Благодарности 3 page

Рой немного поерзал в кресле, возясь с рычажками, чтобы подстроить его под себя, но получилось не бог весть что. Куда больше Грейс любил свой старый кабинет в брайтонском управлении. Комната была не в пример больше, а мебель хоть и обшарпанной, но удобной. К тому же здание располагалось в центре города, и там вечно царили шум и деловая суета. Новые же «апартаменты» находились на границе городской промзоны и казались ему бездушными. Чуть ли не мили бесконечных коридоров со свежевыкрашенными стенами, застеленных толстыми ковровыми дорожками, десятки забитых новенькой мебелью кабинетов, гнетущая тишина… и ни намека на столовую! Разжиться стаканчиком кофе можно было, лишь заварив его самому либо купив в автомате. Негде раздобыть даже сандвич: для этого надо тащиться через дорогу к гипермаркету «ASDA». Сколько жертв во славу современного дизайна!

Полюбовавшись своей любимой коллекцией из трех десятков старинных зажигалок, разложенных на полке между столом и подоконником, Грейс с грустью подумал, что в последнее время он так занят, что не удается урвать и пары часов для давнего хобби: бродить по барахолкам в поисках чего‑нибудь интересного. Некогда это увлечение разделяла с Роем и его жена Сэнди.

На стене у него за спиной висели большие круглые деревянные часы, запечатленные в художественном фильме «Полицейская работа» и купленные Сэнди на аукционе к двадцатишестилетию Грейса в их счастливые времена.

Чуть ниже, под стеклянным колпаком, покоилось чучело коричневой форели весом в семь фунтов шесть унций: его Рой прикупил в лавке старьевщика на Портобелло‑роуд. Он поместил его под часами не случайно, – это позволяло, поучая новичков, наглядно иллюстрировать старую поговорку: мол, без труда не выловишь рыбку из пруда.

Остальную часть комнаты занимали телевизор, видеоплеер, круглый стол, четыре стула, растрепанные стопки бумаг, кожаная дорожная сумка с набором всего необходимого для осмотра места преступления и куча компьютерных дискет, доставшихся ему после повышения от предшественника.

На каждой – подробности нераскрытого убийства. Куда компактнее, чем коробок двадцать с пухлыми папками, а то и больше, которые в противном случае громоздились бы на полу, вываливались из шкафов или покрывались плесенью в сыром гараже того участка, на территории которого было совершено убийство. В папках были снимки с места преступления, отчеты экспертов, улики в пластиковых пакетиках, показания свидетелей, стенограммы с заседаний суда, рассортированные и аккуратно перевязанные цветными ленточками. В новые обязанности Грейса входило заново изучать нераскрытые убийства, совершенные на территории графства, связываться с полицейским участком, занимавшимся тем или иным расследованием. Возможно, за прошедшие годы произошли какие‑либо изменения, в результате которых дело можно было бы открыть заново.

Содержимое большинства папок Рой знал наизусть благодаря почти фотографической памяти, помогавшей ему сдавать экзамены и в школе, и в полицейском колледже. Для него там были не просто отнятые человеческие жизни – и убийцы, до сих пор гуляющие на свободе! Каждое нераскрытое дело задевало Грейса за живое: ведь семья убитого не могла смириться с потерей и похоронить прошлое, ибо тайна так и осталась нераскрытой и правосудие не восторжествовало. И он знал, что, копаясь в «висяках» тридцатилетней давности, он, возможно, дает этим людям последнюю надежду.

Правда, более‑менее заметных успехов ему пока что удалось добиться только в деле Томми Литла – древнейшем «висяке» Грейса. Двадцать семь лет назад пасмурным февральским днем одиннадцатилетний Томми вышел из школы и отправился домой. С тех пор его никто не видел. Единственной зацепкой на тот момент был старый микроавтобус «моррис», замеченный свидетелем, у которого хватило ума записать номер. Однако никакой связи между исчезновением мальчика и владельцем «морриса», чокнутым холостяком, уже имевшим неприятности с полицией за приставание к малолетним, не было установлено. И вот теперь, всего два месяца назад, по чистому совпадению микроавтобус снова возник в поле зрения Грейса, когда его нынешний владелец, коллекционер автомобильной старины, был остановлен за вождение в нетрезвом виде.

