Дикие, залитые кровью глаза

I

Стараясь отвести от себя тяжёлые мысли, Николас занимал себя самыми незначительными делами в своём кабинете. За час ожидания он успел привести в порядок свой стол после целой ночи проведённой в работе и управиться с бумажной волокитой, последовавшей поимке нарушителя порядка. Он стоял держа в руке медаль «За отвагу, проявленную на службе» на которой была надпись с его именем, и не спеша протирал её, изредка поглядывая в окно. Свет с трудом пробивался сквозь приоткрытые шторки жалюзи и слабо освещал небольшую комнату в которой работал Ник. Интерьер его кабинета составляли два железных шкафа с документами и протоколами в углу, полка с трофеями и дорогими его сердцу вещами в другом. На противоположной стене висела карта штата на которой выделялась яркая отметка на городе Луисвилл. Чуть поодаль от окна стоял тяжёлый деревянный стол на котором лежали тщательным образом отсортированные документы, которые ждут отправки в департамент штата. Это были мелкие дела о краже и порче имущества, административные правонарушения и рапорты о бытовых разборках. Посреди кабинета стоял сам Ник – мужчина средних лет, проработавший 15 лет в полиции города Шарлот в Северной Каролине. Два года назад они с его женой Элен решили перебраться в её родной город Этель, Миссисипи чтобы ухаживать за больной матерью Элен. Жизнью он был по большей части доволен, хоть трое их детей и не были частыми гостями в доме Ника, он всегда устраивал на заднем дворе своего дома барбекю в честь их приезда. Николас всегда мечтал о собственной лужайке и каждый второй вторник он вставал ни свет ни заря с чашкой кофе, прогуливался босиком по сырой траве и дышал свежим воздухом, а к семи заводил свою косилку и тщательно проходился по всему газону. Ник всегда старался соблюдать у себя порядок во всём и не терпел грязи. Дисциплина и целеустремлённость были его главными принципами. Последние полгода выдались довольно сложными для семьи, дети не посетили их на день благодарения из-за работы, мать Элен совсем захворала и было очевидно что осталось ей недолго. Для Элен Ник всегда являлся опорой в жизни, но здесь он был бессилен, как бы он не пытался утешить Элен, он понимал, что годы берут своё. Он видел умирающих людей, сообщал родственникам покойных печальные известия, потерял трёх сослуживцев за годы войны, дюжину за 15 лет службы. Он терял и близких и это его подкашивало, но он говорил себе, что ему повезло, что он не видел как они умирают. Когда они покинули бренную землю Ник находился далеко от них, всё произошло очень быстро, буквально за неделю, он подоспел только на похороны. Он никогда не чувствовал себя настолько беспомощным как тогда, когда видел как постепенно угасает мать Элен. Мужчина, который привык держать всё под своим контролем чувствовал перед собой стену, которую ему никогда не суждено преодолеть. Он чувствовал себя виноватым перед Элен за то, что не в силах сделать хоть что-то, хоть и понимал,что она его не винит ни в чём и вины ничьей нет здесь. Обоим приходилось тяжело и часто в последний месяц в доме целый день царила тишина, нарушаемая только звуками шагов и скрипом дверей. Всё чаще он задерживался на работе,а если и приходил раньше то проводил весь вечер со стаканом виски и спал на кушетке в гостиной.

Прошлую ночь Николас со своим коллегой Шерманом находились в управлении. Это было небольшое одноэтажное деревянное здание на окраине города, рассчитанное скорее на штат из десяти сотрудников, но так как главное управление данного округа в находилось в городе Косциаско, что в десяти милях езды, было решено оставить на участке только Николаса и Шермана. Несмотря на произошедшее, Ник был рад, что сегодня он не приехал домой. Обстановка дома довлела на него и он всё больше углублялся в работу, стараясь избежать ссоры со своей женой.

