Костюмы

Невозможно говорить о какой-то особой специальной форме одежды этого периода, можно лишь проследить тенденции в развитии костюмных форм, так как особого костюма эпохи Возрождения не существовало. Выбор платья диктовался кошельком, модой, рангом и декретом правительства.

Одежда отражала социальное положение, не являясь самовыражением личности. Людям полагалось одеваться соответственно общественному положению. Законы, ограничивающие право приобретения роскоши, принятые еще в Средневековье, изменявшиеся на протяжении всего периода Возрождения, предотвращали ношение самых дорогих тканей людям низшего сословия, недопустимой считалась ситуация, когда бюргер выглядел бы как граф. Так же нелепо, если не опасно, было бы для короля выглядеть подобно крестьянину.

Излюбленным цветом был красный. Женщины и мужчины украшали свои платья и пояса бантиками и бубенчиками, поэтому немудрено, что германский костюм этого времени, увешанный бубенчиками, впоследствии сделался достоянием только шутов. Заметно повальное стремление и мужчин, и женщин сделать талию как можно тоньше. Женщины старались достичь своего идеала с помощью шнуровки, которая стягивала одежду наподобие корсета.

Изящный вкус и практичность в одежде обнаруживали только итальянцы, особенно итальянки. Они сумели вопреки воздействию различных направлений моды, сохранить свой собственный вкус и в покрое одежды, и в сочетании красок. Одежда казалась итальянцам необходимым дополнением природной красоты. Женская красота была возведена в культ: ее воспевали поэты, у женщин собирались создатели эпохи Возрождения, художники воспроизводили женскую красоту и занимались женскими туалетами, моделирование одежды вообще привлекало внимание и талант выдающихся художников.

Уже в XV веке в Италии распространяется влияние античной традиции в форме и покрое одежды и в манере ее носить. Так, например, члены магистратов и сановники большей частью носили длинную верхнюю одежду со складками и очень широкими рукавами, нередко встречался также солидный просторный плащ.

Конец XV и начало XVI веков в Италии вырабатывает новый идеал красоты, который проявляется в восприятии человеческого тела и в манере одеваться и двигаться. В эстетике гуманистов возникло понятие о «гармоничном человеке». Выступая против аскетизма и средневековой морали, эстетика Возрождения не противопоставляла тело духу, а выдвигала идею их единства. Красота стала считаться таким же благом, как здоровье и сила.

Новый характер жизни, новое представление о человеческой красоте вызывали к жизни и новые формы костюма. Деятельный, сильный и энергичный человек эпохи Возрождения уже не стеснялся своего тела, как в Средние века, а гордился им, и стремление освободиться от средневековых оков заметно и в костюме.

Движения человека эпохи Возрождения были спокойны и уверенны. Чем более естественно движение человека, тем прекраснее — таков был девиз этой замечательной эпохи. И от костюма эстетика Возрождения требовала такого полного соответствия формам тела, подчеркивания красоты пропорций, чтобы он мог быть «вторым телом» человека. При этом обязательно подразумевалась частичная обнаженность. Образцом для создания костюма стала естественная осанка человека, больше нет необходимости создавать причудливые формы, неестественные изгибы.

Костюм освободился от жесткого корсета, пропорции становились естественными и гармоничными, исчезли преувеличенно вытянутые формы. Все многочисленные формы кроя, все мелкие аксессуары одежды и отделки, плиссировка, гофрировка и мелкие складки, разделенные на участки разных цветов, — все эти тонкости, часто привлекательные, исчезают точно так же, как и остроконечные формы головных уборов и обуви.

Одежда из легкой ткани, затканной цветами, уступила место одежде из тяжелых и мягких тканей с мощными глубокими складками, широкими ниспадающими рукавами и величественным шлейфом.

Мужская куртка с полами и без них стала более длинной и узкой вверху; одновременно удлинилась рубаха: узкая оборка вверху поднялась над воротником куртки, и такие же оборки появились на обшлагах рукавов. Обычные в XV веке длинные, плотно прилегающие штаны-чулки закрылись до колен широкими, собранными в складки верхними штанами, а на ступнях — широкими кожаными башмаками с вырезами и ремнями на подъеме.

Главным же символом мужского достоинства стала симарра — более или менее длинная верхняя одежда с широкими вырезами для рук, которую большей частью носили с надставленными, закрытыми рукавами и украшали богатой меховой отделкой на груди и плечах. Головным убором служил широкий берет без полей, украшенный спереди медалью. Лицо обрамляла пышная борода и бакенбарды. Таков итальянский мужской костюм позднего Возрождения.

Платье знатной итальянки в этот период отчетливо разделялось на юбку и лиф; юбка, собранная вверху в плотные складки, пришивалась изнутри к короткому, обрезанному по прямой лифу. Лиф, большей частью застегивающийся спереди, имел широкий четырехугольный вырез, доходящий до плечевых швов, или совершенно открытый, или прикрытый собранной в складки рубашкой с маленькой оборкой.