Шансов на то, что через столько лет экспертиза раскопает что‑нибудь путное, практически не было. Тем не менее теперь, владея современными научными методами, в том числе анализом ДНК, специалисты полицейской лаборатории не без основания утверждали, что если человек когда‑либо побывал в том или ином помещении – не важно, насколько давно, – то довольно быстро можно обнаружить подтверждающие это улики. Всего одна клеточка кожи, не попавшая в пылесос, волосок, ворсинка одежды… Возможно, нечто в сто раз меньшее булавочной головки, но след!

А у них был целый микроавтобус!

И подозреваемый был все еще жив.

Эксперты прочесали эту чертову машину чуть ли не с микроскопами, но пока что, как явствовало из прочитанного Грейсом отчета, не нашли ничего, что связывало бы «вышеупомянутое транспортное средство с пропавшим ребенком». Сотрудники отдела судебно‑медицинской экспертизы нашли человеческий волос, но сравнительный анализ ДНК дал отрицательные результаты.

Тем не менее Грейс не сомневался, что, если он вооружится плоскогубцами и собственными руками разберет эту тачку до последнего винтика, что‑нибудь обязательно отыщется.

Рой глотнул из бутылки минеральной воды и поморщился от ее вкуса, точнее, от полного отсутствия такового. Он пил эту преснятину, слегка отдававшую металлической стружкой, лишь в попытке избавиться от привычки выдувать по галлону кофе в день. Завинтив крышечку, детектив посмотрел на сгущавшиеся тяжелые плотные тучи, нависшие над серой плоской крышей магазина «ASDA», закрывавшего большую часть обзора, и подумал о завтрашнем дне.

Наконец‑то у него будет свидание – не такое, как в последний раз, «вслепую», с Озабоченной Крольчихой Клодин, подобранной интернет‑агентством, а настоящее, с прекрасной женщиной. Рой возлагал на него большие надежды и в то же время нервничал: как одеться, куда ее повести, сможет ли он поддержать интересный разговор?

И тотчас же вспомнил о Сэнди. Что бы она подумала о нем, если бы сейчас узнала, что у него свидание с другой? Рой знал, что после девяти лет разлуки мучиться подобными угрызениями совести – абсурдно, но так уж он был устроен. Недаром он то и дело ломал голову над одними и теми же вопросами: где она, что с ней случилось, жива ли?

Сжав в кулаке пластиковую бутылочку с минеральной водой «Эвиан», Грейс сделал еще один долгий глоток и окинул взглядом казавшийся бесконечным столбец входящих сообщений на «рабочем столе» компьютера, затем покосился на пачку утренних газет. Как назло, сверху лежал местный «Аргус» с кричащим заголовком на первой полосе: «Полицейская погоня в Суссексе уносит две жизни».

Грейс сбросил газеты на пол и просмотрел последние сообщения, полученные по электронной почте. Он все еще никак не мог привыкнуть к новой поисковой системе «грин‑скрин», введенной управлением: с его точки зрения, старая – «вэнтэдж» – была куда удобнее. Тем не менее ему удалось отыскать список происшествий за минувшую ночь (обычно Рой именно с этого и начинал рабочий день, но сегодня пришлось спешно собираться на пресс‑конференцию).

На сей раз он не обнаружил ничего интересного: типичный набор всякой мелочовки, характерной для брайтонских будней. Ограбления, квартирные кражи, угон машин, несколько аварий (по счастью, без жертв) и вызов с фермы где‑то неподалеку от Писхейвена с просьбой обследовать некий «подозрительный объект». Короче говоря, никаких серьезных правонарушений, ничего из ряда вон выходящего.

