Глава 6. Ночная встреча Гарри

После занятий Джеймс поспешил обратно в гостиную Гриффиндора, быстро стянув с себя школьную мантию, когда вбежал по ступенькам в спальню. Он переоделся в парадный костюм, быстро пригладил волосы водой, нахмурился, критически разглядывая себя в зеркало, а затем побежал обратно вниз, перепрыгивая через две ступеньки, чтобы встретиться со своим отцом.

Гарри ждал его вместе с Невиллом у портрета Сэра Кэдогана.

– Хорошая была драка! – сказал Кэдоган, беспечно прислонившись к одной из сторон рамы и демонстративно размахивая мечом. Он говорил это Невиллу, который чувствовал себя несколько неловко. – Я все это видел. Битва состоялась прямо здесь. Боллокс Хамфрис было его имя, и он сражался как одержимый. Конечно, забыв о благородстве, но как и тысяча королей. Кстати, его внутренности вывалились там, где вы стоите. Эх… хороший был человек. Галантный!

– Эй, Джеймс, мы здесь! – громко позвал Невилл. Гарри и Сэр Кэдоган посмотрели в его сторону. Гарри улыбнулся, глядя на сына.

– Твоя мама будет рада узнать, что ты надевал этот костюм.

– Честно говоря, это в первый раз, я только что достал его из чемодана. – Признался Джеймс, смущенно улыбаясь.

Гарри кивнул:

– И она окажется снова в чемодане после сегодняшнего вечера, не так ли?

– Гарантирую.

– Вот и умница, – признал Гарри, и они с Джеймсом направились к лестнице.

– Подождите! – закричал Кэдоган, пряча меч и пытаясь хоть как‑то приблизиться к ним. – Говорил ли я вам о битве Красных магов? Бойни кровавей эти стены еще не видели! Это случилось как раз у подножия этой лестницы! Обязательно расскажу в следующий раз! Удачи вам!

– Кто это? – спросил Джеймс, оглядываясь через плечо.

– Ты не знаешь его? – спросил Невилл. – Наслаждайся своим невежеством, пока еще можно.

Пока они шли, Джеймс слушал, как его отец рассказывал Невиллу о текущих событиях в Министерстве. Там были арестованы несколько лиц, участвующих в операции поддельных портключей. Большое количество троллей были найдены в предгорьях, и министерство усилило патрули, чтобы держать глупых созданий подальше от маггловских территорий. Новый министр, Локатиус Кнапп, готовился выступить с речью для расширения торговли с азиатскими волшебными общинами, в том числе снятие запрета на коврах‑самолетах и ​​на то, что называется «оттенками».

– Другими словами, – сказал Гарри, вздохнув, – Все более или менее нормально, как и должно быть. Маленькие прорывы и небольшие заговоры и склоки. Политика и документы.

– Ты так говоришь… – сказал Невилл, криво улыбаясь, – как будто этот мир – довольно скучная вещь для мракоборца.

Гарри усмехнулся:

– Я думаю, ты прав. Я должен быть благодарен своей работе, но не более. По крайней мере я добился того, что провел большинство ночей с Джинни, Лили и Альбусом. – Он посмотрел на Джеймса. – И должность международного посла предоставила мне возможность увидеть своего мальчика во время его первой недели в Хогвартсе.

– Я понимаю, да и вообще он был в кабинете МакГонагалл только один раз‑Сказал Невилл мягко.

– Да? – Сказал Гарри, по‑прежнему глядя на Джеймса. – И из‑за чего?

Невилл поднял брови на Джеймса, как бы говоря «тебе слово».

– Я…ээ… Разбил окно.

Улыбка Гарри была едва заметной:

– Я с нетерпением жду историю о том, как это произошло, – сказал он задумчиво.

Джеймс почувствовал взгляд своего отца, казалось он был и довольным, и сердитым одновременно.

Они подошли к огромному входу, двери были уже открыты. Вкусные аромат всевозможных блюд доносился отовсюду.

– Вот и мы, – сказал Невилл, пропуская Гарри и Джеймса вперед. – Американцы живут здесь. Мы дали им большую часть юго‑западной башни. Здесь для них временно оборудована зона отдыха, кухня, небольшая библиотека и работает обслуживающий персонал.

– Звучит красиво, – сказал Гарри, рассматривая пространство.

Комната отдыха была, по сути, довольно маленькой, с круглыми стенами, высокими, грубыми потолочными балками, с небольшим каменным камином, и только с двумя очень высокими узкими окнами.

Американцы, однако, были очень заняты. На полу были ковры из медвежьей шкуры, ярко цветные гобелены висели на стенах, и были расположены над каменной лестницей, которая вилась спиралью в центре комнаты. Трехэтажный книжный шкаф был забит огромным количеством книг, которые можно было достать лишь с помощью шаткой деревянной лестницы. Самой удивительной деталью однако, было умопомрачительно сложные устройства из латуни, различные механизмы, и зеркальные линзы, которые свисали с потолка и двигались очень медленно, заполняя верхнюю часть комнаты. Джеймс смотрел на это, и был одновременно рад и поражен. Механизмы вдруг издали слабый щелчок и прокрутились дальше.

– Вы обнаружили мое летнее изобретение, мой мальчик. – Сказал Бен Франклин, выходя из большого арочного проема под винтовой лестницей. – Это одно из изобретений, которое абсолютно необходимо мне всякий раз, когда я путешествую в течение длительного времени, несмотря на то, что он довольно большой, чтобы каждый раз собирать и разбирать его.

– Это замечательно, – сказал Невилл, также смерив взглядом медленно углубляющую сеть зеркал и колес. – Что оно делает?

