается в меня пальцами, пытается протолкнуть весь кулак; не получается. Тогда он вставляет в меня свой хуй., и я, уже в слезах, исторгаю из себя непонятные звуки на подобие мольб о пощаде. Тому по барабану, к тому времени, как я помню, тот уже подвыпил и все мои просьбы о пощаде его слух отвергал. Кончив в меня, тот не успокоился, поставив меня на колени перед ним и трахая меня в рот. Этот процесс продлился недолго, до тех пор, пока он не обнаружил стакан, определив его место у меня в заднице. Вошел он не до конца, но того, что вошло, мне хватило вполне. И, наверное, что самое паршивое – так это то, что после всего этого он просто развернулся и ушел, не удосужившись ни одеть меня, ни освободить руки, ни извлечь стакан. Нет, что ты!.. Еще повезло, что у стакана были толстые стенки. Представляю, что было бы, если бы он лопнул во мне…
Всю эту красочную историю я поведал Рэнди, исчеркав ею полстраницы. Когда он ее читал, то частенько посмеивался и хихикал, подытожив:
- Ладно, ясно все! Зови сюда этого урода. Повеселимся!
Я поежился, глядя на труп Ансгара и представляя на его месте Бриджета. И я кивнул.
- Повеселимся…
По возвращению в приют охранник все еще дрых и двери не были запертыми, сложнее проникновения было разыскать Бриджета и уломать пойти вслед за мною. В итоге, устав ему буквально объяснять все на пальцах, я просто схватил его за запястье, поведя прочь, тот не особо-то и сопротивлялся, но постоянно вопрошал, куда мы, собственно, идем.
- А-а… - вдруг протянул он на полпути, схватив меня за бедра, прижав к себе: - Я все понял! Ты ведь хочешь этого опять, верно? Хе-хе...маленькая шлюха…я так и знал!
Я еле выкрутился из его рук, в яром желании смотаться от него обратно, в приют, но факт того, что нас ждет-дожидается тот Рэнди повлек меня в сторону руин, вот Харви и следовал за мной в яром энтузиазме, время от времени норовя ущипнуть меня за зад.
Прибыли…обошли стороной пропасть, забрались на второй этаж, тут-то он ка-ак схватит меня, как прижмет к стене, как вопьется в губы!
- М-м…да, малыш…я помню, как ты на меня смотрел…ну же…займемся этим!
Я отчаянно забился в плену, пытаясь оттолкнуть его, не получалось…а знаете, что здесь самое смешное? То, что Рэнди ждет нас именно на третьем этаже! И если он не додумается спустится сюда, то он меня просто выебет и удерет…
Я еле зарядил ему коленом между ног, причем, как я почувствовал при ударе, тот уже завелся, что меня окончательно выбило из колеи – и вот я рванул куда-то в сторону, загнав себя в угол…
- Ну что же ты так…я же не со зла…мрр, давай, иди ко мне… я буду нежен…
Несмотря на то, что Харви был чертовски привлекателен и пользовался сумасшедшей популярностью у девчонок, отдаваться я ему совершенно не хотел.
Я сжался в комок, закрыв голову руками…меня бросило в дрожь, слезы навернулись на глазах.
Не хочу.
Не надо…
И вот, я услышал спасительный глухой вскрик Бриджета, и как его тело негромко рухнуло рядом со мной я тоже слышу.
Я еле раскрыл глаза.
- Я не помешал? – ухмыльнулся Рэнди, пряча шокер в карман куртки. Харви отключился, без чувств упав на пол, только пальцы после разряда подрагивали.
Рэнди протягивает мне руку и я встаю с пола, взявшись за нее.
- Не реви. Идем! Есть у меня идея, чтобы с ним эдакое сделать!
Я уже и сам был рад от мысли прикончить его, да побыстрее – я взял с пола крупный железный прут и замахнулся им на его беззащитное тело, и тем не менее меня остановил Рэнди, заявив, что у него есть мысль поинтереснее на его счет. А я не хотел его пыток. Я хотел его смерти, здесь и сейчас. Чтобы все обернулось во мгновение, чтобы он даже понять не успел, что является мертвецом. Но противиться воле Рэнди было во всей полноте своей опасно, поэтому я с сожалением отбросил прут в сторону.
Тело Бриджета, более плотное и менее высокое по сравнению с Ансгаром мы потащили за ноги-за руки к обусловленному третьему этажу, где потихонечку, незаметно для невооруженного глаза, гнил Ансгар. Декорация трупа сыграет неплохую роль, когда этот пидор очнется, думал я. Однако, дотащив Харви, возникла проблема с тем, что у нас ни веревок, ни наручников не нашлось, чтобы сковать его движения, на что Айзенманн заявил:
- Тащи молоток и гвозди!
Какой молоток? Какие гвозди? Это психбольница, а не склад стройматериалов…я хотел ему возразить, на что он лишь поторопил меня, сказав, что этот может в скором времени очнуться.
Я пожал плечами, бездумно бродя по этажу, с удивлением для себя обнаружив в одной из комнат нечто на подобие здоровенного молотка, который я еле удержал в руках, с гвоздями дело обстояло сложнее – их нашлось только два, тоже крупные, еще и ржавые, в общем-то особого выбора в ассортименте у меня не было и я с виноватым видом принес находки Рэнди.
