Глава 1 9. Тайна раскрыта

Гарри присоединился к Джеймсу, Зейну и Ральфу за очень поздним завтраком в кухнях домовых эльфов под Большим Залом. Джеймс обратил внимание, что эльф, работающий с мехами возле огромной печи, был тем самым сердитым эльфом, который ранее сказал им троим, что они на испытательном сроке. Тот бросил на них подозрительный взгляд, но ничего не сказал. Они столпились у крошечного столика возле не менее крошечного оконца и ели с тарелок тосты с копченой рыбой, запивая их тыквенным соком и черным чаем. В итоге Гарри предложил им сделать перерыв и привести себя в порядок – все трое до сих пор были одеты в те же самые одежды, которые были на них еще до начала приключений с метлой, теперь изрядно запачканные после ночи, проведенной в лесу. Джеймс устал до чертиков, так что понимал, что ему крайне необходимо добраться до кровати и рухнуть в нее в течение ближайших десяти минут, и ему все равно, раздирает ли школу кризис или нет.

По пути в общую гостиную Джеймс решил сделать крюк и заглянуть в больничное крыло, чтобы забрать свой рюкзак. Филия Гойл и Мердок, естественно, уже не дежурили у дверей, но для Джеймса оказалось сюрпризом, когда он обнаружил там Хагрида, удобно расположившегося на скамье, листая толстый журнал с интригующим названием «Животные и дебри». Тот поднял взгляд и аккуратно закрыл журнал.

‑ Приятно вновь увидеть тебя, Джеймс, – тепло сказал он, пытаясь приглушить голос. – Слышал, ты вернулся целым и невредимым. Готов поспорить, уже видел своего отца?

‑ Да, я только что от него, – ответил Джеймс, заглядывая в слегка приоткрытые двери больничного крыла. – А ты что тут делаешь, Хагрид?

‑ Неужели непонятно? Я стою на часах. Никто не войдет и не выйдет без разрешения Директрисы. Он нуждается в отдыхе и, хм, исцелении после всего, что с ним произошло.

‑ Кто? – спросил Джеймс с внезапно пробудившимся интересом. Он еще внимательнее всмотрелся в щель между дверями. Одна из кроватей была занята, но Джеймс не мог разглядеть подробностей.

‑ Ты чего, конечно, профессор Джексон! – ответил Хагрид, вставая и подходя к Джеймсу. Он заглянул поверх головы Джеймса одним из своих черных круглых глаз. – Разве ты не слышал? Он появился на дворе час с половиной тому назад и выглядел несколько потрепанным, – прошептал он. – Вызвал изрядный переполох среди студентов, когда они увидели его. Мы принесли его сюда и меня сразу поставили охранять двери, пока мадам Курио его обихаживала.

Джеймс поднял взгляд на Хагрида.

– Он ранен?

‑ Этой было нашей первой мыслью, – ответил Хагрид, отступая немного назад. – Но мадам Курио сказала, что с ним все в порядке за исключением нескольких сломанных ребер, ожогов на руках, довольно неприятного синяка на черепушке и примерно миллиона порезов и царапин. Она сказала, он подрался на дуэли, довольно долго продолжавшейся, вероятно, вот так. Это случилось этой ночью, в лесу. Вот и все, что мы успели получить от него до того, как Теодор отключился.

‑ Дуэли? – недоверчиво повторил Джеймс, нахмурив брови. – Но ведь Делакруа сломала его палочку!

‑ Правда? – спросил Хагрид с интересом. – Но с чего бы ей идти и заниматься такими вещами, а?

‑ Она была одной из тех, с кем он сражался, Хагрид, – сказал Джеймс устало. – Они с ней… окей, я объясню позже. Но я своими глазами видел, как она переломила его палочку надвое. И видел обломки. Он оставил их, уходя.

‑ Ыыыыхммм… – пробурчал Хагрид, снова возвращаясь на скамейку, которая застонала под его весом. – Он ведь американец, знаешь ли. Они имеют обыкновение носить с собой не одну палочку. Это пришло еще во времена старого доброго Дикого Запада, вот так вот. Они прячут палочки в рукавах и сапогах, маскируют их под трости и тому подобное. Разве это не общеизвестно?

Джеймс снова заглянул в щель между дверями, но по‑прежнему не мог ничего разглядеть, кроме распростертой фигуры на кровати.

– Мне жаль, профессор, – тихо произнес он, – но я все же надеюсь, вы задали ей королевскую трепку.

‑ В чем дело, Джеймс? – спросил Хагрид, поднимая глаза.

‑ Я только хотел забрать свой рюкзак, – быстро ответил Джеймс. – Он остался там прошлой ночью.

‑ Ээ. Мог бы ты зайти за ним позже? – настоятельно спросил Хагрид. – У меня распоряжение никого не впускать и не выпускать. Директриса думает, что тот, кто напал на Джексона, может прийти за ним. Не исключено, что это тот псих, возомнивший себя Мерлином.

‑ Это была Делакруа, Хагрид, но, конечно, я могу зайти и позже. Удачи.

Хагрид кивнул и снова развернул журнал у себя на коленях. Джеймс развернулся и пошел обратно.

Гостиная Гриффиндора была пуста. Огонь в камине прогорел до красных угольков, но было достаточно тепло, так что в нем не было нужды. Поднимаясь вверх по лестнице в спальню, Джеймс почувствовал порыв прохладного свежего воздуха. Должно быть, кто‑то оставил окно открытым наверху. Он как раз размышлял, стоит ли его закрывать или нет, когда поднялся наверх и увидел Мерлина, удобно устроившегося на его кровати.

‑ А вот и мой маленький советник, наконец‑то, – сказал Мерлин, глядя поверх учебника Джеймса по Техномантии.

Джеймс посмотрел на открытое окно рядом с его кроватью, затем опять на Мерлина.

– Вы, – сказал он с сомнением. – Вы… – он неуверенно указал на окно.