– Позвольте мне продемонстрировать, – Франклин сказал с нетерпением. – Она лучше всего работает при дневном свете, конечно, но даже звезды и луна яркая ночь может обеспечить неплохой свет. Вечер, такой как этот должен оказаться самым хорошим. Позвольте мне посмотреть …

Он подошел к потрепанному кожаному креслу с высокой спинкой, осторожно сел, а затем обратился к табло на стене:

– Третье сентября, да… Луна находится в четвертом доме, как я думаю… И это позволит мне увидеть ее около 7:15. Юпитер приближается к заключительному этапу… ммм…

Пока Франклин бормотал, он достал свою палочку и начал указывать ею на части Устройства. Механизмы начали вращаться, поскольку части Устройства возвращались к жизни. Части устройства развернулись, так как другие части переместились, создавая место. Зеркала начали скользить, оказываясь сзади групп линз, которые увеличили их. Механизмы щелкали и пульсировали. Все устройство, казалось, медленно танцевало в своих пределах, поскольку Франклин направил его своей палочкой, очевидно делая вычисления в своей голове, когда он двигался. И поскольку это переместилось, что‑то начало формироваться в его границах. Призрачные лучи привлекательного света начали появляться между зеркалами, тонкий карандашом, превращая пятнышки пыли в крошечные пятнышки огня. Были десятки лучей, вспышки, вращения и в конечном счете формирования сложного геометрического узора. И затем, в центре узора, формы встали на место. Джеймс повернулся на месте, смотря увлечено, поскольку крошечные планеты соединились, сформированные из цветного света. Они вращались и двигались по кругу, оставляя слабые дуги позади них. Две больших формы, сжатые в самом центре и Джеймс, узнал в них солнце и луну. Солнце было шаром розового цвета, его ореол, распространялся на несколько футов вокруг. Луна, меньше по размеру, но более твердая, походила на серебряный квоффл, одинаково разделенный между его светлой и темной сторонами, медленно крутился. Все созвездие переплеталось и величественно вращалось, резко освещая медное Устройство и проливая восхитительные образы света по всей комнате.

– Ничто так не радует, как естественный свет, – сказал Франклин. – Собранный здесь, через окна и сконденсированный в тщательно продуманную сеть зеркал и линз, как вы и можете видеть. Свет фильтруется при помощи специально наложенных мною заклинаний, чтобы он был более ясным. Конечный результат перед вами. Отлично подходит для чтения и для сохранения здоровья в целом.

– Это и есть тайна вашего долголетия? – Сросил Гарри, затаив дыхание.

– Это лишь небольшая часть, – Отмахнулся Франклин. – В основном, я просто использую его, чтобы читать ночью. Ведь его использовать намного интереснее, чем свет факелов. – Он поймал взгляд Джеймса и подмигнул.

Профессор Джексон вошел в комнату. Джеймс увидел его отражение в одном из зеркал Франклина, у Джексона на лице выражалось презрение.

– Ужин уже подают, как мне сказали. Может все‑таки пройдем в столовую, или мне самому принести его сюда?

Вместе с Гарри, Джеймсом, Невиллом, и представителями министерства, присутствовала большая часть преподавательского состава Хогвартса, в том числе и профессор Карри. Джеймс был в ужасе, когда Карри сказала Гарри все о навыках Джеймса на футбольном поле, уверяя, что она будет работать, над их развитием.

Вопреки подозрениям своего отца, еда была удивительно разнообразной и приятной. Гамбо мадам Делакруа было первым блюдом… Она легко отнесла его к столу, не проронив ни капли, несмотря на свою слепоту. Дальше было интереснее, она направляла половник палочкой, и он аккуратно разлил содержимое по тарелкам.

Блюдо было действительно очень острым, густым, с кусочками креветок и колбасы, но Джеймсу оно понравилось. Затем появились булочки и несколько видов джемов, один из них был липким, коричневого цвета, и Джексон сказал, что это яблочное повидло. Джеймс аккуратно намазал его на краешек хлеба, попробовал, а затем, намазал еще целую ложку.

Основным блюдом было каре ягненка с мятой и желе.

Джеймс не считал это типичной американской едой и тут же высказался.

– Нет такого понятия, как американская еда, Джеймс, – сказал Джексон. – Наша кухня, как и наши люди, просто совокупность различных культур мира, которые пришли к нам.

– Это не совсем верно, – вставил Франклин. – Я уверен, что бесспорно нашими можно считать пряные крылышки Буффало.

– Мы их попробуем сегодня вечером? – с надеждой спросил Джеймс.

– Приношу свои извинения, – сказал Франклин, – Довольно трудно собрать ингредиенты для таких вещей, ели у вас нет способностей мадам Делакруа в магии вуду.

– Это действительно так? – поинтересовался Невилл, справляясь с большой порцией желе, – Что же это за магия, которой вы владеете, Мадам?

Мадам Делакруа взяла себя в руки и с пренебрежением посмотрела в сторону Франклина, хотя она и была слепа:

– Старик просто не знает, что говорит. Я лишь знаю об источниках, с которыми он не так хорошо знаком, собирая свои изобретения.

В первый раз за все время улыбка Франклина казалась ледяной.

– Мадам Делакруа просто скромничает. Она, вы уже знаете, является одним из ведущих экспертов нашей страны по Созданию Удаленных Фантомов. Вы ведь знаете, что это такое, Джеймс?

Джеймс не имел ни малейшего представления, и все же молочно‑белые глаза мадам Делакруа говорили сами за себя. Франклин участливо смотрел на него, ожидая ответа. Наконец, Джеймс покачал головой. Франклин хотел объяснить, но тут заговорил Гарри.

– Это просто означает, что у Мадам есть, скажем, различные средства для того, чтобы передвигаться.

– Различное средство, – повторил Франклин и захихикал.

Джеймс чувствовал себя неловко, слыша то хихиканье. Было что‑то противное в нем. Он заметил, что Франклин пил вероятно уже третий стакан вина.

– Подумайте об этом, Джеймс. Создание Удаленных Фантомов, фантомов на расстоянии, если вам угодно. Знаете, что значит вынести свое тело из границ? Это означает, что бедная старая слепая мадам Делакруа может спроектировать себя, отослать свою версию в большой мир, собрать все необходимое, и даже вернуться вместе с этим. И как правило она создает красивую версию себя, не бедную или старую, или даже слепую. Я прав, Мадам?

Делакруа смотрела на место прямо за плечом Франклина, выражение ее лица скрывало сильный гнев. Потом она улыбнулась и, Джеймс увидел, что улыбка преобразила ее лицо, так же, как и в день прибытия.

– О, мой дорогой профессор Франклин, вы рассказываете такие сказки, сказала она с более сильным акцентом, чем обычно. – Мои способности никогда не были настолько великими, как вы их описываете, и они гораздо слабее теперь, когда вы видите перед собой старуху. Если бы я действительно могла сделать такое, то я бы никогда не появлялась в том виде, в котором сейчас перед вами.

С ее словами напряженность в комнате исчезла и раздался смех. Франклин улыбнулся немного жестко, но позволил себе забыть об инциденте.