Его реакция меня удивила:
- Хе-хе, то, что нужно!
За время моих поисков тот успел приволочь, по всей видимости, давно примеченную им фанеру со второго этажа. Как ни странно, но потоп ее не задел и та даже не разбухла. Этот кусок дерева был приставлен к стене, рядом с Бриджетом, после чего Айзенманн попросил меня помочь дотащить того к фанере и держать его тело.
Далее Рэнди взял его правую руку, прислонив ее к фанере, к ладони приложил гвоздь, стал метиться молотком по шляпке гвоздя…я, как бы мне оно ни было противно, сжимал в объятиях тело Харви вместе с левой рукой, чтоб не рыпался, когда очнется.
Очнулся он лишь когда Рэнди пригвоздил его к стене. Очнулся моментально, моментально и завопил во всю мочь, лишь после изо всех сил задергался в попытке освободиться.
- Вторую давай! – и я неловко отпустил вторую руку Харви, и та, сквозь сопротивление и упорство, вскоре повторила участь первой.
Теперь его можно было не держать. Я отпустил его и мы с Рэнди сели рядом в ожидании, пока тот хоть как-то успокоится. И тот успокоился, лишь тяжело дышал и бормотал что-то невнятное.
- Хех…ну что, начнем? – хищно ухмыльнулся Рэнди, подходя к тому и срывая с него рубашку, принявшись водить по его смуглой коже зажигалкой, на что я решительно произнес «м-м!», что-то вроде «постой!» или «не надо!»
Тот вопросительно покосился на меня, а я забрал у него зажигалку, направившись в ту же комнатку, откуда брал молоток и гвозди. Не без труда нашел шило, вернулся, принялся накаливать его железный конец на огне, в то время как Рэнди со скуки нашел выброшенный мною прут и разбивал им кости ног Харвестера.
Шило накалилось и я жестами попросил Айзенманна уступить его мне, на что тот засмеялся, а Харви истерично завопил и задергался, я даже испугался за то, что он хоть и порвет себе ладони, но вырвется…от такой боли-то…что же, не без подобного, я протыкал его соски раскаленным шилом, затыкая уши от его безудержных воплей. После я достал из кармана кольца Барби, вставляя их в получившиеся дыры в его сосках, вышло очень даже миленько.
Рэнди одобрительно похлопал меня по плечу, посмеиваясь, затем, любуясь получившимся, подошел к Бриджету и, угрожая тем же прутом, дал ему в рот – а тот и не сопротивлялся, видимо, все еще лелея мечту выйти отсюда живым. Тогда, томно вздохнув, я все-таки забрал прут у Рэнди, стягивая с жертвы нашего умысла штаны с трусами, раздвигая ему ноги и засовывая внутрь него этот прут. А Харви сдавленно кричит и трепыхается – прут с грубой железной поверхностью рвал его нежную плоть изнутри, кровь не торопясь сочилась из нее…
Когда я изъял прут из Бриджета, то Айзенманн принялся хохотать, нахваливая его дырочку, однако, на мое удивление, вставлять в нее он не стал.
- Только после вас! – засмеялся он, а я лишь смущенно пожал плечами, боясь ударить в грязь лицом и опять кончить за пару минут, как в случае с копом. Однако я уже и сам хотел этого, сильно хотел, что было мне в своей доле отвратительно, и тем не менее я с заметной неловкостью стянул с себя штаны, сел рядом с ним на колени и вставил в его полную крови дыру.
Черт побери, вы не представляете, как внутри него было классно! Как мягко, как тепло…я без малейшей доли смущения в голос застонал, а Рэнди засмеялся, вскоре кончая на того.
Я на секунду представил, как глупо я выгляжу в глазах этого садюги. Еще вчера я в немом ужасе наблюдал за его деяниями, а сейчас я просто млею, принимая в этом активное участие…и ведь просто физически не хочется кончать в Бриджета, мне хотелось быть в нем вечно…а тот мучается, вопит во всю дурь, трепыхается, слово «страдание» будто высечено клеймом у него в глазах...черт побери…неужели своих удовольствий можно построить лишь на чужих страданиях..?
И все же вскоре (слава богу, не так скоро, как в прошлый раз), я обильно наполнил его изнутри, даже рухнув ему в объятия, обняв его плечи…а тот ни жив, ни мертв, надорвал голос от беспрестанных воплей, неслабо истек кровью, и, кажется, уже не хотел ничего, кроме собственной смерти.
И вот Рэнди занес прут над его головой, как на сей раз я останавливаю его, стрелой бросившись к пропасти, еле как находя в ней потерянную бритву и привычным, отработанным движением извлек из нее лезвие. Вернувшись, вручил одно Рэнди, тогда мы потянули Харви за ноги, оторвав от фанеры, тогда и принялись вскрывать его живот. Сдох тот быстро, вытащи мы из него кишки, что было жалко – я надеялся на иную смерть…
Жестами описал свою идею Рэнди, что он оценил по достоинству и мы охотно принялись притворять наш план в жизнь – мы извлекли из Бриджета, кажется, все его кишки, обмотали вокруг глотки и повесели за выступ в потолке, на котором когда-то крепилась лампа…скоро примчаться псы и сожрут его, а после, наверное, и того копа, и Ансгара, и нас, если мы вовремя не удерем…