Вот и отлично. Поскольку Роя не было на работе почти всю прошлую неделю (за исключением нескольких часов, проведенных за подготовкой материалов к судебному процессу над одним местным злодеем), то теперь ему требовалось несколько свободных дней, чтобы разгрести бумажные завалы.

Он подсоединил свой карманный «блэкберри» к настольному компьютеру и заглянул в дневник. Все еще пусто. Его секретарша Элинор Ходжсон – или «помощник руководителя», как теперь требовалось ее называть согласно новым правилам, введенным Комитетом по политкорректное™, – стерла все его договоренности о предыдущих встречах, чтобы он мог сосредоточиться на предстоящем процессе и деле Майкла Харрисона. Впрочем, Грейс не сомневался, что вскоре дневник заполнится до отказа.

Почти сразу же в дверь постучали, и на пороге возникла Элинор. Чопорная и нервическая особа пятидесяти с небольшим, она, с точки зрения Грейса, являла собой хрестоматийную «дочь старой доброй Англии» из тех, кто собирается на чаепитиях у викария, хотя сам он не был ни на одном. После трех лет работы под его началом Элинор по‑прежнему оставалась безупречно вежливой и скованной, будто вечно боялась чем‑нибудь расстроить шефа. Рой никак не мог понять – почему?!

Элинор подошла к столу, держа пачку газет в вытянутой руке, словно боялась испачкаться.

– Э‑э‑э… Рой, – выдавила она, – я… э‑э‑э… это последние выпуски некоторых утренних газет. Я подумала – вдруг вам захочется их просмотреть?

– Что‑нибудь новенькое?

– В основном то же самое. «Гардиан» цитирует Джулию Дрейк из Службы гражданского патрулирования.

– Я и не думал, что она будет с этим мешкать. Лицемерная корова, мать ее так!

Элинор вздрогнула, поморщилась и нервно улыбнулась.

– По‑моему, чуть ли не все жаждут вашей крови.

Грейс посмотрел на бутылочку минералки, и ему вдруг нестерпимо захотелось кофе. А еще – сигарету. И опрокинуть стопочку «Гленфиддиша». Близилось время ленча, и, хотя обычно Рой старался воздерживаться от выпивки до вечера, сейчас у него возникло явственное предчувствие, что сегодня это правило будет нарушено. Служба гражданского патрулирования! Прелестно! Сколько часов своей жизни он угробит на это дурацкое разбирательство в ближайшие несколько месяцев! Рой знал, что все это неизбежно, и его непременно заставят доказывать, что он не верблюд, но получить столь скорое подтверждение тому оказалось на редкость противно.

Зазвонил телефон. Грейс снял трубку, не дожидаясь ухода Элинор, и услышал бодрый манчестерский говорок шефа.

– Отличная работа, Рой, – похвалил его Гэри Уэстон куда более начальственным тоном, чем обычно. – Ты хорошо держал себя в руках.

– Спасибо. Но теперь придется иметь дело с СГП.

– Разберемся. В три ты свободен?

– Да.

– Заходи ко мне – набросаем для них отчет.

Грейс поблагодарил его еще раз. Стоило ему положить трубку, как телефон зазвонил вновь. На сей раз звонили из диспетчерской – Бетти Маллет, на его памяти работавшая здесь всегда.

– Привет, Рой, как дела?

– Бывало и получше.

– У меня тут вызов из писхейвенского участка. Они просят прислать кого‑нибудь из старших офицеров, чтобы, не мешкая, осмотреть место преступления. Ты сейчас свободен?

Грейс тихо застонал. Неужели нельзя было позвонить кому‑нибудь другому?

– А что такое стряслось?

– Сегодня утром местная жительница выгуливала собаку на поле между Писхейвеном и деревней Пиддингоу. Собака ненадолго убежала, а вернулась с человеческой рукой в зубах. Туда выехала бригада экспертов с ищейками, и те обнаружили другие части тела, судя по всему, – свежие.