После десерта, Гарри, Джеймс, и остальные снова удалились в комнату отдыха, Франклин включил свое светосберегающее устройство и оно воспроизвело сжатую и мерцающую версию Млечного Пути. Появление серебристого света привело Джеймса в восторг и ему показалось, что он даже может чувствовать его.

Джексон уже был в крошечных очках и предложил взрослым коктейли после ужина. Невилл едва коснулся его. Мисс Сакарина и мистер Рекрент сделали несколько крошечных глотков и стояли с напряженными улыбками. Гарри, поднес бокал к свету, напиток оказался янтарного цвета, он выпил свой коктейль одним глотком. Гарри прищурился и покачал головой, а затем вопросительно посмотрел на Джексона, не в состоянии говорить.

Просто немного самого прекрасного Теннесси, с небольшой порцией Афтербернера, – объяснил Джексон.

Наконец, Гарри поблагодарил американцев и пожелал им спокойной ночи. И в то время, как они шли по затемненным коридорам, он держал руку на плече Джеймса.

– Хочешь остаться со мной в гостевом крыле, Джеймс? – спросил он. – Я не могу гарантировать, что смогу увидеть тебя завтра Я буду занят весь день, встреча с американцами., чтобы наши друзья из Департамента Международных отношений уладили этот «международный инцидент», а затем, я снова уезжаю домой.

– Конечно хочу! – Согласился Джеймс мгновенно. – Где находится это крыло?

Гарри улыбнулся:

– Посмотри сюда, – сказал он тихо, останавливаясь в середине зала.

Он развернулся и стал прохаживаться взад и вперед, задумчиво глядя вверх на потолок:

– Мне нужно…прохладное помещение с несколькими кроватями, для меня и моего сына.

Джеймс насмешливо посмотрел на своего папу.

Несколько секунд прошло с тех пор, как Гарри начал ходить. Казалось, он чего‑то ждал. Джеймсу хотелось спросить его, что все это значит, но тут он услышал внезапный шум. Мелкая рябь прошла по стене за его спиной. Джеймс обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть как камни передвигались, образуя огромную дверь, которой не было здесь мгновением раньше. Гарри посмотрел на сына, понимающе улыбнулся, а затем подошел и открыл дверь.

Внутри была огромная комната, с несколькими задрапированными двухъярусными кроватями, цвета Гриффиндора, плакаты на стенах, шкаф с одеждой для Гарри и Джеймса, просторная ванная. Джеймс стоял в дверях, открывая и закрывая рот, потеряв дар речи.

– Это Выручай‑комната, – Объяснил Гарри, шлепаясь на низкое мягкое кресло, – Не могу поверить, что никогда не говорил тебе о ней.

Джеймс готовился ко сну, но его папа просто умылся и переоделся в свитер и джинсы.

– Мне нужно выйти на некоторое время, – сказал он Джеймсу. – После сегодняшнего ужина профессор Франклин попросил меня встретится с ним. Он хотел обсудить несколько вещей перед завтрашними официальными переговорами. – В любом случае Джеймс всегда знал, что его отец предпочтет неофициальный разговор официальной встрече. – Я не буду долго, и просто буду этажом ниже, в той части замка, где поселили американцев.

Джеймс радостно кивнул. Он все еще не решился сказать отцу о его полном провале на квиддиче, и он был счастлив откладывать эту новость как можно дольше.

Когда Гарри ушел, Джеймс лежал на втором этаже двухъярусной кровати, думая об ужине с американцами. Он вспомнила внезапную злость Франклина, которая удивила его. Это была почти такая же большая перемена характера, какая случилась с королевой вуду, мадам Делакруа, когда она улыбнулась. Джеймс думал о мадам Делакруа, о том, как ей удалось принести свое блюда, не пролив ни капли, о том, как она направляла половник своей жуткой черной палочкой.

Джеймс понял, что он был слишком переполнен впечатлениями, чтобы уснуть. Он выполз из кровати и стал беспокойно ходить по комнате. Нижняя часть шкафа его отца оказалась открытой. Джеймс мельком это заметил, но потом подошел и посмотрел внимательнее. Он знал, что это было, когда он увидел ее, но был удивлен, что папа привез ее с собой. Для чего он взял ее? Подумал Джеймс. Наконец, он взял ее, взял мантию‑невидимку своего отца, разворачивая ее во всю длину.

Сколько раз молодой Гарри Поттер исследовал территорию замка, безопасно спрятавшись под этим плащом? Джеймс слышал много рассказов от отца, дяди Рона и тети Гермионы, чтобы понять, что это была возможность, которую нельзя упустить.

Джеймс на мгновение задумался, а потом улыбнулся озорной улыбкой. Он накрыл себя мантией, так, как она делал это раньше, когда Гарри позволял ем играть с ней. Джеймс исчез.

Мгновение спустя, дверь в Выручай‑комнате, казалось, открылась сама по себе, медленно покачиваясь на огромных петлях. Тихо вздохнув, он закрыл ее.

На цыпочках Джеймс отправился в направлении комнат Альма Алерона.

Джеймс прошел лишь половину коридора, когда увидел мерцание. Миссис Норрис, ужасная кошка Филча, бежала по коридору в двадцати футах от мальчика. Джеймс остановился, у него перехватило дыхание.

– Разве ты уже не должна быть мертва, образец старого, дырявого ковра? – Прошептал он, проклиная свою удачу. Затем, стало только хуже, неподалеку послышался голос Филча.

– Вот и все, дорогая, – сказал он нараспев. – Небольшая прогулка никогда не помешает. Нужно преподать им урок, чтобы они потом дрожали от страха.

Тень Филча приближалась.

Джеймс знал, что он был невидим, но он не мог избавиться от ощущения, что лучше переждать, сидя у стены. Он скользнул в узкое пространство между дверью и рыцарскими доспехами, стараясь дышать как можно тише. Он выглянул из‑за доспехов.

Филч вышел из‑за угла, сильно покачиваясь.

– Где наш тайник, золотце? – Спросил он у миссис Норрис. Он сунул руку в плащ и вынул оттуда серебряную фляжку. Он сделал глоток, вытер рот рукавом, а затем снова убрал. – Они где‑то рядом, моя дорогая. Ищи их.

Две мышки бегали вдоль стены, когда оказались у ног Филча. Миссис Норрис набросилась на них, но мыши сумели убежать и бросились в ту сторону, где прятался Джеймс.