Дверь кабинета Николаса была открыта и тишину во всём здании нарушил всхлипывающий возглас. Николас вздрогнул, он сжал крепче медаль в своей руке. Картина вчерашнего всплыла у него в памяти, как бы он ни старался этому помешать. Он никогда не видел раньше такого и воспоминание о вчерашнем происшествии заставили его почувствовать холодок на его спине. Ник проигнорировал этот звук и направился к окну в надежде наконец увидеть машину Шермана, но он увидел пустую дорогу. Раздался ещё один возглас, прозвучал он более осмысленно, будто вопрошал. Ник направился к двери, чтобы закрыть её. Звук его шагов заставил бессмысленное бормотание, которое, как оказалось, продолжалось уже продолжительное время смениться беспомощными и слабыми взвизгами.

- Прошу… - всё что смог произнести голос из коридора. Ник остановился, он положил свою награду на один из железных шкафов и начал ходить из стороны в сторону. Он сел за свой стол, открыл ящик и достал помятую пачку сигарет и закурил, пытаясь справиться с сомнениями одолевавшими его.

- Я…мне больно… - донёсся голос. Ник откинулся в кресле и стал нервно отстукивать пальцами по столу, делая глубокие затяжки и покашливая.

- Почему ты не хочешь слушать меня? – почти ребяческим тоном спросил голос. Ник встал, открыл окно, выкинул окурок и вдохнул прохладу свежего осеннего воздуха, что бывает поутру.

- Ник, верно? – раздалось твердым голосом с хрипотцой. Ник со злости захлопнул окно, схватил со стола кружку с карандашами, вышел из кабинета и швырнул содержимое стакана в сторону тюремной камеры, находившейся в конце коридора. Он включил свет во всем коридоре и направился в туалет.

- Я видел как рыжий вышел и сел в машину, ты точно должен быть Ником. – Ник умылся холодной водой и проведя рукой по щетине посмотрел на себя в зеркало и протер свои припухшие от усталости глаза.

- Ник, моя спина, что вы со мной сделали? У меня всё тело болит. Что со мной вчера было? – Николас окатил голову холодной водой и размяв руку со старой травмой, взял кружку из под карандашей и прошёл вдоль коридора до тюремной камеры не обращая внимания на её обитателя, который сидел в дальнем её углу находясь тем самым наполовину в тени. Ник пнул один из карандашей ближе к камере, поднял перевёрнутый стул и сел напротив решётки, достал ещё одну сигарету и закурил.

Обитатель тюремной камеры на четвереньках с опаской приблизился к карандашу, жадно схватил его и спрятал его у себя под футболкой.

- Я верну его тебе, Ник, просто позже. – Ник стряхнул пепел в кружку и так же не смотря на своего заключённого и отведя голову небрежно кивнул.

- Мне понадобится адвокат, Ник.

- Я так не думаю. - Николас ухмыльнулся и строго посмотрел на человека сидящего за решёткой.

Он пытался избежать контакта со своим заключённым до приезда Шермана, но ему не удалось. В камере сидел молодой человек в одних трусах и футболке, а рядом с ним в лежала маскарадная маска. С ног до головы он был черным от запёкшейся на его теле крови. Чужой крови. Сидя на корточках он пытался просунуть голову через решётки. Он тыкался головой в стальные прутья и поднимал взгляд, чтобы увидеть наблюдает ли за ним Николас. Ник глядел на его руки, покрытые цветастыми татуировками, смотрел на его сбитые в кровь ноги и задавался вопросом о том сколько же он пробежал и неужели его никто не видел в таком состоянии. Молодой человек перестал пытаться преодолеть решётку и, подняв глаза на Ника, стал пристально смотреть на него, пятясь назад и вертя головой в разные стороны, оставляя свой взгляд устремлённым в глаза Ника,ища зрительного контакта. Добившись внимания, он присел в центре камеры, обхватив ноги руками, и стал с глупой улыбкой рассматривать камеру, а когда встречался с Ником глазами он расплывался в ещё большей улыбке и широко раскрыв глаза, пытался выдать подобие улыбки, выдавая жуткий оскал.