Как и все детективы, Грейс держал «полевую» сумку в полной готовности: защитный костюм, бахилы, перчатки, фонарь и массу прочего снаряжения.

– О’кей, – вздохнул он, с ненавистью (глаза бы мои тебя не видели!) глядя на стоявшую на полу сумку. – Назови мне точное место, и я буду там через двадцать минут.

Когда Прогноз шел по улице, над ним смеялись. Он чувствовал это спинным мозгом, так же как некоторые ощущают холод или сырость, а потому избегал смотреть в глаза кому бы то ни было.

Прогноз представлял, как они все останавливаются, пялятся на него, оборачиваются, тычут пальцем, перешептываются… но ему было плевать. Он давно привык. Так было все двадцать восемь лет, что Прогноз провел на этой планете, во всяком случае, сколько он помнил. Он ничуть не сомневался, что на прошлой планете все было по‑другому, но они заблокировали ему память.

– В Вайкинге, Северном и Южном Атшире ветер юго‑западный, четыре‑пять футов в секунду, периодически усиливающийся до пяти – семи, – пробормотал он себе под нос, возмущенный тем, что его выдернули из конторы, лишив обеденного перерыва. – В Вайкинге сильный порывистый ветер до восьми, умеренные осадки. В Фортиз ожидаются вихревые смерчи пять – семь футов в секунду, на северо‑западе от семи до девяти, возможны осадки от умеренных до сильных.

Прогноз говорил быстро, не особенно вникая в смысл собственных слов: все его мысли занимали алгоритмы для новой программы, которую он сейчас писал. Это сделает половину нынешней системы лишней, что многим не понравилось бы. Но тогда им не пришлось бы выкидывать деньги налогоплательщиков на фуфленое компьютерное «железо», не понимая даже, чего от него ждать.

Жизнь – это извилистая дорожка, на каждом повороте учишься чему‑нибудь новому, а потому должен во все врубаться с ходу. Кью из «Стар трек»[6]живо это просек: «Если боишься, что тебе могут расквасить нос, лучше сиди дома под кроватью. Здесь небезопасно, зато хватает сокровищ, чтобы удовлетворить любые желания: от скромных до огромных. Но робким тут не место».

Так размышлял Неробкий Прогноз, чапая по брайтонской Уэст‑стрит, – тощий и неуклюжий, с рыхлым мучнистым лицом, несуразной прической и вечно нахмуренными в яростной сосредоточенности бровями за старомодными очками с огромными линзами. Одет он был под стать своей внешности: бежевый анорак, белая нейлоновая рубашка, вязаная жилетка неопределенного цвета, серые фланелевые брюки и закрытые сандалии. На спине у него висел рюкзачок с ленчем и ноутбуком. Прогноз шел размашистым шагом, как‑то странно, по‑птичьи выкидывая ноги вперед, но с таким решительным видом, словно ему приходилось преодолевать напор юго‑запад‑ного ветра с Ла‑Манша. Несмотря на возраст, он вполне мог сойти за нахального подростка.

– В Кромарти, Фортиз, Тайне и Доггере ветер северо‑западный от семи до девяти, осадки от слабых до умеренных.

Прогноз продолжал цитировать вслух региональную сводку погоды для Британских островов, прослушанную им в шесть утра по Гринвичу. Он заучивал их наизусть с десяти лет – по четыре раза на дню, семь дней в неделю, поскольку полагал, что это – наилучший способ добраться из пункта А в пункт Б. Если всю дорогу повторять это «заклинание», то тогда не почувствуешь жар обжигающих кожу чужих взглядов.

А еще Прогноз выяснил, что это лучший способ отбить у других детей охоту смеяться над ним в школе. Не говоря уже о том, что многих учеников «Майл‑Оук» погода и в самом деле интересовала. А он всегда точно знал, где дождь, где ветер, где солнышко светит.

Информация.