Миссис Норрис, рыча, побежала за ними. К огромному сожалению Джеймса, мыши бегали вокруг доспехов и задевали края мантии. Их лапки касались босых ног Джеймса, затем они остановились и принюхались, будто кого‑то почувствовав. Джеймс попытался оттолкнуть их пальцами ног, но они отказывались убегать.

Миссис Норрис кралась по коридору, пристально всматриваясь в темноту, ее усы подергивались. Она принюхалась около доспехов, ее лапа резко царапнула воздух в дюйме от мантии‑невидимки. Она посмотрела вокруг, сверкнув глазами, чувствуя, что мыши были рядом, но она не могла увидеть их.

– Только не говори, что эти глупые животные смогли превзойти тебя, дорогая. – Сказал Филч, проходя дальше по коридору.

Джеймс наблюдал за миссис Норрис. Она впервые столкнулась с мантией‑невидимкой много лет назад… Джеймс знал эти истории, рассказанные ему тетей Гермионой и дядей Роном… Может быть, кошка учуяла ее запах. А может быть чувствовала Джеймса, его тепло или стук сердца. Она подняла глаза, прищурилась, как будто знала, что он там, и очень старалась увидеть его.

– Не волнуйся, милая миссис Норрис, – Филч подошел ближе. Он был настолько близко, что, если бы он случайно протянул руку, то коснулся бы Джеймса. – Если им удалось сбежать, то они уже рассказывают своим друзьям – грызунам о вас. Ты победила в любом случае, милая.

Миссис Норрис медленно приближалась. Мыши у ног Джеймса нервничали. Они пытались спрятаться друг за другом, бегали вокруг ног Джеймса. Миссис Норрис подняла лапу. К ужасу Джеймса, она задела и мантию‑невидимку. Кошка зашипела.

Мыши, услышав шипение, запаниковали. Они выскочили из‑под мантии, бросаясь прямо между ног миссис Норрис. Она вскочила и помчалась за ними далеко по коридору. Филч хрипло рассмеялся.

– Они испарились, моя хорошая! Я никогда не мог этого ожидать. Вот они, лови!

Но миссис Норрис повернулась в сторону Джеймса, ее зловещие оранжевые глаза сузились. Она снова подняла лапу.

– Беги, миссис Норрис, беги! – практически кричал Филч, он выглядел уже раздраженным. Он оттолкнул ее ногой от Джеймса в ту сторону, куда побежали мыши. Нога Филча задела край мантии, потянув ее и открывая ноги Джеймса. Он почувствовал холод.

Миссис Норрис оглянулась и снова зашипела на Джеймса. Филч, однако, был слишком пьян, чтобы прислушиваться.

– Они побежали туда, слепая старая кошелка. Я бы никогда не подумал, что пара немых животных может вас перехитрить. Пойдем, пойдем. Скорее всего они рядом с кухней.

Он побрел дальше в темноту коридора и в конце концов миссис Норрис последовала за ним, бросив взгляд раздражения в сторону Джеймса.

Когда они завернули за угол, он выдохнул дрожащим голосом, взял себя в руки, и пошел дальше по коридору, чувствуя, что ему очень повезло.

Когда он дошел до двери американцев, она был закрыт на засов. В темноте, Джеймс мог услышать голоса своего папы и Франклина, но они были приглушенными и непонятными. Он собирался уже уходить, думая, что он, быть может, снова встретит призрак Седрика, или даже маггловского злоумышленника, когда голоса за дверью становились все громче. Засов отодвинулся и Джеймс отскочил, забыв на мгновение, что он прятался под мантией. Он прижался к стене на противоположной стороне коридора в то же мгновение, как скрипнула дверь.

Франклин появился первым, они тихо разговаривали. Гарри следовал за ним, закрывая дверь множеством заклинаний, известным любому хорошему мракоборцу.

– Практиковаться в заклинаниях всегда нужно, не задумываясь. – Гарри всегда говорил это своему сыну.

– Мне кажется, что более безопасно передвигаться во время разговора, – объяснил Франклин. – Даже в наших собственных комнатах могут оказаться те, кто подслушивает, чьи философские взгляды отличаются от моих собственных. По крайней мере, таким образом нежелательные люди не смогут услышать весь наш разговор полностью.

– Забавно, – сказал Гарри, – Я провел очень много времени в этих залах и коридорах, когда был студентом, что даже будучи взрослым трудно избежать инстинкта прятаться и красться, опасаясь, что могу попасться.

Они шли медленно, без какого‑то направления. Джеймс следовал за ними на безопасном расстоянии, стараясь не дышать слишком громко и случайно не задеть какую‑нибудь статую или рыцарские доспехи, которые стояли вдоль каменных стен.

– Ситуация не изменилась, и ты это знаешь, – сказал Франклин, – Однако теперь, у нас есть вещи и похуже этого.

– Я не знаю, – сказал Гарри, и Джеймс услышал улыбку в его голосе. – У меня было несколько довольно серьезных задержаний.

– Ммм… – пробормотал Франклин, – История обеих наших школ очень насыщенна и у вас, как и у нас были безобразия. Ваша Амбридж и наш профессор Магнуссен. Ван Волан‑де‑Морт и наш… Ну, честно говоря, у нас нет никого, чтобы сравнивать с ним. В самом деле, он был страшной угрозой для всех нас в свое время. Наша обязанность состоит в том, чтобы такого больше не повторилось.

– Могу ли я предположить, что наша встреча, это возможность выявить эти угрозы? – Спросил Гарри серьезно.

Франклин вздохнул.

– У человека никогда не бывает слишком много друзей и слишком много источников, мистер Поттер. Я не мракоборец, и у меня нет никакого официального органа власти или полицейской юрисдикции даже в мое стране. Я просто старый учитель. Старые учителя, однако, часто недооцениваются, как вы, думаю, знаете. И они замечают довольно много.

– У вас есть что‑то похожее на Прогрессивный Элемент в Альма Алероне?

– К сожалению, нет. Для большинства наших студентов и персонала ужасы, которые творил Волан‑де‑Морт и его Пожиратели смерти, лишь догадки. Просто невероятно, как мало времени должно пройти, прежде чем люди почувствуют безопасность.