‑ Влетел ли я через него? – спросил Мерлин, откладывая книгу в сторону чуть ли не с благоговением. – Вознесся сюда на крыльях моих небесно‑рожденных братьев? Ты так считаешь, Джеймс Поттер?

Джеймс закрыл рот, понимая, что это своего рода проверка. Он отбросил свои изначальные предположения в сторону и огляделся вокруг.

‑ Нет, – ответил он. – На самом деле, нет. Я думаю, вы просто открыли окно, потому что любите воздух.

‑ Мне нравятся запахи в воздухе, особенно в это время года, – ответил великий волшебник, глядя в открытое окно. – Сама суть возрождения и жизни, идущая сейчас от земли, наполняет небо. Даже не‑маги чувствуют это. Они говорят: «Весной в воздухе витает любовь». Это довольно близко к истине, но это не любовь мужчины и женщины. Это любовь корня к почве, листвы к солнечному свету и, да, крыльев к воздуху.

‑ Но вы хотели, чтобы я поверил, что вы влетели через окно, не так ли? – сказал Джеймс, немного осмелев.

Мерлин слегка улыбнулся, изучая Джеймса.

– Девять из десяти в магии происходит в уме, Джеймс Поттер. Главная хитрость в том, чтобы знать, что ваши зрители хотят увидеть, и убедиться, что они видят это.

Джеймс подошел к другой кровати и сел на нее.

– Вы пришли поговорить об этом? Или вы здесь потому, что получили мое послание?

‑ Я успел многое сделать с тех пор, как мы встречались в последний раз, – ответил волшебник. – Я побывал тут и там, там и сям. Я беседовал со многими старыми друзьями, заново познавал себя на земле и тварей в небе. Я встречал очень странные вещи в лесу, созданные за века, и узнал многое о мире этого времени. Я изучал тебя самого и твоих знакомых.

Джеймс медленно улыбнулся, осознав кое‑что.

– Вы никогда не покидали нас! Вы исчезли с вершины башни, заставив нас думать, что вы улетели с птицами, но на самом деле никуда не ушли, верно? Вы просто стали невидимым!

‑ Ты обладаешь редким талантом заглядывать за плоскость зеркала, Джеймс Поттер, – сказал Мерлин низким голосом, его лицо было невозмутимо. – Но должен признаться, что слышал все, что твои профессора Франклин и Долгопупс, и Пендрагон, и да, твой отец, говорили обо мне. Я был поражен и возмущен тем, что они предполагали, что знают обо мне. И все же я не раб гордыни. Я спросил себя, что, если то что они предполагают – правда? Я покинул их и отправился к моим старым землям. Я ходил тут и там, там и сям. Я изучал глубины своей души, как и предполагал Франклин. И я нашел там тень, тень истины была в их словах. Тень…

Мерлин умолк. Джеймс решил ничего не говорить, но продолжал смотреть на волшебника. Его лицо оставалось совершенно неподвижным, но по глазам было видно, что мысленно он далеко отсюда. Спустя не менее чем две минуты Мерлин снова заговорил.

‑ Но тени было бы недостаточно, что бы привести меня обратно в грязь пышных туманных речей и запутанной лояльности, которые словно пропуск через линию фронта в невежественные времена. Я был далеко, изучал, искал пространства и земли, и нетронутые земли, уже погружался в глубокий язык ветра и дождя, когда в песне деревьев появилась новая нота. Твое послание, Джеймс Поттер.

Джеймс был поражен, наконец, увидев эмоции на широком лице мужчины. Он смотрел на Джеймса открыто, его глаза вдруг увлажнились. Джеймс почувствовал стыд за такое выражение страдания этого человека. Он так же почувствовал себя немного виноватым за свои собственные слова, слова, которые, видимо, потрясли, пронзили его большое скрытое сердце. Затем, словно страдания никогда и не проступали на нем, лицо снова окаменело. Это была не маскировка эмоций, понял Джеймс. Он просто наблюдал за эмоциями человека, чья культура была совершенно чуждой ему, у которого сердце было так близко к поверхности, что глубокие эмоции могли отразиться на лице без стыда и всецело, как облака, на мгновение закрывшие солнце.

‑ Таким образом, Джеймс Поттер, – сказал волшебник, медленно вставая, так что он, казалось, заполнял всю комнату. – Я вернулся. Я в твоем распоряжении. Моей душе это действительно нужно. Я узнал больше об этом мире, пока путешествовал сегодня, и я немного полюбил его, сейчас существует зло, даже если оно маскируется под двуличием и этикетом. Возможно, победить это зло не столь важно, как разоблачить его респектабельный фасад.

Джеймс улыбнулся и вскочил, не совсем уверенный, что стоит делать – пожать Мерлину руку, обнять его или поклониться. Он остановился на том, что выбросил в воздух кулак и воскликнул:

– Да! Э… спасибо, Мерлин. Э… Мерлинус. Э… Мистер Амброзиус?

Волшебник только улыбнулся на это, его льдисто‑голубые глаза блеснули.

‑ Итак, – сказал Джеймс. – С чего мы начнем? Я имею в виду, у нас всего несколько часов до того, как Прескотт и его команда снимут фильм о школе и обо всем остальном. Я, наверно, должен все вам объяснить. Хех, это займет какое‑то время.

‑ Я – Мерлин, Джеймс Поттер, – вздохнув, сказал волшебник. – Я уже узнал столько, сколько мне необходимо знать об этом мире и о том, как он работает. Ты будешь очень удивлен, полагаю, узнав, сколько деревья знают о твоей культуре. Мистер Прескотт – не твоя проблема. Нам просто нужно посоветоваться с союзниками, которые нам помогут.

‑ Хорошо, – сказал Джеймс, плюхаясь обратно на кровать. – Какие союзники нам нужны?

Глаза Мерлина сузились.