Информация – своего рода валюта. Зачем деньги, если ты владеешь информацией? Все дело в том, что большинство людей знать ничего не знают. Пустышки. Прах. Как и почти все вокруг. Вот почему им никогда не стать избранными.

Этому Прогноза научили родители. Ему было особенно не за что благодарить предков, но, по крайней мере, такое наследство он получил. Еще бы: когда в тебя столько лет вколачивают одно и то же… Ты – особенный. Избранный Господом. Избранный, чтобы спастись.

Впрочем, кое в чем родители ошибались. На самом деле это был не совсем Бог, но Прогноз давно оставил попытки донести до них истину. Это не стоило его усилий.

Спустившись к морю, он миновал игровые автоматы, затем повернул налево к Часовой башне на Уэст‑стрит и, торопливо прошмыгнув мимо книжного магазина Уотер‑стоуна, китайского ресторанчика и аэроклуба, оказался у входа в роскошный «Гранд‑отель», построенный еще в эпоху Регентства. Преодолев вращающуюся дверь, Прогноз вошел в вестибюль и направился к стойке администратора.

Молодая женщина в темном костюме, с пристегнутым к лацкану золотым беджиком, где было выгравировано лишь одно имя «Арлена», бросив на него удивленный взгляд, расцвела в дежурной улыбке.

– Чем я могу вам помочь?

Чтобы не смотреть ей в глаза, Прогноз уткнулся взглядом в деревянную стойку, сосредоточив внимание на пластиковом лотке с бланками заявок на выдачу кредитных карточек «Америкэн экспресс».

– Чем я могу вам помочь? – повторила Арлена.

– Мм… о’кей… – Прогноз еще пристальнее вгляделся в бланки, чувствуя, что, оказавшись здесь, прямо‑таки закипает от раздражения. – Вы не подскажете, в каком номере остановился мистер Смит?

– Мистер Джонас Смит? – сверившись с компьютером, уточнила девушка.

– Мм… точно.

– Он вас ждет?

Да, мать твою, ждет, да еще как!

– Мм… да, ждет.

– Могу я узнать ваше имя, сэр? Я позвоню ему в номер.

– Джон Фрост.

– Одну минутку, мистер Фрост. – Девушка сняла трубку, набрала номер. – Вас спрашивает мистер Фрост. Могу я направить его к вам?.. Спасибо. – Положив трубку, она вновь посмотрела на Прогноза. – Седьмой этаж, номер семь‑один‑четыре.

По‑прежнему не отводя взгляда от стойки, он закусил нижнюю губу, кивнул и промычал:

– Мм… о’кей, хорошо.

Поднявшись на седьмой этаж, Прогноз прошел по коридору и постучал в дверь.

Ему открыл албанец, чье настоящее имя было Мик Лювич, хотя Прогноз должен был звать его Миком Брауном. С его точки зрения, это была идиотская игра, в которой все они, включая и его самого, должны были участвовать под вымышленными именами.

Албанец был хорошо накачанным бугаем лет тридцати с хвостиком, с самоуверенным выражением на узком и жестком лице и смазанными гелем торчащими, как иголки, короткими светлыми волосами. Он был одет в черную, с золотыми блестками майку, синие брюки и белые туфли, на шее посверкивала тяжелая золотая цепь. Его мощные, обнаженные до плеч руки сплошь покрывала татуировка. Он сосредоточенно жевал резинку маленькими острыми зубками, отчего Прогнозу сразу вспомнились пираньи, как‑то виденные им в местном аквариуме.

– Мм, привет, – промычал он, уткнувшись взглядом в ковер «цвета нильской воды». Я к мистеру Смиту.

Албанец, некогда зарабатывавший на жизнь незаконными боями без правил, но теперь успевший приобрести некий налет цивилизации, несколько секунд молча смотрел на него, продолжая жевать резинку с открытым ртом, а затем впустил в номер и быстро закрыл за ним дверь. Из холла сквозь дверной проем виднелась большая, пропахшая сигарным дымом комната, обставленная скверной имитацией плюшевой мебели эпохи Регентства. Безразлично ткнув пальцем в ее сторону, албанец повернулся к Прогнозу спиной и, плюхнувшись в кресло, уткнулся в телевизор, по которому транслировали футбольный матч.