– Прогрессивный элемент знает, что им нужно быть более осторожными, – сказал Гарри, понизив голос. – Достаточно людей еще живы, кто помнит Волан‑де‑Морта и его злодеяния. Многие потеряли родных, близких и друзей, благодаря Пожирателям Смерти. Тем не менее, соблазн бросить вызов, проявить себя, силен в молодости. Это естественно, но быстро проходит. Истории не утаишь, как говорят они.

– История‑это глупость. – сказал Франклин с отвращением. – Я должен сказать вам, что жил довольно долго и иногда образовывается целая пропасть между истиной и тем, как ее исказили.

– Я надеюсь, что это исключение из правил, – заявил Гарри.

Франклин вздохнул, когда они повернули за угол.

– Я полагаю, дело в том, что, если дать Прогрессивному элементу все необходимое, то они взорвут магический мир! История Волан‑де‑Морта и его приход к власти, как мы знаем, не соответствует их целям. Таким образом, они будут прикрываться им, сея сомнения среди учеников.

– Думаю, вы правы, – сказал Гарри, понизив голос. – У вас есть хорошая идея по поводу того, что они замышляют?

– Конечно, знаю, как и вы, мистер Поттер. Эта цель не меняется уже около тысячи лет.

– О чем вы?

– Гарри Поттер, – Франклин остановился в темноте коридора, смотря на Гарри. – Даже сейчас, значительное меньшинство в нашей стране считают, что Лорд Том Реддл, так как они сейчас его называют, был несправедливо убит вами, хотя все не так. Они предпочитают верить, что Волан‑де‑Морт был героем, свежим мыслителем, чьи убеждения были слишком резкими на тот момент. Они думают, что он был уничтожен из‑за того, что хотел сделать мир лучше, а не хуже, но к нему никто не прислушался.

Джеймс остановился в нескольких футах от них, скрытый под мантией, мог видеть, как отец его напрягся, когда говорил Франклин. Но когда Гарри ответил, его голос остался спокойным и размеренным.

– Вы ведь считаете это ложью, всего лишь искаженной историей, я полагаю.

– Конечно я так считаю, – сказал Франклин, пренебрежительно махнув рукой. – Но дело не в том, что ложь является привлекательной для человека. Те, кто распространяет эти истории знают, как управлять эмоциями населения. Они считают, что истина в подчинении их воле. Вот их главная цель на данный момент.

Гарри оставался неподвижным.

– И их целью, как вы думаете, является порабощение маггловского мира?

Франклин жестко посмеялся и Джеймс подумал, что это был такой же противный смешок, как и вечером за ужином.

– Я не могу утверждать этого. Они довольно хитры. Они утверждают, что все не так, что все наоборот. Их лозунгом является абсолютное равенство между магическим и маггловским мирами. Полное раскрытие, отмена всех законов о секретности. Они говорят о несправедливом отношении к магглам, будто магический мир как‑то оскорбляет их, ущемляет права.

Гарри мрачно кивнул.

– Как мы видим. Конечно, это палка о двух концах. Предубеждение и равенство в одном и том же лозунге.

– Конечно, – Франклин пошел дальше по коридору. – В Америке нам приходилось видеть возрождение истории о поимке маггловских ученых, ведьм и колдунов, их пытки, истязания в попытке, чтобы они раскрыли нам секрет их магии.

– Возвращение к старым Салемским ведьмам? – спросил Гарри.

Франклин рассмеялся, и на этот раз не было ни намека на злость в смехе.

– Вряд ли, этот были старые добрые времена. Конечно, ведьмы были преданы суду, и множество из них были сожжены, но как вы знаете настоящей ведьме с палочкой маггловский костер не страшен. Она стояла в огне, кричала некоторе время, только для того, чтобы развлечь магглов, затем трансгрессировала прямо из костра в собственный камин. Это было только начало разработки каминной сети. Нет, в наши дни, рассказы про ведьм и колдунов, про пытки над ними – это чистые домыслы. Это не имеет значения. У Прогрессивного элемента система страхов и предрассудков работает бок о бок с миссией, назовем ее, «равенство». Полное раскрытие волшебного мира, утверждают они, принесет в только свободу всем. Продолжая скрываться от магглов, может привести лишь к увеличению нападений на них.

Гарри остановился у окна.

– И как они смогут осуществить свою цель, когда магглы узнают о волшебном мире?

– Есть ведь только один выход, верно? – ответил Франклин.

Лицо Гарри выглядело задумчивым.

– Магглы и волшебники будут соревноваться между собой за место под солнцем, как это было раньше. Темные маги хотят этого. Сначала все будет выглядеть, как небольшие волнения среди народа. Законы будут говорить о равенстве между двумя мирами, но послужат лишь причиной для новых раздоров. Волшебники бы просили себе места в администрации городов. И если быим удалось, то они бы стали оказывать давление на население, получили бы больше власти. Они начнут использовать маггловских правителей, давая им обещания где только возможно, но, если те не согластся, заклятье Империус заставит их согласиться. В конце концов, будет война. – Голос Гарри был мягким. Он повернулся к Франклину, который смотрел на него, его лицо было спокойным, но в глазах стоял ужас. – И это то, что они хотят? Войну в мире магглов.

– Это то, что они всегда хотели, – согласился Франклин, – Война никогда не прекращается, у нее есть лишь отдельные главы.

– И кто же участвует? – спросил Гарри просто.

Франклин тяжело вздохнул, и потер глаза.

– Это не так просто. Практически невозможно сказать, у зачинщиков всегда есть последователи. Есть только люди, к которым следует присмотреться внимательнее, и только.

– Мадам Делакруа.

Франклин взглянул вверх, изучая лицо Гарри.

– И профессор Джексон.

Джеймс ахнул, а потом быстро прижал руку ко рту.

Его папа и профессор Франклин стояли неподвижно. Джеймс был уверен, что они его слышали.

Затем Гарри заговорил снова.

– Кто‑то еще?

Франклин медленно кивнул.

– Конечно. Но тогда придется наблюдать практически за всеми. Это как нашествие тараканов в станах дома. Вы можете замазать трещины или же сжечь дом. Можно выбрать.

Джеймс осторожно попятился, а затем, когда он почувствовал себя в безопасности, он повернулся и побежал к комнатам американцев. Его сердце билось так сильно, что он был уверен – папа или профессор Франклин услышали его.