На плечах к лифу прикреплялись широкие вздутые рукава, которые чаще всего были съемными; они позволяли видеть лишь край разрезанного рукава рубашки с оборкой на запястьях. Рукава в женском платье членили разрезами, они состояли из деталей разных форм и объемов, повторяя стиль, принятый в архитектуре.

На гладко расчесанные непокрытые волосы надевали широкий берет, украшенный жемчугом или медалями, или удерживали всю массу волос на затылке сеткой в виде чепца, сплетенной из золотых нитей. Как видим, женская одежда стала более широкой и удобной, более мягкого женственного силуэта, создается впечатление, что из стройной, хрупкой девушки.

И вид широкоплечего мужчины в просторном, украшенном мехом плаще, наброшенном поверх полуоткрытой куртки с широкими рукавами, исполнен достоинства и жизнеспособности. Именно в это время появляется новое слово — «грандесса», означающее величественную, благородную наружность.

В реформаторской Германии уже в конце XV века начала создаваться новая форма одежды, «одежда германского Возрождения», сначала — пестрая, богатая, просторная, но тяжелая, а позднее, под влиянием проповедей протестантских пасторов, — темная, облегающая, стыдливо скрывающая все формы тела.

Этот процесс начался с преобразования плотно прилегающей куртки и туго натянутых штанов-чулок путем разрезания их в тех местах, где они плотнее всего облегали тело, то есть на плечах, локтях и коленях, и подкладывания в образовавшиеся прорези другой, преимущественно более светлой ткани (как бы имитируя рубаху), складки которой вздувались над прорезями. Появлением этого новшества, как утверждают, Германия была обязана ландскнехтам, вольнонаемным солдатам, призванным императором Максимилианом.

Под влиянием Реформации одежда становится строже. С 1530 года мужчины закрывают шею глухой гофрированной рубашкой или брыжами или просто носят закрытый камзол, ворот которого застегивается на пуговицы или зашнуровывается. Камзол обыкновенно плотно прилегает к телу и оканчивается внизу пышной, уложенной в складки баской. Рукава делаются широкими, часто со шнуровкой, с разнообразными разрезами и буфами.

Парадной одеждой горожанина становится мантия, одновременно и верхняя одежда, и плащ. Мантия, доходящая до колен, отделанная мехом, широкая, внушительная, усиливала впечатление достоинства и значительности.

Самой распространенной обувью была «коровья морда» — плоские башмаки с коротким носком и широким разрезом сбоку. Таким образом, костюм того времени состоит из камзола, отделанного мехом плаща, узких нижних панталон и широких верхних и неизменного берета.

Вместо длинных локонов, которые еще в начале века падали на открытые плечи, уже к 1520 году появляется короткая прямая стрижка — «колбе»: гладко расчесанные волосы во все стороны от темени ровно подстригают спереди и сзади. Эта новая прическа очень шла к берету и придавала лицу мужественный вид. Подбородок и щеки обрамляются коротко и прямо подстриженной бородкой.

Женская одежда того времени достойно дополняла мужскую. Юбки, надетые одна на другую, часто заканчивалась длинным шлейфом. Отделенный от юбки лиф с расшитым корсажем имел длинные и узкие рукава, украшенные разрезными буфами другого цвета на локтях и расширенные наподобие манжет на запястьях, верхняя юбка падала вертикальными трубчатыми складками и эффектно контрастировала горизонтальным линиям шнуровки корсажа и втяжек на рукавах. Большой бархатный берет обычно надевался поверх затканной золотом сетки для волос.

К середине XVI века одежда немецких горожан отчасти теряет свою внушительность и основательность, становясь более элегантной. Широкий мужской берет становится более узким и жестким; воротник рубахи и у мужчин, и у женщин — более высоким и узким, образуя плотную оборку — прототип более позднего слоеного воротника. Борода утрачивает свою почтенную широкую форму, становится острее и удлиняет лицо. Мантия шьется широкой с большими вздутыми рукавами, с мощными отворотами и значительно короче, застегиваясь на груди.

В женской одежде на юбку и корсаж нагромождается отделка, рубаха высовывается на локтях из узких зашнурованных рукавов. Иногда, наоборот, отдается предпочтение крупным, массивным рукавам и юбке без каких бы то ни было украшений.

Мало-помалу под влиянием Реформации все начинают избегать роскоши и предпочитать темные одежды из скромного сукна или камлота — плотной материи из шерсти, смешанной с шелком. Парча, шелк и атлас используются лишь знатью; по мере того как женщины немецкого бюргерского сословия становятся более домовитыми, платья их становятся более удобными и просторными. Они носят длинный, узкий, заложенный складками передник, а на улицу выходят в просторном плаще и в короткой пелерине с гладким стоячим воротником, которая покрывает плечи и грудь и застегивается спереди.

Испанский костюм, повлиявший на моду почти во всех странах Западной Европы (не полностью поддались испанской моде лишь итальянцы, которых от слепого подражания нелепостям испанской моды предохраняло облагораживающее влияние искусств), поначалу был довольно удобен и элегантен, но с течением времени он в корне изменился.