Прогноз встречался с албанцем уже не впервые, но еще ни разу не слышал его голоса. Иногда он прикидывал, уж не глухонемой ли этот тип, однако сильно в этом сомневался. Сделав несколько шагов, он оказался в большой комнате, посреди которой на диване восседал жирный‑прежирный мистер Смит: повернувшись спиной к французскому окну с видом на море, он пялился в мониторы сразу четырех компьютеров и грыз ноготь с таким ожесточением, будто это была цыплячья ножка.

Смит был одет в распахнутую чуть ли не до пупа гавайскую рубаху, из‑под которой жирными валиками выпирала бледная безволосая плоть. Туго обтянутые синими слаксами ножищи по толщине могли соперничать с бревнами многолетних деревьев, зато крошечные босые ступни в бархатных шлепанцах от Гуччи с монограммой казались жеманно‑кукольными. Голова, заросшая серебристо‑седыми волосами, аккуратно стянутыми в хвостик, вообще же как будто принадлежала человеку раз в двадцать меньше. У него было столько подбородков, что, пока Смит не открывал свой миниатюрный ротик и мышцы вокруг не складывались в невыносимую для Прогноза гримасу, нельзя было определить, где кончается лицо и начинается шея.

– Ну что, Джон, перекусить не желаешь? – поинтересовался Джонас Смит с сильным луизианским акцентом (впрочем, лишенным и тени южного тепла), указывая толстым, как сарделька, пальцем с обкусанным чуть ли не до мяса ногтем в сторону тележки из гостиничного обслуживания, заставленной тарелками с сандвичами и блюдами под алюминиевыми колпаками.

– Вообще‑то у меня с собой сандвич, – не отрывая взгляда от края ковра, пробормотал Прогноз.

– Гм! Может, выпить хочешь? Так заказывай и садись.

– Спасибо. Мм… О’кей. Хорошо. Мне не хочется… мм… выпить. Я… – Прогноз посмотрел на часы.

– Тогда, мать твою, садись.

Чуть помявшись, Прогноз, сдерживая злость, поплелся к ближайшему креслу.

Американец, по‑видимому решив на время оставить свой многострадальный ноготь в покое, вперил маленькие свинячьи глазки в Прогноза, который, сняв рюкзачок, присел на край кресла и теперь шарил глазами по ковру, словно отыскивал там некий несуществующий узор.

– Кока‑колы? Кока‑колы хочешь?

– Мм, вообще‑то да… мм… – Прогноз вновь посмотрел на часы. – Мне надо вернуться к двум.

– Ты, мать твою, вернешься, когда я тебя отпущу.

Есть Прогнозу хотелось чертовски. Он подумал о сандвиче с тофу и фасолью в пластиковой коробке в рюкзаке. Вся беда была в том, что он терпеть не мог, когда на него смотрят во время еды. Он глубоко вздохнул и закрыл глаза, что помогло остудить злость.

– В Фишере и Джерман‑Байте ветер юго‑западный, четыре‑пять футов в секунду, легкие осадки. – Вновь открыв глаза, он заметил на столике у дивана стеклянную пепельницу с наполовину выкуренной потухшей сигарой.

– Что это было? – вскинул брови мистер Смит. – Что это ты сейчас нес?

– Прогноз погоды. Вдруг вам пригодится?

Американец, чье настоящее имя было Карл Веннер, уставился на придурка, отлично сознавая, что тот отчасти гений, а отчасти – недоделанная схема, где не хватает пары микрочипов. Дерзкий маленький засранец с кучей комплексов. Но он мог его контролировать, да что там – ему доводилось справляться с вещами и похлеще. Главное – помнить, что сейчас он полезен. А когда перестанет, скучать по нему не будет никто.