– Нам требуются герои умные и ловкие, не боящиеся нарушить традиции, чтобы защитить высшую приверженность. Боевые навыки не важны. Что нам нужно сейчас, Джеймс Поттер, это негодяи с честью.

Джеймс коротко кивнул.

– Я знаю таких. Негодяи с честью. Возьмем их.

‑ Тогда давай отправимся к ним, мой юный советник, – сказал Мерлин, улыбаясь немного пугающе. – Веди.

‑ Так вы думаете, мы победим? – спросил Джеймс, ведя Мерлина вниз, к проходу за портретом.

‑ Мистер Поттер, – беззаботно сказал Мерлин, выходя на лестничную площадку и упирая кулаки в бока, – вы выиграли в тот момент, когда я решил к вам присоединиться.

‑ Это говорит прославленная гордость Мерлина? – с сомнением спросил Джеймс.

‑ Как я уже говорил, – ответил Мерлин, следуя за Джеймсом длинными, медленными шагами, – девять из десяти в магии происходит в голове. Оставшееся, мистер Поттер, чистое и неподдельное бахвальство. Примите это к сведению, и все у вас выйдет прекрасно.

После яркого мглистого утра день прогрессировал в туманную тишину, не по сезону жаркую. Директриса МакГонагалл настояла на том, чтобы занятия продолжались даже во время экскурсии Мартина Дж Прескотта и его команды, но несмотря на ее приказ десятки студентов собрались во дворе, чтобы взглянуть на прибытие репортерской команды маглов. Перед группой плечом к плечу стояли Джеймс и Гарри. Всего в нескольких шагах от них – Табита Корсика и ее поддержка из Слизерина, они были возбуждены, их глаза блестели. На верхней ступени Директриса МакГонагалл стояла в окружении мисс Сакарины и мистера Рекрента. Мартин Прескотт на нижней ступени взглянул на часы.

‑ Вы уверены, что они смогут добраться на автомобилях по указанному вами пути, мисс Сакарина? – спросил он, прищурившись от солнечного света, когда посмотрел наверх, где она стояла. – Это ведь транспорт, передвигающийся на колесах, знаете ли. На колесах. Там ведь нет никаких зачарованных трясин и мостов с троллями или чего‑то в этом роде, верно?

Сакарина собралась было ответить, но тут тишину нарушил звук двигателей приближающихся автомобилей. Прескотт подпрыгнул и повернулся, вытягивая шею, чтобы разглядеть свою команду. Джеймс, стоящий в первом ряду собравшихся возле своего папы, подумал, что Директриса отлично держится, учитывая все обстоятельства. Ее губы только слегка сжались, когда первый автомобиль въезжал во двор. Их было всего два, в которых Джеймс распознал огромные внедорожники, которые Зейн называл «Лендроверы». Первый из них остановился вплотную возле ступеней летницы. Все четыре дверцы распахнулись, и из них показалось несколько мужчин, щурящихся от солнечного света, в руках у них были плотно набитые кожаные сумки с множеством карманов. Прескотт прыгал между мужчинами, называл их имена, тыкал пальцем и давал указания.

‑ Я хочу, чтобы были прожекторы и отражатели слева от лестницы, под углом к дверям. Именно здесь я скажу свои последние комментарии и проведу интервью. Эдди, ты не прихватил стульев? Нет? Ну ладно, окей, мы постоим. Сидение может показаться слишком, знаешь, наигранным в любом случае. Мы ведь хотим все время поддерживать постоянное впечатление живой съемки. Винс, какие камеры ты прихватил с собой? Мне нужна тридцатипятимиллиметровая Нandycam для всего этого. Продублируй каждый кадр, понял? Потом отредактируем отснятый материал для создания впечатления тайной съемки. Где Грета с макияжем?

Бригада совершенно проигнорировала собравшихся учеников и директрису с представителями министерства на ступенях. Все слаженно суетились вокруг машин, монтировали камеры, выставляли свет, нанизывали микрофоны на длинные шесты и говорили «Тест» и «Проверка» в более мелкие микрофоны, прикрепленные к рубашке Прескотта. Джеймс заметил двоих, перемещавшихся в группе, но, казалось, не принадлежавших к техническому персоналу. Они были одеты гораздо лучше и, похоже, интересовались замком и садом. Один из них, пожилой, лысоватый, выглядящий дружелюбным человек в светло сером костюме, направился по лестнице к Директрисе.

‑ Довольно волнующе, не так ли? – провозгласил он, оглядываясь в сторону внедорожников. Он слегка поклонился в сторону директрисы – Рэндольф Финней, детектив Специальной полиции Британии. Еще не в отставке, но уже почти, впрочем не важно. Возможно мистер Прескотт упоминал обо мне? Он переживал по поводу моего пребывания здесь, как показалось. Между мной и вами, я полагаю, он надеялся на что‑то немного более ээ вдохновляющее, если вы понимаете о чем я. Так это что‑то вроде… школы, как я понимаю?

‑ Действительно, это так, мистер Финней, – сказала Сакарина, протягивая руку. – Меня зовут Бренда Сакарина, глава Департамента Иностранных дел Министерства Магии. Сегодня будет очень интересный день для вас, я полагаю.

‑ Министерство Магии. Как замечательно причудливо, – сказал Финней, пожимая руку Сакарины с небольшого расстояния. Он не отводил взгляд от Директрисы. – А кто же вы, Мадам?

‑ Это… – начала было отвечать Сакарина, но МакГонагалл, давно привыкшая к преобладающим нежелательным шумам, легко перекрыла ее голос своим:

‑ Минерва МакГонагалл, мистер Финней. Рада вас видеть. Я – Директриса этой школы.

‑ Очаровательно, очаровательно! – сказал Финней, с благоговением беря руку МакГонагалл и снова кланяясь. – Директриса МакГонагалл, я счастлив встретиться с вами.

‑ Можете называть меня Минервой, – сказала МакГонагалл, и Джеймс заметил болезненную гримасу, промелькнувшую на ее лице.