- Я был в аду, - начал молодой человек, - там такие же клетки, там тоже…тоже есть тюремные камеры, их много. Стены из грубого камня и решётки, яркие, блестящие решётки, не как у вас здесь. – заключённый обхватил свои плечи и,опустив голову, продолжил, – В аду совсем есть не хочется, нет, там думаешь о жизни, думаешь, что вот он я где, мог бы всё исправить. А у вас здесь кормят? Я бы не отказался. – он резко поднял голову и спросил Ника, - А где я? Я домой хочу. Зачем я здесь. – Он встал и потянул свой позвоночник, он был высокого роста и крайне худой, но с очень развитой мускулатурой. Ник не удился, он вспомнил, как вчера они вдвоём с Шерманом и прибывшем на помощь соседом гнались за ним два квартала и то, с какой силой он отбрасывал их. Молодой человек снова попытался улыбнуться, вместо этого опять получился оскал. Увидев равнодушное лицо Ника, он сделал удивлённое лицо приоткрыв рот. Он стал дальше опускать челюсть, пока его рот не был полностью открыт, расправил руки и стал издавать гортанные звуки, ходя кругами по камере.

- Я пробыл в аду 23 минуты, но я почувствовал их как 23 года, я узнал много нового. Там были все и ты там был, с тебя сдирали кожу заживо за то, что ты домогался своих детей, у тебя ведь есть дочка? Я думаю ей нравилось веселиться со своим папочкой, ты грязное животное.

- Чёртов ублюдок, - произнёс уставшим тоном Николас, - когда же ты заткнёшь свой рот? – заключённый расхохотался.

На улице послышался звук приближающейся машины.

- О, Боже правый, наконец! – произнёс Ник.

- Ты, - приблизился заключённый к решётке, - восхваляешь своего господа,а он… - начал было он говорить.

- Заткнись, - перебил его Ник, - успокойся…сядь и заткни свою пасть нахрен!

- Пожалуйста. – сказал молодой человек.

- Ох, вот и славно – махнул рукой Ник и потушив сигарету направился на улицу.

II

Шерман поспешно выходил из машины, по его напряжённому лицу было видно, что он усиленно обдумывает что-то.

- Ничего конкретного нет, мы знаем теперь только, что и он сам крови достаточно потерял. Нам надо искать либо мужчину диабетика либо больного хряка. – сообщил Шерман.

- Должна же быть коза. – удивился Ник, - этот тип не сатанист?

- Им, я думаю, абсолютно плевать кого резать,главное – пустить кровь. – Шерман подошёл к Нику и протянул ему бумагу с анализом крови, – через пару часов к прибудет врач и осмотрит этого психа, - он посмотрел на Ника, - нам нужно выбить из него информацию, ты сам видел что он не чист.

- Бесполезно, он нам мозги пудрит, - вздохнул Ник. – надо помыть его и камеру, там смердит хуже, чем в конюшне. – они с Шерманом прошли в кабинет Ника. Шерман встал напротив карты, а Ник занял своё место за столом и стал изучать листок с результатами анализа. – никто не сообщал о пропаже или странных происшествиях.

- Нет, - произнёс Шерман, глядя на большую отметку на карте в месте города Луисвилл. – никто, совершенно... Я звонил в Луисвилл, оттуда новостей нет, так же нашего гостя там никто не узнаёт, пропаж не обнаружено. Одним словом полная тишина. – Шерман хмыкнул, когда ему пришла в голову безумная мысль, - быть может, этот бегун ещё дальше стартовал? – Ник удивлённо поднял на него глаза, Шерман продолжил, - в радиусе тридцати миль от нас находятся только 4 города, включая и сам Луисвилл, самый ближайший к нам Косциаско, остальные в тридцати милях. Даже, если бы он и бежал всю дорогу, у него бы заняло это часа два, не меньше.

- Нужно сужать круг поиска? – задумался Ник.

- Конечно, надо будет проверить вариант с Луисвиллом, но, наверняка, он водит нас за нос, многое в его истории не сходится – предложил Шерман.

- Он тупой торчок, - фыркнул Николас. – ему привиделись монстры, вот и крышу снесло напрочь, порезал домашних и смылся.