– Спасибо, что так быстро примчался, – холодно улыбнулся Веннер.

– Мм… я рад.

– Так вот, Джон, у нас проблема.

– О’кей, понял, – кивнул Прогноз.

В комнате повисла долгая пауза. Почувствовав спиной еще чье‑то присутствие, Прогноз повернул голову: на пороге, привалясь к косяку и сложив руки на груди, стоял албанец. Рядом тотчас появились еще двое. Прогноз знал, что оба – русские, хотя их никогда друг другу не представляли.

Во время каждой встречи с Веннером они, казалось, вырастают из стен, но Прогноз так и не мог вообразить, каким образом они вписываются в общую картину. Тощие, неулыбчивые, узколицые, коротко стриженные, в броских черных костюмах – скорее всего, нечто вроде деловых партнеров. В присутствии этой парочки он всегда чувствовал себя неуютно.

– Ты говорил, что наш сайт защищен от хакеров, – пробурчал мистер Смит. – Тогда, может быть, ты объяснишь нам с мистером Брауном, как вышло, что вчера вечером нас взломали?

– У нас целых пять файрволлов! Взломать наш сайт не под силу никому. У нас установлен автоматический сигнал тревоги. В случае несанкционированного доступа он включится через две минуты и разорвет соединение.

– Тогда как же произошел этот несанкционированный доступ?

– Пока не знаю, но работаю над этим. Во всяком случае, работал! – сердито вскинулся Прогноз. – Пока вы мне не позвонили и не вытащили сюда. Может быть, программу глючит!

– Джон, я одиннадцать лет возглавлял компьютерную сеть, следившую за Европой для американской военной разведки. И я отлично секу, когда глючит программа и когда кто‑то наследил. Здесь я ищу следы. Пойди сюда и посмотри. – Веннер показал на один из мониторов.

Обойдя диван, Прогноз остановился напротив монитора. По нему вдоль и поперек бежали группы цифр, осуществляя процесс дешифровки. Одна группа литер мигала. Изучив монитор, он внимательно ознакомился с тремя другими. Потом вновь вернулся к первому с его ровным миганием.

– Мм, этому может быть ряд причин.

– Может, – нетерпеливо согласился американец. – Но я их исключил. Что оставляет нам лишь одну возможность – кто‑то без доступа заполучил диск одного из абонентов. Поэтому мне от тебя нужно, чтобы ты раскопал мне имя и адрес абонента, потерявшего его, и того, кто его нашел.

– Я могу дать вам имя абонента – это можно установить по логину. А вот… мм… добраться до нашедшего его человека… мм… может оказаться не так‑то просто.

– Если он смог найти нас, то и ты сможешь найти его. – Мистер Смит сложил руки на животе, и его губы расплылись в омерзительной ухмылке. – У тебя есть ресурсы. Так воспользуйся ими.

Рой Грейс в белом бумажном костюме с балахоном и защитных бахилах стоял посреди раскисшего от дождя поля по пояс в зарослях рапса. Дул пронизывающий ветер.

Некоторое время он отрешенно наблюдал, как муравей деловито перебирается через лежащую ладонью вниз женскую руку. Затем он опустился на колени и, отогнав мясную муху, понюхал плоть. Она ничем не пахла, а учитывая летнее влажное тепло, следовало предполагать, что их «находка» пробыла здесь менее двадцати четырех часов.

Давным‑давно, когда только что переведенный в детективы Рой Грейс осматривал место преступления – двор церкви в центре Брайтона, где была изнасилована и задушена молодая женщина, – к нему пристала симпатичная рыженькая журналистка из «Аргуса», вертевшаяся возле полицейского кордона. Девицу интересовало, испытывает ли он во время расследования убийства какие‑либо сильные чувства – скажем, гнев, негодование… или относится к этому просто как к повседневной работе – точно так же, как и любой другой служащий.