‑ Конечно. И зовите меня Рэндольфом, я настаиваю, – Финней улыбался Директрисе в течение нескольких секунд, зачем прочистил горло и поправил свои очки. Он развернулся к замку и саду. – Я и не подозревал, что здесь есть школа, сказать по правде. Особенно такая великолепная, как эта. Почему, ей бы стоило быть в реестре исторических мест, будьте уверены, Минерва. Как вы ее называете?

Сакарина начала отвечать, но ничего не вышло. Она издала тонкий писк, слегка кашлянула, а затем элегантно прикрыла рот рукой, на ее лице отразилось смущение.

‑ Хогвартс, Рэндольф, – ответила МакГонагалл, осторожно улыбаясь, – Хогвартс, Школа Магии и Чародейства.

‑ Что вы говорите? – ответил Финней, глядя на нее. – Как чудесно и необыкновенно.

‑ Хотелось бы верить.

‑ Детектив Финней! – неожиданно позвал Прескотт, взбежав по ступеням, его лицо было покрыто слоем грима, а за воротник рубашки была заправлена бумажная салфетка. – Я вижу, вы уже встретились с Директрисой. Мисс Сакарина и мистер Рекрент здесь, чтобы провести экскурсию, конечно. А Директриса рядом просто для эээ… колорита, так сказать.

‑ И она прекрасно справляется со своей ролью, не так ли? – сказал Финней, снова поворачиваясь к МакГонагалл с улыбкой. Джеймс заметил, что Директрисе героическим усилием удалось не закатить глаза.

‑ Вы уже познакомились с мисс Сакариной и мистером Рекрентом? – спросил Прескотт, вставая между Финнеем и МакГонагалл. – Мисс Сакарина, возможно, вы уже рассказали детективу Финнею немного о том, что вы здесь делаете?

Сакарина очаровательно улыбнулась и пошла вперед, беря Финнея под руку и пытаясь увести его подальше от директрисы МакГонагалл.

Сакарина пыталась что‑то сказать. Она остановилась, закрыла рот и попыталась взглянуть на него, что со стороны выглядело довольно странно. Финней посмотрел на нее, слегка нахмурившись.

‑ С вами все в порядке, мисс?

‑ Мисс Сакарина просто чувствует себя немного подавленной из‑за погоды, детектив Финней, – сказал Рекрент, попытавшись изобразить обворожительную улыбку Сакарины, но без особого успеха. – Позвольте мне. Это школа Магии, как Директриса уже упомянула. Это, на самом деле, школа волшебниц и волшебников. Мы… – следующее слово Рекрента застряло у него в горле. Он остановился с открытым ртом, уставившись на Финнея, он выглядел как задыхающаяся рыба. Спустя долгий неловкий момент, он закрыл рот. Он попытался снова улыбнуться, показав крупные неровные зубы.

Брови Финнея по‑прежнему были нахмурены. Он забрал свою руку у Сакарины и взглянул на нее и Рекрента.

– Да? Почему вы не говорите? Вы оба больны?

Прескотт практически подпрыгивал от нетерпения.

– Может, мы просто начнем экскурсию? Конечно, я знаю, что мой путь вокруг замка не долог. Мы можем начать как только… как только… – он понял, что салфетка по прежнему заправлена за воротник его рубашки. Он сгреб ее и сунул в карман брюк. – Мисс Сакарина, вы упоминали, что будет кто‑то еще? Эксперт, способный объяснить все непосвященным? Возможно, сейчас самое время познакомиться с этим человеком?

Сакарина вытянула шею вперед, ее глаза слегка выпучились, а рот открылся. После нескольких минут напряженного молчания Директриса откашлялась и указала в сторону внутреннего двора.

– Он сейчас там, я уверена. Вы знаете, мистер Хьюберт часто приходит с опозданием. Бедняга однажды забудет собственную голову. И все же он гений в своем роде, верно, Бренда?

Сакарина все так же с открытым ртом, повернулась, чтобы посмотреть, куда указывает МакГонагалл. Во двор въезжала еще одна машина. Она была древней, ее двигатель тарахтел и выбрасывал клубы голубого дыма. Финней нахмурился, когда она с пыхтением двигалась через двор. Сакарина и Рекрент уставились на машину с выражением чистого недоумения и брезгливости. Толпа студентов, столпившихся у степеней, отхлынула, когда машина, скрипя, остановилась перед первым Лендровером, уперевшись в него. Двигатель кашлянул, поперхнулся и медленно умер.

‑ Это Форд Англия? – спросил Финней. – Я не видел таких уже лет десять. Удивительно, как он вообще ездит.

‑ О, наш мистер Хьюберт очень хорош с двигателями, Рэндольф, – твердо сказала МакГонагалл. – Поэтому он действительно практически волшебник.

Водительская дверь скрипнула, открываясь, и водитель выбрался наружу. Он был очень велик, так что машина ощутимо качнулась, когда он вылез из нее. Мужчина искоса взглянул на лестницу, улыбаясь слегка рассеянно. У него были длинные серебристо‑светлые волосы и соответствующая борода, которые компенсировала пара огромных черных очков в роговой оправе. Волосы мужчины были собраны в аккуратный, почти строгий хвост.

‑ Мистер Терренс Хьюберт, – сказала МакГонаглл, представляя его. – Канцлер Хогвартса, Школы Чародейства и Волшебства. Добро пожаловать, сэр. Подходите и познакомьтесь с нашими гостями.

Мистер Хьюберт улыбнулся и взглянул в сторону, пассажирская дверь Англии, скрипнув, открылась.

‑ Надеюсь, вы не имеете в виду всех, – сказал мистер Хьюберт, поправляя очки. – Я привез с собой мою жену. Поздоровайся с людьми, дорогая.

Джеймс открыл рот от удивления, когда мадам Делакруа выбралась из машины. Он улыбнулась медленно и осторожно.

– Привет, – сказала она странным монотонным голосом.