Изменения не только в костюме, а и во всем мироощущении начались с восшествием на испанский престол немецкого императора Карла V под именем короля Карла I, поднявшего престиж Испании, которая достигла в его царствование небывалого могущества.

Все более ощутимой становилась реакция против духа и стиля Возрождения и Реформации.

Контрреформация стремится подавить все духовные и культурные новшества. Дух насилия над совестью и религиозный фанатизм угнетает умы, на смену радостному восприятию мира приходит аскетизм. Бюргерское благодушие и здоровое чувство собственного достоинства вытесняются холодной аристократической сдержанностью и неприступностью — их предписывает строгий испанский придворный этикет, сформировавшийся на основе бургундского усилиями Карла I, «величайшего церемониймейстера всех времен», достигший максимального развития и доведенный до крайности. Теперь при испанском дворе царил суровый этикет, холодное величие и гордая царственная пышность, не имевшие ничего общего с тем чисто немецким уютом, который господствовал при дворе Максимилиана I.

Из Испании этот стиль распространился по всей Европе, при необходимости упрощаясь, приспосабливаясь к местным обстоятельствам и кошелькам. Испанская мода стала господствующей, ей подчинился даже французский двор.

Общая формула нового стиля заключалась в узких, тесных и жестких формах, под которыми полностью скрывались очертания тела, и в подчеркнутой монотонности красок. Такой костюм требовал торжественно-размеренных движений.

Для испанской моды была характерна закрытая доверху и застегивающаяся спереди мужская куртка с узкими полами и стоячим воротником, который настолько плотно облегает шею, что верхний край рубахи поднимается и выглядит, как маленькие жесткие брыжи.

Постепенно они становятся все более твердыми и широкими и, в конце концов, приобретают ту форму большого стоячего воротника, так называемого «мельничного жернова», который отделяется от рубашки и превращается в самостоятельную принадлежность костюма. Такой воротник делался из тонкого полотна, располагавшегося вокруг шеи красивыми складками, которым придавалась надлежащая твердость при помощи гофрировальных щипцов и проволочных приспособлений.

В дополнение к этому воротнику на запястьях появляются манжеты либо из собранной в складки ткани, из которой сшита рубаха, либо кружевные. Рукава, большей частью узкие, нередко разрезаются на локтях и выполняют чисто декоративную функцию. Шелковые штаны-трико или чулки плотно облегают ноги выше узких башмаков. Сверху надеваются вторые штаны — короткие, с богатыми застежками, утолщенные набивкой из пакли или из шерсти, позднее — накладками в форме подушек.

Куртку от груди до бедер подбивают ватой, слегка подчеркивая талию. Почтенную мантию с рукавами вытесняет короткий плащ из тяжелого шелка, свешивающийся с левого плеча. На коротко стриженные волосы надевают узкий и жесткий бархатный берет (ток) или маленькую шелковую шляпу с узкими полями. Такой костюм производил впечатление каменной неподвижности. Голова покоилась на воротнике, как на блюде, плечи поднимались вверх благодаря ватным наплечникам.

Одежда испанок во многом сходна с мужской. Они тоже носят узкие рукава, буфы и валики на плечах, лиф с тугой набивкой и низкой талией, жесткий воротник-жернов и манжеты. Поскольку воротник не дает волосам свободно падать на плечи, их поднимают с висков и затылка и с помощью шпилек и проволоки сооружают высокую прическу на темени. Обе юбки натягивались на жесткий конусообразный каркас из грубого полотна; они были без шлейфа и касались пола: испанский этикет и правила приличия запрещали открывать шею и ступни. Перчатки, веер и кружевной носовой платок довершали элегантный туалет дамы.

Вошедший вскоре в моду лиф с длинным мысом, шнуровка и конусообразная пышная юбка, пышные буфы на плечах и рукавах, гигантский воротник, подпирающий голову, и миниатюрная шапочка, которая надевалась набок, совершенно искажали фигуру.

Распространившаяся испанская мода в каждой стране приобретала свои особенности. Так, в одежде немецких горожан при полном соответствии основных линий и покроя испанскому заметно большое разнообразие в деталях. На них лежит печать скромной добропорядочности и бюргерского самоуважения.

Особенно ревностно следовала испанским образцам Франция. При полной зависимости в основных формах она даже сумела превзойти заимствованный образец: французы тоже носили трико и сверху штаны с буфами, куртку с набивкой на груди и на плечах и зауженной талией, но они еще и прикрепляли к ней изнутри жесткую подушку, отчего такая одежда получила насмешливое название «гусиного живота».

Француженки не отстали от мужчин, у них появился большой кринолин, которому придали сначала изогнутую форму — колокола, а затем жесткую — бочкообразную. Этот «испанский» кринолин они окрестили особым именем — «vertugalle» («галльская добродетель).

Только итальянки сумели в эту пору удержаться от всяких эксцентричностей; кринолины, подушки и брыжи пришлись им не по вкусу, они предпочитали дорогие ткани типа парчи, более светлые краски, изящные узоры кружев и стремились «разрыхлить» слишком жесткие формы, благодаря чему нарядный итальянский костюм по-прежнему ниспадал красивыми складками и производил художественное впечатление.