Несмотря на то что тогда Грейс жил в счастливом браке с Сэнди, он получал удовольствие от этого похожего на легкий флирт разговора и признаваться, что расследует убийство впервые, вовсе не хотел. А потому, стараясь показаться настоящим мачо, он ответил: да, это работа, обыкновенная работа, где сантиментам нет места.

Теперь Рой вспомнил тот случай.

Это была ложь, он бравировал.

Правда же заключалась в том, что Грейс знал: в тот день, когда, осматривая жертву очередного убийства, он не почувствует душевного трепета и отнесется к делу как к надоевшей рутине, то уволится из полиции и займется чем‑нибудь другим. Но до этого дня было еще далеко. Может быть, когда‑нибудь это с ним и произойдет, как в свое время с отцом и многими другими ветеранами полиции. Но сейчас Роя, стоило ему оказаться на месте убийства, вновь захлестнули гнев и жалость.

А еще страх перед тем, что предстоит увидеть, и бременем ответственности, лежавшим у него на плечах, как у руководителя следственной бригады: осознание того, что у этой покойницы, кем бы она ни была, где‑то есть родители, возможно, братья или сестры, муж или любовник, а то и дети… Одному из ее близких предстоит опознавать тело, и всем им, еще не оправившимся от потрясения и душевной боли, придется подвергнуться тягостным допросам.

Пальцы руки были тонкими и изящными, с ухоженными ногтями. Ярко‑розовый лак сильно контрастировал с алебастрово‑бледной кожей, за исключением длинной полоски темной запекшейся крови в разрезе, проходившем от подушечки большого пальца до запястья. Не исключено, что жертва все‑таки пыталась сопротивляться.

«Кто она? – подумал Грейс. – Каким была человеком? И что привело ее к такой страшной смерти?»

В расследовании убийства важнее всего первые двадцать четыре часа, после чего оно постепенно сбавляет темп. А посему Грейс знал, что на несколько ближайших дней ради него забросит остальные дела и постарается раскопать о жертве как можно больше подробностей: все, что только удастся извлечь из данных медицинской экспертизы, осмотра ее дома, показаний семьи и друзей. Скорее всего, кончится тем, что он получит о ней куда лучшее представление, чем любой знавший ее при жизни.

Следствие придется вести напористо, временами – чуть ли не жестоко. Смерть напрочь срывает с человека все покровы, лишая его достоинства похлеще, чем препарирование в анатомичке: там обнажается только плоть. Полицейский, копаясь в прошлом жертвы, выворачивает наизнанку всю ее жизнь. И всегда есть навязчивое ощущение, что душа покойного может – всего лишь может! – наблюдать за ним.

– Рой, нам кажется, что рука взялась вон оттуда, – сказал незаметно возникший рядом с Грейсом Билл Барли, местный детектив‑инспектор из управления Восточного Даунса, указывая затянутым в латекс пальцем в дальний конец окруженного полицейским кордоном поля, где сотрудники отдела судебно‑медицинской экспертизы уже ставили белую квадратную палатку. В раздуваемом ветром защитном костюме толстяк казался еще крупнее.

Грейс огляделся. На противоположном краю поля, где он оставил свой «альфа‑ромео», техники заметно прибавилось: пара патрульных машин, микроавтобусы проводника с собакой и полицейского фотографа, несколько машин без опознавательных знаков и конечно же возвышавшийся над всеми огромный трейлер отдела тяжких преступлений.

Черный микроавтобус коронера еще не появился. Прессе пока ничего не сообщали, но первые репортеры, несомненно, должны были вот‑вот нагрянуть, точно рой навозных мух.

Барли был честным старым служакой лет пятидесяти, с отрывистым суссекским акцентом и румяным лицом, испещренным сеточкой лопнувших сосудов. Грейса приятно удивило, с какой скоростью он окружил рапсовое поле кордоном. Наихудший кошмар – приехать на место преступления, где неопытные новички уже втоптали большинство улик в землю. Похоже, детектив‑инспектор полностью контролировал ситуацию.