Хьюберт расплылся в улыбке.

– Она прелестна, не правда ли? Ну‑с, начнем?

Сакарина кашлянула, ее глаза тревожно распахнулись, когда она увидела Делакруа вместе с мистером Хьюбертом перед Англией. Он ткнула Рекрента локтем, но он был так же нем, как и она.

‑ Канцлер[6]? – спросил Прескотт, переводя взгляд с Хьюберта на МакГонагалл. – Это не канцлер! С каких это пор здесь есть канцлер?

– Я прошу прощения, сэр, – сказал Хьюберт, поднимаясь по ступеням вместе с Делакруа, которая улыбалась немного дико. – Меня не было в течение последней недели. Бизнес в Монреале, в Канаде, повсюду. Небольшой оптовый склад там. Знаете, мы используем только высококачественные магические приспособления здесь, конечно же. Я сам осматривая все вручную, прежде чем использовать что‑то. Ох, но я не должен говорить большего, конечно же. Хе, хе! – Хьюберт постучал указательным пальцем по кончику своего носа и заговорчески улыбнулся Прескотту.

На лице Прескотта отразилось напряженное сомнение. Он уставился на Хьюберта, затем на мадам Делакруа. Затем он поднял руки и закрыл глаза.

– Хорошо, кого это волнует? Мистер Хьюберт, если вы наш гид, давайте начнем, – он бросил взгляд через плечо на съемочную группу, дико «жестикулировая» бровями и повел Хьюберта к огромным распахнутым дверям.

– Канцлер Хьюберт, не могли бы вы рассказать нам и нашим зрителям, чем вы занимаетесь здесь в Хогвартсе, Школе Чародейства и Волшебства?

‑ Что ж, конечно, – сказал Хьюберт, разворачиваясь, когда они достигли центра прихожей. – Мы учим магии! На самом деле, мы – ведущая в Европе школа магического искусства, – Хьюберт, казалось, впервые заметил камеру, он улыбнулся в нее слегка нервно.

‑ Ученики, э, приезжают с самых дальних уголков страны и даже из‑за ее пределов, чтобы изучать древнее искусство от таинственных мастеров этого ремесла. Овладевать, впитывать, ээ, пропитываться, как бы, секретными искусствами гадания, иллюминации и жонглирования и ээ… так далее, и так далее. Прескотт тяжело уставился на Хьюберта, его щеки покраснели.

– Прекрасно. Так вы признаете, что обучаете настоящей магии в этих стенах?

‑ Ну конечно, молодой человек. С чего бы мне это отрицать? – Тогда вы не будете отрицать, – сказал Прескотт, бросаясь «в атаку», – что эти картины, развешанные по всей комнате, это магические движущиеся картины? – он величественно кивнул в сторону стены. Оператор развернулся и пошел так быстро и плавно, как мог, к группе картин у дверей. Звукооператор опустил свой микрофон, чтобы быть уверенным, что не упустит ответ Хьюберта.

‑ Д‑движущиеся картины? – смущенно сказал Хьюберт. – О‑ох, да. Ну, я полагаю, их можно назвать движущимися. Не важно, где эти картины, и где именно вы находитесь в комнате, глаза на картинах следят за вами, – Хьюберт таинственно развел руки, нагнетая обстановку. – Кажется, что они преследуют тебя, куда бы ты ни пошел.

Оператор оторвал глаз от видоискателя и хмуро взглянул на Прескотта. Лицо Прескотта помрачнело.

– Это не то, что я имел в виду. Заставьте их двигаться! Вы знаете, что они могут! Вы! – он развернулся на каблуках и указал на МакГонагалл – Вы разговаривали с портретом в своем кабинете только вчера! Я видел! Я слышал, как портрет отвечал!

МакГонагалл изобразила на лице изумление так комично, что Джеймс, который стоял с остальными студентами у дверного проема, с трудом сдержал смешок.

– Не представляю, что вы имеете в виду, сэр, – ответила Директриса.

‑ Теперь вы впутаете в это леди, почему бы и нет? – сказал Финней насмешливо, выступая на полшага вперед Директрисы, которая была на голову выше него. – Просто проведите уже ваше великое расследование, Прескотт, и покончим с этим.

Прескотт колебался несколько секунд, а затем взял себя в руки.

– Ну ладно. Забудем о движущихся картинах. Глупости, – он повернулся обратно к Хьюберту. – Я полагаю, что сейчас проходят уроки, мистер Хьюберт?

‑ Хм? – сказал Хьюберт, словно удивившись. – Проходят? Ну, я… Я полагаю так. Я не ожидал…

‑ Вы не ожидали, что мы захотим посмотреть? – прервал его Прескотт. – Ну а мы хотим. Наши зрители имеют право знать, что происходит здесь, прямо… под… нашими… носами.

‑ Зрители? – повторил Хьюберт, глядя в камеру. – Это, э, реально? Да?

Прескотт опустил голову и немного обмяк.

– Нет, мистер Хьюберт. Это не так. Разве никто не сказал ему, как это работает? Мы записываем это, мы это редактируем, мы выдаем это в эфир. Мисс Сакарина, вы ведь понимаете все это, я не ошибаюсь? – он взглянул на Сакарину, которая улыбнулась и развела руками. Она попыталась произнести несколько слов, но они застряли в ее горле смутными звуками. Рекрент улыбался все сильнее. На его лбу выступили капли пота.

– Отлично, – пробормотал Прескотт. – Вижу. Чудесно. Продолжим. – Он выпрямился и снова взглянул на Хьюберта. – Да, наши зрители хотят видеть, что происходит в этих, так называемых «классах», мистер Канцлер. Пожалуйста, проводите нас.

Хьюберт повернулся к Делакруа.

– Что думаешь, дорогая? Предсказания или левитация?