Он знал, что люди из Прогрессивного элемента не были хорошими, но теперь он знал, что скорее всего они планируют возвращение Мерлина, полагая, что он поможет им достигнуть этого ложного равенства, которое неизбежно приведет к войне.

Мерлин говорил, что вернется, когда мир магглов и волшебников «созреет для его служения». Что бы это могло значить? Он был не удивлен, когда узнал, что мадам Делакруа могла быть вовлечена в это. Но профессор Джексон? Джеймс видел в нем спокойного профессора с твердым характером. Вряд ли он мог бы себе представить, что Джексон способен вступить в заговор против мира магглов. Франклин был неправильного мнения о нем.

Джеймс пробежал мимо комнат американцев, глядя на дверь гостевой комнаты. Его охватил внезапный страх, ведь дверь в комнате исчезла, когда он вышел. Как он сможет вернуться?

Он должен быть в комнате, спящим, к тому времени, как его отец вернется.

Он остановился в коридоре, и был совсем не уверен в том, что дверь все же появится. Он обследовал стену, надеясь, что найдет секретный замок или что‑то в этом роде.

Как же папа назвал ее… Выручай‑комната? Джеймс вспомнил о своей палочке, которую на этот раз взял с собой. Он достал ее и начал перебирать варианты, направляя палочку на стену.

– Ээ… – прошептал он, указывая палочкой на стену. – Номер, который требовал папа, откройся!

Конечно же, ничего не случилось. И в тот момент Джеймс услышал шум. Его чувства обострились, он весь превратился в слух. Мальчик слушал, широко раскрыв глаза. Голоса.

Франклин и его отец уже возвращались. Должно быть, они пошли обратно тогда, когда и он, но немного медленнее. Он слышал, как они говорили вполголоса, вероятно, они стояли у комнаты Франклина. Его отец вернется в считанные секунды.

Джеймс яростно думал. Что сделал его отец, чтобы открыть комнату?

Он просто стоял и вдруг появилась дверь?

Нет. Джеймс вспомнил, что он что‑то говорил. И сам стал перебирать все возможные варианты. Он пытался вспомнить, что говорил отец, но слишком волновался.

Отблеск света появился в конце коридора. Шаг приближались. Джеймс в отчаянии посмотрел в темноту коридора. Его отец приближался, палочка светилась, но очень тускло, он шел, опустив голову. Джеймс вспомнил, что его палочка будто висит в воздухе и быстро сунул ее под мантию.

Все было безнадежно. Его отце сейчас войдет в комнату и увидит, что Джеймс не было. Джеймс, конечно, мог зайти вместе с ним и сказать, что был в общей гостиной, чтобы взять учебники на завтра. Но он всегда плохо врал. Кроме того, мантия‑невидимка была у него. Он чуть не застонал вслух.

Гарри Поттер остановился в коридоре. Он держал палочку и посмотрел на стену.

– Мне нужно попасть в комнату, где спит мой сын.

Ничего не произошло. Гарри не удивился.

– Хм, – сказал он, по‑видимому сам себе. – Я удивляюсь, почему дверь не открывается. Скорее всего…, ‑ он посмотрел вокруг себя, подняв брови и улыбаясь, – Потому что мой сын не спит в Выручай‑комнате, а стоит здесь со мной в коридоре, под моей мантией‑невидимкой, сильно стараясь вспомнить, что же я говорил, чтобы открыть дверь. Правда, Джеймс?

Джеймс шумно выдохнул и сорвал с себя мантию.

– Ты все это время знал, да?

– Я предполагал, что слышал именно тебя. Я не знал это наверняка, до тех пор, пока дверь не открылась. Давай, зайдем внутрь. – Гарри устало усмехнулся. Он прошелся мимо три раза и произнес слова, которыми открыл Выручай‑комнату и они вошли.

Когда они оба были в кроватях, Джеймс лежал на втором ярусе, глядя на темный потолок, Гарри заговорил.

– Ты не должен ходить за мной по пятам, Джеймс. Я надеюсь, ты это понимаешь.

Джеймс молчал, он не знал, как реагировать. Он слушал и ждал.

– Ты был там сегодня вечером, так что ты слышал профессора Франклина. – Продолжил Гарри. – Я хочу, чтобы ты помнил то, что он сказал. Всегда есть люди, идущие против общества. Война‑это всегда то же самое, просто говорится разными словами. Это не твоя задача, спасать мир, сынок. Даже, если ты это сделаешь, придет новая, и с ней другая, еще, еще и еще. Такова природа вещей.

Гарри замолчал и Джеймс слышал, как он тихо смеется.

– Я знаю, каково это, большой груз ответственности и пьянящая вера в то, что я единственный, кто может остановить зло, чтобы выиграть войну, сражаясь за высшее благо. Но Джеймс, это не было моей обязанностью. Я не один боролся со всем этим. Это была борьба каждого. Всех, пожертвовавших собой. И были те, чья жертва была намного больше моей. Один человек не обязан спасать мир, и, уж тем более, это не входит в обязанности маленького мальчика, который даже не может понять, как открывается Выручай‑комната.

Джеймс услышал скрип нижней кровати. Отец встал и смотрел на него, опустив голову. В темноте, он не мог разглядеть его выражение лица, но он знал, что папа имеет в виду. Его отец улыбался кривой, понимающей улыбкой. Его отец все это знал. Его отец был Гарри Поттер.

– Что ты думаешь сынок?

Джеймс глубоко вздохнул. Он хотел рассказать отцу обо всем, что видел и слышал. Все это было на кончике языка: рассказ о маггловском злоумышленнике, и призраке Седрика Диггори, и секрет Астромаддукса, замысел вернуть Мерлина с целью начать войну с миром магглов. Но в конце концов, он решил не делать этого. Он улыбнулся своему папе.

– Я знаю, пап. Не беспокойся обо мне. Если я решу спасти мир в одиночку, я пришлю вам с мамой сову.

Гари усмехнулся и покачал головой, на самом деле, он никак не мог воздействовать на сына, не было смысла давить на него. Он лег обратно в постель.

Пять минут спустя, Джеймс заговорил в темноте.

– Пап, а ты не мог бы мне оставить свою мантию‑невидимку на время учебного года?

– Нет, мой мальчик. Она на всех. – сказал Гарри сонно, но Джеймс услышал. Через несколько минут оба спали.