- Понимаю, я тоже придерживаюсь этой версии, но для начала нужно отыскать трупы. Нам нужно больше улик. – сказал Шерман.

- Да он сам ходячая улика, чёрт бы его побрал! – ухмыльнулся Ник.

- Пока не приехал доктор мы должны как-то успокоить этого психа, иначе он покалечит нас, и что ещё худого, удерёт. – сказал Шерман, выглядывая за дверь, чтобы удостовериться, что заключённый всё ещё на своём месте. Молодой человек, сидя на полу, отдал честь в ответ Шерману. Шерман закрыл дверь.

- Вот это заставит его поумерить пыл, - произнёс Ник, бросив на стол коробочку с таблетками. – нам с женой выписали, но…Ты знаешь, я не большой любитель всех этих таблеток, кто-то из нас должен держать голову ясной.

- Отлично, дадим ему бобов с рисом и накрошим туда хлеба с таблетками. – оживился Шерман и направился в соседнее помещение, которое служило им комнатой отдыха и своеобразной кухней, где у них хранились запасы еды и где они могли попить кофе.

III

Криминалист из Косциаско опаздывал на 20 минут, когда он заглушил двигатель машины рядом с управлением города Этель. Николас и Шерман встретили его внутри.

- Шериф Тренхолм, шериф Хантер, - поприветствовал он Ника и Шермана. – Лерой Девис. – представился он, протягивая руку.

Они прошли к тюремной камере, которая была открыта, что вызвало удивление доктора Девиса. Однако череда удивительных открытий для него не закончилась на этом – он обнаружил источник специфичного запаха, которым было тело человека, полностью покрытого засохшей кровью. Доктор помедлил и посмотрел на Ника и Шермана.

- Он в тотальной отключке, док, нет повода опасаться. – успокаивающим тоном произнёс Шерман.

- Что вы с ним сделали? Мне сообщили, что пациент был гиперактивен. – Девис присел над обмякшим телом, чтобы проверить пульс.

- Мы дали ему успокоительного, он был слишком буйный. – сообщил Николас.

- Диазепам? – спросил доктор. Ник и Шерман утвердительно кивнули. – Сколько?

- 7 таблеток. – ответил Шерман.

- Пациент не прибывал в алкогольном или наркотическом опьянении? – спросил доктор, переворачивая молодого человека с живота на бок. Взгляд заключённого был полностью лишён осмысленности, рот был приоткрыт, изредка подрагивал и из него струйкой вытекала слюна.

- Не думаю. – сказал Шерман. Николас помял свою шею.

- Сейчас вы усилили действие психотропных веществ в организме пациента. Он смотрит красочные мультфильмы. – укоризненно констатировал доктор. – Что ж, - начал он, заканчивая осмотр зрачков заключённого и надевая резиновые перчатки. – проснётся он не скоро. Я посмотрю что мы можем ещё найти на его теле и давайте помоем его, я вижу раны от пореза на его груди. Нужна будет чистая одежда, эта пойдёт в пакет с уликами. Уверен, она даст нам намного больше информации, чем мы сейчас имеем.

Ник и Шерман взяли под руки молодого человека и направились в душевую.

- Вам уже удалось восстановить его личность? – поинтересовался доктор, поднимая с пола маскарадную маску.

- При нём не оказалось ни одного документа, таким он попал к нам. – сказал Шерман. – Его лицо нигде не привлекалось, по крайней мере, пока мы его не отмоем, мы не узнаем кто он такой. Одно я могу сказать точно – он не из здешних мест, такого козла поискать ещё надо. Ещё этот забавный акцент. Может проезжал мимо и нарвался на какую-нибудь шайку, вот они его ограбили и пустили в забег по местности. Я бы был рад, будь всё так, но пока что с четырёх утра у нас тишина, в округе ничего вообще не произошло – глупость какая-то!

- Как вы его нашли? – спросил доктор.

- Этот бегун терроризировал весь Этель, мы с Ником были здесь в это время.