‑ И то и то одинаково впечатляюще, дорогой, – сказала Делакруа, довольно неуклюже выговаривая слова. Казалось, что она хочет сказать больше, но несмотря на то, что ее челюсти продолжали работать, губы плотно сжались.

‑ Моя жена иностранка, как видите, – извиняющимся тоном сказал Хьюберт. – Но она старается, как может.

‑ В классы, пожалуйста, мистер Хьюберт, – настаивал Прескотт. – Вы не можете задерживать прессу, сэр.

‑ Нет, нет, конечно, нет. Мы на самом деле высоко ценим прессу, – сказал Хьюберт, поворачиваясь и ведя группу вперед. – Хоть мы и престижное заведение, иногда довольно тяжело оставаться на плаву. Магия – это, ээ, специфическая наука, сказать откровенно. Только особый тип людей обладает терпением и изяществом, чтобы изучать ее. О, вот мы и пришли. Предсказания.

Прескот бодро шагнул в открытые двери классной комнаты, за ним следовали оператор с камерой и звукооператор с микрофоном, стараясь не отставать. Финней держался позади группы настолько близко к Директрисе МакГонагалл, насколько мог. Гарри и Джеймс во главе толпы любопытных студентов, прошли через двери, чтобы взглянуть.

‑ Здесь наши студенты изучают древнее искусство предсказания будущего, – величественно сказал Хьюберт. С десяток студентов рассеялся по комнате, они мрачно таращились на предметы, расставленные на столе перед ними. В начале класса, словно по команде, профессор Трелони вскинула руки, музыкально звеня своими браслетами.

‑ Ищите, ученики! – закричала она таинственным голосом. – Пристально вглядитесь глубоко‑глубоко в лицо всезнающего космоса, отраженно в завихреньях моделей и шаблонов бесконечности! Отыщите свою судьбу!

‑ Чаинки! – радостно сказал Финней. – Моя мама читала судьбу по чаинкам для туристов! Провела нас через тяжелые времена в прежние дни. Как приятно видеть, что старые традиции живы.

‑ Традиции, тьфу! – сказала Трелони, поднимаясь со своего сидения, ее тонкая мантия драматично закружилась вокруг нее. – Мы отыскиваем совершенную истину, вложенную в эти чаинки, сэр. Прошлое, настоящее, будущее, все связано для тех, кто имеет глаза, чтобы видеть!

‑ Моя мама говорила то же самое! – хихикнул Финней.

‑ И так вы узнаете будущее? – спросил Прескотт, с отвращением уставившись в чашку одного из учеников. – Это нелепо. Где хрустальные шары? Где клубы дыма и призрачные видения?

‑ Ну, ээ, все это у нас тоже имеется, мистер Прескотт, – сказал Хьюберт. – Верно, дорогая?

‑ Прогрессивные гадания. Второй семестр. Две сотни фунтов лабораторная комиссия, – механически ответила Делакруа.

‑ Включает хрустальные шары, – сказал Хьюберт, подняв руку. – Эти вещи не из дешевых. Мы специально производим их в Китае. Красные кристаллы и тому подобное. Конечно, ученики могут забрать их домой по окончанию учебного года. Как памятный сувенир.

‑ По‑моему, вы упоминали левитацию! – сказал Прескотт, выходя из комнаты. Его сопровождающие последовали за ним, лязгая и разматывая больше электрического шнура.

‑ Да, конечно. Одно из основных магических искусств, – ответил Хьюберт, следуя за Прескоттом по коридору в другой класс. – Мы объединили эту дисциплину с базовым жонглированием. Да, прямо здесь.

Зейн стоял в центре учебной комнаты с палочкой в руке. Десяток других студентов сидел вдоль стены и с изумлением наблюдал за тем, как летает и кувыркается по комнате бюст Годрика Гриффиндора, несомненно, следуя за движениями палочки Зейна. Команда Прескотта изумленно вздохнула при виде этого. Оператор присел на корточки, приблизив происходящее.

‑ Ага! – возбужденно воскликнул Прескотт. – Настоящая магия! В исполнении детей!

‑ Как и было обещано, – гордо заявил Хьюберт. – Мистер Уолкер здесь один из лучших в классе. Мистер Уолкер, какого вы года, кстати говоря?

‑ Я на первом курсе, сэр, – ответил Зейн, довольно улыбнувшись.

‑ Замечательно, мой мальчик, – ответил Хьюберт. – Почему вы не пробуете петлю?

Студенты важно похлопали, когда бюст взлетел и медленно повернулся в воздухе. А затем он вдруг упал, шлепнувшись на матрас, который был расстелен в центре комнаты на полу.

‑ О, жаль, мистер Уолкер. Так близко, – пожурил Хьюберт.

‑ Это не моя вина! – крикнул Зейн. – Это мой закулисный ассистент! Тед, ты – болван, ты дернул, когда должен был потянуть! Сколько раз я должен объяснять!

‑ Эй! – запротестовал Тед, с шумом выбираясь из‑за шкафа в дальнем краю комнаты. Он держал в руках горсть проводов, которые змеились к группе блоков прикрепленных к потолку над шкафом. – Может, ты хочешь сам забраться сюда и попытаться управиться со всем этим в темноте? А? Кроме того, это Ной напортачил. Он тормозил с перекрестами блоков.

Голос из глубины шкафа возмущенно заорал:

– Что? Вот как! Я хочу быть на сцене в следующий раз. Мне уже надоела роль ассистента. Я хочу носить шляпу!

‑ Никто не носит шляпу, Ной, – закатил глаза Зейн.

‑ Ну, кто‑то же должен носить шляпу! – воскликнул Ной, его лицо появилось в открытых дверях шкафа. – Как тогда узнать кто волшебник, а кто ассистент?

‑ Мальчики, мальчики, – примиряюще поднял руки Хьюберт. – У нас есть только одна шляпа в классной комнате, и мисс Моргенштерн использует ее, чтобы попрактиковаться в трюке с кроликом. Мистер Прескотт, мистер Финней, хотите увидеть трюк с кроликом?