Когда на следующее утро Джеймс и Гарри вошли в Большой зал, Джеймс почувствовал себя неловко. Он привык к реакции людей, когда он появлялся с отцом, но сейчас она была другой. Вместо того, чтобы смотреть на них, люди стали перешептываться и отворачиваться. Разговоры стихли. Люди искоса смотрели на них, когда они проходили мимо. Джеймс почувствовал прилив гнева.

Кто были эти люди? Большинство из них хорошие ведьмы и колдуны, от таких же хороших родителей, которые всегда поддерживали Гарри Поттера, сначала, как мальчика‑который‑выжил, потом, как молодого человека, который помог добиться падения Волан‑де‑Морта, и, наконец, как человека, который был главой мракоборцев.

И теперь, только потому, что кучка сплетников распустила ложные слухи, они боялись смотреть на него.

Даже Джеймс подумал, что, однако, он увидел, что был неправ. Когда Гарри и Джеймс сели в конце стола Гриффиндора (James умолял своего папу не садиться за учительским столом на возвышении), там было несколько улабок и сердечных приветствий. Тед увидел Гарри, вылез из‑за стола, и побежал к ним, обмениваясь с Гарри сложным рукопожатием, которое включало много соприкасаний кулаками, всевозможных выкрутасов и наконец, объятия, что было завершающей частью приветствия.

Гарр рухнул на скамейку, смеясь.

– Тед, ты хочешь вытрясти из меня все кишки?

– Да, крестный, абсолютно все. – сказал Тед, как будто Гарри еще легко отделался. – Ты знаком с Ноем, Гарри? Он тоже Гремлин, как я и Петра.

Гарри пожал Ною руку.

– Я думаю, мы встречались на прошлогоднем Чемпионате по квиддичу, да?

– Конечно, – сказал Ной, – Это ведь было тогда, когда Тед забил победный гол, правда в ворота нашей команды. И как я мог забыть?

– Технически, это получилось случайно, – сказал Тед чопорно. – Мне передали квоффл и я просто целился в ложу прессы.

– Прерву вас, ребята, если не возражаете, мы с Джеймсом хотели бы позавтракать, пока все не исчезло. – сказал Гарри, указывая на стол.

– Так и быть, – великодушно разрешил Тед. – И, если любой из этих балбесов с недовольным видом создаст тебе проблемы, просто дай мне знать. Сегодня квиддич и мы все немного враждуем. – Он окинул взглядом Большой Зал, мрачно ухмыльнулся и оставил их.

– Я бы сказал ему, чтобы он не волновался, но это было бы не так весело. – сказал Гарри, наблюдая за уходящим Тедом.

Джеймс усмехнулся и они оба наконец‑то приступили к завтраку. В это время в зал вошли Ральф и Зейн. Он помахал им с энтузиазмом.

– Пап, это мои друзья, Зейн и Ральф, – сказал Джеймс, когда они сели на скамейки. – Зейн блондин, а Ральф рыжий.

– Рад вас видеть, Зейн, Ральф, – сказал Гарри. – Джеймс рассказывал много хорошего о вас.

– Я читал о вас, – сказал Ральф, глядя на Гарри, – Неужели вы действительно все это совершили?

Гарри рассмеялся.

– Честный парень, не так ли? – сказал он, поднимая бровь, взглянув на Джеймса. – В основном, конечно, это правда. Хотя, тогда, много лет назад, все казалось менее героическим. Главным образом, меня и моих друзей заботило то, как бы сохранить себе жизнь, не взорваться, не быть съеденным или проклятым.

Зейн был тихим, что совсем не характерно для него.

– В чем дело? – Спросил Джеймс, подталкивая его, – Ты, видимо, не так хорошо знаком со всем этим, с рассказами о Великом Гарри Поттере.

Зейн поморщился, а затем вытащил копию Ежедневного Пророка из своего рюкзака.

– Вот, – сказал он и бросил газету на стол, – Ты бы все равно это увидел рано или поздно.

Джеймс наклонился над газетой.

«Демонстрация против мракоборцев затмила народный саммит в Хогвартсе», гласил заголовок.

Ниже, более мелким шрифтом: «Посещение Гарри Поттера Выявило Протест Всей школы, поскольку Волшебное Сообщество Переоценивает политику Мракоборцев».

Джеймс почувствовал, что его глаза покраснели от гнева. Прежде чем он успел ответить, его отец положил руку ему на плечо.

– Хм… – сказал Гарри мягко, – Работа Риты Скитер, что ж, это в ее стиле.

Зейн нахмурился и посмотрел на Гарри с недоумением, затем снова посмотрел на газету:

– Вы можете назвать автора статьи, только увидев название заголовка?

– Нет, – рассмеялся Гарри, отложив газету и перебирая ломтики французского тоста. – Там внизу подпись. Тем не менее, да, это что‑то вроде ее фирменного знака. Но это не имеет значения. Мир забудет об этом к началу следующей недели.

Джеймс читал первый абзац, нахмурив яростно брови:

– Она пишет, что большая часть учеников была там, протестовала и кричала. Это полная чушь! Я все видел, и, если там было больше ста человек, я поцелую Соплохвоста! Кроме того, большинство студентов просто смотрели на демонстрацию. Только пятнадцать или двадцать человек стояли с лозунгами и что‑то выкрикивали.

Гарри вздохнул.

– Это просто история, Джеймс. Она печаталась не для того, чтобы быть правдой, а для того, чтобы ее продали.

– Но почему ты так говоришь? Ведь даже профессор Франклин беспокоится об этом.

Взгляд Гарри помешал ему говорить дальше. Через секунду выражение его лица смягчилось.

– Я знаю, что тебя беспокоит, Джеймс, и не виню тебя. Но иногда нужно игнорировать такие вещи, и один из таких способов – не спорить с людьми, как Рита Скитер.

– Ты говоришь, как МакГонагалл, – сказал Джеймс, и ткнул вилкой в кусок колбасы.

– Я должен, – Гарри ответил быстро, – Она ведь преподавала у меня. И я думаю, что для тебя это Директриса МакГонагалл.

Джеймс посмотрел угрюмо в свою тарелку. Он больше не хотел читать содержание статьи и грубо засунул газету в рюкзак.

– Первая игра сезон по квиддичу сегодня вечером, не так ли? – спросил Гарри, жестикулируя вилкой.

– Когтевран против Гриффиндора! – объявил Зейн. – Моя первая игра! Не могу дождаться.

Джеймс поднял голову и увидел, как его отец улыбается Зейну.