‑ Почему бы нет, – весело согласился Финней.

‑ Нет, – воскликнул Прескотт.

Табита Корсика протолкалась к переднему ряду в толпе студентов в дверях. Ее лицо было красным от злости.

– Мистер Прескотт, – начала она, – вы…

Хьюберт медленно повернулся лицом к Табите.

– Это неподходящее время для автографов, мисс Корсика.

‑ Я здесь не для того, чтобы просить его автограф, Канцлер… – заспорила Табита, вытягивая руку, чтобы указать на Хьюберта. В руке оказались зажаты маленький блокнот и ручка. Она замерла, уставившись на эти два предмета. Обложка блокнота была розовой с напечатанным на ней белым шрифтом словом «автографы»

‑ Для подобных вещей будет время позже, мисс Корсика. Но, я уверен, мистер Прескотт польщен вашим, ээ, вниманием.

‑ Канцлер Хьюберт? – вставила Петра, всматриваясь в черный цилиндр, стоящий на нелепом сверкающем столе. – Кажется, что‑то плохое случилось с мистером Виффлсом. Кролики часто лежат на спине так, как он сейчас?

‑ Не сейчас, мисс Моргенштерн, – отмахнулся от нее Хьюберт. – Мистер Прескотт, полагаю, вы хотите увидеть номер с распиливанием пополам?

Но Прескотт уже ушел, проскочив мимо потрясенно молчавшей Табиты Корсики, и устремился по коридору, расположенному за ней. Его команда пыталась нагнать его, пока он заглядывал в каждую комнату. В конце коридора он испустил протяжный триумфальный крик и помахал своей команде, чтобы они присоединились к нему в последней учебной комнате.

‑ Здесь! – закричал Прескотт, дико жестикулируя правой рукой. Команда бросилась в комнату в сопровождении глазеющих учеников, которые начали ухмыляться. – Прямо у вас перед глазами! Призрачный профессор! Убедитесь, что у вас получиться достаточно кадров, Винс! Доказательство загробной жизни!

На этот раз вздоха облегчения не последовало. Винс придвинулся ближе, аккуратно устанавливая фокус одной рукой.

‑ Ах, да. Профессор Биннс, – радостно сказал Хьюберт. – Поздоровайтесь с этими прекрасными людьми.

Профессор Биннс моргнул за очками и перевел свой взгляд на толпу.

– Приветствую, – ответил он своим тонким далеким голосом.

‑ Это всего лишь проекция на дыме, – объявил оператор Винс.

‑ Ну, – сказал Хьюберт, немного защищаясь, – это не так бросается в глаза, если смотреть издалека. Ученики, обычно, довольно далеко от него. Создается ощущение таинственности и сверхъестественного, правда.

Ральф был в числе студентов, сидящих в классе. Он обратился к оператору с ноткой раздражения в голосе:

– Вы убиваете весь эффект, знаете ли. Вы не можете ходить тут и портить его для всех.

‑ Приветствую, – повторил Биннс, глядя на толпу.

‑ Невозможно! – сердито выкрикнул Прескотт, идя к передней части комнаты. – Это призрак! Я знаю это!

‑ Это всего лишь проекция, Мартин, – сказал Винс, опуская камеру. – Я уже видел такое раньше. Она даже не очень хорошая. Слышно, как проектор жужжит. Он здесь, под столом. Видишь? Машина с сухим льдом. Делает дым.

Финней откашлялся возле дверей.

– Все это становится довольно неловким, мистер Прескотт.

‑ Приветствую, – сказал профессор Биннс.

Прескотт бешено обернулся. Он, видимо, нашел разгадку.

– Нет! – заорал он. – Это все подстава! Это он, он виноват! Он пытается провернуть с нами какой‑то трюк! – Тут он обвиняюще ткнул пальцем в сторону Хьюберта.

‑ Ну да, именно этим мы тут и занимаемся, – сказал Хьюберт с мягкой улыбкой. – Трюками. Хотя слово «иллюзии» является для нас более предпочтительным, если вы не возражаете.

‑ Это маааааааагия, – несколько глуповатым тоном протянула Делакруа. На лице ее появилась жутковатая гримаса.

‑ Я прекрасно вижу, чем вы тут занимаетесь! – заявил Прескотт, продолжая обвиняющее тыкать пальцем в сторону Хьюберта, а затем и МакГонагалл, и даже Сакарины с Рекрентом, которые энергично замотали головами. – Вы пытаетесь выставить меня психопатом! Но ничего, общественности известно больше, чем это, равно как и моим спутникам. Вы не можете скрыть всю правду! Что насчет движущихся лестниц? Или великанов?! А? А?! Или… – Прескотт запнулся, его палец продолжал покачиваться в воздухе. Глаза его на какую‑то секунду расфокусировались, затем он злобно ухмыльнулся. – Я знаю, было еще что‑то. Что‑то такое здесь. Винс, Эдди, все вы, пошли со мной.

Хьюберт последовал за бренчащей командой, расталкивая собравшихся студентов.

– Куда это вы, мистер Прескотт? Это ведь я ваш гид, помните? Я могу показать вам все, что пожелаете.

‑ Да? – вопросил Прескотт, поворачиваясь обратно к Хьюберту. Любопытные студенты разошлись в стороны, образовав свободное пространство для него и его команды, так что Прескотт пришлось смотреть между ними. – А можете ли вы показать мне… – тут он выдержал драматическую паузу и склонил голову в сторону, – гараж?

‑ Э? Г… – начал недуоменно Хьюберт. Он моргнул, затем перевел взгляд на МакГонагалл. Джеймс ощутил, как сжалась ладонь Гарри, лежащая на его плече. Что‑то не так.

– Гараж? – Хьюберт повторил это слово так, словно впервые его слышал.

Ухмылка Прескотта стала действительно демонической.

– Ага! К такому повороту дел вы не были готовы, не так ли? Да, я успел осмотреть все вокруг, пока вы были заняты этим утром. Заглянул и туда и сюда, и нашел немало интересного! Здесь есть гараж, – сказал он, поворачиваясь к камере, – который проникает в саму ткань пространства и времени, создавая магический портал между этим местом и другим, за тысячи километров отсюда! Могу предположить, что Америкой! Я видел это собственными глазами. Я побывал внутри этой штуки и ощутил запах далеких мест. Я видел рассвет на той земле, когда здесь солнце уже висело высоко в небе. И это не был трюк или иллюзия.

Эти люди могут пытаться заставить нас поверить, что они – всего лишь фокусники, но я утверждаю, и я видел это своими глазами, что они занимаются чистой магией, по‑настоящему сверхъестественной. И теперь я докажу это! – Прескотт размашисто повернулся и зашагал прочь, направляясь обратно к вестибюлю. Гарри следовал по пятам за Хьюбертом, но не сумел привлечь его внимание.

‑ Мистер Прескотт! – Хьюберт сумел перекричать шум заволновавшейся толпы. – Я действительно должен настаивать, чтобы вы позволили мне… Мистер Прескотт! Это неправильно!

Прескотт вывел свою команду через главный вход во двор. Толпа студентов изрядно увеличилась, так что шум при их приближении было слышно издалека. Каждый видел, как Гараж Альма Алерон выглядит снаружи, но мало кому довелось побывать там внутри или хотя бы заглянуть, чтобы узнать, как там все устроено. Беспокойная и любопытная болтовня сменилась настоящим рокотом.

‑ Это не очень хорошо, Джеймс, – сказал Гарри достаточно тихо, чтобы его голоса не было слышно за шумом толпы.

‑ Но что мы можем сделать?

Гарри только покачал головой, наблюдая за тем, как Прескотт заворачивает за угол, ведя толпу за собой к шатру, стоящему на берегу озера. Он повернулся, остановившись на фоне брезентовых стен. Его команда заняла позиции, опуская над ним микрофон и регулируя огромные белые зонтики, что бы отразить солнечный свет на затененную сторону. Прескотт медленно повернулся, что бы продемонстрировать камере свой лучший бок, а Винс, сидя на корточках, медленно настраивал фокус. Это был, как признал Джеймс, очень драматичный момент.

‑ Дамы и господа – начал Прескотт, используя свой природный ораторский дар – моя команда и я, и все вы стали жертвами тщательно продуманной мистификации. Это вовсе не обычная школа ловкости рук и карточных трюков. Нет, я был свидетелем реальной магии в этих стенах, поразительная и леденящее кровь зрелище. Я видел призраков и настоящую левитацию. Я наблюдал, как двери магическим образом появляются в сплошных каменных стенах. Я видел чудовищ и великанов, таких, что диву даешься. Сегодня, нас разыграли как дурачков, обманули волшебники и ведьмы – да, настоящие магические люди – которые думают, что смогут обдурить нас общими трюками.

Но сейчас я раскрою правду этого места… За этим брезентом скрывается необъяснимая магия, которая шокирует и поразит вас. Когда правда будет открыта, мистер Рудольф Финней, детектив Специальной полиции Британии, будет уполномочен начать полномасштабное официальное расследование в этом учреждении, с помощью агентов со всей Европы. После сегодняшнего дня, дамы и господа, ваша жизнь никогда не будет прежней. После сегодняшнего дня, мы будем жить в мире, где, мы будем знать без сомнений, обитают маги и ведьмы, и они ходят среди нас.

Прескотт сделал паузу, позволяя своим словам эхом отдаваться в гробовой тишине. Затем он повернулся туда, где стояли МакГонаглл, Хьюбер, Сакарина и Рекрент. Финней стоял рядом с директрисой, слегка нахмурившись, глаза его были настороженными.

Выражение лица Хьюберт было серьезным. Он уставился прямо на Прескотта.

– Я бы посоветовал вам не делать этого, мистер Прескотт.

‑Вы откроете или я?

‑ Вы все разрушите, сэр – сказал Хьюберт, Делакруа рядом с ним улыбалась еще более маниакально.

‑Я не разрушу ничего кроме вашего секрета, мистер Хьюберт. Мир должен знать, что находится за этим брезентом.

Хьюберт замер на месте. Это выглядело так, словно он не хотел этого делать, а затем он двинулся вперед, опустив голову. Со стороны толпы послышался длинный, глубокий вдох. Прескотт шагнул в сторону, с триумфом глядя в камеру. Хьюберт подошел к шатру и встал перед ним. Он глубоко вздохнул и протянул руку и взялся за завязанные полоски брезента, держащие занавес на входе в палатке закрытым. Он повернул голову и посмотрел на Прескотта. После ужасной паузы, он дернул. Узел развязался и занавеси разошлись, трепыхаясь и хлопая как флаги с двух сторон от открытого широкого тента. Толпа вздохнула, а затем наступило долгое недоумевающее молчание.

Джеймс заглянул внутрь. Он не сразу понял, что это такое. Внутри было довольно темно, но он смог разглядеть, что летающие машины исчезли. Почти весь шатер занимала огромная продолговатая штуковина. Несколько человек из толпы начали хихикать, а затем волна смеха захлестнула всю толпу. – Что ж, вы сделали это – сказал Хьюберт, по‑прежнему глядя на Прескотта – Вы разрушили секрет. А ведь это должно было стать нашим грандиозным финалом. Должен сказать, сэр, вы совершенно не веселый – Хьюберт наконец отошел, давая дорогу в шатер съемочной группе. Маленькие, цветные рождественские огоньки последовательно мерцали по периметру огромной «летающей тарелки» из папье‑маше. На ее боку были черные буквы, четко видимые в мерцающем свете.

‑Мне неприятно говорить это, мистер Люпин – сказал Хьюберт, поворачиваясь к Теду – но у вас ошибка в слове «ракета». Это так неловко.