– Ты попал в команду Когтеврана! Это очень здорово. Если я смогу закончить пораньше, то обязательно приду. Я с нетерпением хочу увидеть, как ты летаешь. Кто ты в команде?

– Загонщик, – сказал Зейн, изображая вилкой удар по бладжеру.

– Он очень хорош, мистер Поттер. – серьезно сказал Ральф. – Я видел его первый полет. Он чуть не разбился на середине поля, и смог остановиться в последнюю секунду.

– В такой момент нужно очень контролировать себя. – признал Гарри, изучая лицо Зейна. – У тебя были уроки полетов?

– Ни одного! – отвечал за него Ральф, будто он бы его агентом. – Это удивительно, не так ли?

Джеймс посмотрел на Ральфа, его лицо было мрачным, он попытался поймать взгляд Ральфа, чтобы тот не развивал тему, но было уже поздно.

– Он, даже не осознавал, что делает. – продолжал Ральф. – Когда ринулся спасать Джеймса, который потерял контроль над метлой.

Ральф корчился на скамейке, изображая первый полет Джеймса.

– Но вы, конечно, будете поддерживать Гриффиндор. – прервал его Зейн, подтолкнув.

Гарри посмотрел на стол, доедая свой тост, на его лице была улыбка.

– Ээ… Ну да, конечно. – Признался он, переводя взгляд от одного мальчика к другому.

– Да, это круто. Я понимаю вас. – Быстро сказал Зейн, сделав знак бровями все еще ничего не понимающему Ральфу – Быть верным своему факультету и все такое. О‑о‑о, сколько уже времени, вставай, Ральфинатор, нам еще нужно добраться до класса.

– У меня свободный урок сейчас и к тому же, я еще не позавтракал. – протестовал Ральф.

– Идем, болван! – Настаивал Зейн, выходя из‑за стола и хватая Ральфа за локоть. Зейн мог только дернуть Ральфа, но Ральф позволил ему потянуть себя вперед.

– Что? – Сказал Ральф громко, хмурясь, не обращая внимания на многозначительный взгляд Зейна. – Что я сделал? Я сказал только то, что было на самом деле. – Он вдруг замолчал. Его брови приподнялись и он повернулся к Джеймсу, смотря на него виноватым взглядом. – Ох. Ау… – сказал он, когда Зейн потянул его к выходу.

Когда они завернули за угол, Джеймс слышал, как Ральф сказал:

– Я просто полный идиот, да?

Джеймс вздохнул.

– Думаю ты уже понял, я провалился на отборочных.

Гарри внимательно смотрел на Джеймса.

– Было плохо, не так ли?

Джеймс кивнул.

– Я знаю, – сказал он. – Это на так уж и важно. Это просто квиддич. Там будут отборочные и в следующем году. Мне не нужно делать это только потому, что ты это сделал. Я знаю, я знаю. Можешь не говорить мне.

Гарри продолжал смотреть на Джеймса, его губы немного шевелились, как если бы он думал. Наконец, он откинулся на спинку стула и взял свой тыквенный сок.

– Ну, ты снял этот груз с моей груди. Похоже, ты сделали мою работу за меня.

Джеймс посмотрел на своего папу. Гарри посмотрел на него, медленно потягивая свой тыквенный сок. Он, казалось, улыбался, пряча улыбку за стеклом.

Джеймс старался не смеяться. Это серьезно, сказал он себе. Это не смешно. Это ведь квиддич. Он больше не мог себя сдерживать и улыбнулся, затем попытался прикрыть улыбку рукой, но от этого стало только смешнее.

Гарри поставил стакан и усмехнулся, медленно качая головой.

– Ты действительно был сильно обеспокоен этим, не так ли, Джеймс?

Улыбка Джеймса снова появилась, он сглотнул.

– Да пап. Конечно. Это ведь квиддич. Это семейный спорт, и твой, и дедушкин. Я Джеймс Поттер. Я должен отлично летать на метле. Не представляя опасности для своей жизни и для всех окружающих.

Гарри наклонился вперед, поставив свой стакан и, глядя Джеймсу в глаза.

– Ты все равно сможешь отлично летать на метле, Джеймс. Борода Мерлина, сынок, это твоя первая неделя в школе и у тебя даже не было урока полетов на метле. Правда, когда я учился здесь, мы даже не могли сесть на метлу без контроля учителя, и тем более, попробовать свои силы на отборочных в команды.

– Но, если бы вам разрешили, – прервал его Джеймс, – Ты бы справился и без уроков.

– Это не то, к чему нужно стремиться, сын. Ты так беспокоишься о том, чтобы достигнуть того, чего добился я, что не даешь себе возможности быть еще лучше. Убери этот барьер, прежде чем начать. Разве ты не видишь этого? Никто не может конкурировать с легендой. Даже я хочу, чтобы все это было хотя бы в половину меньше того, как есть на самом деле. Каждый день я смотрю в зеркало и говорю себе, что я знаменитый Гарри Поттер, но на самом деле, я просто хочу расслабиться и позволить себе быть вашим отцом, и мужем твоей мамы, и лучшим из мракоборцев. Ты должен перестать думать о себе, как о сыне Гарри Поттера… – Гарри остановился, видя, что Джеймс действительно слышал, все это впервые. Он слегка улыбнулся снова. – И дай мне возможность думать о себе просто как о папе Джеймса Поттера. Из всех вещей, которые я сделал в своей жизни, выше всех стоите вы: ты, Альбус, и Лили, и я горжусь этим. Ты меня понимаешь?

Джеймс снова легко улыбнулся. Он не знал этого, но это была та самая улыбка, которую он часто видел на лице своего отца.

– Все в порядке, пап. Я постараюсь. Но это будет трудно.

Гарри понимающе кивнул и откинулся на спинку стула. Через некоторое время, он сказал:

– Я всегда такой предсказуемый?

Джеймс рассмеялся.

– Всегда. И ты, и мама, вы оба. «Ты что, пошел на улицу, Джеймс?»

Гарри рассмеялся над тем, как Джеймс изображал Джинни.

Джеймс продолжил:

– Там очень холодно, надень свитер! Прекрати упираться, а то узнает бабушка. И хватит играть с садовыми гномами или у тебя будут огромные зеленые пальцы!

Гарри смеялся до слез, потом они попрощались, пообещав друг другу, что встретятся на матче по квиддичу.